Daemon Amoris et Mortis

— Итак, что тут у нас? — Милли уселась в кресло и открыла книгу на первой странице. Сузаку подкатил коляску Наннали к дивану и помог девушке перебраться на него, а после развернулся к Эшфорд и, словно не услышав ее вопроса, поинтересовался: — Мандарины будешь? — Ага, — она кивнула, не отрывая взгляда от желтых страниц, где убористым почерком было что-то написано. На столик неподалеку от девушки опустилась тарелка с фруктами, куда было удобно дотянуться каждому, а сам хозяин вылизанной практически до блеска квартиры устроился прямо на ковре рядом с креслом Милли. Она морщила лоб и старательно продиралась сквозь строчки, пытаясь разобрать, про что там идет речь и иногда бубня отдельные слова под нос. Сузаку с Наннали сначала пытались следить за тем, что она говорила, а после переключились на поедание фруктов и наблюдение за ярко горящей в полутьме квартиры елкой, на которой парень включил гирлянду. Медленно текли минуты в тихой, но кажущейся невероятно теплой и уютной комнате. Милли так же тихо проговаривала непонятные слова, Наннали отправляла в рот одну за другой дольки мандарины, а Куруруги молча смотрел на мерцающие праздничные огни расфокусированным взглядом, наслаждаясь атмосферой в квартире. За окном давно уже стемнело, но фонари пока что не зажглись, зато откуда-то из соседнего проулка слышались смех и песни успевших опять выпить (или не успевших протрезветь) людей. — Это что-то вроде сборника каких-то заклинаний, — неожиданно раздался голос Эшфорд, которая, наконец, отложила книжку и с хрустом потянулась, разминая затекшее тело. — А? — Наннали непонимающе оглянулась на нее. — Говорю — все это похоже на какой-то сборник заклинаний самого разного назначения, а кое-где вообще какие-то ритуалы описываются. — Пойди в поле ночью, нацеди кровушки девственницы да умойся ей, как месяц младой взойдет? — ехидно уточнил Сузаку, сгребая с тарелки последнюю мандаринку. — Э, куда?! — возмутилась на это действие Милли, но заметив рядом конфеты, что так же были принесены заботливым хозяином, махнула рукой. — Ты практически процитировал один из этих «ритуалов», — она пальцами показала скобочки, — только там нужно было испечь пирог с этой кровью. — Фу, — непроизвольно вырвалось у обычно сдержанной Наннали, — Какой псих это придумал? — Тот, что кому-то хотел подарить эту книгу, и счастье, что почтальон был невнимательным, — «пьяным» тихо поправил Сузаку, но та лишь скривилась, — Почему-то я уверена, что тот, кому предназначался подарок, точно бы не думал обо всем этом в таком негативном ключе. — Я не хочу даже думать о том, что существуют люди, верящие во весь этот бред и, более того, проводящие все эти недо-ритуалы, — Наннали поежилась, с легким отвращением глядя на книгу. Со вкусом потянувшись и встав, Сузаку оглядел заторможенных подруг, что явно в красках сейчас представили себе все, что было написано, и не говоря ни слова, направился на кухню, надеясь, что кофе вернет хорошее настроение. Вернувшись в комнату спустя пятнадцать минут с подносом, на котором кружком выстроились три чашки с кофе и небольшая бутылочка с ликером, он застал вполне мирную картину в гостиной — Милли развалилась в кресле и прикрыв глаза с удовольствием уминала конфеты, а Наннали задумчиво листала книжку, к которой до этого явно испытывала неприятие. — Я бы хотел спросить, что тут произошло за то время, пока меня не было, но вместо этого предлагаю выпить кофейку и расслабиться, — Куруруги не стал заморачиваться и поставил поднос прямо на пол. Милли оторвалась от поедания сладкого и с интересом взглянула на содержимое принесенных чашек и уже хотела было разочарованно протянуть, что после столь пышного празднования нового года простой кофе кажется неинтересным, когда заметила бутылку с ликером, до этого скрытую рукой парня. — О, ты откопал в своих закромах еще что-то? — потянувшись к бутылке, девушка чуть не свалилась с кресла. — Сиди уже, — Сузаку протянул ей одну из чашек и, чуть прищурившись, вслед подал все же бутылку. — Нанна, будешь? Девушка оторвалась от пролистывания страниц и чуть прищурившись, разглядывая предложенное, покачала головой. — Ты же знаешь, что я не пью алкоголь. — Мгм, кто бы говорил — Милли ехидно улыбнулась, добавляя ликер в кофе и отхлебнула, довольно зажмурившись, — Вчера, помнится, ты от бокальчика вина не отказывалась. Наннали смутилась и потупила взгляд, а Сузаку тихо фыркнул, отбирая у Милли бутылку и тоже наливая себе. — Ну хорошо, не совсем не пью, а очень редко пью и больше не хочу. — Да как скажешь, нам больше достанется, правда же, Заку? — Эшфорд с улыбкой обернулась на парня. — Угу, — он рассеянно кивнул, прожигая вновь вернувшуюся к просмотру книжки Наннали взглядом. — Что ты там такое интересное нашла? Она подняла глаза на него и, чуть улыбнувшись, зачитала: — «Любовь — прекрасное чувство, что толкает нас на подвиги, заставляет чувствовать себя живыми и просто быть собой!» Сузаку невпечатленно приподнял бровь, а после вдруг отставил кофе и протянул руку, безмолвно прося книгу. А получив, он развернул ее к себе и пробежался взглядом по страницам. Серые, с неровным прописным почерком и с какими-то полустершимися картинками, в которых с огромным трудом можно было различить пентаграмму, если они правильно разглядел, с ломкими страницами, от которых (он с удивлением отметил, что раньше этого не было) тянуло чем-то сладковатым, книжка казалась какой-то ненастоящей. — М-да, не знал, что тебе нравится такое, — Куруруги усмехнулся и перелистнул страницу, вглядываясь в написанный текст, — «Ночью, когда грань тонка, позови…», хм, — он зажал разворот и вернулся в начало книги, — А вы заметили, что раньше почерк был понятнее? — Ой, да какая разница, — Милли прищелкнула пальцами и попыталась забрать книгу, за что тут же получила по рукам. — Ай! За что?! Отодвинувшись подальше от девушки, Сузаку погрозил ей пальцем, с трудом сдерживая смех. — А нечего мне мешать читать мой, между прочим, подарок. — Он не твой! Ты его получил по ошибке! — И что? Принесли-то все равно мне. — Но дверь открыть мог любой из нас и получил бы его он! — Но вы обе дрыхли и… — Просто. Прочитайте. Уже! — Наннали стукнула кулаком по обивке дивана, заставив друзей замолчать и с изумлением воззриться на обычно спокойную девушку. — Мне без разницы, кто это сделает, но имейте совесть — я ведь тоже хочу узнать, что там! Переглянувшись, Сузаку с Милли вновь расселись на своих местах — девушка в кресло, параллельно стащив со столика ликер, а парень на полу, на этот раз немного дальше от нее. — Кхм, в общем, — он вернулся к нужному развороту и еще раз вчитался в прыгающие строки, — Не могу сказать точно, что тут написано, ибо слишком расплывчато, но… Вроде бы что-то говорится про какой-то ритуал? Хм, или это призыв? — Заку! — Да-да, короче! — дасадливо поморщившись и махнув на нетерпеливых подруг рукой, продолжил: — Так вот, тут что-то на латыни, если я правильно понял. Veni ad… Эээ… Veni ad me… morem? Не, там amorem. Veni ad me amorem. И-и-и… Veni, daemо… nium… Veni, daemonium… mors… — Это ты сейчас точно на латыни читал? — с сомнением уточнила Наннали, — Нет, на китайском, неужели не слышно? — раздраженно бросил парень, кидая книгу на ковер. — Ну не злись, — примирительно улыбнулась Милли и не удержавшись, добавила: — Но читаешь ты и впрямь так «понятно», что даже если это был призыв кого-то, то он не понял, что звали его. У Куруруги даже слов не нашлось, чтобы ответить ей, и девушки весело засмеялись, глядя на его насупленное лицо. Злобно прищурившись, он встал и в два шага оказавшись рядом с Эшфорд, с ехидной улыбочкой выхватил из ее рук бутылку с ликером, который она подливала в свою уже пустую чашку из-под кофе. Проигнорировав возмущенный вопль, он отставил алкоголь на столик и подхватив с пола книгу, еще раз пробежался по странице глазами, положил ее рядом с бутылкой, сам же отходя в сторону и замирая в драматичной позе. — Говоришь, латынь у меня плохая? — улыбочка стала еще ехиднее, — Тогда слушай ее, пока тот, кого призывать этими строчками надо, не откликнется! — и поймав смешливый взгляд Наннали и гневный Милли, вскинул руки, начиная повторять: — Veni ad me amorem. Veni, daemonium mors. Veni ad me amorem. Veni, daemonium mors. Veni ad me amorem. Veni, daemonium mors. Veni ad me… — Сузаку запнулся, когда в комнате вдруг мигнул свет и погас. — Я тебя прекрасно услышал и с первого раза, — в темноте незнакомый голос раздался невероятно громко и пугающе. Парень хрипло втянул в себя воздух, буквально кожей чувствуя чей-то пронизывающий до глубины души взгляд, которому отсутствие света не мешало. — Заку?.. — растерянный и испуганный голос Наннали заставил вздрогнуть и спешно потянуться к ближайшей стене, чтобы нащупать дверь, возле которой был выключатель. Раздался негромкий щелчок и люстра тускло загорелась — две из трех лампочек перегорели — освещая гостиную с двумя сжавшимися на кресле и диване Милли и Наннали, растерянным Сузаку и незнакомым парнем в странной одежде, что стоял четко посередине между ними и со скучающим видом обводил все взглядом. — Пока тот, кого этими строчками надо призывать не придет, да? — истерично хохотнула Эшфорд, выпуская из ослабевших рук чашку.