Украсть любовь

Но всегда сильней, Давняя любовь… (с.) Глава 1 — Ну, и зачем ты меня позвал? – на лице Кагеямы нельзя было прочесть ничего, кроме скуки и раздражения. Сидевший за столиком шатен поднял голову, оторвавшись от меню, и лучезарно улыбнулся. Он был очень хорош собой – высокий, стройный, с правильными чертами лица и большими, опушенными ресницами, карими глазами. Воплощенный образец девичьей мечты, словно сошедший с обложки модного журнала. — И я рад тебя видеть, Тобио-чан, — голос Ойкавы стал тягучим, точно мед. Он посторонился, освобождая гостю место на кожаном диванчике, рядом с собой, но Кагеяма, словно не заметив, отодвинул стул. Повисло молчание. Кагеяма взмахом руки отослал подошедшую официантку, явно не собираясь задерживаться, даже ради чашечки кофе. Его собеседник укоризненно покачал головой: — Как некрасиво обижать девушек, Тобио-чан. Будьте добры, принесите мне и моему другу бизнес-ланч. Мы оба только что с тренировки, и страшно голодны, — он подмигнул девушке, и та, покраснев, бросилась на кухню, спеша выполнить заказ. — Снова пытаешься решать за меня? – хмуро спросил Кагеяма. – Я все равно не буду, это есть. — Какой ты грубый, Тобио-чан, — голос Ойкавы не изменился ни на йоту. Он чуть наклонился вперед, его ладонь поймала пальцы Кагеямы и силой прижала их к столу. Парню потребовалась вся его выдержка, чтобы не вскрикнуть. — Ты… — прошептал Тобио, безуспешно пытаясь освободиться. Это ему почти удалось, но, в последний миг, Тоору резко дернул его ладонь на себя и прикоснулся к ней губами. И тут же отпустил, с удовольствием наблюдая яркие красные пятна, вспыхнувшие на щеках парня. — Ты – все такой же сладкий, Тобио-чан, — ласково прошептал он. – Даже еще лучше, чем раньше. Перевернуть стол и вообще, хоть чем-то, отплатить наглецу, Кагеяме помешала официантка. Пока девушка ловко расставляла посуду на столе, и спрашивала Тоору, не нужно ли им что-нибудь еще, игрок Карасуно попытался перевести дух и расслабиться. Нет, не стоило ему сегодня приходить! Он зря надеялся, что время и расстояние охладили чувства этого ненормального! Скорее, они стали сильнее и яростнее. Постоянные отказы и равнодушие бывшего кохая, только заводили Тоору, привыкшего получать все по первому требованию. И в спорте, и в учебе, и в любви, он не признавал поражений, и не мог с ними смириться. «Но что он сделает здесь, днем, когда в кафе полно народа?» – спрашивал себя Кагеяма, на всякий случай немного отодвигаясь от стола. Он окинул взглядом помещение, но ничего угрожающего не заметил. Да и дверь на улицу была всего лишь в нескольких шагах. «Выясню, что нужно, и сразу бежать…» Ойкава тщательно вытер губы и руки салфеткой, затем придвинул к себе тарелку с горячим супом. — Не стоит так дергаться, Тобио-чан. Или ты меня боишься? — Еще чего, — глаза Кагеямы вспыхнули, как два черных уголька. – Что бы ты ни делал, ты не заставишь меня испугаться, Ойкава… — Тогда попробуй суп или второе. Здесь очень вкусно кормят. — Ты принимаешь меня за ребенка? Буду умирать от жажды, но из твоих рук воды не возьму. Кто знает, что ты в нее подмешал… Глава 2 Изумление и обида, написанные на лице Ойкавы, были такими искренними, что могли бы убедить, кого угодно. Даже лучшего друга, даже тренера или противников на волейбольном матче. И только сидевший напротив него парень остался равнодушен к его обаянию. «Наверное, поэтому я так на тебе и зациклился, Тобио. Для тебя не существовало маски идеального парня или доброго семпая, ты всегда видел меня насквозь. А я так хотел быть хорошим, нежным, понимающим. И любящим. Только для тебя, Тобио-чан…» — Так нечестно, Кагеяма, — он чуть ли не впервые назвал кохая по фамилии. – Ты знаешь о моих чувствах и издеваешься надо мной. А для меня даже волейбол важен только тем, что я могу сыграть с тобой… — Хватит, Ойкава. Мы уже десять раз обсуждали эту тему, — Кагеяма нетерпеливо посмотрел на часы. – Если это все, что ты хотел мне сказать, то я пойду. Лицо Тоору неуловимо изменилось – так же, как тогда, на матче, когда они стояли друг против друга, и связующему Карасуно удалось повторить его трюк. — Ты, как всегда, торопишься, Тобио-чан. Нет бы, посидеть со старым товарищем, поговорить по душам, вспомнить прошлое… — Нам нечего вспоминать, — Кагеяма чуть заметно вздрогнул, и это не укрылось от семпая. С торжествующей улыбкой тот прошептал: — Уверен, что сейчас мы подумали об одном и том же. Совместные тренировки, игры… Я столько сил в тебя вложил, Тобио-чан. И даже представить не мог, что однажды ты просто сбежишь… Кагеяма опустил глаза. Словно наяву, перед ним появился большой спортивный зал, яркая форма команды, первые, неумелые подачи, и снисходительные подбадривания талантливого связующего Ойкава Тооры. Куда все это ушло? И когда? Не тем ли, далеким вечером, когда голос семпая стал слишком нежным для простого друга, а прикосновения – слишком горячими и настойчивыми? Его холодность и отстраненность столкнулась с пламенем, которому, казалось, невозможно противостоять. Поступив в Карасуно, Кагеяма постарался забыть прошлое, как кошмарный сон. А вот его семпай ничего не забыл. И был готов предъявить счет к оплате. — Знаешь, я часто думал о нас, Тобио-чан. Мы подходим друг другу и могли бы стать идеальной парой. — Сомневаюсь, — Кагеяма, против воли, втянулся в нелепый разговор. Впрочем, семпай не зря слыл человеком, способным заговорить любого. — Не узнаешь, пока не попробуешь, верно? И я пришел не с пустыми руками, Тобио-чан. Не обижайся, но команда Карасуно еще слаба. Вам нужно много тренироваться, чтобы достичь уровня тех, кто выступает на Национальных. Могу предложить мой личный архив – запись всех игр, в которых участвовали лучшие волейбольные команды Японии. Не бесплатно, конечно. Он улыбнулся, внимательно следя за Кагеямой. Парень резко побледнел, его тонкие пальцы вцепились в столешницу, словно пытаясь ее сломать: — Да за кого ты меня принимаешь? — За моего очаровательного кохая, — Тоору не сдержал усмешки, наблюдая за попытками Кагеямы встать на ноги. – И только моего, Тобио-чан! Ты стал взрослее, осторожнее, но забыл о том, что я способен контролировать все, что вижу. И, разумеется, тебя… Кагеяма тяжело дышал, глотая ртом воздух. Перед глазами все начало расплываться, голос Тоору доносился до него отдельными фразами, словно сквозь вату: — Это вещество действует через кожу… Временная потеря сознания… Достаточно одного прикосновения… Мой поцелуй отравил тебя, Тобио-чан… Последним, что запомнил Кагеяма, был встревоженный голос официантки, предлагавший вызвать врача. И крепкая хватка Ойкавы, поднявшего его на руки: — О, не стоит беспокоиться. Моему другу стало плохо из-за духоты. Если позволите, мы ненадолго займем вашу комнату отдыха. Глава 3 (финал) В небольшой, просто обставленной, комнате было прохладно. Окна, закрытые плотными шторами, создавали приятный полумрак. Кагеяма осторожно повернул голову, не понимая, где он находится. К тому же, кроме боксеров на нем ничего не было. Кисти рук отчего-то затекли, и Тобио потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что они просто привязаны свернутым в жгут полотенцем к спинке дивана. «Что за бред!» - Кагеяма резко двинул руками, до боли выкручивая их. Если бы его силы сравнились с охватившей его яростью, он разломал бы мебель на мелкие кусочки. - Ну, хватит, хватит, - послышался мягкий, обволакивающий голос. К дивану, легко ступая, подошел Тоору. На нем были только легкие брюки, с мокрых волос стекала вода – парень явно только что вышел из душа. - Ты же не хочешь сломать себе руку, Тобио-чан? Как в волейбол играть будешь? - Не твое дело, - грубо ответил Кагеяма, - развяжи меня. Ойкава присел на край дивана. Его сузившиеся глаза внимательно оглядели пленника: - Боюсь, ты не в том положении, чтобы приказывать, Тобио-чан, - его пальцы скользнули по обнаженной груди Кагеямы, рисуя замысловатые узоры. Потом начали с силой выкручивать соски, пока те не покраснели: - Знаешь, о чем я подумал, когда снова увидел тебя на волейбольном поле? Не об игре, не о твоем таланте, не о желании победить любой ценой. Я вспомнил тот миг, когда последний раз обнимал тебя, и захотел все повторить. Я не могу отпустить тебя, Тобио-чан. Не дав Кагеяме возможности ответить, он прижал его к постели всем телом, зарылся руками в черные волосы и прижался к губам, которые так долго грезились ему во сне и наяву. Потом, с трудом переведя дыхание, он принялся целовать шею Тобио, стараясь как можно бережнее прикасаться к нежной коже. - Ты такой красивый, Тобио-чан, - шептал Тоору, чувствуя нарастающее возбуждение. – Мой Тобио-чан… Мой любимый… Кагеяма бессвязно выругался, пытаясь ударить его ногой. Но это только насмешило Ойкаву, который, отстранившись от него, принялся стягивать с него боксеры: - Жаль, что ты не видишь себя сейчас, Тобио-чан. Обнаженный, с красными пятнами на щеках, и припухшими от поцелуев губами… Таким я видел тебя во сне. Но давай сделаем тебя еще прекраснее… - Ублюдок, - Кагеяма прикрыл глаза, стараясь хотя бы не видеть Тоору, устроившегося между его разведенных ног. Холодные, влажные пальцы жадно скользили по его бедру, заставляя отчаянно дергаться, пытаясь отдалить неизбежное. Но Ойкава был слишком нетерпелив, и, уже спустя мгновение, нащупав узкую дырочку, ввел в нее пальцы так глубоко, как только смог. - Нет, - Тобио ненавидел это чувство полной уязвимости, чего-то инородного, входящего в его тело. До него донесся короткий смешок Ойкавы: - Ты все такой же узкий, Тобио-чан. Так сильно сжимаешь мои пальцы. Впрочем, так даже лучше. Я хочу заполнить тебя до конца, чтобы даже на поле ты думал только обо мне. Мой очаровательный кохай… Еще несколько раз разведя пальцы и полюбовавшись покрасневшим лицом Кагеямы, Тоору убрал руку. Встав с кровати, он медленно снял и отбросил в сторону свою одежду, взял гель и тщательно размазал липкую массу по своему стоявшему члену. - Я не хочу порвать тебя, Тобио-чан, - доверительно сообщил он, наклоняясь и целуя Кагеяму в щеку. Затем, подложив под поясницу пленника подушку, приказал: - Тобио-чан, разведи ноги пошире. Ответом ему был полный бессильной ярости взгляд. Тоору вздохнул: - Какие мы упрямые, - он надавил коленом между сведенных ног Кагеямы, затем прижался твердой плотью к его ягодицам. И резко толкнулся вперед, наслаждаясь этим, почти забытым ощущением полного, пусть и отобранного силой, счастья. - Мой Тобио-чан… - время словно остановилось. Мир померк перед его глазами. Только сейчас, только в эту минуту Тоору жил. Все, что было до этого, казалось бессмысленным, ненужным, забытым сном… - Мой любимый, - шептал он на ухо любовнику, хорошо понимая, что ответа никогда не дождется…