P.Y.T — Michael Jackson
Когда кажется — креститься нужно.
Однако боги не помогут.
Ужас надвигается, завлекая в сладостные путы.
— Куда это мы намылились в столь ранний час? — Бомгю стоит в проходе, облокачиваясь о дверной косяк, совсем сонный, ибо его пробуждение спровоцировал Майкл Джексон за стеной. Джихе, пританцовывая в своей задекорированной комнате, собирается куда-то, хихикая, стоит лишь бросить лёгкий взгляд на экран смартфона. Из открытой дверцы шкафа выглядывают повседневные джинсы, словно желая быть нужными и желанными, но девушка точно дала понять данному предмету одежды, что сегодня он не гвоздь программы. У платьев, аккуратно разложенных на кровати, совсем другая ситуация — каждое из них может поучаствовать в создании незабываемых моментов. — Бомгю! — девушка быстро оказывается около сонного старшего брата, затягивая его в комнату. — Ты мне безумно нужен! Как думаешь, какое из них лучше всего? — Мне кажется, крайнее слева, — Гю зевает, прикрывая рот сгибом локтя. Платье, которое посоветовал Бомгю, было аккуратным и неброским. Нежный персиково-розовый оттенок идеально гармонирует с оттенком румян на лице Даниэль. Сам крой приталенный и отлично подчёркивает фигуру девушки, подол ниже колена добавляет скромности и невинности, если не учитывать незаметный разрез сбоку, обрамлённый волнистой сборкой и пуговками-жемчужинами, и, конечно же, излюбленные девушкой рукава три четверти. Старший Чхве отчётливо помнит, как покупал это платье по глупой случайности: одним поздним пятничным вечером, очень комфортным и атмосферным, Бомгю возвращался домой, как неожиданно пьяный мужчина за пятьдесят решил нравоучать двадцатидвухлетнего парня о том, что женщин бывает много, а вот настоящих друзей мало и их нужно ценить. Гю не знал, как тактично отправить мужчину прогуляться по определённому маршруту, зашёл в бутик с женской одежной, однако без покупок выходить было стыдно. Именно так персиковое платье обрело хозяйку, хотя история оказалась смешной и глупой, но Джихе прыгала от счастья. Сейчас же девушка с довольной улыбкой сгребает в руки красивую ткань, прижимая к груди, и крутится вокруг себя хихикая. — Ты не ответила на мой вопрос, — Бомгю скептически оглядывает комнату, складывая руки на груди, все ещё иногда сонно открывая рот. — На свидание, — голос Дани достигает разума быстро, да настолько, что Бомгю теряет осадок сонного состояния и закашлялся. Этого момента он и боялся, если быть точнее, нового существа мужского пола в одной квартире, хоть и будет пребывать он в определённом временном промежутке. Психологически он готовил себя к знакомству с новым ухажёром, но не успел и глазом повести, как осознал, что вся подготовка коту под хвост. Реальность накрывала быстрее, чем можно было себе представить, или же образ маленькой девочки с двумя хвостиками, бегающей вокруг Бомгю с мягкой игрушкой-пищалкой, постепенно растворялся, оставался на подкорке долгосрочной памяти, больно пульсируя при взгляде на выросшую сестру. — С кем? — Бомгю заглядывает в лицо младшей сестры, перенося вес на одну из лодыжек, прищуриваясь. — Бомгю, отстань, а! — Джихе ладонью полностью накрыла аккуратные черты лица старшего брата, и парень рухнул на кровать к симпатичным платьям. — Чтобы домой вернулась к семи, — Бомгю снимает с головы подол одного из платьев, оставаясь комфортно лежать на кровати младшей сестры. — Ты хуже папы! Он хотя бы разрешает мне гулять до девяти, — младшая Чхве дует обведённые карандашом и покрытые лёгкой помадой губы и хватает Бомгю за предплечье, стаскивая с кровати, после упираясь двумя руками в спину и выталкивая из комнаты. — Мне нужно собираться, проваливай! — Вот и пусть твой хахаль тебя везде водит теперь! — кряхтит Бомгю, оказываясь за захлопнувшейся дверью. Это лишь первый раз из последующих. Кровь бурлит по венам, ведь никакой информации о ухажёре младшей сестры добыть не удалось, даже учитывая общение с Хюнин Бахи, которая как-никак лучшая подруга Джихе. Единственное, что безумно хотелось узнать — это возраст, ибо сейчас слишком много девушек начинают встречаться с мужчинами за сорок, надеясь на счастливое будущее. Каждый раз Дани удачно избегала вопросов, предлагая на ужин приготовить что-то вкусное, подкупая желудок Бомгю прохладным кукси. Поел Гю, конечно, на славу, но вот утолить голод своего братского волнения не смог, лишь раззадоривал сильнее. Младшая Чхве ускальзывала из вида ранними утрами, не попадаясь под взгляд старшего брата, будто свирепого дракона, охраняющего башню принцессы, отправляя лишь неутешающее сообщение: «я с ним, буду в девять, люблю, оппа». Он стал ночным кошмаром, обращаясь в пожилого мужчину в костюме и тростью в руках, сидящего возле его маленькой и милой младшей сестры, уложив своё брюхо на колени. Бомгю отвратно даже думать, что какой-то пузатый старикашка будет тянуть руки к Джихе, пошло облизывая губы и причмокивая. В такие моменты по телу пробегал табун мурашек ужаса и паники, потому что с отцом говорить на тему вечерних походов младшей сестры не хотелось. — Ну и куда вы пойдете на этот раз? — Даниэль не удалось сбежать раньше пробуждения брата, поэтому Бомгю снова стоял в дверном проёме. — Куда нужно, чего пристал? — и лучше бы она этого никогда не говорила. Тот самый кусочек личности Бомгю под названием «я старший брат и должен опекать», был разбит на тысячи осколков, вонзаясь изнутри в лёгкие, стремительно опустошая орган от воздуха. Каждый вечер, как по расписанию, Гю смотрел в окно из приоткрытой шторы и пытался уловить хоть какой-то след от загадочного парня, покорившего сердце его сестры. Видимо, он подошёл хоть под один из всех выдвинутых критериев после просмотра около тридцати корейских телесериалов по вечерам и превзошёл Ли Чон Сока, хотя, может, она просто попытается забыть свою сказочную влюблённость, раз он выбрал в качестве своей невесты Айю. Однако Бомгю и сейчас не смог разглядеть ни клочка волос, ни подъезжающую к их дому машину. Добил, вероятнее всего, звонок Хюнин Кая посреди дня, отвлекающий от спокойного прочтения очередного тома манги. Бомгю бы не стал даже отвечать, если бы не их великая дружба со школьной парты, пережившая сотни ссор из-за разбора личности Беллы из Сумерек и того, почему Эдвард сияет на солнце, словно на него срыгнул единорог, а он не устрашающий вампир, и около трёх компаний их молодости, первую сигарету, первый сомэк, приготовленный в одной из их подростковых компаний. Стоило лишь ответить на звонок, как голос друга, напуганный и слегка злой, будто его неплохо обманули и оставили за бортом в какой-то мутной схеме, такое уже бывало, поэтому удивляться нечему, тараторил что-то невнятное про свою сестру, параллельно рассказывая миллион историй и сплетней про их общих знакомых с университета, до момента, пока Бомгю не откинул книгу с толстым переплётом, забыв положить закладку. — Ты можешь внятно мне пояснить в чём проблема? — устало вздыхает Чхве, прижимая телефон к уху плечом, параллельно пытаясь отыскать место, на котором остановился, держа в пальцах закладку из тонкого пластика. — Бахи с каким-то парнем на двойном свидании, — пыхтит на другой стороне Кай, кажется, совершая около двух кругов по комнате в минуту. — Ну, мои поздравления, — Бомгю усмехается, наконец, находя то самое место, на котором его чтение прервалось звонком. — А чего ты поздравляешь? — теперь усмехается Кай, невзначай продолжая. — Джихе тоже там, — манга и закладка оказываются на диване, удачно выпав из рук Гю. Теперь было совсем не до чтения манги, а уж тем более спокойного пребывания в стенах тихой квартиры. Рука сразу же потянулась к загривку, забираясь пальцами в волосы и расчёсывая кожу. Их союз старших братьев быстро договорился о встрече через пятнадцать минут и за всю историю своей дружбы с Камалом, Бомгю так быстро не прибегал на место встречи, держа при себе только телефон да ключи от дома. Кай, стоило им сцепить руки и обняться, сразу же начал диктовать адрес забегаловки с китайской кухней, заглядывая в телефон через плечо Бомгю — время шло, а Гю так и не перерос Кая, хотя клялся, что сможет. Небольшая забегаловка находилась в радиусе километра, что безумно приятно — бежать недалеко. Через пятнадцать минут парни стоят на тихой улочке с кучей мини ресторанов, один из них с китайскими иероглифами 中国笑. Изнутри доносятся громкие голоса и китайская музыка, до обонятельных рецепторов приятный запах еды, и, посмотрев ещё раз на карту и адрес, Бомгю кивает и первым забегает в помещение, раскидывая ленточные ПВХ завесы своим телом, следом за ним забегает Кай, более спокойно отодвигая ленты руками. Их встречает помещение, отделанное в красных оттенках и пару симпатичных фикусов Бенджамина около кассы, выращенных с помощью бонсая, и стена, украшенная различными граффити и китайскими фонариками. Посетители уютной забегаловки смотрят на парней, в негодовании поднимая брови и хмурясь, однако Гю явно не до этого — он ищет хоть какой-то признак присутствия Бахи или Джихе, пока Кай не указывает рукой за дальний столик посреди помещения, где сидит младшая Хюнин и незнакомый парень с светлыми волосами. — Что за глиста белобрысая? — под нос шепчет Хюнин, размеренными шагами приближаясь к столику. Его лицо словно кричит, чтобы к нему прилетел неплохой кирпич и разбавил угрюмую мину. — На себя посмотри, блондиночка с членом, — Бомгю, засунув руки во фронтальные карманы джинсов, следует за Каем. Парень за столиком поднимает глаза и неловко сглатывает, словно пытается понять: к нему ли направляются два явно недружелюбно настроенных парня или нет. Кай и Бомгю встают с правого края столика, сначала просто осматривая происходящее, пока Бахи не поднимает глаза. Её глаза наполнены ужасом и стыдом, однако её брат и его лучший друг вальяжно обходят стол, занимая места на скамейках рядом с ними: Бомгю рядом с Бахи, облокачиваясь и складывая замок у губ, а Кай рядом с неизвестным, оставляя ладони подмышками и локти на столе, после наклоняясь к лицу парня почти впритык. Между ними повисает неловкое молчание, а союз старших братьев сверлит незнакомца двумя недружелюбными взглядами, пока Гю не нарушает его. — Второй где? — голос немного приглушённый за счёт рук у рта, но слышен напуганному парню отчётливо. — Какой второй? Вы о чём? — незнакомец бегает взглядом от Кая, доходя до Чхве, находя свою окончательную остановку на смущённой Бахи. — Даниэль и её возлюбленный не пришли, — не выдерживает девушка, вмешиваясь в разговор парней. Она кусает губы и поворачивает кольца на руках, дабы хоть как-то успокоить свои нервы. — Как его зовут? — цедит Бомгю. — Как тебя звать? — почти одновременно с ним приглушённо говорит Кай. Их голоса звучат одновременно, и парочка со свидания неловко переглядывается. — Извини, Субин-оппа, это Кай-оппа — он мой старший брат, и Бомгю-оппа — его лучший друг и старший брат моей подруги, которая должна была прийти, — отчаявшись объясняет Бахи, показывая рукой на каждого из парней. — Бомгю-оппа, я не знаю, с кем должна была прийти онни, но по фотографии, где видно кусочек его лица — он очень красивый. Бомгю выдыхает, взгляд становится чуть мягче, и камень хоть немного, но ослабляет давление на его душу. Не старик с пузом — ну и славно, хотя бы их ровесник. Странным было то, как младшая сестра скрывала своего загадочного ухажёра не только от него, но и от своей лучшей подруги. Тем временем Кай не расслабляется и приближается к лицу Субина ещё сильнее, прищуриваясь, пока последний старается отодвинуть своё лицо, одной рукой опираясь о скамейку позади себя. Теперь Бахи напрягается ещё сильнее, однако противиться брату в такой ситуации то же самое, как с радостным лицом идти на расстрел. — Так значит, Субин, — шепчет Кай, отодвигаясь, но взгляда не сводит, проверяет, насколько крепкий орешек этот Субабуин. — Ты по масти кто? — Перебор, Кай-я, — отзывается Бомгю, и на его губах расцветает небольшая улыбка. Даже с этой ситуации проходит примерно месяц, но хоть какого-то знака Бомгю так и не смог раздобыть. Сестра немного дулась, узнав о происшествии, и даже ругалась, что будь она там — дала б в нос не раздумывая, на что Гю лишь недовольно хмыкнул и вернулся к чтению излюбленной манги. Братское сердце разрывалось каждый раз, стоило лишь смеху младшей сестры послышаться из соседней комнаты, и терпение, мягко говоря, заканчивалось, терпя крушение корабля об айсберг под названием «Ухажёр младшей сестры». Бомгю было бы абсолютно без разницы, если бы данный персонаж был известен и безопасен, ведь первые отношения зачастую могут быть достаточно неудачны по детской наивности и слепой надежды, в случае Дани на отношения, как в её любимом корейском телевизионном сериале, выходящим каждый вечер пятницы. Как только очередной смех и сладкое «Ты такой забавный, %нд@ж-оппа» достигают слуха в очередной раз, кипение внутри достигает придела, и будь парень чайником для газовой плиты — давно бы засвистел на всю квартиру, напоминая о себе. Бомгю не выдерживает и захлопывает том манги одной рукой, откидывая толстый переплёт на простынь. Поднимается, также резко, просовывая ноги в тапочки, и выходит из комнаты. Шаги громким звуком раздаются по коридору, и Гю стучит в комнату Джихе, стараясь сдержать всё кипение внутри себя. — Даниэль, могу войти? — голос звучит на удивление спокойным, однако после желанного «оппа, заходи» ручка двери дёргается с грубым рывком, и почти сразу же Бомгю делает вызов для загадочного ухажёра: — Если ты не ссыкливая тряпка — приди и познакомься со мной! Глаза девушки лезут на лоб от удивления, и, быстро вскочив, совсем забывает о том, чтобы выключить микрофон. Собеседник Джихе слышит абсолютно всё: от оскорблений в сторону её старшего брата до нецензурной брани самого Бомгю. Старший Чхве хватается руками за дверной проход, совсем не желая покидать комнату, а младшая, двумя руками уперевшись ему в спину, пытается вытолкнуть его. Ровно до того момента, пока из динамика телефона не доносится: — Хорошо, я приду.***
Your Cat Is Dead — Lenin Was A Zombie
Гостиная погружена в полумрак, скрашиваемый горящим экраном Бомгю и вспышками света от действий на нём. Mobile Legends не сравнится с League of Legends, но пока ноутбуком пользуется Дани для написания своих книг — ему подходить и трогать не позволено. Обходиться мобильной MOBA игрой было трудновато, но геймплей похож, как и некоторые персонажи, да и суть одна. Маленький мини бар с газировками Джихе привлекает невероятно, скрывая в маленькой холодильной камере вишнёвую колу. Отомстить за всё хорошее, несомненно хотелось, наверное, именно поэтому Бомгю поднимается с дивана, стоит лишь катке закончиться разрушением фонтана чужой команды, и направиться к морозильнику, приседая на корточки и вынимая банку с колой, наблюдая, как та сразу же покрывается конденсатом. — Джихе, ты слишком распустилась, будет тебе наказанием, — губы расплываются в улыбке, и парень подкидывает банку, улавливая её в воздухе. Свет наполняет гостиную, ослепляя старшего Чхве, и на пороге стоят два силуэта, которые удаётся рассмотреть через просвет между указательным и средним пальцем. Джихе уже опирается кулаками в бок, недовольно смотря на банку в руке Бомгю, а рядом стоит силуэт — розовое пятно на обоях. Гю убирает руку и признаёт в спутнике младшей сестры странного маникюрщика, кажется, его зовут Ёнджун. В комнате повисла неловкая тишина, однако Джун чувствует себя комфортно и осматривает парня, как будто он ждал этого момента безумно, а Бомгю с недовольным лицом смотрит в ответ и морщится, уже желая задать интересующие его вопросы, однако не успевает этого сделать. Ёнджун поднимает глаза и устанавливает зрительный контакт с чужими глазами, провоцируя мнимый разряд тока — Бомгю не нравится нахальство, особенно в его доме. — И что это яркое пятно тут делает, Даниэль? — голос хрипит, а агрессия копится внутри, желая обрести устойчивый облик и обрушить потом кипятка на силуэт с розовым цветом волос. — Ты сам меня позвал, а я не ссыклом, как видишь, оказался, — Ёнджун мурчит, выводя из себя надменным поведением. Банку из руки хочется отправить в полет до смазливого лица, но Гю сдерживается. — Джихе-а, ты разве не предупредила его, что мы придём сегодня? Картинка складывается быстро, стоит лишь имени сестры оказаться произнесенным из чужих губ. Джихе позволяет называть себя корейским именем только близким, что является достаточно интересной привычкой. Кажется, розоволосого устраивает всё, но не Бомгю, который вот-вот лопнет, как гелиевый воздушный шар, только наполненный ртутью, желающей отравить токсичными порами всё вокруг. Джихе мнётся, однако просто подбегает к брату и вырывает из рук, прикладывая к собственному лбу. Напряжение в помещении бьёт ключом, учитывая, что Дани прекрасно знает оба характера. — Он спал, когда я уходила, — Даниэль открывает газировку под пристальный взгляд Бомгю и делает глоток, стараясь не обращать повышенного внимание на пару, прожигающих её лицо, глаз. — Вот как? Так хён, оказывается, засоня, — сладкое урчание заполняет не только комнату, но и желудок Гю, вызывая рвоту. Ёнджун достаёт из кармана шоколадное молоко в пакетике ноль два миллилитра и кидает его Бомгю. — Что это за хуйня с трубочкой? — парень ловит упаковку, не успев толком и рассмотреть иероглифы. — Оппа, не груби ему! — взвывает Джихе, прекрасно ожидая такого развития событий. Бомгю тактично молчит, не желая вступать с Ёнджуном в словесную перепалку. Он уже понял, что загадочный ухажёр, чей образ был стариком с пузом на коленях в первые несколько недель — оказался парнем с розовыми волосами, которого Гю видел всего раз в жизни. Джихе, стараясь хоть как-то успокоить старшего брата, агрессивно поглощавшего его любимое шоколадное молоко, предлагает выпить им ещё и чая, убегая на кухню. Парни остаются один на один друг с другом, и если бы вся жизнь была игрой, то, вероятно, самое время всплыть игровому выбору из отомэ новелл — промолчать или подъебать. В случае Бомгю выбор был второй вариант, но торопиться смысла нет, нужно просто ждать верного момента для стратегического хода. Ёнджун спокойно сидит рядом, в какой раз с головы до пят оглядывая Гю, подмечая для себя, что вероятнее всего, как и твердила Джихе, питание парня не из лучших. Джихе возвращается с двумя кружками чая и ставит их на журнальный столик напротив парней, и Ёнджун, поблагодарив, первый тянется за напитком. — Почему у тебя волосы розовые? Ты из этих? — Джихе сразу же краснеет, прикрывая нос пальцами, а Джун лишь усмехается, словно привык к такого рода вопросам. — Из каких этих? — мурлычущий голос выводит из себя, словно в желудок залили порцию оливкового масла, отяжеляя и вызывая рвоту, а внутривенно вогнали неподходящую группу крови, что так отторгается организмом. — Из голубых, — Бомгю расплывается в улыбке, позволяя себе взять кружку и отпить напиток приятного цвета. — Я розовый, — Джихе заливается смехом, а Гю мысленно подносит нож к горлу Ёнджуна. Ёнджун вызывает лишь отвращение и никакой даже приятельской симпатии. Бомгю лишь морщится, стоит розовой макушке бродячего по квартире ужаса во плоти пройти мимо и позволить лёгким наполниться ароматом одеколона с приторными нотками ванили и табака. Ёнджун появляется всё чаще, мешая повседневному досугу и становясь ночным кошмаром наяву, что каждую ночь видит Гю: розоволосый в его комнате рвёт его мангу и сладко протягивает ненавистное отныне «хён», а подсознание лишь дорисовывает комичные рожки алого оттенка, которые берут истоки из-под розовых прядей. Хоть в суровой реальности Джун не рвёт мангу, но его присутствие запускает процесс естественного отторжения позитивных эмоций и чувств, заменяя скользким отвращением и липкой ненавистью. Он поглощал, подобно опасному хищнику дикой Сахары, судя по его голосу — гепарда из семейства кошачьих, а по поведению, к примеру, пятнистая гиена, тоже ведь к данному семейству относятся. Падальщиком или падалью ебучей Ёнджуна назвать было легко, особенно после того, как холодильник под милые смешки Даниэль был наполовину опустошён, и содержимое находилось в желудке парня. Иногда, а именно всегда, хотелось намекнуть, что розоволосый слишком много находится в поле зрения и ему лучше испариться, пока терпение ещё присутствует и способно удерживать Бомгю в лапах мнимого благородства и спокойствия. Джихе всеми способами пыталась хоть как-то посодействовать дружбе близких ей парней, но всё шло прахом — гордость и предубеждения Бомгю сильнее всего, и пусть даже метеорит раздробит квартиру Ёнджуна, он не позволит мозолить его глаза больше трёх часов в сутки. — Бомгю, пожалуйста, постарайся подружиться с ним, — голос Джихе отчаянный, желающий компромисса. — Я правда влюбилась в него. Наверное, только это останавливало от безграничного ехидства и агрессии, накопляющийся внутри Бомгю, подобно монетам в копилке-свинке — с каждой ситуацией монетка со звоном опускалась внутрь, зарождая большую тяжесть с каждым разом. Джихе хотела, чтобы Бомгю проводил время с ними, пока Ёнджун дома, и они все вместе веселились, как в романтических сериалах. Как бы не хотелось устроить забастовку, создать петицию об истреблении розоволосого — Бомгю пошёл на компромисс. — Хорошо, Джихе, я буду проводить с вами время. Бомгю пожалеет об этом решении, погружаясь в когтистые лапы гиены, что так легко может впиться зубами в глотку, перекрывая дыхание. Розовый ужас — червь паразит, завладевший важной частью жизни Бомгю, отравляя собой.