Сделка

      Сколько бы раз Ви́рили не поднимала взгляд, ей продолжало казаться, что городские ворота остаются слишком далеко, а прямая лента дороги ничуть не сокращается. Вот они — минусы пешего хода. И как только здешние жители обходятся без умения открывать порталы? Этого Вирили искренне не понимала, а тот факт, что ей сейчас приходилось уподобляться грязным простолюдинам, фермерам, торговцам и прочим низшим представителям их народа, раздражал до такой степени, что хотелось немедля пожелать окружающему миру провалиться в самые тёмные глубины Обливиона.       Она снова остановилась, чтобы выровнять чуть сбившееся дыхание. Голова в месте пришедшегося на неё удара всё ещё гудела. Вирили подняла свободную левую руку и аккуратно ощупала округлую шишку на правой половине макушки. Подумать только, такая мельчайшая досада, а сколько же от неё проблем! Девушка уже неоднократно пыталась сконцентрироваться и создать портал, чтобы переместиться обратно в Силград за считанные секунды, но всякий раз приходила колющая, разрушающая весь настрой и все мысли боль, от которой приходилось стискивать зубы и тихо стонать. Доступные Вирили лечебные чары помогали лишь ненадолго ослабить дискомфорт, но быстро устранить последствия удара не могли. Печальное осознание того, что целительные таинства прежде не занимали важного места в её жизни, грызло досадой и раздражало не меньше всех прочих трудностей ныне происходящего.       Отдышавшись и вновь оценив взглядом расстояние до города, Вирили поправила перекинутый через плечо мешок. Вонь его содержимого стала слишком привычна, чтобы досаждать, но сам он от этого не переставал быть тяжёлым. Увы, тащить этот «хлам» было необходимо для получения награды — капитан стражи Силграда лично потребовал в качестве доказательств всё то, что сейчас находилось у Вирили за спиной. «Этот негодяй, Бьяр Кровавый Топор, якшается с тёмными силами. Видят Святые, не удивлюсь, если в его шайке водятся некроманты, не позволяющие ему умереть. Я хочу увидеть его порубленным на куски. И ничего не потеряй, иначе не видать тебе ни единого дрейка», — так распалялся этот недоношенный солдафон, когда Вирили пришла к нему с вопросом об оставленном стражниками указе о награде. Что ж, пусть этот н`вах потешит собственное самолюбие. Как её просили, так она и доставит доказательства, а что будет дальше — это уже не её забота.       Никаких некромантов, к слову, в разбойничьей шайке Бьяра не оказалось. Среди них, в принципе, не было ничего необычного. Просто группа из нескольких чужаков-нордов, упивающихся дешёвой выпивкой и воняющих похлеще испуганной самки-нетча. Дикари, иными словами. Однако, как бы Вирили ни презирала нордских буянов, одно из своих известных повсюду качеств они всё же оправдали, в действительности оказавшись выносливыми и стойкими воинами. Бой выдался нешуточный и долгий — Вирили приходилось держать дистанцию, играть с ними, заставляя отдаляться друг от друга, и после убивать поочерёдно. К счастью, тупоголовым варварам не хватило мозгов изменить свою тактику нападения. Девушка успешно выжгла лицо двум мечникам, единственного стрелка заставила провалиться под землю с головой, где тот и задохнулся, грязную и кривую лицом женщину, орудовавшую тяжёлой палицей, она приковала к месту ледяным заклинанием и расколола ей обе ноги. Главарь же сего сброда — тот самый Бьяр с глупой кличкой — оказался самым умелым и прытким. Вирили до сих пор помнила миг, когда нёсшийся на неё норд ловко отскочил, увернувшись от пущенной ею молнии, и попытался ударить топором. От губительного клинка Вирили удалось уйти, но Бьяр тут же одарил её кулаком, что и породило ныне имеющуюся у неё на голове шишку. Впрочем, за свою выходку мерзавец поплатился сполна, когда следующим же заклинанием Вирили вскипятила его кровь, заставив разлететься в стороны фонтаном из внутренностей и полураздробленных костей.       Удивительным было то, что этим бандитам, при их-то образе существования, удавалось так долго досаждать Силграду. А ещё более удивляло, что городские стражники плавно столкнули обязанность по их устранению на кого-то со стороны — объявление на рыночной площади города, вероятно, должно было привлечь внимание наёмников. И именно это предположение раздражало Вирили пуще всего остального. Она не была наёмницей и никогда не должна была стать. Просто сейчас у неё не было иного выхода.       Когда ворота наконец оказались перед ней, Вирили вновь остановилась для передышки и сдерживания очередного приступа тупой пульсации в голове. Кроме неё и двух несущих посты часовых поблизости никого не было. Местность вокруг Силграда, вообще, выглядела практически пустынной, но так определённо было не всегда. Те поля и ветхие фермерские домики, что попадались вдоль дороги, несли в себе след недавно бьющей здесь ключом жизни. Вне всяких сомнений, виновной во всей нынешней опустошённости была недавняя катастрофа на Вварденфелле. Извергаясь многие дни после падения Баар-Дау, Красная Гора выдохнула в небо тучи пепла, смогшие пересечь воды Внутреннего Моря и долететь даже до столь углублённых в западном направлении территорий. Порождение вулкана засыпало многие земли Морровинда, отравив воду и погубив леса и плодоносную почву. Так было почти везде, в том числе и на родине у Вирили, в Садрит Море…       Она яростно замотала головой. Разыгравшаяся от этого жеста с новой силой боль помогла прогнать ненужные мысли. Ей не стоит вспоминать Садрит Мору. Теперь не стоит. Это больше не её дом и этим всё сказано.       — С чем пожаловала?       Вирили впилась взглядом в задавшего ей вопрос стражника. Либо ему просто хотелось пристать к ней, дабы рассеять скуку своего положения, либо его заинтересовал несомый ею мешок. Хорошо ещё, что «упаковка» останков Бьяра была кожаной и не пропустила сквозь себя кровавую кашу, в кою они превратились.       — Пусть заходит, — неожиданно подал голос второй страж городских ворот. — Её Капитан Бре́лис куда-то посылал.       Будучи довольной тем, что ей не придётся что-либо доказывать, Вирили всё же не смогла подавить раздражение из-за последнего прозвучавшего в её адрес слова. «Посылал». Её никто никуда не посылал — она сама была вынуждена взяться за это дело, а никакой иной работы, сулящей золото, в распоряжении не было. Более того, она бы никому не позволила себя куда-то послать. Она не какая-то грязная бродяга, готовая выслушивать и исполнять приказы незнакомцев за жалкий грош.       Проходя мимо давших ей дорогу стражников, Вирили на мгновение задумалась и тут же осознала, что только что солгала самой себе. Она не наёмница — да, но именно бродягой, выслушавшей и исполнившей чужой приказ, ей сейчас приходилось быть. Бродяга… Вирили Нелорен — бродяга. Как же унизительно!       Улицы Силграда пребывали в полу оживлении, что было нехарактерно для дневной поры. Как будто все местные жители сговорились и решили спрятаться по домам. На расположенной неподалёку от ворот рыночной площади, впрочем, царило некое оживление, но та сторона города сейчас была Вирили не интересна. Да и в целом, если подумать, тихая обстановка — это то, что ей сейчас нужно. Меньше голова будет болеть.       Башня Стража виднелась издалека и, вероятно, также открывалась для глаз из любого городского района. Вирили недостаточно долго провела в Силграде, чтобы хорошо изучить его, но всë-таки успела сделать несколько интересных личных наблюдений. Башня запомнилась ей по-особенному. Кто-нибудь другой — возможно даже кто-то из местных — мог думать, что это просто красивая достопримечательность, но Вирили не была наивной дурой, воспринимающей всë столь поверхностно. Башня являлась памятником правящей городом власти. Причëм, памятником самим себе — Редоранам, этим выскочкам, которые только и делают, что вопят о чести, доблести и благе для мирного люда. Благо, ну конечно, а сами построили себе трон повыше и смотрят оттуда на всех. Капитан Брелис, осевший в этой самой башне, был ярким тому доказательством — вылитый Редоран. Ах, сколько же он голосил про Бьяра и про то какой он мерзавец — того и гляди задохнулся бы. Вот вам и капитан стражи — даже не может приструнить грязных головорезов в землях, доверенных его опеке. Впрочем, Вирили прекрасно понимала, что высказываться таким образом не стоит, если она рассчитывает получить обещанное вознаграждение и, если не хочет рисковать быть высланной из города восвояси. Придëтся терпеть, ничего не поделаешь.       Продвижение по улицам нисколько не изменило сложившегося впечатления о необычном состоянии города. За всю дорогу Вирили встретила от силы двух-трёх горожан: один тащивший некую корзину старик, некая девица в потрёпанном платье, да молодой парень, ведущий за собой на верёвке худощавого гуара. Вирили пыталась сопротивляться, но от лицезрения всего окружающего мысли всё равно залезали в голову, преодолевая барьер воли. Хотя, о чём она вообще? Нет у неё никакой воли, и случившееся с ней это подтвердило. Окончательно примирившись с тем, что собственные раздумья контролировать не получается, она мысленно сравнивала здешние улицы со всем тем, что видела дома… совсем недавно. Силград удивлял её, нельзя не признать. Все эти, налепленные буквально один на другой, однотипные каменные домики с гладкими скатными крышами и эти узкие проходы меж некоторыми из них, которые называли странным словом «переулок»; эти редкие удобства и украшения на улицах, вроде скамеек, клумб с кустами или карликовыми грибными деревьями. Раньше, всё что находилось за границей её мира — островов Телванни с Садрит Морой в качестве их сердца — казалось по меньшей мере странным, а в худшем случае — глупым. Дома всё было иначе: гигантские башни-грибы, произрастающие на многие ярды вверх и накрывающие тенью своих шляп целые кварталы; всюду царила настолько нерушимая тишина, что можно было слышать собственные мысли без каких-либо затруднений; полноценных улиц в Садрит Море почти не было, что создавало ощущение свободы при перемещении, а следы магии сочились отовсюду, не позволяя забывать, что ты находишься в столице величайших колдунов не только Морровинда, но и всего Тамриэля.       Признавая, что существование прочих жителей их страны оказалось совсем не таким, как она себе это представляла, Вирили чувствовала себя потерянной и неуверенной, однако со временем смирение излечило въевшиеся за жизнь убеждения, оставив лишь самые стойкие — например, истину о жалости прочих Домов. Всем, кто населял Силград — да и прочие города, не принадлежащие Телванни — просто двигали иные мотивы жизни. Бессмысленные мотивы — да, но иных им не прививали с рождения. «Придётся терпеть. Придётся», — повторяла девушка про себя.       Лишь подтверждая эгоистичное самолюбие и чванливую гордость Редорана, Башня Стража являлась не только конкретно башней, но своего рода небольшой крепостью. Обнесённая круглой стеной, высокая постройка занимала четверть небольшой площади в северном конце города. Этажей в ней, не считая заострённого купола с чердаком (если там вообще был чердак) можно было насчитать три или четыре. В архитектурном целом, обитель стражи почти не отличалась от прочих построек Силграда, имея всё тот же цвет, манеру возведения и малое количество окон. Внешние ворота были отворены и охранялись одним единственным солдатом.       Разумеется, стражнику нужно было задать пол десятка вопросов, прежде чем пропустить еë внутрь. Глотая последствия минувшей словесной перепалки, без которых, похоже, не один солдат Редорана не мог обойтись, Вирили поднималась по лестнице. В прошлый раз она этажи не считала, поэтому теперь приходилось ориентироваться по памяти. Большое количество однотипных боковых проходов вели в короткие тупики, каждый из которых делился на два самостоятельных помещения, скорее всего, являющихся покоями солдат. Но ни один из этих «тупиков» даже близко не походил на покои капитана стражи, отчего Вирили, моментально во всём уверяясь, продолжала подъём.       Лестница закончила свою длину неожиданно, упёршись в глухую стену из деревянных досок, по правую сторону от которой начиналось очередное маленькое ответвление. Маленькое, но заметно отличающееся от всех ранее встретившихся — Вирили моментально убедилась в том, что пришла куда надо. Узкое пространство из четырёх стен с большим окном в самой дальней, на фоне обустройства остальной башни, можно было справедливо сравнивать с дворцом. Голую каменную кладку здесь скрывали гобелены и ковры, небольших размеров мебель компактно заполняла всё свободное место, а под потолком висела внушительных размеров люстра, с узорами оплавившегося и стёкшего вниз свечного воска. Завершала всё это «великолепие» картина сидящего в за столом толстяка. Своим видом капитан Брелис чем-то напоминал яйцо — такой же округлый, носящий, как и большинство воинов Редорана, костяную броню, что в нынешней ситуации являлась своеобразной заменой скорлупе. От полноценного яйца его отличала только бородатая физиономия с одним ярко-алым глазом, пару которому составлял незрячий, рассечённый надвое диагональным шрамом.       — Чего там ещё? — Брелис отнял от губ трубку, которую курил и уставился на Вирили раздражённым взглядом. Моргнув один раз, капитан изменил выражение лица на заинтересованное, выдохнул облако дыма и выпрямился в кресле, отчего последнее звучно застонало. — А, помощница заявилась. Как обстоит наше дело?       «Наше, как же. Дело, которое ты свалил на первого вызвавшегося встречного, не желая напрягать свою жирную задницу», — проворчала Вирили про себя, пересекая порог. Девушка сделала лишь два шага, когда дорогу ей перекрыло появившееся справа древко копья с блестящим остротой эбонитовым наконечником.       — Оставь, — в приказном тоне брякнул Брелис.       Копьё вернулось в вертикальное положение, а Вирили, не скрывая недовольства, поглядела на его владельца. Странно, но она не почувствовала рядом присутствия кого-то ещё, хотя давно взяла в привычку следить за окружением с помощью несложных чар наблюдения. Составляющий компанию Брелису солдат стоял между приставленным к торцевой стене шкафом и одним из гобеленов, так что заметить его со стороны дверей становилось проблематично. Он был одет в тёмный пластинчатый доспех (не то крашеная кость, не то, подобно острию носимого им копья, эбонит), голову его укрывал скрывающий лицо шлем, а за спиной болтался короткий плащ до пояса. Сама не зная зачем, Вирили пригляделась к незнакомцу, от которого буквально веяло чем-то, чего она не могла понять. Может, какой-нибудь «особый агент» Редоранов?       — Ну, чего молчишь?       Подгон со стороны капитана проредил и рассеял её интерес. Вирили не сразу осознала, что как-то уж слишком внимательно изучает воина в тёмных доспехах, как не заметила и того, что тот отвечает её взгляду, смотря сквозь узкое забрало двумя чуть блестящими очами. Либо Вирили показалось, либо глаза эти имели какой-то неправильный цвет — не красный, присущий большинству представителей их народа, а… Она не стала убеждаться и отвернулась, решив про себя, что ей показалось на счёт зелёного.       — Как и просил, — выговорила девушка и, мысленно радуясь избавлению от ноши, опустила мешок на пол. Повинуясь воле простейшего заклинания, ремешок выскользнул из затянутой петли и ослабил хватку на горловине, отчего та сразу же раскрылась, обнажая запах и внешний вид того, что часы назад было Бьяром Кровавым Топором. Пронаблюдав за реакцией на лице капитана, Вирили прикрыла нос рукавом куртки и добавила. — Можешь хоть каждый палец пересчитать — я ничего там не оставила.       Занятое Брелисом кресло вновь взвизгнуло — в этот раз уже оттого, что данмер оттолкнулся вместе с ним чуть назад и достаточно громко расхохотался. Потратив на смех около десятка секунд, капитан дотянулся до стола и положил на небольшую дискообразную пепельницу куримую трубку, после чего освободившейся рукой пригладил свою тёмную бороду.       — Азура улыбается Силграду в наши непростые времена, — проговорил он настолько вознесённым тоном, что ему позавидовал бы любой святоша из храма. Продолжая путать пальцы во всклокоченных волосках на подбородке, Брелис качнул головой в сторону облачённого в тёмную броню незнакомца. — Видал, юнец? Вот, что значит «точное исполнение».       Краем глаза Вирили проследила за реакцией броненосца, который на слова капитана ответил лишь мелким кивком и молчанием. Сама же она молчать не собиралась. Раз толстяк из Редорана доволен, значит ей нет смысла здесь задерживаться.       — Золото, — она задумалась на секунду и, через силу проглотив унижение, всё-таки добавила, — пожалуйста.       Улыбка Брелиса чуть поугасла, вернув остальному его лицу напыщенный вид.       — Малый, выйди.       Незнакомец подчинился приказу мгновенно. Едва не задев правое плечо Вирили, он оказался у девушки за спиной и, выйдя из комнаты, закрыл за собой дверь.       — Золото, — произнёс капитан, вставая со своего места и, медленно обгибая стол, приближаясь к Вирили. — Все наёмники любят золото, да?       Вирили не понравился такой тон. Наблюдая за каждым движением Брелиса, девушка тем не менее не позволила дрогнуть ни единому мускулу на лице. Капитан Редорана же приблизился к ней почти вплотную, заметно скривившись от застигшего его, источаемого мешком зловония. Поглядев на кровавое месиво в кожаной упаковке, данмер звучно хмыкнул и продолжил:       — Золото будет. Не думай, что я не сдержу слова. Просто, — капитан вслепую потянулся обратно к столу и выудил из-за кипы каких-то собранных в обложку-переплёт бумаг средних размеров кошель, — ты ведь не совсем наёмница, да?       Вирили могла лишь надеяться, что лицо её, действительно, не выдаст. Очень некстати, но голову в месте шишки опять кольнуло болью, отчего правый глаз — почти самопроизвольно — дёрнулся прищуром. Больше всего сейчас ей хотелось поскорее спуститься с этой проклятой башни, пусть даже для этого придётся прыгать в окно. Вирили протянула руку к кошелю, но Брелис отвёл вооружённую им длань назад. Губы под бородой капитана дрогнули мерзкой улыбочкой.       — Ты, верно, думаешь, что я тут седину себе отращивал, пока ты трудилась в седьмом поте лица? — с этими словами данмер сжал кошель пальцами, заставив тот звякнуть содержимым. — Мне повезло узнать кое-что интересное о своей верной помощнице. Этот юнец, — кивком головы Брелис указал на дверь, — прибыл незадолго до тебя с многочисленными посланиями от моих друзей. Среди них была очень интересная бумага, повествующая о трагических событиях на востоке Вварденфелла. Это, своего рода, предупреждение.       Вирили стоило огромного усилия не шагнуть вперёд, чтобы вырвать награду прямо из капитанских рук. Ещё более жаркой была жажда прямо сейчас запустить этому жирдяю молнию промеж его неравносильных глаз. Девушка глубоко вдохнула и выдохнула, унимая гнев. «Терпеть», — напоминал глас разума в голове.       — Вирили Нелорен, не далее чем три месяца назад лишённая статуса и всех привилегий в Доме Телванни, теперь ищет честного труда в моём городе. Как это трагично.       Слова капитана ничуть не скрывали издёвки. Всё ещё стараясь контролировать порыв злобы, Вирили посмотрела капитану строго в глаза. Жаль, что ей не было известно такого заклинания, коим можно было бы прожигать кого и что-либо насквозь. То-то бы красочно жжёная дыра смотрелась на этой заплывшей жиром редоранской морде.       — Какое это имеет отношение к моей нынешней работе? — процедила девушка.       — О, совершенно никакого, — движение руки Брелиса оказалось слишком быстрым — настолько, что Вирили не успела среагировать, и брошенный кошель приземлился рядом с её сапогами. Раскрывшись, сума рассыпала часть своего наполнения в разные стороны. — Просто интерес взял вот и всё. Изгнанница, а у своих ещё и преступница, повинная в сотворении жуткой беды. Я, наверное, должен был стол накрыть в честь таких гостей.       Зная насколько низко будет выглядеть подбирание с пола каждой монеты, Вирили просто изогнула пальцы левой руки в колдовской знак и заставила раскрытый кошель подняться в воздух. Взяв его, девушка спешно затянула продетую сквозь петли тесёмку и тут же оценила общий вес награды. Обещание в указе сулило полтысячи дрейков, а на полу осталась, примерно, двенадцатая доля от всей суммы. Ничего страшного — пусть Господин Редоран подавится мелочью.       — Честь имею, — сквозь зубы выговорила обратную мыслям фразу Вирили и, развернувшись, зашагала к выходу.       — И я, серджо, — донёсшийся вслед голос капитана теперь ломался не только насмешкой, но и открытым презрением. — Что, думаешь убийство бандитского сброда покроет все те смерти в Садрит Море, да? Мой тебе совет, девочка: с таким грехом тебе надо было идти в храм, а не ко мне.       Вирили хлопнула дверью с такой силой, что из щелей в дощатом потолке посыпалась пыль. Пальцы сжимали кошелёк, дыхание отрывисто кололо лёгкие, сердце трепыхалось безумным танцем, а в глазах… Она могла бы считать, что это выбитая пыль так клубится, но отрицать правду не желала, как бы жалко при этом ни выглядела. Свободной рукой Вирили вытерла слёзы и поспешила сделать очередной глубокий вдох, дабы успокоить бурю в груди. На смену унижению и слабости быстро вернулся гнев. Ах, как было бы прекрасно снести эту башню прямо сейчас — расплавить камень стен, разломать опорные балки, раскрошить фундамент, а потом стоять и слушать остатки криков редоранских солдат, что молят о помощи под завалами. Стоять, слушать, наслаждаться. Увы, но при всех своих развитых умениях, подобной силы у Вирили не было. Она могла бы иметь её, но не имела. Желание и право, как известно, не совсем одно и то же. Жаль, что она не думала об этом тогда — несколько месяцев назад, дома.       — Телванни, значит?       Вирили вздрогнула. Раздавшийся совсем рядом голос показался ей каким-то слишком грузным, и дело было даже не в шлеме, а, вероятно, в самом тембре. Девушка повернула голову вправо и уставилась на отосланного капитаном солдата в тёмной броне, который, похоже, решил не уходить слишком далеко и, следовательно, всё слышал. Невольно, но её взгляд опять столкнулся с центром забрала, под которым виднелись два необычных глаза. «Всё-таки не показалось. Зелёные», — успела подумать Вирили перед тем как отвернуться и сойти на ступеньку ниже.       — Тебе-то что? Не лезь не в своё дело.       Некая сила вымела за время спуска из головы все мысли. Лишь осознав, что воздух стал свежее, а света вокруг заметно прибавилось, Вирили заключила, что покинула Башню Стража и даже вышла за пределы ограждающих её стен. Кажется, тот солдат, что приставал к ней с расспросами при входе, опять что-то говорил, но в этот раз девушка не намеревалась реагировать. В словах порой прячется не меньше зла, чем в делах. Подумать только, о произошедшем дома даже сюда доложили — не то что на материк, так ещё и в город под правящей рукой другого Дома, причём город-то едва ли справлялся со столь громким титулом.       Шишка на голове опять затянула свою болезненную мелодию. Покривившись, Вирили призвала в помощь единственные известные ей чары и провела ладонью через волосы, едва касаясь кожи. Боль сразу сбавила силу, но девушка прекрасно понимала, что это продлится недолго. Быть может, шишкой дело не обошлось, и удар Бьяра немного сотряс мозг? На несколько секунд Вирили всерьёз задумалась о том, чтобы отыскать в городе лавку травника — купить или сделать бы самостоятельно что-нибудь питьевое с обилием имбиря или лаванды в составе… Нет, эта идея, вероятно, будет обречена на провал. Торговля в здешних землях до сих пор не нормализовалась из-за пепельных облаков, доходящих с Вварденфелла, а вырастить в местных условиях что-либо качественное даже самый искусный алхимик не сможет.       Был, правда, выход проще. Раньше Вирили не рассматривала существование подобной вероятности, как решение, но теперь… какая разница — особенно, ей самой? Более того, скоро соберутся сумерки, а ночевать всё равно негде.       Кажется, сама судьба велела ей следовать этому плану, ибо, подобно спуску с Башни Стража, дорога до нужного места прошла как-то слишком незаметно и в полу туманных раздумьях. Из сего бессмысленного состояния Вирили вывели тихие поскрипывания, рождающиеся прямо над её головой. Она подняла глаза и изучила качающуюся на простом железном стержне овальную табличку. Неровно раскрашенное изображение включало в себя золотистый овал, внутри которого умещался рисунок стоящего на задних лапах гуара. Короткие верхние лапки нарисованного зверя были заняты: в одной он держал большую кружку, а другой обнимал за шею, судя по всему, своего хозяина. Оба персонажа дурацкой картинки широко улыбались, а рядом с распахнутым ртом данмера-владельца в довесок красовалась корявая музыкальная нота, как бы говорящая, что тот поёт. Никакого названия вывеска на себе не несла, но Вирили и без слов понимала и признавала, что уже решила зайти внутрь. Прежние посещения подобных заведений ненадолго помогали ей, а в нынешних условиях — с болью в голове и закрепившимся там же раздражением от общения с редоранским выродком-капитаном — это казалось самым верным решением. Да и деньги, благо, у неё снова были.       Она толкнула дверь и вошла.