scarlet scent

      Долгое время Юнхо не мог точно объяснить, почему, хотя ясно помнил, когда и как это произошло.       Всё началось во время первого мирового турне, когда ещё свежи их впечатления от всего, что происходит вокруг, и их мысли путаются перед каждым новым достижением. Пока они привыкают к этой новой жизни, переезжая из города в город, совершая концерт за концертом, узнавая новые места, знакомясь с новыми людьми и находясь далеко от дома, Юнхо впитывает происходящее с наивностью ребёнка и огромной надеждой. Всё такое разнообразное и захватывающее, что эти ощущения постоянного адреналина, прокачивающегося по их венам, трудно отпустить.       Юнхо переживает всё это в тишине, сияя от восторга и погружаясь в свою счастливую реальность, в то же время позволяя другим проникнуть в его мир и сделать его целостным. Путешествие само по себе иногда напоминало жаркий эмоциональный сон, но Юнхо принимает всё, что ему предоставляется, вместе с людьми, которые помогали и поддерживали его на этом пути. — Вы можете поверить, что у нас всё ещё так много концертов? Кажется, мы здесь уже несколько месяцев, — задыхаясь, бормочет Хонджун после особенно изнурительного концерта. Они были в Чикаго… или это была Атланта? Напряжение после энергичной хореографии заставило их мечтать о нескольких секундах отдыха за кулисами, хотя улыбки не сходили с их лиц.       Юнхо бросает взгляд в сторону Сана, который подпрыгивает на носках: улыбка, освещающая его глаза, и наличие ямочек на щеках делают его таким очаровательным. Странно, но Юнхо не может удержаться от желания обнять его.       Не то чтобы это было странно, — он любит обьятия, да и Сан тоже. И адреналин который всё ещё бушует в его венах после выступления, способствует тому, что некоторые мысли он старательно игнорирует.       Но ещё более сложно в такой ситуации становится то, как Сан смотрит на него, прищурив глаза и обращая внимание только на Юнхо. В руках у Сана маленький вентилятор, который использовался для охлаждения шеи от жары, рукава засучены до локтей, а серебряные серьги очаровательно поблёскивают, выделяя его острые скулы.       Почему Юнхо замечает все эти детали? Он не может сказать, но чувствует почти жадность, когда хаотичная энергия вырывается из тела Сана, словно ударяя Юнхо прямо в грудь. Он чувствует это повсюду: Чонхо игриво борется с Ёсаном, который в кои-то веки не жалуется на рукоприкладство и просто позволяет макнэ обнять себя, бездумно смеётся над тем, как Уён пытается — безуспешно — забраться на колени Хонджуна.       Закулисье всегда маленькое и тесное, но в каждом городе, куда они приезжают, они выкладываются на полную. И каждый раз по завершении концерта их восторг становится всё сильнее и неудержимее.       Однажды, под воздействием адреналина, Юнхо покидает сцену с лёгкостью в ногах. Он чувствует себя великолепно и непобедимо; его мышцы трепещут от страсти, словно его тело в плену танца, в плену ощущений от криков, аплодисментов и безумной энергии их песен. — Это было безумие! — восклицает Минги, когда они спускаются по ступенькам в гримерку. Юнхо улыбается ему так, что у него начинают болеть щёки, и заливисто смеётся, когда Минги поглаживает его по затылку.       Они все обнимаются и поздравляют друг друга. Сонхва ерошит волосы Хонджуна, а их лидер наклоняется к нему и тянет руку к руке Сонхва, чтобы переплести их пальцы. Всё это происходит мгновенно, никто не задумывается об этом слишком много, они просто хотят коснуться друг друга, поделиться своим волнением. Не могут поверить, что всё это не сон, и что все они наяву присутствуют в этот момент.       Юнхо прокладывает свой путь сквозь комнату, пока люди постепенно выходят и расходятся. Он видит, что Сан уже смотрит на него, прислонившись к стене, и на его губах играет ленивая улыбка.       Юнхо делает всего три шага, чтобы оказаться рядом с Саном.       Дальше всё происходит просто: дышать, обнимать Сана, прижимать его к себе, пока их тела не оказываются вплотную, шептать на его ухо мечтательные фразы, слушая хихиканье Сана, опьянённого адреналином, когда тот обнимает Юнхо обеими руками за шею, всё ещё потного после танцев, которые превратили его мыщцы в ничто. Воспользовавшись этим, Сан прижимает Юнхо к себе и легко целует в висок; кончики отросших волос Сана щекотят скулы Юнхо, и мурашки прошивают его предплечья. — Скажи Минги, что ты хочешь поменяться комнатами на ночь, — шепчет Юнхо Сану на ухо. Он никогда не сможет забыть, как дрожал Сан, кивая в согласии и погружаясь ещё глубже в объятия Юнхо.       Голос Сана звучит дразняще: — Уже соскучился по своему соседу?       Юнхо в самом деле скучал, но он никогда не произнесёт этого вслух. Всего на долю секунды Юнхо сжимает Сана плотнее и отпускает, оставляя руку на его талии.       Минги не возражает, когда Сан просит поменять комнаты. Накануне они появились на VLIVE, как полагается в этом туре, поэтому Сан без труда уговорил Минги остаться на ночь с Хонджуном.       Позже Сан рассказывает Юнхо об их разговоре, когда они залезают под одеяла на кровать в номере. Тёплый душ после возвращения в отель стряхивает накопившуюся энергию, и они соглашаются молча лечь спать прямо сейчас. Юнхо лежит на спине и улыбается, когда Сан выключает прикроватную лампу. Даже в темноте он видит Сана, притулившегося к его подушке, немного растерявшегося и не знающего, что делать. Юнхо ласково смеётся, закрывает глаза и притягивает Сана к себе, чтобы тот мог положить голову на плечо Юнхо.       И то, как Сан тут же, без колебаний, ловко скользит в объятия Юнхо и укладывает голову ему под подбородок, превращает сердце Юнхо в лужицу живых эмоций. И так продолжается до тех пор, пока биение сердца Сана не погружает его в дремоту, а их тела не переплетаются.       На следующее утро будильник Юнхо раздражающе звонит в 4:30, и он просыпается, обнаруживая, что Сан всё ещё находится в его объятиях, только теперь он обнимает младшего сзади и прижимается к его затылку.       Им нужно успеть на самолет, чтобы улететь в следующий город, но Юнхо не хочется вставать с удобной кровати и выпускать Сана из обьятий. Нет. — Хм… я скучал по этому, — хрипло бормочет Сан, просыпаясь. Он кладёт одну руку поверх той, что Юнхо положил ему на живот, а другую отводит назад, чтобы коснуться головы Юнхо в сонной ласке.       Юнхо прекрасно понимает, о чём тот говорит — они с Саном часто лежали в объятиях и делили кровать в общежитии, — не дать своему воображению разгуляться невероятно сложно. Они прижимаются друг к другу, делясь теплом под одеялом; Юнхо не может определить ни одной точки их тел, которая не находилась бы в непосредственном контакте.       Сан с тихим ворчанием откидывается назад и двигает бёдрами, заставляя Юнхо сдерживать дыхание от слабого давления на его утреннюю эрекцию.       Поскольку они уже не первый раз делят постель, то, конечно, такая ситуация уже случалась. Но никогда раньше они не признавались в этом так многословно; Юнхо чувствует, как его щёки пылают от знойной температуры их кокона, и сильнее зарывается лицом в середину лопаток Сана.       Сан посмеивается, играясь с волосами Юнхо, и наклоняет голову, говоря: — Эй… Не надо смущаться. — Я и не смущаюсь, — бормочет Юнхо, мягко прижимаясь к Сану. В его животе всё сильнее разгорается желание покрыть это место мелкими поцелуями, что почти заставляет его задыхаться.       Вместо ответа, а может быть, чтобы не уличать Юнхо в явной лжи, Сан снова двигает бёдрами, на этот раз более настойчиво. Оба тяжело вздыхают в унисон, влажное дыхание Юнхо ударяет прямо по коже Сана, и тот тут же сжимает пальцы в волосах Юнхо.       Это не первый раз, когда они просыпаются так, нет… Но в этом есть какая-то странность, от которой у Юнхо подгибаются пальцы на ногах: мягкость одежды Сана, то, как их конечности излучают утешительную волну тепла, то, что они не сбежали из этого положения. Касаться Сана в темноте этой комнаты, позволять ему прижаться к Юнхо, сократив каждый сантиметр пространства между ними — всё ощущается иначе. Необычно. И в то же время это совсем не чувствуется. — Можно мне… повернуться? — нерешительно спрашивает Сан.       Юнхо закрывает глаза, осознавая, что всё может измениться в одно мгновение, что его тело откликается не просто так. И всё же он любит ощущать Сана в своих объятиях, маленькое тело которого так хорошо подходит под его большие руки.       Юнхо медленно кивает, проводя носом по затылку Сана, чтобы ощутить его волосы; он вдыхает этот аромат, как спасательный круг, и закрывает веки, позволяя своим чувствам овладеть движениями Сана. Вскоре Сан поворачивается к нему лицом, их одежда скручивается и сбивается в кучу, а Юнхо касается его тонкой талии, погружая пальцы в горячую кожу.       Слегка сдвинувшись, Сан устраивает свои ноги между ног Юнхо и счастливо вздыхает, находя самую удобную позицию. В темноте Юнхо плохо видит его лицо. Но когда его глаза немного адаптируются, он различает острые черты челюсти Сана и плавную линию его носа. Впрочем, не нужно смотреть, ведь он ощущает теплое дыхание Сана на своих губах, и это значит, что они ближе, чем сердце Юнхо может выдержать. Сан запутывается пальцами в волосах Юнхо, когда говорит: — Помнишь, как мы это делали раньше? — Хм? — Юнхо не может сосредоточиться на словах Сана, когда их тела так близко, и желание внизу не утихает. Не то чтобы это было невыносимо, но его разум не может остановить факт того, что Сан не отталкивает. Наоборот, он стремится сохранить их близость.       И это заставляет Юнхо задуматься.       Он задаётся вопросом, стоит ли вообще задумываться над этим… Но маленький уголок его разума, который всегда привязан к Сану, мгновенно перечёркивает всё остальное и заставляет Юнхо быть беспомощным. Он остаётся неподвижным на месте, делая вид, что его более взрослая и авторитетная сторона всё ещё контролирует что-то, хотя прекрасно понимает, что Сан — единственный, кто владеет контролем. Он держит Юнхо в состоянии опьянения и «ставит на колени», даже несмотря на то, что ничего не сделал, чтобы вызвать такую реакцию. Просто Юнхо полностью выбит из равновесия. — Мы начинали как просто стажёры. А потом, когда мы стали соседями… Мы таким образом постоянно спали, — просто говорит Сан.       И это правда, Юнхо никогда не сможет забыть те дни, особенно в такие моменты, как сейчас, когда воспоминания, которые он всегда держит в голове, в основном потому, что они связаны с Саном. — Да. Я иногда думаю о тех днях, — признаётся Юнхо. — Правда? — Угу. — Почему? — Сан подталкивает, его любопытство абсолютно искреннее. — Ну… — да, почему он это делает? — Может быть, иногда я просто скучаю. Не так, как по всему остальному, но как бы…… — Юнхо запинается, горло внезапно перехватывает от нахлынувших эмоций. — Нет, я… я понимаю. — Сан вмешивается, чтобы заполнить тишину, возникшую после неуверенности Юнхо. — Я когда-то так сильно скучал по дому, я давил на себя изо всех сил и не знал, как говорить об этом.       Юнхо уверен, что понимает, о чём говорит Сан. — Мы все были в ужасе, и очень хорошо, что мы есть друг у друга. — Да, но… — Сан проводит пальцами по шее Юнхо, словно рисуя лёгкие линии. Он не может не заметить, как дыхание Юнхо сбивается от этой ласки. — Я дал себе обещание не показывать остальным, что чувствую. Я понимаю, что это может показаться глупым и драматичным, но я не хотел быть тем слабым человеком, который не может справиться из-за разлуки с семьёй или принять конструктивную критику.       Юнхо притягивает Сана ещё ближе к себе, не в состоянии думать ни о чём, кроме необходимости защищать его от мыслей, которые раньше их преследовали. — Это не глупо и не драматично. Мы были далеко от дома, мы знали, насколько тяжелая эта жизнь… у нас были одинаковые мысли. Мы просто справлялись с ними по-разному. — Может быть, мне нужно было просить о чём-то, о чём я даже не знал как просить. Я всегда хотел… этого, — Сан делает паузу, и становится ясно, что он пытается дать выход своим мучительных мыслей. Когда он снова начинает говорить, то пальцами медленно скользит по линии адамова яблока Юнхо. — Такой контакт, — его прикосновение вызывает у Юнхо глубокий выдох. Они не комментируют это. — Мне не нужно было просить об этом, ты просто знал. Ты помог мне, Юн, ты дал мне поддержку, которую я никогда не думал обрести. — Ничего страшного. Ничего, — спешит заверить Юнхо. — Мы же друзья, соседи по комнате. Ты мой друг, конечно же, я никогда не позволил бы тебе проходить через это в одиночку, — он тихонько прочищает горло, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — К тому же, ты тоже помог мне. Очень сильно. Когда я не мог заснуть, ты разговаривал со мной до поздней ночи, хотя я знаю, как сильно ты любишь спать.       Сан слегка дрожит от смеха. — Тем не менее… Я просто хочу поблагодарить тебя. И прости, если тогда это было слишком много, — его рука снова скользит к затылку Юнхо. — И если ты мне всё ещё иногда нужен. — Не нужно извиняться, Сан-а. Я… — Юнхо слегка качает головой. — Мне нравится, что ты нуждаешься во мне. Я хочу, чтобы ты нуждался во мне.       Несмотря на то, что эти слова буквально пронзают его насквозь, а нервы на пределе, Юнхо изо всех сил старается не замечать ничего, кроме Сана и того факта, что он сейчас здесь. С Юнхо. Только они вдвоём, в полной безопасности. Всё остальное просто исчезает.       Сан шепчет едва слышно: — Чего ещё ты хочешь?       Юнхо ничего не говорит, лишь крепче прижимает его к себе. Хоть часто слова между ними и не нужны, их тела, кажется, говорят гораздо больше. Душа Юнхо разрывается, когда он слушает Сана, стоит только тому завести разговор о чём угодно. Но Юнхо также находит утешение и в уютной тишине, окутывающей их.       Слова непринуждённо вырываются из его уст, когда они находятся в таком положении. Учащённое сердцебиение ведёт их вперёд и без оглядки. — Я по-настоящему скучал по этому. Это было так давно, — он произносит это с некой решимостью, скрывая истину среди нервной трепетности. — Жизнь всегда ставит нам палки в колёса, не так ли?       Сан не выдерживает и начинает смеяться. — Мы живём в одной комнате, — говорит он.       И всё так гладко и спокойно продолжается, словно придерживаясь своего ритма, позволяя радостным улыбкам расцветать. Как и должно быть, Юнхо легко переходит к шуткам и быстрым примечаниям, чтобы пробить Сана на самый замечательно звучащий смех. Юнхо любит веселить его, внимательно слушая вибрации, исходящие из груди Сана, когда тот смеётся под его ладонями. Юнхо думает: Я заставил его так смеяться, будто у него нет никаких забот в этом мире, и он знает, что это и есть судьба. — Может, тебе стоит чаще спать под моим одеялом? — заявляет Юнхо, собравшись с духом, чтобы звучать серьёзно, несмотря на шквал образов, атакующих его мозг. — Боже, — восклицает Сан, — как ты можешь говорить такие вещи? Я здесь, открываю перед тобой своё сердце, а ты предлагаешь мне прятаться под одеялом, я не могу поверить в это.       Юнхо прищуривает глаза, когда присоединяется к Сану, и вокруг раздаются глубокие, благозвучные звуки восхищения. Он счастлив. Ты делаешь меня счастливым.       Мягко прорисовывая узоры по коже Сана, Юнхо чувствует, что должен что-то сказать, ощущает, как его живот тянет от желания сказать хоть что-нибудь. Любое слово. Он боится, что если они выйдут из комнаты, то он потеряет то, о чём всегда будет жалеть. Он такой трус, когда дело касается Сана. Он знает, почему его сердце не успокаивается, почему так хочется провести пальцами по бокам Сана и обнять его за поясницу, чтобы Сан снова пристроил голову под его подбородком и оставался там часами, часами, часами. Может ли он назвать это чувство? И стоит ли? — Я очень рад, что мы встретили друг друга, Санни, — Юнхо наконец говорит, предпочитая выразить истину. — И что мы соседи. Я действительно счастлив. — Я тоже. — И чтобы ты знал, надеюсь, ты никогда не сомневаешься в этом, но ты потрясающий, Сан. Твоё присутствие рядом всегда помогало мне, — говорит он, и наступает короткая пауза, когда слова растворяются в воздухе. Сан наклоняется вперёд, чтобы прижаться лбом ко лбу Юнхо, их голоса дрожат. Время замедляется, оно словно замерло только для них. Они молчат, и мгновение затягивается. — Нам действительно пора вставать, — говорит Юнхо с сожалением в голосе. Ведь они должны покинуть отель менее чем через час. — Ммх… — мычит Сан. — Ещё минуту.       Минуты растягиваются в полчаса, и спустя некоторое время Юнхо, наконец, находит смелость встать. Сердце его сжимается от боли, когда Сан скулит, пытаясь удержать его рядом. Было бы гораздо хуже, если бы Сан осознавал свою власть над Юнхо; он даже представить себе не может, какой вред мог бы причинить ему Сан, если бы только знал… И всё же Юнхо незаметно кидает взгляд на него, не пытаясь сопротивляться.       Сан садится и включает прикроватную лампу. Простыни и одеяло сползли к его талии; он надел на ночь чёрную оверсайз футболку, немного выцветшую и с растянутым воротником, который оголяет одно из плеч Сана, и вид обнажённой ключицы заставляет Юнхо замереть. Он наблюдает, как Сан руками захватывает белую ткань, прикрывающую его талию. Одеяла, которые их обоих укрывают и, возможно, пахнут ими. Он вопросительно смотрит на Юнхо.       Может быть, Сан и правда знает? Не может быть, чтобы он не знал о том, о чём они никогда не говорят.       Необходимость покинуть комнату причиняет Юнхо боль, о которой он и не представлял. Его сердце сгорает, и эхо слов Сана «до встречи, Юн» преследует его всю неделю.       Но только вечером на концерте в Стокгольме, через несколько дней, всё меняется. После нескольких часов пения, танцев и полной отдачи души, когда энергия словно сверкающая звезда, когда вены гудят от ожидания, а в голове — радостное возбуждение от успеха. И только когда Сан бросается в его объятия во время афтепати, в порыве отрывая ноги от земли, Юнхо отпускает нити, которые связывают его с землей, и те начинают обвиваться вокруг Сана.       Когда они входят в тёмный уголок за сценой вместе, сердце Юнхо с каждой секундой стучит всё сильнее. Он становится героем собственного фильма о том, как он входит во взрослую жизнь, под мелодраматическую музыку на заднем плане, а они с Саном смеются как подростки, не боясь никаких преград. Жить нужно прямо здесь и сейчас.       За секунду до их столкновения, Юнхо успевает моргнуть перед тем, как мимо него пролетает их прошлое. Он вспоминает юного Сана, преисполненного надеждами, который ощущал страх, но не мог скрыть своего восторга, желая объять вселенную и покорить её, без страха столкнуться с трудностями. Юнхо вдыхает и выдыхает, глядя в эти глаза, который он так хорошо знает… он видит Сана совсем рядом, словно тьма не значит ничего. Юнхо знает Сана лучше, чем что-либо другое.       Они часто находятся в темноте, не так ли? Запертые в своей спальне дома или спутанные под одеялами в другой стране. Их тела, кажется, знают дорогу друг к другу так легко.       Юнхо слегка наклоняет голову, чтобы быть ближе к Сану, и слабо вздыхает, когда веки Сана дрожат. Юнхо крепче сжимает пальцы на его талии, усиливая прикосновение, и трудом удерживается от того, чтобы не рухнуть на колени, когда Сан ногтями впивается в его бицепсы. Они оба задыхаются от напряжения, хотя Юнхо не может вспомнить, чем они занимались ранее. Только Сан имеет значение.       Вдали слышится приглушённый гул голосов, он то нарастает, то стихает. Та ночь, когда они разговаривали в постели и Сан без стыда прижимался своим телом к Юнхо, так бесценна.       Юнхо прижимает их тела друг к другу, пока между ними не остается ни сантиметра. Их груди приподнимаются, а кровь бурлит от неиспользованного адреналина. Я знаю, что хочу, — самозабвенно думает Юнхо.       Юнхо изучает лицо Сана некоторое время. — Ты… — начинает он, но затем замолкает, когда Сан снова открывает свои прекрасные глаза с отблеском надежды. — Ты действительно хочешь это сделать? — Это? — протягивает Сан тонким голоском. — А ты?       Ясно как день, что поначалу он осторожничает. Сан закусывает нижнюю губу, и это привлекает внимание Юнхо. Он опускает взгляд на губы Сана, затем снова поднимает его, чтобы понаблюдать за его реакцией. Решимость постепенно нарастает.       Он, вероятно, должен был предвидеть это, когда много месяцев назад радостно улыбался, узнав, что они будут соседями в комнате, или когда его сердце начинало биться так сильно, когда Сан обнимал его сзади, вставая на цыпочки, чтобы достать до его плеча и прижаться к его щеке нежным поцелуем.       Юнхо потратил много лет на то, чтобы осознать одну очень важную вещь: он жаждет Сана. Он жаждет его, как воздух, как жизненно необходимую вещь, без которой он не может существовать. Он должен знать, какой Сан на вкус, каково это наблюдать, как тот раскрывается, и быть тем, кто вызывает это в нём.       Юнхо мечтает, чтобы Сан оставался в его объятиях, где ему будет комфортно, где он сможет обнимать его за талию и быть единственным для Сана. — Да, — Юнхо говорит решительно, поднимая одну руку, чтобы провести ею по волосам Сана и откинуть его голову назад. Сан вздыхает, плавно выдыхая. Сердце Юнхо колотится быстрее, словно он стоит рядом с громкоговорителями в концертном зале, где грохочет музыка. Его чувства к Сану неизбежны. Сан немигающе смотрит на Юнхо из-под отяжелевших век без тени сомнения, его душа обнажена, а прекрасные губы так и манят. — Всё в порядке? Скажи мне, если ты тоже этого хочешь.       Среди всего, что он любит в Сане, первым в списке должна быть его улыбка. Именно такая, какая сейчас у него на лице, когда они разговаривают на своем собственном языке. Молчаливое согласие. Когда слова выплескиваются наружу, даже шёпотом, Юнхо понимает, что они имеют значение. — Я всегда хотел тебя.       Сан напоминает Юнхо об этом: ощущать тоску в музыке, это обнажённое, живое чувство, передаваемое через слова, возвышающиеся на высокой ноте. В том моменте, когда все эмоции захлестывают и мелодия оставляет вас ошеломлённым, задерживая ваше дыхание.       Как крюк, вцепившийся в нутро Юнхо; Сан с уверенностью его тянет, вытягивая свою стройную шею, пока кончики их носов не соприкасаются, и всё смешивается в их маленьком мире тишины. И тогда он наконец-то захватывает дрожащие губы Юнхо своими.       О.       О.       Проводя подушечками пальцев по вороно-алым волосам Сана, как будто поглаживая их, Юнхо ощущает тонкий прилив непонятной меланхолии — в его животе растёт неутихающая надежда, притягивающая Сана к себе. Он мечтает. Что это реальность, и что они оба существуют в этот момент. Сан — такой привычный и до боли знакомый, словно слабое прикосновение ностальгии после многих лет забвения. Юнхо никогда прежде так не целовали.       Даже неуверенные, невинные поцелуи, медленные прикосновения к губам друг друга вызывают нетерпеливые вздохи, заставляющие захлёбываться.       Юнхо делает полшага в узком пространстве и прижимает Сана к стене, полностью нависая над ним. Сан исступлённо рычит в рот Юнхо, прогибая спину, и распахивает губы, приглашая его проникнуть глубже.       Сан протяжно вздыхает, запустив руки в волосы Юнхо, чтобы углубить поцелуй, и Юнхо решительно отвечает на приглашение, наслаждаясь теплом, исходящим от их возбужденных тел. Сан откидывает голову, и из его горла доносятся приглушённые звуки. Это реальность. Такой чертовски мягкий, тёплый и принадлежащий ему. Мысль о собственничестве мелькает в голове Юнхо лишь на долю секунды, но этого хватает, чтобы в животе разгорелся яростный огонь, а голова закружилась.       Сан проводит языком по нижней губе Юнхо, затем скользит им внутрь, наслаждаясь его потрясающим вкусом. Юнхо низко стонет, сжимая пальцы и прижимаясь бёдрами к бёдрам Сана. Их языки сливаются воедино, медленно кружась влажными, горячими движениями по нёбу Юнхо, когда он засасывает его, чувствуя, что сердце может выскочить из груди, когда Сан скулит высоко и бесстыдно.       Они стоят так целую вечность, задыхаясь, не желая прервать поцелуй, так как жаждут протянуть эту значимую нить ко всему, чем они должны быть. Это так прекрасно, так восхитительно правильно — держать Сана в своих объятиях, чувствовать биение его сердца рядом с сердцем Юнхо, словно они одно целое.       Сан размыкает их губы, сильно задыхаясь, и крепко сжимает плечи Юнхо. — Юн…       Эти две буквы, сорвавшиеся с его губ, сводят Юнхо с ума, он покрывает поцелуями линию челюсти Сана, его подбородок, спускается к шее, не желая отказываться от наслаждения Саном. Теперь, когда они перешли эту грань, их действия становятся простыми и понятными. Юнхо нагибается и зарывается лицом в место под челюстью Сана, облизывая и посасывая, вдыхая его, поглощая этот запах, который присущ только Сану. Тот запрокидывает голову ещё сильнее, предоставляя Юнхо полный доступ; Сан приподнимается, чтобы стать выше, и прижимается ногами к ногам Юнхо, стоя на цыпочках.       Юнхо становится податливым в руках Сана, когда тот хватает его за волосы, чтобы ещё раз сомкнуть их губы. Это вызывает привыкание в самом лучшем смысле этого слова. Юнхо осознаёт, что обожает то, в чём всегда нуждался.       Слабый вскрик Сана заставляет его отшатнуться, но Юнхо не успевает далеко отстраниться: пленительная струйка слюны соединяет его рот с Саном. Он в замешательстве смотрит на своего партнёра по группе, завороженно наблюдая, как зрачки Сана затапливает та же тьма, которая окружает их. Тот не отводит глаз от Юнхо, сжимая пальцы на его шее, чтобы он не двигался. Как будто ему вообще придёт это в голову.       Наклонившись, Юнхо легонько прикасается своими губами к нижней губе Сана и испытывает непристойное удовлетворение, когда Сан откликается, высовывая язык, чтобы облизать губы Юнхо и разорвать нить слюны, соединяющую их. Сан облизывает свои губы, и Юнхо чуть не забывает о том, что их ищут, потому что возможность поцеловать Сана снова — это самое большое искушение, которое он когда-либо испытывал. — Юнхо? Сан? Вы здесь? — раздаётся рядом голос Чонхо.       Юнхо запоздало осознаёт, что при таких обстоятельствах их могли обнаружить менеджеры. В этот раз Чонхо пришёл за ними, но что, если бы это был один из руководителей? Смогут ли Юнхо и Сан остаться незамеченными? Что будет, если они попадут в такую ситуацию? — Они здесь? — это Хонджун. Юнхо узнаёт его раздражённый тон. — Не думаю. — Уф, серьёзно. Куда они, чёрт возьми, подевались? — Возможно, они в туалете или ещё где-то, — предполагает Чонхо. По мере их разговора голоса становятся более отдалёнными. Возможно, они решили, что тут никого и пошли поискать где-нибудь ещё. Юнхо искренне надеется, что так оно и есть.       Хонджун насмешливо говорит, в его голосе слышится сарказм: — Уборная. Конечно. — У тебя есть лучше идея, хён? — спрашивает Чонхо.       Смятение охватывает затуманенную голову Юнхо, и он слегка касается покалывающих губ, его взгляд прикован к Сану. Он повторяет движение и смотрит на губы Сана, пока их друзья спорят на заднем фоне. Губы Сана раскраснелись и блестят, приоткрытые, как будто ожидая, когда Юнхо снова прильнёт к ним. — Ну, у меня есть пара идей, — бросает Хонджун. — Но неважно, давай поищем в другом месте. Может, остальные уже нашли их.       Юнхо сбит с толку, что делать в такой ситуации, что, чёрт возьми, подразумевал своим тоном Хонджун? Неужели он их подозревает? И вообще, о чём тут думать? Он внимательно слушает, пока звуки их шагов затихают, и с облегчением вздыхает. Возможно, это не самое лучшее место для того, чтобы заниматься тем, чем они занимались — чтобы их не обнаружили друзья или, что хуже, менеджеры. Предательская нить сомнения начинает зарождаться в груди Юнхо, мучительно скручиваясь и препятствуя дышать.       И хотя они по-прежнему крепко прижаты друг к другу, а Сан так близко, что Юнхо чувствует его тёплое дыхание на своём подбородке, возможно, Юнхо всё неправильно понял. Есть вероятность, что он поступает как последний идиот, и из этого ничего не выйдет. Сан может быть в шоке, он может пожалеть об этом…       Но когда Юнхо снова сомневается и смотрит на Сана, тот подмигивает ему, лениво поглаживая его затылок, постепенно успокаивая его. Сан сосредоточенно рассматривает припухшие от поцелуев губы и порозовевшие щёки Юнхо. — Это было близко, — говорит Сан.       Юнхо преодолевает чувства, терзающие его здравые мысли. Он снова опускает голову и соединяет их губы, но на этот раз не инициирует поцелуй, как и Сан. Так они и остаются, разделяя дыхание на двоих, пока Юнхо не начинает говорить, отстраняясь от губ Сана: — Нам пора возвращаться, — но момент уже потерян, как и каждый раз, когда им приходится расставаться, и у Юнхо нет ни капли желания следовать сказанному.       Сан смеётся и с удовольствием притягивает его ближе. Юнхо хочет, чтобы тот остался с ним рядом навсегда.       Поэтому сегодня и прямо сейчас он целует его снова.

***

      После окончания съёмок и выключения камер все быстро разбегаются в свои спальни или на комфортный диван в гостиной. Дом, арендованный для съёмок последнего проекта под названием «Treasure Film», разительно отличается по своим размерам и наполнен современной мебелью. Широкие коридоры и полы из твёрдого дерева добавляют ему элегантности, хотя в течение дня здесь царит хаос: сотрудники спешат туда-сюда, убирая ненужное оборудование и проверяя, чтобы камеры, установленные в углах комнат, работали исправно.       Мемберы используют любую возможность, чтобы отдохнуть, и Юнхо — не исключение. Как только его голова касается подушки, он моментально засыпает, перед этим попросив Минги выключить свет. Так уж вышло, что в этой поездке его соседом в комнате является его лучший друг. Но даже если Юнхо наслаждается временем, проведённым вместе с ним, он также отчаянно нуждается в полноценном сне.       Но спустя, казалось бы, две минуты, Юнхо просыпается и видит, что комната снова залита светом. Или всё ещё? Медленно моргая, чтобы стряхнуть сонливость, он замечает, что по-прежнему лежит, уткнувшись лицом в подушку, а Минги сидит рядом с ним на кровати, держа телефон в одной руке и покусывая большой палец другой. На секунду Юнхо ощущает недоумение — он так устал и был готов спать до утра, так какого чёрта он сейчас бодрствует? — Ты что, просто включил свет, чтобы посидеть в телефоне? — Юнхо бормочет, не желая отрываться от мягкой поверхности подушки, поэтому его слова звучат неразборчиво.       Минги огрызается, не обращая внимания на Юнхо: — Да.       Юнхо протягивает руку и тычет Минги в рёбра. — Ты разбудил меня, — сердито заявляет он. — Я не будил тебя, — Минги отворачивается от назойливых приставаний друга. Он указывает пальцем в сторону двери. — Это сделал он.       Юнхо не сразу различает стук: костяшками пальцев кто-то тихо стучит по деревянной поверхности. Он хмурится и собирается спросить, кто это и что ему нужно в такой поздний час, как вдруг Минги с усмешкой закатывает глаза и со знающей улыбкой на лице привлекает внимание Юнхо. Минги не отрывает глаз от экрана своего телефона, но тут же кричит: — Да, Сан, заходи.       В этот же момент с Юнхо спадает сонливость, и он мечется в отчаянной попытке успокоить нервы, а его сердце бьётся с бешеным темпом и подскакивает к горлу. Это чувство уже знакомо Юнхо. Очевидно, что такая реакция напрямую связана с Саном, и она заставляет его плавиться в вихре эмоций. Особенно после того дня.       Дверь скрипит, и Сан просовывает свою белобрысую голову внутрь, вызывая у Юнхо привычное томление в животе, трепет в нервных окончаниях и предвкушение. Боже, как он любит эту неопределенность и незнание того, что произойдёт дальше между ними двумя.       Кто-то может подумать, что живя в тесной общаге с остальным мемберами, — без возможности уединиться и найти время для себя, чтобы почувствовать себя обычными юношами, — то поддерживать отношения будет невозможно, а то и откровенно скучно.       Юнхо не может не согласиться с этим. Каждый раз, когда он думает о том, с какой лёгкостью может положиться на Сана, прикоснуться к нему так, как он всегда желал, чтобы в ответ получить его безграничное доверие, между ними вспыхивает невероятное возбуждение. Оказавшись в новом мире, Юнхо с радостью открывает для себя новые горизонты: их отношения изменились с того дня, когда они встретились, и Юнхо не может избавиться от радостного волнения перед началом каждого дня.       Они всё ещё переживают неловкие моменты неизведанного — когда держатся за руки, когда осознают возможность поцеловать друг друга, затаив дыхание, и не потерять при этом сознание от накативших мурашек. Всего несколько месяцев отделяют этот период от того тёмного уголка за кулисами незнакомой страны, где они шептали друг другу в знак доверия, и Юнхо познал, что губы Сана — его излюбленное место, где можно забыться.       Юнхо казалось, что его пальцы горят огнём, потому что каждый раз, когда он проводил ими по волосам Сана, невидимые провода, соединяющие его конечности, плавились и превращали его внутренности в бесформенную лужу. Как можно считать это скучным, когда они открывают друг в друге столько неизведанного? Один только взгляд в его круглые, нерешительные глаза, когда между ними значительное расстояние, — и Юнхо словно пронзает молнией. — Ох, — произносит Сан, переводя взгляд с Минги на Юнхо и удерживая руку на двери. Его внимание приковано к изножью кровати, и Юнхо вынужден закусить губу, чтобы не улыбнуться тому, насколько очарователен Сан в своей застенчивости. — Извините, я не хотел вам мешать…       «Ты думал, я один?» хочет спросить Юнхо. Он также хочет просто улыбнуться, слезть с кровати и сделать несколько шагов к Сану, может быть, взять его за руку и притянуть к себе, на кровать, на свои простыни… — Ты ничего не прервал. Юнхо, видимо, проглотил язык, но он только что проснулся, а я уже несколько часов не сплю, — вклинивается Минги в тишину, и, судя по тону его голоса, ситуация забавляет его.       Юнхо бросает на своего лучшего друга хмурый взгляд и садится, пытаясь собрать хоть немного своего достоинства, а руками стремительно приводит в порядок свои обесцвеченные локоны. Он наклоняет голову в сторону Сана. — Заходи, Сан-а. — О, нет, всё в порядке! Тогда я пойду перекушу, пока! — Не давая им ни секунды, чтобы вставить слово, Сан поспешно уходит. Юнхо изумленно смотрит на полуоткрытую дверь, а затем вздыхает, услышав весёлое хихиканье Минги.       Не то чтобы тот не хотел проводить время с остальными, когда Юнхо рядом, или чтобы они не общались в присутствии своих друзей, но Юнхо знает, что Сан осторожничает. Они договорились пока держать всё в секрете. Всё, что бы ни происходило между ними: между двумя друзьями, случайно оказавшимися в одной комнате и в одной айдол-группе, в любой свободный момент способные улизнуть, чтобы побыть вместе; между двумя друзьями, которые подолгу исследуют тела друг друга весьма неплатоническим образом. По крайней мере, теперь Юнхо не ощущает приступов одиночества, тревоги и беспокойства, когда они с Саном не могут видеться длительное время (и на короткий промежуток тоже, если у на то пошло).       Очевидно, их план небезупречен. Но они готовы делать всё возможное, чтобы защитить свою ценную связь. Она может быть слишком хрупкой, чтобы ближе подпустить людей, которые могут покалечить её. Конечно, их друзья любят их, но объясняться с ними или нет — это то, что они хотели бы обсудить позже.       Впрочем, глупцов среди них нет, и Минги быстро бросает на Юнхо укоризненный взгляд, передающий что-то наподобие «Серьёзно?», после чего как ни в чём не бывало возвращается к своему телефону.       Юнхо мало чем гордится, в том числе своей способностью мгновенно встать с кровати и побежать за Саном, словно потерянный щенок. Он спускается по лестнице так быстро, как только может, и заходит на кухню, где замечает Сонхва, копающегося в холодильнике. — Ты видел Сана? — спрашивает Юнхо, не тратя времени на мелочи.       Его хён высовывается из-за дверцы холодильника и смотрит на Юнхо так, словно у него только что выросла вторая голова. Сонхва хмурится, осмысливая заданный вопрос, и приподнимает руку, чтобы отодвинуть волосы, падающие ему на лицо. — Хм. Да, я видел, что он вышел вроде как на улицу минут пять назад, — кивнув, он возвращается к своему занятию. Юнхо слышит, как тот неразборчиво бормочет, а потом: — Где, чёрт возьми, Джуни спрятал чёртово соджу? Клянусь… — Хм…       Сонхва разочарованно фыркает и в течение секунды закрывает холодильник. Затем он сочувственно улыбается Юнхо. — Извини, Юнхо. Я… я почти уверен, что он вышел на улицу. — Всё в порядке, я пойду проверю. Спасибо, хён, — он машет рукой в сторону того, чем занимался Сонхва, и наблюдает, как тот оглядывает кухню в поисках искомой вещицы, уже забыв о присутствии Юнхо.       Юнхо находит Сана на батуте, установленном на заднем дворе.       Фонари вокруг забора слабо освещают место, где находится Сан, а так как оно находится достаточно далеко от входа в дом, то их практически скрывает ночное небо, и они надёжно спрятаны от глаз посторонних, которые могут затаиться в окнах. Юнхо пролезает внутрь батута, слегка натягивая нитку, чтобы резиновая поверхность не сильно тряслась. Сан лежит на спине и мечтательно улыбается, когда Юнхо приближается. Наверное, Юнхо, с его ростом и длинными конечностями, выглядит забавно внутри батута, ползущий на четвереньках. — Привет, — он дерзко здоровается, чтобы скрыть смущение.       Сан отвечает ему лучезарной улыбкой. — Привет.       Устроившись поудобнее, Юнхо принимает ту же позу, что и Сан: ложится на спину и смотрит на ночное небо. Здесь не так просторно, но он может держать обе ноги прямо, и между ним и Саном остаётся несколько сантиметров. — Что ты здесь делаешь? — спрашивает Юнхо.       Сан смотрит на тёмно-синее небо над ними, заметив взгляд Юнхо, направленный на его профиль. — Ничего, просто… любуюсь звёздами.       Они долго молчат, пока Юнхо наблюдает за Саном, вместо того чтобы смотреть на звёзды. По правде говоря, ему всё равно, насколько прекрасны они, когда Сан рядом и нащупывает руку Юнхо в маленьком пространстве. Однако Юнхо не хочет быть слишком навязчивым и банальным, поэтому поворачивает голову, чтобы посмотреть вверх. Он смотрит на ночное небо, усыпанное яркими звёздами, а затем на крыши домов вокруг. Он задумывается о людях в этих домах, занимающихся своими делами и живущих размеренной жизнью. Могут ли они быть счастливыми, не скрывая и не утаивая ничего? Юнхо сжимает руку Сана и переплетает их пальцы.       Чувствуя себя более спокойным сейчас, когда они вместе, Юнхо переводит взгляд на Сана после долгого молчания. — Тебе не нужно было убегать. Минги всё понимает.       Сан прикусывает нижнюю губу, свободной рукой нервно теребя куртку. — Я знаю.       Юнхо продолжает: — Мы договорились не спешить и не говорить им ничего. Но если честно… — …они наверняка догадываются.       Юнхо вздыхает, пожимая плечами. — Да, думаю, что так оно и есть.       Когда Сан смотрит на него в ответ, Юнхо видит спокойное выражение его лица. — Мы не особо скрываемся, не так ли?       Это правда. Трудно оставаться на расстоянии друг от друга, особенно когда они проводят всё своё время вместе как группа. В общежитии Юнхо и Сан живут в одной комнате настолько долго, что остальным было уже не странно, если они не выходят оттуда целыми днями. Но Юнхо понял, что регулярно находиться вдали друг от друга просто невозможно, да они и не хотят этого. Будь у них такая возможность, они проводили бы все свои свободные минуты вместе, вне зависимости от расписания или обстоятельств, как сейчас.       Их отношения только зарождаются, всё так ново и неизведанно, и они до сих пор не решили, как называть друг друга. Единственное, в чём они уверены, — это то, что они не хотят создавать излишней дистанции, потому что уже трудно сохранить то, что некоторые считают «нормальными отношениями». О свиданиях не может быть и речи, особенно во время камбэка. Им некогда скучать друг по другу или проводить время отдельно, потому что они живут вместе. Это необычно, и иногда Юнхо даже боится думать о том, к чему может привести такая форма отношений.       Иногда ночью Юнхо не может уснуть, даже когда Сан лежит в его объятиях, прижав голову к груди Юнхо, и тихо посапывает. Это уже привычка — слушать сердцебиение Сана, когда они ложатся спать вместе; тихие ритмичные удары убаюкивают Юнхо и заставляют задуматься о будущем. Он хочет наслаждаться моментом и не беспокоиться о чём-то другом, но также он хочет защитить Сана и обеспечить их безопасность. Он хочет, чтобы так было и впредь, и хотя они не могут перестать касаться друг друга или избегать взглядов в присутствии стаффа и мембров, Юнхо верит, что они стараются проявлять сдержанность.       Сан лишь приподнимает бровь и улыбается.       Они очень хорошо понимали, что попытка скрыть происходящее от друзей — это бесполезное занятие. На самом деле, довольно смешно, что они вообще думали, будто это возможно.       Время замирает вокруг них, когда они так тесно сплетены воедино, и никто не знает, когда наступит конец всего этого. И вот Сан придвигается ещё ближе, и их соединенные руки оказываются на его животе. Юнхо переворачивается на бок и меняет правую руку на левую для более комфортной позы, а также для защиты Сана от дома, который теперь находится за спиной Юнхо.       Сан прищуривается и приподнимает уголки губ в улыбке. Юнхо ощущает, как поднимается и опускается его живот в спокойном дыхании; Юнхо размыкает их переплетённые пальцы, чтобы ладонью обхватить живот Сана. — Тебе нужно поспать, пока есть возможность, — замечает Сан. — Завтра тебе придётся проснуться раньше всех.       Юнхо морщится и стонет. Он почти забыл. — Точно. Завтрак. — Не волнуйся об этом слишком сильно. — Я ненавижу рано просыпаться. — О, разве я не знаю? — Сан притворно закатывает глаза, вспоминая моменты, когда Юнхо тащил его обратно в постель, вместо того чтобы вставать по будильнику. Или когда Сан сам не хотел вставать и становился нежным и проказливым, и Юнхо потакал ему в желании поспать подольше, прежде чем начать свой день.       Ему не хотелось просыпаться на рассвете, чтобы готовить, особенно когда он мог остаться с Саном до самого утра. Они могли бы оставаться на этом батуте, пока кто-то не обнаружит их, но правда в том, что им уже пора идти спать. Однако они побудут здесь ещё немного, до тех пор, пока их не хватятся.       Ладно, Сан был прав — они совсем не скрывали свои чувства.       Прикрываясь тем, что он чувствует от Сана запах того самого шампуня, который Юнхо взял с собой в поездку, в его взгляде читается явное намерение и желание прямо здесь и сейчас. Под пристальным взглядом Юнхо его веки трепещут, щёки краснеют, а по телу Сана мгновенно проносится табун мурашек. Сан откидывает голову назад, и Юнхо, наклонившись, начинает целовать его шею и под челюстью, и тот тяжело вздыхает, а затем спрашивает: — Что ты делаешь? — Что ты имеешь в виду? — отвечает Юнхо.       О, как же Юнхо это нравится. Тихий, дрожащий воздух, скользящий мимо губ Сана; как тот вдыхает, и его живот напрягается под ладонью Юнхо. Юнхо просто знает, что у Сана пальцы на ногах поджимаются, и от этого у него кружится голова. Ему нравится флирт, несмотря на то, что за последние пару месяцев они уже столько раз целовались. Ему нравится, когда они шутят и смеются, прежде чем прильнуть друг к другу. — Юнхо. — Да? — он поглаживает чувствительное место за ухом Сана.       Сан слабо вздыхает, сжимая пальцы Юнхо. — Ты хочешь здесь? — Только один поцелуй.       Он так безнадежен. Сан отправился искать его полчаса назад, и вот Юнхо уже сдаётся, позволяя своему телу управлять разумом.       Он обожает, когда они становятся такими: разгорячёнными, с мурашками по всему телу, отчаянно жаждущими прикосновений, полностью растворяющимися в друг друге. Когда через мгновение Сан сдавленно вскрикивает и поворачивается, чтобы захватить губы Юнхо и проникает языком в рот, Юнхо впивается в него жаждущим поцелуем. Сан отпускает руку Юнхо и скользит обеими ладонями вниз по его торсу, к поясу брюк. Юнхо приходится перервать поцелуй, чтобы вдохнуть, почувствовав внезапное головокружение.       Слегка надавливая на живот Сана, Юнхо осознаёт тот факт, что может охватить его одной рукой. Он судорожно стонет, прижимаясь к губам Сана. — Ты уверен, что нас никто не видит? — спрашивает Сан, тяжело дыша.       Они до сих пор не продвинулись дальше поцелуев, но это явно не из-за нехватки желания. Во всём остальном они осторожно подбираются к этой грани, стремясь переступить её, но при этом сдерживая свои самые страстные порывы. Они словно бомба замедленного действия, которую Сан и Юнхо с трепетом держат в руках, готовые в любой момент отпустить себя. Они не уверены, когда настанет подходящий момент. Возможно, его вообще не существует, ведь они с Саном уже давно находятся на пороге «следующего шага».       Именно поэтому Юнхо так трудно сдержать стон, когда Сан так близко подбирается пальцами к огню, разгорающемуся между его ног. Не говоря уже о звуке его голоса, когда он прямо в рот Юнхо что-то говорит. — Да, я… блять. Сан. — Юнхо замирает, низко зарычав, когда Сан скользит пальцами дальше, преодолевая барьер одежды, и касается его ниже пупка.       Они должны быть в своей комнате. В своей комнате дома, в Корее. Это сильно раздражает Юнхо, потому что если бы они находились в своей комнате, то могли бы сделать гораздо больше.       Потому что когда Сан проворно забирается пальцами глубже, а член Юнхо болезненно пульсирует, Юнхо понимает, что так продолжаться не может. Не здесь. Не сейчас.       Как всё неожиданно обернулось нынешней ночью.       Сан облизывает губы и опускает взгляд на место между их телами. Нет. Он смотрит туда, где топорщатся штаны Юнхо, а затем снова в глаза Юнхо. Он выглядит так невинно и неуверенно, словно секунду назад не жаждал сжать член Юнхо своей крошечной рукой.       Юнхо недовольно хмыкает, проклиная звёзды над собой и всё, что приходит ему в голову. Он пристально смотрит на Сана, и в этом его взгляде есть всё, что он хочет сказать, но не может, и шепчет только для того, чтобы быть услышанным: — Когда мы вернёмся домой, хорошо?       И Сан моментально кивает, податливо и настойчиво: — Хорошо, — соглашается он.

***

— Что ты делаешь? — вопит Уён, вынуждая Сана замереть с ножом в руке, и прервать звук удара железа о дерево. — Режу зелёный лук, как ты и просил, — беззаботно отвечает Сан. Он готов к любым выдумкам, которые Уён может ещё придумать.       Уён хмурится, глядя на разделочную доску, затем переводит взгляд на Сана. — Ты хотел сказать «истребляю лук», не так ли?       Сану требуется огромное самообладание и немалые усилия, чтобы помнить, что он на самом деле любит своего лучшего друга, чтобы сохранить спокойный тон, даже когда он тычет острым ножом в куски зелёного лука. — А в чём дело? Разве ты не так делаешь? — Не так… они не должны быть такими маленькими, — Уён покидает своё место у плиты, где он перемешивал кусочки мяса на шипящем масле. Он берёт один из нарезанных Саном кусочков и приближает его, чтобы рассмотреть повнимательней. — Посмотри на это, ты раздавил бедняжку.       Сан раздражённо вздыхает. — Почему ты вообще попросил меня помочь?       Запах вкусной еды наполняет кухню, шум в общаге приглушается процессом приготовления ужина, который продумал Уён и его вечное вдохновение быть шеф-поваром, готовя для них как родитель, ежедневно заботящийся о своих детях. Руководство Уёна заставляет Сана чувствует себя скорее солдатом, служащим в армии, которого постоянно ругает лейтенант за то, что он раз за разом проваливает простые задания. — Не будь таким, Санни, — Уён гладит его по затылку, где у Сана теперь красуется маллет — волосы двух цветов струятся по всей длине шеи. — Ты же знаешь, что ты мой помощник номер один, ты нужен мне.       Он поднимает руку, чтобы взъерошить светлые локоны Уёна, и ехидно улыбается, когда его друг отмахивается. — Не делай такое на кухне! Волосы повсюду будут разлетаться! — Я ненавижу нарезать, это такой медленный процесс, — Сан продолжает, словно не слышал возмущения Уёна. — Позволь мне хотя бы приготовить рис… — Ни за что. Не-а. — Уён… Это электрический прибор. Он сделает всю работу за меня, я уверен, что вполне справлюсь.       Уён приподнимает бровь, возвращаясь к проверке мяса, но всё же обвиняюще тычет пальцем в сторону Сана. — Надо ли говорить, сколько раз ты портил рис? — Ну… — Сан даже не пытается опровергнуть это. Потому что… да. — Просто продолжай резать, у нас ещё огромное количество овощей. Морковь вон там, — Уён указывает на столешницу, где разложены овощи и специи, ожидающие, когда их добавят в сковороду.       Застонав, Сан ударяет ножом о разделочную доску, отчего некоторые кусочки зеленого лука летят в мойку. Уён бросает на него взгляд полный укора, но молчит. — Я ненавижу овощи, — дуется Сан. — Почему бы тебе не попросить Сонхва-хёна помочь? Он гораздо лучше меня в этом деле. — Всё с тобой ясно, — фыркает Уён, и Сан ударяет локтем его по руке. — Эй, да шучу я, шучу. Я просил тебя помочь, потому что хотел, чтобы это был ты. Даже если твои допотопные навыки нарезки наверняка испортят моё блюдо.       Чон Уён просто невероятен. Сан издаёт возмущенный звук. — Пошёл ты, я ухожу отсюда.       Он собирается уйти, пытаясь бесшумно прошаркать по деревянному полу на носочках. Но его попытка не проходит незамеченной — Уён быстро протягивает обе руки и обхватывает запястье Сана. — Нет, Санни… Пожалуйста, мне нужна твоя помощь.       Что за бред, думает Сан, с трудом сдерживая улыбку и глядя на то, как мило дуется Уён. Он — просто катастрофа, и Сан настолько осознаёт это, что уже не жалуется вслух. Он знал, во что ввязывался, когда подружился с Уёном. Тот очень мило попросил Сана о помощи — так они смогут провести время вместе, пока готовят ужин для остальных. Если бы только Уён не был так одержим идеей нарезать зелёный лук идеально одинакового размера, который в итоге всё равно превратится в однообразное месиво при готовке.       Сан уже собирается высвободить руку и сказать Уёну, что поможет только при условии, что тот оставит его в покое и он сделает всё по-своему, когда слышит звук шагов, свидетельствующих, что к ним приближается кто-то ещё. Сану не нужно оборачиваться, чтобы знать, кто это. Но он делает это, и его внимание привлекает искрящийся весельем взгляд Юнхо. — О чём это вы спорите? — с улыбкой спрашивает Юнхо. Он приближается и усживается на стул возле стола, откуда наблюдает за лучшими друзьями, стоящими посреди кухни и препирающимися, как обычно.       Сан поворачивается к нему, надув нижнюю губу и закусывая её. — Уён считает, что я порчу всё на кухне.       Его друг бормочет, качая головой и ослабляя хватку, упирая обе руки в бёдра и выпячивая грудь. В тоне Уёна проскальзывает чувство собственного достоинства: — Потому что это правда! Юнхо, скажи ему, что он ужасен в готовке.       Сан дуется ещё больше, и он распахивает глаза, в нетерпении глядя на Юнхо. Взглядом он (не особо стесняясь) скользит по позе Юнхо: широко разведенные ноги, локти упираются в бёдра, ладони поддерживают подбородок, а длинные пальцы обрамляют щёки. Улыбка не сходит с его лица; он всегда полон радости, и его юношеский задор наполняет комнату светом. Во взгляде Юнхо загорается интерес, и Сан лукаво смотрит на него.       Юнхо ласково бормочет ему и снисходительно подбадривает: — О, конечно, ты не ужасный повар, — и опускает руки на колени ладонями вверх. Больше слов не нужно — улыбка на лице Сана становится ярче после слов Юнхо. Он делает несколько шагов, чтобы оказаться между бёдрами Юнхо и кладёт руки ему на плечи.       Юнхо намного выше него, что делало их объятия более комфортным, даже если тот сидит, а Сан по-прежнему стоит.       На заднем плане Уён издаёт что-то приближённое к рвотному позыву, и от этого Юнхо начинает хохотать, уткнувшись в шею Сана. — Мне неинтересно знать твоё предвзятое мнение о своём парне, — возмущенно отвечает Уён. — Ты живёшь в этом доме и знаешь, сколько раз нам приходилось терпеть ужасную стряпню Сана. Кстати, если подумать, ты и сам не блещешь мастерством повара. Знаете что… вы оба стоите друг друга.       Сан в задумчивости отстраняется от Юнхо, чтобы взглянуть ему в глаза. Его улыбка становится нежнее, и он обхватывает за плечи Юнхо, который пальцами придерживает Сана за бёдра. — Я бы позволил тебе готовить для меня в любое время, — заговорщически шепчет Юнхо, прекрасно зная, что Уён их слышит. — Ты такой врун… — Сан наклоняется, и целует его в нижнюю губу. — Мне это нравится.       Юнхо смотрит на него полным нежности взглядом. Между ними происходит немой разговор: Сан подмигивает, а Юнхо отвечает двусмысленной ухмылкой. Откуда в тебе столько красоты? безмолвно удивляется Сан.       Заметив атмосферу, царящую вокруг пары, Уён стонет громче для пущей убедительности. — Пожалуйста, только не на кухне, чёрт возьми.       Сан бросает на него взгляд через плечо. — Юнхо считает, что я хорошо готовлю, ты слышал это, Ву? — Очевидно, что его мнение ни хрена не значит, — закатив глаза, Уён снова уделяет всё своё внимание сковороде, шипящей на плите, и начинает медленно помешивать, добавляя зелёный лук, который нарезал Сан. Точнее, он добавляет только те кусочки, которые его устраивают. — Не слушай его. Мне плевать, даже если ты не можешь вскипятить воду, — Юнхо хмурит брови в маске серьёзности. Сан не может поверить в предательство. — Ты серьёзно?       Уён хихикает: — Видишь?       Юнхо сдерживает улыбку, прикусив внутреннюю сторону щеки. — Для меня это не важно. — Я проткну вас обоих лопаткой, — грозит Сан, стремясь высвободиться из объятий Юнхо, что только заставляет того прижать его ещё сильнее. — Санни, детка, ты не способен проткнуть кого-то лопаткой, — замечает Юнхо.       Сан пытается скрыть краску, охватившую его щёки от такого обращения, но понимает, что попытка провалена, когда Юнхо удивлённо поднимает брови.       Тогда он меняет тактику. — Что ты вообще здесь делаешь? Я думал, что ты так увлечен игрой, что не вылезешь из своей спальни ещё несколько часов. — Я был… то есть… я просто… — он круговыми движениями больших пальцев растирает талию Сана, — подумал, что забегу и спрошу, не хочешь ли ты мне помочь, ну, знаешь. Сотрудничество для меня и всё такое.       Сан понимающе поднимает бровь, наблюдая за ним. — С каких это пор мне нужно сотрудничать с тобой? — он внимательно смотрит, как Юнхо оглядывается назад, туда, где Уён стоит спиной к ним, но наверняка слышит, прежде чем вздыхает и сжимает губы. — Ладно, мне нравится, когда мы играем вместе, но… — он делает паузу, фокусируя взгляд на ключице Сана. — Мне не хватает игр, когда ты сидишь на моих коленях.       Отлично. Уж чего-чего, а этих слов Сан никак не ожидал услышать сейчас, и они вызывают в нём смешанные эмоции. Юнхо всегда был привлекателен, но сейчас, с обесцвеченными волосами и тёмными корнями, его притягательность усиливается. Когда он признаётся в чем-то настолько личном, словно говорит о погоде, его внимание полностью сфокусировано на Сане. Сан не может удержаться от того, чтобы не протянуть руку вверх и не очертить подушечкой большого пальца форму его нижней губы.       Уён снова делает вид, что его вырвет, и это мгновенно стирает малейшие мысли о секундном порыве, который мог прийти им в голову, и Сану не остаётся ничего иного, кроме как смириться и отступить.       Честно говоря, им не стоит быть такими прилипчивыми в присутствии остальных. Прошло всего несколько недель с момента, когда они решили рассказать о своих отношениях, но Сан знает, что иногда они просто не могут контролировать свои желания. Прямо как сейчас, чёрт возьми.       Его охватывает сильное желание схватить Юнхо за запястье и потащить его в их комнату. Может быть, представить, что он обладает достаточной силой, несмотря на более крупную комплекцию Юнхо, чтобы толкнуть его в геймерское кресло и забраться к нему на колени. Они оба знают, что на самом деле Юнхо не сможет полноценно играть, но, чёрт возьми, какое это имеет значение. Сан вздыхает, припоминая обещание Уёну: — Я скоро буду, хорошо? Не начинай новый раунд, пока я не приду, — говорит он Юнхо, не оставляя места для споров. — Хм… договорились, — Юнхо поднимает голову и устремляет взгляд на губы Сана, словно выпрашивая поцелуй. Не теряя времени, он наклоняется и соединяет их губы, и на этот раз их поцелуй продолжается немного дольше. Они прерываются только тогда, когда Уён кашляет достаточно громко, чтобы даже соседи услышали его. Оба отстраняются с улыбками на лицах. — Юнхо, ты можешь заняться сексом со своим парнем после ужина? Работа на кухне сейчас в самом разгаре, — говорит Уен. — Но мы… мы не собираемся… — начинает возмущаться Сан, поворачиваясь, чтобы снова выругаться в адрес Уёна. Но в этот момент Юнхо поднимается со стула и на секунду обнимает Сана, чмокая в висок, а затем отпускает его. — Позже, — шепчет он.       Сан возвращается к разделочной доске с трясущимися ногами; что и следовало ожидать. Нельзя винить его за то, что он ещё не в полной мере привык к тому, какие чувства вызывает в нём Юнхо. Это требует времени, не так ли? Привыкнуть к… новым ощущениям.       Он чувствует взгляд Уёна, который прожигает дыры в его затылке, пока Сан пытается вспомнить, где он находится и что должен делать. — Морковка, Сан. Морковка. — Хорошо, да, извини.       Так за работой проходит несколько минут. Сан благодарен Уёну за то, что тот даёт ему передышку, прежде чем морально уничтожить его. Он, конечно, ожидает этого. На кухне слишком тихо, даже учитывая звуки готовки, которые обычно сопровождаются их громкими разговорами и смехом. Сан ожидает лёгкой шутки или десятиминутного сеанса дружеского поддразнивания со стороны Чон Уёна, его дорогого лучшего друга. Однако чего он никак не ожидает, так это услышать от него четыре слова, которые ударят Сана прямо в лицо. — Ты влюблён в него, — произносит Уён, смотря на Сана. В его голосе звучит безразличие, словно факт, о котором он говорит, совершенно очевиден.       Возможно, за последние две секунды слюна Сана превратилась в яд — это единственное правдоподобное объяснение того, почему он вдруг заходится в приступе кашля, раздирающего и ранящего его грудь. Его голос звучит напряжённо и надрывно, когда ему удается вымолвить хоть слово. — Прости?       Уён смотрит на него, не обращая внимания на приступ кашля. — Не прикидывайся, это же так очевидно. — Я… — он не пытается отрицать. Какой в этом смысл? В конце концов от Уёна это был не вопрос. Сан вздыхает, забыв о морковке, но вместо того, чтобы встретиться с проницательным взглядом Уёна, он смотрит вниз, туда, где безопасно. Однако его друг продолжает заниматься своими делами, заботясь об ужине и одновременно с этим сбивая Сана с толку. Тот действительно хорош в многозадачности. Сан хватается за края стойки. — Я не знаю. Может быть, ещё слишком рано…       Уён восклицает в нетерпении: — Слишком рано? Слишком рано для чего? Вы знаете друг друга уже много лет! — Да, да, я в курсе, — защищается Сан. — Но… мы начали встречаться совсем недавно, и это всё так… ново.       Сан так долго собирался с мыслями и удивиляется самому себе, что выложил всё словно на духу. Он доверяет Уёну, конечно, доверяет, но всё же некоторое время борется с сомнениями, которые закрадываются каждый день и заставляют его чувствовать себя глупо.       Рассуждая логически, Сан понимает, что эти сомнения, скорее всего, необоснованы: Юнхо никогда не давал ему повода усомниться в их отношениях, в их значимости и искренности каждого проведенного момента вместе. Их связь исходит из чего-то такого прекрасного и глубокого, что Сан никогда не чувствовал себя более живым, чем рядом с Юнхо; когда они находятся вместе и уверены друг в друге, сливаясь воедино не только телами, но и умами, душами друг друга.       Они давно дружат и остаются друзьями, а в качестве бонуса к этому добавляются романтические чувства и желание засунуть язык друг другу в рот. Все бы ничего, да только всё остальное вокруг них — это огромная, гигантская задница. Их собственная жизнь диктуется общественным мнением, тем, как складывается их карьера и тем, насколько дисциплинированными они могут быть ради этого.       С момента их первого поцелуя не прошло и года, хотя Сан не хочет зацикливаться, но это трудно сделать. Это не гонка и не запланированный промоушен; они имеют право двигаться в своём собственном темпе. Даже несмотря на внешние ограничения, у них есть свобода быть собой в этих стенах.       Но Сан не хочет, чтобы его эмоции, хорошие или плохие, стали ключевым фактором, который изменит всё. Он не хочет, не может позволить себе увлечься прежде, чем они с Юнхо заявят о себе как о паре шести мемберам, которые живут с ними круглые сутки рядом.       Вопреки здравому смыслу Сан бросает взгляд на Уёна сквозь челку, и с трудом сдерживает слёзы, которые хотят появиться, когда он видит понимание на лице своего друга. — Я на твоей стороне, — кивает Уён, и его слова сопровождаются сочувственной улыбкой. — Но ваши отношения не совсем обычные, не так ли? Вы уже живёте вместе и были хорошими друзьями задолго до того, как начали встречаться. Ты влюблён в него уже давно, не так ли? Не как «Юнхо-парня», а просто Юнхо. — Да, — выдыхает Сан, не задумываясь. — Он действительно важен для меня. И он знает это. Но… я не хочу всё испортить. — Почему ты думаешь, что всё испортишь? — серьёзно спрашивает Уён.       Сан качает головой. — Как я уже сказал, возможно, ещё слишком рано, что, если он не… — Оооо. Позволь мне остановить тебя прямо здесь. Если ты собираешься выдвинуть какую-то странную теорию, типа «Юнхо не испытывает того же», я правда задушу тебя.       Сан прикусывает губу и направляет взгляд на мраморную стойку. — Ну, просто… — Сан-а, будь благоразумен, — свирепо произносит Уён. — Ты видел, как он смотрит на тебя? Не может быть, чтобы он не был по уши влюблён. Это так очевидно, что иногда даже противно.       При мысли о Юнхо, о том, как Сан иногда чувствует на себе его взгляд, когда он не видит, в глубине души загорается искра чего-то тёплого. Юнхо называет его «Санни» и обнимает, чтобы он уснул, когда Сан скользит в его объятия. Он дарит Сану то, о чём тот не просил, неопределённо покачивая головой. Он нерешительный, честный и любящий. Он так добр, что у Сана щемит в груди. И он ни разу, ни разу не заставил Сана усомниться в том, что чувствует. — Это не противно, — тихо бормочет Сан.       Но он не видит, как Уён ласково смотрит на него при этом. — Посмотри на себя, ты светишься, как идиот.       Сан тоже не может отрицать своих чувств, он не может их никак скрыть. — Только потому, что это необычно, не значит, что ты делаешь что-то неправильно, Сан. Влюбиться и увлечься — это нормально. И я уверен, что Юнхо чувствует то же самое. Ты и он прекрасно подходите друг другу.       Наконец-то, взглянув на своего лучшего друга спокойным взглядом, Сан с надеждой произносит: — Правда? — Конечно. Вы — самая миленькая пара из всех, кого я знаю, — Уён поднимает руку и ободряюще сжимает руку Сана, закатывая глаза от того, как Сан некоторое время просто смотрит на него. — Но как твой лучший друг я должен сказать тебе, что я не потерплю, если ты будешь постоянно бросать меня, чтобы потусить со своим парнем. Мне плевать, что он тоже мой друг и мы живём в одном доме. Я — твой приоритет, ясно? У меня есть привилегия лучшего друга до конца жизни.       Это дарит облегчение — знание, что он может положиться на то, что Уён поднимет ему настроение, даже когда Сан готов упасть на колени и растеряться в своих чувствах безо всякой причины. Он благодарен за всё, что сказал его лучший друг, но прежде всего за то, что Уён, кажется, понимает, что Сан должен сам разобраться со всем остальным. Сейчас не время садиться и вести долгие разговоры о его сердечных делах.       Последовав примеру Уёна, Сан драматически фыркает, улыбаясь скептическому взгляду друга. — Ты не перестаёшь говорить глупости. — Пфф. Я знаю, что ты уже думаешь о том, чтобы вернуться в свою комнату и усесться на его огромных бёдрах… Какая жалость. Закончи резать овощи для меня прежде чем уйдёшь, и будь внимателен к тому, что ты делаешь. — Да, Чон Уён. Я понял. — И не угробь мою морковку!