***
– Гарри! Поттер вскинулся, не понимая, где он находится. И застонал. Голова болела и гудела, словно растревоженный улей. – Том, что со мной? – Ты упал в обморок. Я нашёл тебя на полу в холле. Опять забыл поесть? У Поттера после смерти Фаджа на фоне стресса развилось расстройство пищевого поведения. Он мог увлечься книгой или документами и не принимать пищу, пока его не начинало пошатывать от голода. Но периодами на него нападал дикий жор, и он ел всё подряд, в жутких сочетаниях и объёмах. Заканчивался такой марафон мучительной рвотой. Том уговаривал Гарри обратиться к менталисту, но таких специалистов в Британии было всего три: он сам, директор Хогвартса Дамблдор и Северус Снейп. Директору Том не доверял, а к Снейпу не хотел обращаться сам Гарри. Себя же Том считал слишком пристрастным для такой тонкой работы. Сейчас Люциус Малфой занимался поиском специалиста в Европе, который будет не только мастером в своей области, но и гарантирует полную конфиденциальность в таком деликатном вопросе. Пока же Том приставил к Поттеру двух домовиков, которые следили за тем, чтобы парень соблюдал пищевой и питьевой режим. – Нет, я сегодня ел, эльфы напоминали, – растерянно ответил Гарри. – Том, я странно себя чувствую. – Нам давно пора отдохнуть. Я слишком погряз в рутине, да и ты закопался в бумагах, – зачастил Реддл, забалтывая, уводя словами. – Решено! Поедем в Италию, там есть живописный магический квартал с выходом к морю! Я понял, что полгода не выезжал из страны, это пора исправить! На слове "полгода" Гарри крупно дрогнул в руках Реддла, нахмурился и отвёл взгляд. Том, мониторивший состояние Поттера, напрягся. Он, талантливый менталист, почему-то совсем не мог "читать" мальчишку. И какова причина этого, он до сих пор так и не выяснил. – Голова кружится? Тошнит? – Н...нет, – Гарри мотнул головой, высвобождаясь из бережно придерживающих рук, и отвернулся. Помолчал. Реддлу это не понравилось, но причина оказалась банальной: – Том, мне нужна неделя на завершение всех дел. Законопроект о магглорожденных сиротах не терпит отлагательств. Его мальчик очень ответственный, и иногда это бесило. Том одобрял ответственность только в одном случае: если она касалась его. – Хорошо, – нехотя согласился Том. Правильнее было бы сразу уехать, сменить обстановку. Обливиэйт, даже исполненный мастером, не даёт стопроцентной гарантии того, что воспоминания не вернутся. Иногда срабатывает триггер, и покров Обливиэйта срывает с истинных воспоминаний одним рывком. Но давить Реддл не захотел. Не теперь. Руки до сих пор дрожали от осознания того, что он мог потерять Гарри, если бы не древний артефакт. Том, легко причиняющий боль, даже находящий в этом некое удовольствие, не мог проделывать этого в отношении Гарри. Это как наносить вред самому себе.***
Том с двумя коктейлями вернулся к шезлонгам и увидел рядом с Гарри черноволосого статного мужчину. Тот что-то эмоционально выговаривал Поттеру, застывшему и опустившему глаза. Внутри мгновенно вскипело бешенство. Он устал отгонять от любовника крутившихся вокруг него парней и девушек. Это не говоря про липкие откровенные взгляды, доводящие его до безумия. Сам он тоже пользовался популярностью, их пара привлекала внимание, но на своих поклонников ему было плевать – он видел и хотел только Гарри. К тому же Поттер последнее время вёл себя на удивление отстранённо, принимая его с той же готовностью и покорностью, что и раньше, но без прежней страсти. Это настораживало, и Том впервые в жизни сам оказался на грани нервного срыва. Что-то сломалось между ними, и Реддл не понимал что и как это исправить. Том знал лишь одно: он никогда не отпустит Гарри. Никогда! Предлагая ему на памятном завтраке остаться навсегда, он не кривил душой и не преувеличивал. – Прошу прощения?! – властно произнёс он. Мужчина резко обернулся, почуяв угрозу. Знакомые фамильные черты. Блэк. – Том, это мой крёстный отец, Сириус Блэк, – бесцветным голосом, как автомат, проговорил Поттер. Реддл понял, что бокалы с коктейлями в его руках дрожат, расплёскивая напиток, и, поставив их на столик, сжал кулаки. Ярость и злость захлёстывали его с головой. Про засыпанную солью землю, от которой погибли даже вековые дубы, про разорённый дом, отданный по суду, он знал. Так же, как и про вопиллеры и патронусы. Он накажет каждого за неуважение, презрение, дерзкий взгляд! Изредка из Гарри рвались эмоции, и Реддл, пользуясь возможностью, выпытывал из любовника подробности его жизни до их знакомства, не пренебрегая мелочами и самыми неприятными воспоминаниями. Да, его любовь напоминала одержимость, но Реддла это не беспокоило. Больше волновало то, как отомстить тем, кто так или иначе обидел его воробушка, не упустив никого. – Отец? Крёстный?! – зашипел он, вперивая взгляд в наглеца. – Интересно. И где же вы были все эти годы? – Я был изгнан из семьи и путешествовал по Европе, – буркнул мужчина, сверкая синими глазами. Очевидно, статус министра его совершенно не впечатлил и не вызвал должного уважения. Страха или пиетета перед Реддлом он не испытывал. И зря! – На какие деньги? – Том сладко улыбнулся, и Гарри, знающий, что означает эта улыбка, побледнел. – Не понял, – изволил повернуться к нему всем телом Блэк. Как такой ублюдок мог родиться в уважаемом чистокровном семействе? Его брат, Регулус Блэк, работал на Реддла с окончания Хогвартса и был его ярым поклонником. – На какие деньги вы путешествовали в своём изгнании? – уточнил Том. Лицо начинало болеть от оскала. Гарри называл такую его улыбку – треснувшей маской доброжелательности. – У меня был личный сейф, выделенный родом, – фыркнул Блэк. Вот как... А Гарри выкинули из семьи, как шелудивого пса, даже не назначив содержания. Учитывая доходы Поттеров, они бы даже не заметили этих трат. Реддл всё разузнал об этой семейке. И наказал так, что сейчас они оказались на грани банкротства. Его Гарри, конечно, не подозревал об этом, Том не хотел напоминать ему про отказавшийся от него род. – Понятно. А что сейчас вам нужно от Гарри? – на грани терпения спросил Том. – Он бесчестит свой род! Быть любовником – это позор! – Позор – это жить в своё удовольствие, зная, что крестник брошен своими родными и живёт с магглами, – отрезал Реддл. От убийства его удерживало лишь то, что вокруг было слишком много людей. – Если вы не хотите, чтобы я вас проклял, убирайтесь! Только не забудьте извиниться перед Гарри! – Перед этой шлюхой?! – фыркнул Блэк, вставая и отряхивая гадливо руки. – Ещё чего не хватало! Блэк удалился, а Реддл поставил себе мысленную галочку о необходимости дать Снейпу задание на устранение. Зельевар не только время у котла простаивал, но и выполнял деликатные поручения подобного рода для министра. – Что он хотел от тебя? – Том подсел к Гарри и попытался прижать его к себе, но тот отодвинулся. – Джеймс Поттер никак не может получить должность при министерстве, ему отказывают по разным невнятным причинам. У Флимонта Поттера на заводе неожиданно забастовали рабочие и производство оказалось на грани банкротства. Счета Юфимии заблокировали, так как гоблины навесили на неё штраф за хранение темномагического запрещённого артефакта в сейфе рода. А мой сводный брат, Эдвард Поттер, исключён из Хогвартса за буллинг однокурсника. Сириус решил, что к этому причастен я, – покорно ответил парень, накидывая на плечи полотенце и ёжась. Жара стояла удушающая, но его трясло. – Относительно твоего отца, – решил признаться в самом безобидном Том. – Я позаботился о том, чтобы этот недостойный человек не мозолил тебе глаза. Я не прав? – Прав. Меня уничтожает не это. Том обвил рукой талию Гарри и, сломив вялое сопротивление, прижал его к себе. – А что? Объясни мне. Поттер редко делился с ним сокровенным. Увы. Та лёгкость, интимность, близость в отношениях, что была у Гарри с Фаджем, Реддлу только снилась. Тело он получил, как и планировал, но до души пока так и не добрался. Секс был потрясающим, мальчишка отдавался страстно, но вот полного доверия Том пока не заслужил. Лишь в последний месяц наметились подвижки, но всё испортил подслушанный разговор. Гарри помнить его не мог, но всё равно замкнулся... После инцидента отношения с Гарри словно откатились в самое начало, когда любовник был раздавлен смертью Фаджа и вполне искренне скорбел по нему. Реддла бесила эта преданность мёртвому человеку, он ревновал к покойному, хотя понимал, что между Поттером и Фаджем действительно были близкие отношения. И от этого злился ещё больше. Том подозревал, что ему вновь придётся брать эту крепость, но готов был к длительной осаде, пока не завоюет любовника до конца, до самого донышка. – Что творится в головах у моего отца и крёстного?! – с отчаянием выпалил Гарри. Его до сих пор трясло. – Почему они считают, что имеют право что-то требовать от меня?! Они сами от меня отказались, фактически выбросив на обочину жизни. А после смеют говорить, что я шлюха. Даже если я шлюха, какое им до этого дело?! В голосе парня сквозила боль. – Гарри, может, ты всё же примешь моё предложение? – мягко спросил Том. Его раздирало от противоречивых чувств. Ему было больно, но он невольно радовался, что обстоятельства сложились таким выгодным образом. Может, хотя бы стыд перед родными заставит Гарри окончательно связать свою жизнь с ним. Реддл не понимал, почему Гарри раз за разом отвергает его брачное предложение. – Нет! – Но почему?! – не смог скрыть разочарования очередным отказом Реддл. – Потому что, как выяснилось, на меня не действует Обливиэйт! И я не буду мужем убийцы единственного дорогого мне человека! Тома буквально парализовало от услышанного. Гарри брезгливо стряхнул с плеча его руку, встал, подхватил свой рюкзак с вещами и ушёл не оборачиваясь. Как был – в мокрых шортах, без футболки, но с полотенцем на плечах. Реддл смотрел ему вслед, не имея сил броситься вдогонку. Как – не действует Обливиэйт?! Почему он скрывал?! Зачем делал вид, что ничего не помнит?! Мерлин, он же его теряет! Раздавшийся хлопок сработавшего порт-ключа лезвием резанул по нервам, заставляя вскочить и начать действовать.***
Патронус от Люциуса застал Тома в номере отеля, пока он, как сомнамбула, собирал вещи. Надо было срочно возвращаться в Британию. Ему было страшно найти особняк пустым, без Гарри, и он бестолково кидал всё из шкафа на кровать, спотыкался о чемоданы, не понимал, что делает и зачем. Когда серебристый павлин заговорил голосом заместителя, там сквозила настоящая паника: – Том! Я не мог это предотвратить! Не смог остановить публикацию! Я даже не подозревал, что она выйдет в печать! Рита Скиттер обнародовала результаты расследования обстоятельств смерти министра Фаджа. В своей статье она ссылается на воспоминания, предоставленные в аврорат из некого анонимного источника! Я не уверен, что тебе вообще стоит возвращаться в Британию! Северуса уже арестовали и допрашивают! Мой адвокат сейчас в аврорате! Пришли мне ответ как можно скорее! Реддл сел на кровать и опустил лицо в ладони. Кажется, Гарри нашёл способ отомстить, убивающий вернее оружия и больнее, чем пуля. Вот зачем ему понадобилась неделя. И вот почему он не показал сразу, что Обливиэйт не подействовал... Сквозь боль, горечь и разочарование пробилось восхищение. Дерзкий, хитрый, хладнокровный! Он – равен ему! И плевать Тому на министерство, Британию, особняки и прочее, что совсем недавно казалось вершиной успеха и так влекло. Плевать! Реддл вдруг успокоился и взял себя в руки, так как его жизненные приоритеты совершенно отчётливо определились раз и навсегда. Единственное, чего он боялся лишиться – это Гарри – человека, перевернувшего его свет и сделавшего его лучше, как бы абсурдно это ни звучало.***
Судебным решением Визенгамота министр магии Томас Марволо Реддл был снят с должности и объявлен в розыск. Власть временно перешла в руки Люциуса Малфоя, его заместителя. Северус Снейп получил срок в Азкабане за изготовление запрещённого тёмномагического зелья. От соучастия в убийстве адвокат его "отмазал". Поэтому срок вышел небольшой, на верхних этажах тюрьмы, без дементоров, но репутация злосчастного зельевара оказалась окончательно испорчена. Сам Том Реддл после скандала бесследно исчез. Также сразу после процесса пропал его помощник и любовник Гарри Поттер, который и предоставил суду все доказательства того, что Корнелиус Фадж умер не своей смертью, а был убит. Среди потрясших магическую Британию событий совершенно незамеченной прошла новость о том, что Сириус Блэк, изгнанный родом, найден в притоне Кардиффа и отправлен главой рода, Вальбургой Блэк, на принудительное лечение в отделение ментальных заболеваний госпиталя Святого Мунго. Судя по скандальным слухам, этот одиозный отпрыск древнего семейства работал в борделе портовой шлюхой, обслуживая магглов-моряков за выпивку и дозу.***
Молодой человек стоял у парапета и смотрел на текущую воду. Ветер ерошил его и так встрепанные волосы. Вода во Влтаве, протекающей через центр старой Праги, была серой и грязной. На душе у парня было так же грязно и серо. И пусто. Поразивший его недуг не лечился ни одним зельем, только временем. Считать любовь к тому, кого ненавидишь, недугом – святое право влюблённого. К сожалению, время милосердно не ко всем, как показала жизнь. Гарри поступил по совести и наказал убийцу, но вместе с тем наказал и себя. Потому что, когда месть была исполнена, Поттер оказался перед пустотой, глядя в бездну. И бездна вглядывалась в ответ. Не осталось цели, не осталось любви, не осталось смысла, только тотальное беспросветное одиночество. – Привет, – раздалось сзади, и парень резко развернулся. Зелёные глаза столкнулись с карими. Ненависти там почему-то не было. Ни у одного из оппонентов. Первый смотрел пустым взглядом разочаровавшегося в жизни человека, второй – с жадной надеждой, совершенно абсурдной в сложившейся ситуации. – Привет, – ответил парень и отвернулся. Том всё же нашёл его. Но Гарри было плевать. Оказывается, тот неполный год, что он провёл с Реддлом, намертво связал их. Гарри чувствовал опустошение и, даже понимая, что имел право на месть, ощущал, что предал своего любовника и свою любовь. Устав от ожидания проклятия в спину, он поёжился и спросил недовольно: – Чего ты ждёшь? – А чего ждёшь ты? – раздалось совсем близко, и Поттер крупно вздрогнул. Мощь крепкого тела "бывшего" не пугала, а странным образом умиротворяла. Гарри постарался закрыться от этого чувства, оно непозволительно расслабляло. За время их расставания Поттер познал все оттенки одиночества и готов был лезть на стену. Смерть казалась ему неплохим выходом. Не помогали ни попытки самостоятельно осознать, принять и отпустить ситуацию, ни сеансы с психотерапевтом-магглом. Доктор смог лишь добиться нормализации пищевого поведения, но не погасить чувство абсурдной любви и экзистенциальной потери. Гарри понимал, что заплатил за умершую любовь другой, и эта плата сделала его банкротом. Психотерапевт говорил о девяти этапах принятия и адаптации: 1. Рано или поздно проходит всё, и бесконечно плохо не будет. Забывается любовь, боль, горе, предательство, обида, ненависть. И что он обязательно справится. Гарри не справлялся. 2. Что он сильнее, чем думает. Гарри чувствовал себя потерянным маленьким мальчиком, как тогда, когда узнал, что он не родной сын Петунии и Вернона, а приёмный, и что родители отказались от него. 3. Иногда важные вещи уходят, чтобы на их место пришли ещё более важные. И что его любовь к Корни любовью не была, лишь благодарностью. Возможно. Но это была единственная его опора. Том, ставший не менее важным, предал, и это буквально сломало его. 4. Что он нужен миру, даже если он сомневается в этом. Серьёзно?! Когда психотерапевт озвучил этот пункт, Гарри смеялся до тех пор, пока у него не потекли из глаз слёзы. 5. Что надо ценить то, что он имеет, вместо того, чтобы фокусироваться на том, что он потерял. Технически доктор прав: у него есть деньги (много, он не знает точно, сколько набито в сейф), дом (разорённый и поруганный), юность (имеет ли это значение, если ты внутри мёртв?), красота (от неё одни проблемы), здоровье (ментальное как раз ни к чёрту). Фактически Гарри не покончил с собой исключительно потому, что психотерапевт обронил фразу о том, что самоубийство не выход, а подпись под собственным бессилием и стоит побороться. Гарри – боец. Но, господи, кто бы знал, как он устал! 6. Что жизнь на десять процентов состоит из того, что происходит с ним, и на девяносто из того, как он на это реагирует. Это стоило обдумать. 7. Что горе не повод не заботиться о себе. Не надо себя наказывать. Этот пункт заставил Гарри начать есть вовремя и нормальными порциями и принимать душ хотя бы раз день. 8. Что надо найти и установить маленькие цели и достигать их, даже если это кажется бессмысленным. Радоваться каждому достижению. Каждый раз вставая с постели, Гарри хвалил себя. Потом принимал душ и чистил зубы, снова хвалил. После шёл в небольшую кофейню сразу под его арендованной квартирой и пил кофе с со свежей булочкой. И опять хвалил себя. Даже расчесавшись и надев новую футболку – хвалил. Каждая похвала звучала голосом Корни. Это было больно. 9. Что любая битва, будь она выиграна или проиграна, формирует в нём человека, которым ему суждено стать. Лучшей версией себя. Гарри не был уверен, что он в принципе хочет быть, но он очень старался. Непонятно для кого и зачем, но он брёл, упорно тащился через серую мглу, которой стал мир вокруг. Этот доброжелательный маггл – его доктор – говорил правильные вещи и искренне сопереживал Гарри, но это мало помогало. Сзади вздохнули, и Поттер словно вынырнул на поверхность. Мир резко обрёл объём, цвет, звук и запах. Стал выпуклым, ярким, многомерным. Не оборачиваясь, он передёрнул плечами. – Что ты убьёшь меня так же, как Корни. Смахнёшь мешающую фигурку с шахматной доски, – ответил Гарри прямо. Что уж теперь юлить? Время игр прошло. Голос звучал хрипло, и Поттер осознал, что больше недели, с момента, как закончилась сессия с психотерапевтом, ни с кем не разговаривал, не считая баристу в кафе. – Зачем мне это делать? – раздалось над самой макушкой. – Я разрушил твою карьеру, – пояснил Поттер очевидное. – Не важно. Том оказался так близко, что Гарри всей спиной ощутил его тепло и магию. Может, он хочет убить не заклинанием, а просто скинуть его в мутные холодные воды? – А что важно? – плечи непроизвольно передёрнулись. Не самая приятная смерть – захлебнуться в грязной воде. Он не умел плавать, и Реддл об этом прекрасно знал. Он вообще много про него знал, хоть Гарри и скрытничал долгое время по привычке. – Ты. Разве ещё не понял? От этих слов Поттер словно закаменел. Жизнь доказала, что не стоит верить никому, даже тем, с кем спишь. Особенно тем, с кем спишь! – Я не верю тебе! Как и в бескорыстную любовь тоже не верю. Теперь – не верю! – Понимаю. И не прошу прощения, валяясь у тебя в ногах, лишь потому, что это будет глупо и жалко. Но подумай, зачем бы я тогда добивался тебя? Зачем бы искал по всему миру? Зачем бы рвал свою душу, беря на неё один грех за другим? – страстно ответил Том, отчего волосы на затылке Поттера шевельнулись. Парень пожал плечами. – Вероятно, моё тело достаточно привлекательно, чтобы совершить ряд безумств. Но любить? Даже мои родители не любили меня. Крёстный считает шлюхой. Бабушка – дворнягой. Дед – лишним на родовом древе. – А Корнелиус? – Не смей произносить его имя, убийца! – И всё же? – Корни был такой один. И именно ты уничтожил его! – выкрикнул Гарри в стылые воды. Голуби, сидевшие на перилах, грузно взлетели вверх, потревоженные чужими эмоциями. После эмоционального взрыва стало так тихо, что Гарри услышал плеск волн о каменное основание парапета. Показалось, что Реддл ушёл, и Поттеру захотелось развернуться и бежать за ним, спотыкаясь. Но неожиданно он произнёс над самым ухом. – Люди любят, Гарри. Иногда разрушительно, как я. Но это не отменяет то, что я люблю. – Я не верю тебе! Не верю! – прошептал Поттер из последних сил. Он вцепился в холодный влажный металл и задрожал от рвущихся из самой глубины души рыданий. Том положил руки ему на плечи, притянул к себе. На миг Гарри замер, но после развернулся и зарыдал в грудь прижавшего его мужчины, сдаваясь и отдаваясь. Верить! Ему так отчаянно хотелось верить в то, что... Люди любят.