Выше и сильнее / Above & beyond

ЗАК — Ты в порядке, сынок? — спросил меня Беннетт во второй раз менее чем за пять минут. Я мгновенно застыл на месте и кивнул головой. Да… — Черт, неужели я теперь должен называть его сэр? Или мистер Рид? Иисусе, этот мужчина был моим ровесником. — Я в порядке, — неубедительно закончил я, взглянув на Лаки. Я знал, что отцы ждут его комментариев, но не мог не улыбнуться, глядя на его пылающие щеки и горящие глаза, когда наши взгляды встретились. Мы держались за руки под кухонным столом. Я резко обернулся, когда Зендер прочистил горло, но не выпустил руку Лаки. Мне было все равно, узнают ли его отцы, чем мы занимались под столом, — будь я проклят, если отпущу Лаки после того, как только что вернул его. Я снова посмотрел на него. Он был моим. Действительно моим. Я все еще не мог поверить, что он дал мне второй шанс. Несмотря на хаос, царивший после моего публичного признания, я все равно был вынужден подчиниться, когда Зендер и Беннетт привлекли наше внимание и кивнули в сторону дома. Мы последовали за ними, и я без колебаний взял Лаки за руку, но уверенность, которую пытался укрепить по пути, начала подводить, как только мы сели за кухонный стол. Я чувствовал себя как пресловутый ребенок, пойманный за руку в вазе с конфетами, но, когда заставил себя попытаться высвободить ладонь Лаки, тот не захотел ее отпускать. Это само по себе стало толчком, который мне был необходим. И все же мне предстояло объясниться одновременно с двумя мужчинами, которых я чертовски уважал. И мне чертовски не хотелось иметь напряженные отношения с родителями своего парня… Я затаил дыхание. О боже, у меня был парень. Красивый, милый, сильный, самоотверженный Лаки был моим парнем. Мне было уже за тридцать, но впервые я мог сказать, что у меня настоящие отношения. Не токсичные, односторонние, а настоящие. — Ради бога, — пробормотал Беннетт. Я понял, что снова отвлекся, уставившись на Лаки, как больной на голову придурок. — Ладно, мы уже поняли, что ты не лучшим образом обращался с нашим сыном, — сказал Зендер, накрывая ладонь мужа своей. — Так что давай начистоту. — Он потихоньку загибал пальцы, пока говорил. — Во-первых, когда все это началось? — спросил он, прищурившись. — А, во-вторых, почему ты думаешь, что заслуживаешь такого потрясающего человека, как наш мальчик? — Папа, — начал было Лаки, но я заставил его замолчать, коротко сжав руку. То, что Зендеру и Беннетту нужно услышать, должно исходить от меня. Я понял первый вопрос. Они хотели убедиться, что я не вел себя неподобающим образом с их несовершеннолетним сыном с тех пор, как впервые встретил его. — До этого лета ничего не было, — уточнил я. — Но признаюсь честно, — все начало меняться несколько лет назад, когда я стал воспринимать Лаки не как ребенка, а как мужчину. — Я наблюдал за Лаки, пока говорил. — Это меня напугало, — признался я. — Не из-за вас, ребята, или Джейка, или чего-то еще, а потому что… — Почему? — мягко спросил Беннет. — Потому что никогда никому не был нужен просто так. Но знал, что ему был нужен. Знаю, что и сейчас тоже, — пробормотал я. — Лаки слегка кивнул, не сводя с меня взгляда. Я вытащил наши соединенные руки из-под стола и прижался губами к костяшкам его пальцев. — А что касается твоего второго вопроса, заслуживаю ли я его… — Я замолчал на мгновение, рассматривая мужчину рядом с собой. — Возможно, я не заслуживаю его сегодня и не буду завтра, но обещаю тебе, что когда-нибудь стану достоин его. Даже если на доказательство этого уйдет вся моя жизнь, я никогда не позволю ему пожалеть, что полюбил меня. Глаза Лаки увлажнились, он издал тихий всхлип, а затем потянулся, коснувшись моих губ своими. Мое сердце забилось в сто раз сильнее в груди, когда он еще раз сказал, что любит меня. Мы оторвались друг от друга, и Лаки посмотрел на своих отцов. — Простите, что утаил и это тоже… — Я просил Лаки не… — начал говорить я, но тут Лаки тихо произнес мое имя и покачал головой, когда я посмотрел на него. Я кивнул и замолчал. Как бы мне ни была ненавистна мысль о том, что Лаки захочет взять на себя часть вины за мое поведение, я знал, — есть вещи, которые его отцы должны услышать от него самого. — Когда я впервые встретил Зака много лет назад — сразу понял, что он единственный для меня. — Лаки посмотрел на Беннетта. — Точно так же, как вы с папой знали, когда были детьми. — Зендер и Беннетт обменялись взглядами, а затем их пальцы переплелись, подобно нашим с Лаки. — Но никогда за миллион лет я не мог и подумать, что оправдаю свое имя… что мне повезет дважды, — прошептал он. — Во-первых, вы сделали меня частью семьи, о которой я всегда мечтал, — взгляд Лаки переместился на меня, — а во-вторых, если бы не вы, я бы не встретил свою вторую половинку, будучи уверен, что лишен ее навсегда. — Лаки сжал мою руку, но смотрел на Зендера. — У меня хватило смелости рискнуть с Заком, потому что я видел, как Беннетт рискнул с тобой, когда судьба свела вас снова. И так же, как и вы, я наконец-то нашел то место, где мне всегда было суждено быть. Я забыл о Зендере и Беннетте, когда что-то внутри меня, завязанное тугим узлом на протяжении большей части жизни, наконец-то ослабло, а затем и вовсе отступило. Вместо этого пришло чувство покоя, которого не испытывал уже очень давно, и все, что я мог делать, — сидеть и смотреть на Лаки, пытаясь осмыслить новые ощущения. Но внезапно мои уши навострились, когда я услышал, как Беннетт произнес слово «правила». — Пока на его пальце не будет кольца, вы будете жить в отдельных спальнях, когда приезжаете в гости… — Что? — воскликнул Лаки, а Зендер сказал: — Малыш, серьезно? Это какая-то гетеронормативная чушь. Ты беспокоишься о нежелательной беременности? Я откинулся на спинку кресла, когда Беннетт, Зендер и Лаки стали обсуждать основные правила, на которых настаивал Беннетт. Решил, что позволю своему парню самостоятельно разобраться с этим конкретным спором, потому что уже узнал от Лаки одну очень важную вещь о правилах. Они созданы для того, чтобы их нарушали.