Не позволяй ему завладеть, иначе съест, как индейку на новый год.
Понравится ли тебе, если он скажет, что так делают в американских фильмах?
Get it Up — MSI
Кофейня озарялась светом солнца, мягко покорявшего необъятный и неизвестный горизонт, сливаясь воедино. Бомгю сбежал из дома, стоило услышать от Джихе о примирительной ночёвке с Ёнджуном в их квартире по случаю командировки родителей. В добавок, Джун будет спать с ним в одной кровати, ведь уровень их отношений не достиг раздела ложа в комнате младшей сестры, да и бунт Гю будет слышен за сотни километров. Пускать в свою мягкую уютную кроватку не хотелось, от слова совсем. Наоборот, оставить розового на кухне, где сломана оконная ручка, чтобы окоченел и стал замороженной сахарной ватой. Гю куксился с самого утра, только узнав о планах Джихе, попутно вспоминая абсолютно все ситуации, не укладывая их в голове без негативного восприятия. Не то чтобы всё было настолько ужасно, но скользкость ненависти всегда выше здравого смысла, а в случае Чхве — ещё и гордости, особенно в моменты очередного ехидства. Возможно, шутки были и правда смешными, и Бомгю предвзят, но парень измучил его ещё до полноценного прихода в квартиру и жизнь. Сейчас Хюнин Кай — единственный, кто может выслушать исповедь его отрицания происходящего и по-братски положить руку на плечо, похлопывая и понимая его мучений и агонии безысходности. Камал всегда знал, когда нужно промолчать, когда дать совет и когда просто молча взъерошить волосы, смеясь над глупостью суждений Бомгю о жизни и людях. — Ну и чего ты надулся, хён? — Кай спокойно пил свой латте с кокосовой стружкой — сразу видно, из этих. Но о Ёнджуне так не скажешь, слишком брутальный. — Не называй меня «хён», пока они не расстанутся, — Бомгю насупился, осознавая, что все мысли крутятся вокруг раздражителя. — Так ты даже не начал рассказывать, кто он и с чем его употреблять? — Кай поджал губы, постукивая по картонной ёмкости. Инструкции по употреблению Чхве Ёнджуна, к сожалению, не имелось, и о существовании данной вещицы знала только Джихе. Было непонятным, как она умудрилась начать встречаться с таким парнем, так ещё и влюбиться по уши, забыв о выходе новых серий и излюбленном канале с телесериалами. — Ёнджун его зовут, — Бомгю насупился, отпивая американо со льдом. Прохладная горькость заполнила полость рта, хотя бы как-то остужая пыл и сокращая распущенный язык. — И я без понятия. Он уже даже в играх меня преследует, понимаешь?***
Эта ночь, как и остальные десятки, была бессонной, и фонарь освещал комнату лишь на часть, небольшой полосой света расстилаясь по полу. Бомгю был занят и усердно нажимал на клавиши на экране смартфона, наслаждаясь прохладой на не прикрытых одеялом ступнях. Игровой матч длился около десяти минут, и пока всё гладко, словно судьба хоть где-то смиловалась. Бомгю, как он и предпочитает, занимал позицию стрелка на линии золота, стараясь расфармиться и не лезть под нос вражеского героя. Его герой — Иксия, имела очень удобные для Бомгю навыки: пассивный навык, при котором герой мог восстанавливать здоровье, если наберёт три метки; на первой кнопке — луч, который наносил достаточно урона, чтобы добить противника; на второй кнопке — удобный захват героя с эффектом оглушения, что не позволяло тому наносить собственные атаки; на третьей, самой важной — массовый урон, когда Иксия образует поле и бьёт по всем героям, что находятся там. Этот навык был самым удобным и продуктивным на поле боя, однако он покупался только по достижению четвёртого игрового уровня, ибо поэтому Гю всеми силами пытался быстрее врага нафармить на миньонах уровень. Герой со стороны красных — Ханаби, женский персонаж, специализация — массовый урон и регенерация. У неё навыки, которые просто выводили из себя: контроль на третьем навыке, самый раздражающий; на втором свиток, который наносит неплохо урона; на первой атаке щит с эффектом кармы, а если умным языком — собственная атака возвращалась, отскакивая. Победить её достаточно легко, если человек не умеет играть и только начал свой путь становления задротом, отрываясь в рейтинге на низших рангах практически с ботами. Несомненно радовало, что сейчас человек, играющий за неё, не показывался на линии, и Бомгю с расслабленным лицом мог фармить и наблюдать за всплывающими табличками об убийствах. — Ну и где ты? Сейчас лайн проебёшь, посмешище, — лёгкая улыбка озарила потрескавшиеся губы, пока герой на экране беспощадно наносил атаки на первую вражескую башню. Ханаби появляется из кустов со стороны леса, сразу же атакуя контролем и вторым навыком, на что Бомгю теряет улыбку и сразу же напрягается, стараясь хоть как-то отбиться. У него не получается, ведь уровень стрелка красных на два выше, и это вызывает прилив геймерской агрессии и несильного удара в подушку, дабы охладить пыл, ведь закричит и получит по шапке от Джихе, мирно видевшей свои сны про её чучело разноцветное. Пока идёт время восстановления, Бомгю наблюдает, как вражеский стрелок убивает пачку миньонов, и только сейчас замечает, что у персонажа скин с розовыми волосами. Чувства обретают новый характер, и разум уже отправился в дебри, не контролируя движения пальцев, яростно открывающих игровой чат, попутно нажимая на кнопку «все». bg_brr: кустарник розоволосый, я с твоей мамой по ночам развлекаюсь если что. От души отлегло мгновенно, ведь сейчас Бомгю мог по полной оторваться на невинном человеке, не почувствовав угрызения совести, ведь кто больше расскажет родословную и всё происходящее с мамами, отцами и сёстрами, после отправив в тартарары, тот и прав — таковы правила MOBA игр. Бомгю возрождается и выходит на линию, иногда поглядывая на чат, ожидая гневного ответа и начала полноценного конфликта в рамках игры. На золоте оказывается и лесник его команды, бегая вокруг жука с золотом, словно спрашивая разрешения на то, чтобы забрать его. Бомгю отправляет игровой стикер с большим пальцем, всплывающий над головой персонажа, и лесник сразу же атакует монстра. Снова даже из тех же кустов, Ханаби кидает атаку с контролем и убивает Бомгю первым, сразу же переходя на члена его команды, но тот тоже не смог отбиться, умирая почти на том же месте, что и сам Гю. Два тела персонажей лежат друг на друге, будто два пьяных бродяги на остановке около университета, наконец-то выпросив деньги на соджу. И смешное, и грустное зрелище. yn_wzz: соси член, Ханаби, ведь именно это делают в кустах. возьми пример со своей матери и порадуй Каннамскую красотку. Данное сообщение порадовало невероятно, будто выигранная лотерея на миллион вон. Хоть кто-то может разделить семя его мучений, поливая почву ядовитыми сообщениями в игровой чат. Стоило лишь вражескому стрелку убить его или лесника с ником yn_wzz, так чат сразу же оживал рассказами двух агрессивно настроенных личностей о жизни и всевозможных событиях из жизни вражеской Ханаби. Ощущение комфорта поглощало Бомгю, ведь Дариус из его синей команды активно поддерживал любое сообщение. bg_brr: клещ ты ебучий. не будь тут твоего кустика, что бы ты делал, хуесосатель за Ханаби? yn_wzz: Иксия, бро, разве не очевидно? Сдох и вырастил из себя куст — они одно целое. bg_brr: я бы в этот куст насрал кучку для удобрения. Хоть и этот матч был проигран, и Бомгю был чистым кормом для стрелка вражеской команды, однако нашёл себе игрового друга, с которым они обсуждали минут сорок в игровом чате вне матча, какой же человек за Ханаби недолюбленный жизнью и обществом.***
— Ты хоть имя своего друга по несчастью узнал? — усмехался Кай, ибо для него было чем-то обыденным выслушивать подобные истории. — Он сказал, что пока что оставит в тайне, — Бомгю почесал затылок и снова сделал глоток. — Он тебе настолько неприятен, что даже герой в игре вызывает такую волну агрессии? — заинтересованно тараторил Камал, заметно заинтересовавшись рассказами друга. — Он вставляет свои шутки в любую ситуацию, понимаешь? — Гю снова начинает закипать, шумно выпуская воздух из расширенных от злости ноздрей. — Это уже невыносимо! — Ты и сам не лучше, Бомгю, — Кай загадочно поднимает брови, а губы расплываются в ехидной улыбке. — Неужели он превосходит твои подъёбы? В голове сразу же всплывает воспоминание, совсем недавнее, но до сих пор раздражающее своим абсурдом. С одной стороны, Ёнджун правда смешно выпалил, видимо, совсем не думая о контексте фразы, а с другой — почему он вообще лезет в их с сестрой разговоры. Ещё больше выводило то, что Бомгю не смог достойно ответить. — Я лежал в кровати, знаешь, мирно откисая, — Бомгю отвёл глаза, пытаясь собраться с мыслями. — Знаешь, что он выпалить решил? — Не знаю, ты не закончил, — прыскает Кай, собирая ложкой нежную кофейную пенку. — Да подожди ты! Диалог был примерно таким.***
Бомгю лениво лежал в кровати, в обычной манере наслаждаясь нежными дуновениями ветра со стороны окна. Сегодня настроения на одинокие прогулки по Сеулу не имелось, да и в целом после ночных посиделок с загадочным лесником хотелось только хорошо поспать и вернуться к игре, упиваясь матчами пять на пять, ещё сильнее с таким игровым другом. Все хорошие мысли прервали Джихе и Ёнджун, зашедшие даже без стука. Возмущаться смысла не было, он сам оставил дверь открытой, создавая сквозняк для интенсивного проветривания. — Оппа, пойдешь с нами гулять? — голос Дани звучал на удивление ласково, будто красуется перед своим пугалом. — На кой хуй? Я, в отличие от тебя и розового, в очень стабильных и прекрасных романтических отношениях со своей кроватью, — Бомгю лениво потянулся, прикрывая рот ладонью, имитируя процесс зевания. — Ну, пожалуйста, — просила Даниэль, приседая на корточки около кровати Бомгю. Очередная уловка, чтобы он хоть как-то смог принять её парня и смириться. — Вставай, хён, она тебя затрахала уже, — мурлыканье со стороны шкафа заставило подняться на локтях, дабы посмотреть на источник звука — Ёнджуна. Смех Кая заполнил помещение, и многие посетители обернулись в поисках источника громкого смеха. Бомгю нахохлился сильнее, пряча нос в горловине водолазки. Не такую поддержку хотелось услышать, но шутка правда смешная и в тему, ибо если бы так пошутил Камал — реакция была бы иной. Чхве устало поднимает телефон и экран сразу же загорается, показывая время: без пятнадцати восемь. Ёнджун должен прийти к ним как раз в восемь, но Бомгю не собирается устраивать ему яркое приветствие, в особенности, чтобы тот не думал, что Гю ждёт его. — Да ладно, хён, этот Ёнджун реально смешно шутит, — Хюнин стёр выступившую влагу из-под глаз. Прощание с Каем заняло около пяти минут, если учитывать классический обряд оплаты счёта старшим, а именно самим Бомгю. Вечерний ветер встречает прохладой, мягко окутывающей лицо и по-родительски растрепывая волосы, даже кажется, что потоки успокаивают бурлящую ярость внутри парня. Вокруг прогуливаются парочки, романтично держась за руки и мягко оставляя следы поцелуев на розоватых от холода щеках, но и это для Бомгю чуждо. Парочки не вызывают ни зависти, ни банального желания идти с кем-то так же, разделяя морозные поцелуи на оживлённой улице. Весь разум забит лишь розовой макушкой и ехидной улыбкой на алых устах, что вот-вот отпустит очередную шутку в адрес парня. Пока огни светофора горят красным, мысли вновь возвращаются к тому, что возможно прямо сейчас на его любимом диване Ёнджун целует его младшую сестру без угрызения совести или даже хватает её за бёдра — одна лишь мысль гоняет кровь по венам в разы сильнее, а ноги сами направляются в сторону дома, стоит загореться зелёному свету. — Не дай бог я зайду домой и увижу тебя на ней, сланец вьетнамский.✖️✖️✖️
Stuck On a Feeling — Prince Royce, Snoop Dogg
Ёнджун, удобно разместившись на кровати Джихе, рассматривал старый альбом с фотографиями. Один небольшой полароид привлёк к себе наибольшее внимание. Маленькая Даниэль, на голове у которой ободок с бантиком, держит за подбородок Бомгю, губы которого были надуты, а выражение лица мало походило на удовлетворённое, и целует его в щёку, зажмурив глаза. На его голове праздничный колпак, а перед ними торт с семнадцатью свечками. По рассказам самой девушки, Джун знал, что Гю редко показывает свои настоящие чувства и часто предпочитает молча переносить явно не нравившиеся ему вещи и события, и даже сама Джихе не понимала, откуда в Бомгю столько агрессии и отвращения к нему. — Ты на что засмотрелся? — голос Дани вывел из раздумий, насильно возвращая в реальность. Ён промолчал, просто показывая фотографию Даниэль, а та лишь покачала головой, немного посмеявшись. На часах уже половина девятого, а Бомгю так и нет дома. Мысль о том, что Гю, вероятно, просто сбежал, не желая сталкиваться с Ёнджуном, пускала корни в разуме, обретая явные очертания возможной реальности. Джихе продолжала разбирать старые альбомы, пытаясь найти смешную фотографию Бомгю с пистолетом, совсем не наблюдая за временем. Всё казалось чем-то абсурдно нереальным. Неужели Бомгю может быть мил и вежлив с кем-то; может ли он безотвязно влюбляться, лёжа в кровати, и воздыхать, не плюясь желчью? Вопросы кипели в голове, тревожно закрепляясь в грудине, перекрывая воздух. Хотелось подобраться, завлекая в тёплые объятья, и сказать, какой же старший забавный, когда так дует губы и шепчет оскорбления под свой нос. Ручка входной двери дёргается, и несколько пар шагов слышатся в районе коридора, инстинктивно призывая зыркнуть в сторону двери и притаить дыхание. Бомгю здесь, и он будет не рад, что Ёнджун так спокойно прохлаждается на мягкой кровати Джихе, разбирая его фотографии с сестрой, нахально облокачиваясь о задекорированную стену спиной. — О, фламинго, — парень хмыкнул, привычно умещая плечо в дверном проёме, удобно опираясь. — Ты-то мне и нужен, поднимай задницу. В груди затрепетало и Ёнджун был готов задохнуться. Слово «нужен» запечатлелось на подкорке, словно знак свыше. Это самое неожиданное, что можно услышать из столь дерзких уст, галдящих лишь о ненависти и упрёках в существовании розовой копны в стенах квартиры. — Правда? — Джун мурлычет, откладывая снимки и потягивается. — Чем же я так понадобился ледяному принцу? Младший Чхве прослеживает каждое изменение в мимике Бомгю, подмечая, как мышцы лица напрягаются и он на грани, чтобы не снять тапочки и просто швырнуть, извлекая из себя впивающиеся осколки гнева. — Сейчас ты разденешь для меня парочку похотливых сучек, сахарная вата в джинсах, — глаза Бомгю горят ненавистью, стоит ему отшатнуться от удобного косяка и ровно встать. — Хён, я не понимаю, — Джун теряется, не совсем понимая подлинный смысл данного изречения. — Какие сучки? — Своё ленивое очко подними и иди за мной, — выводить Гю и дальше — гиблое дело, и розоволосый прекрасно это чувствовал. — Потому что потом я отжарю их явно не по-детски. Кухня встречает свежим воздухом и надувшимися от ветра шторами, сразу же поглощая за собой в обнимающую прохладу. Около раковины примерно пять картошин, в ряд уложенных, ожидающих своего часа смытия грязи. Глаза Ёнджуна округляются, стоит увидеть керамическую овощечистку и пластмассовый таз с изображением цветочка. — Чего уставился? — улыбка хищная, мстительная и так красиво светится на чужих губах. — Сел и чистишь картошку, немощный. Колкое унижение цвело в желудке, и Джун морщился, срезая куски кожуры с плода, попутно опуская в воду. Даниэль смеялась, фотографируя сие зрелище на голубой полароид, а Бомгю позировал сзади, строя рожицы. Как оказалось позже — старший брат Джихе делает великолепные домашние чипсы и сегодня он порадует младших своим творением, не без помощи Ёнджуна, прямо сейчас медленно чистящего главного героя блюда. — Так вот каких сучек ты отжаривать собрался, Бомгю-хён? — голос вырывается сам, неконтролируемо генерируя очередную едкую шутку. — Только такие по возможностям? — Нет, просто тебе нужно приспосабливаться к работе не только с пилочками, Кен из домика Барби, — каждое прозвище от Бомгю казалось бальзамом на душу, ведь они были даже не столь оскорбительны, как хотел бы сам обладатель бархатного голоса. Картошка оказалась почищена быстрее, чем ребята рассчитывали. Руки Ёнджуна приспособились, и кожура быстро падала в воду, оставляя клубень отчищенным. Сам Джун чувствовал гордость и радовался приобретённому умению, несмотря на многочисленные слова старшего, и даже помогал мариновать чипсы в загадочной смеси, чей рецепт так и не узнал. Ён прекрасно прочувствовал всю упрямость и нежелание контакта лишь по пятнадцати проведённым минутам вместе. От Бомгю ощущался неосязаемый и едкий холод, словно тысячи ледяных иголок на привлекательной коже парня готовы пронзить его насквозь. Как бы не хотелось исправить своё положение — он знал, что не сможет; однако надежда, маленький тёплый комочек под сердцем, умело твердил об обратном. Приятный запах приправ и картошки наполнял квартиру, подогревая аппетит и раззадоривая слюну собираться под языком. В квартире шла активная подготовка к импровизированной вечеринке на троих, соответственно, не без алкоголя для парней. Бутылки со звуком оказывались на журнальном столике, как и приготовленные домашние чипсы. Бомгю, как и Ёнджун, устроились на полу, зыркая друг на друга. Пиво с шипящим звуком выпускало пену из-под металлического ключа, стекая по жестяной банке и охватывая пальцы прохладой и небольшой липкостью. Глотка наполняется хмельным напитком, освежая и немного расслабляя мышцы, отчего разум постепенно начинал охватывать алкогольный туман, и слова двух родственников со стороны доходили и обрабатывались мозгом скудно. Кажется, разговор вёлся о каких-то пьяных играх, что-то вроде вопрос-ответ, чтобы не было действий, и на утро никто сильно не пожалел. Всё во благо будущей дружбы Джуна и Бомгю. — Ёнджун-а, какое у тебя английское имя? — Бомгю, видимо, из вежливости, начал первым и задал явно не интересующий на самом деле вопрос. — Даниэль, — Джун усмехается, отпивая щедрый глоток из жестяной банки. — Субин, друг Ёнджуна-оппы, шутил, что мы Даниэль в квадрате, — Джихе улыбается и смеётся, отпивая свой коктейль из соджу и сока. Брови Гю поднимаются, а Джихе резко замолкает, понимая, что тайна разговора Кая, Бомгю и Субина в кофейне была так глупо раскрыта. Ёнджун знал, что Дани просила не говорить никому, что встречается с ним, только чтобы Бомгю не засунул пилочки в его задницу и не прокрутил пару раз. Слышать такое было достаточно страшно, учитывая наждачную поверхность пилочек и то, как бы такие действия отразились на чувствительных стенках. — Я передам Каю, что Субин напиздел нам, — Бомгю выглядел как грозовая туча, что вот-вот направит молнию прямо в розовую макушку, превращая цвет волос в горело-чёрный. — Шучу. Джихе шумно выдохнула, а Ёнджун лишь пару раз постучал по жестяной банке, опираясь рукой куда-то ближе к бёдрам старшего Чхве, уже не совсем контролируя своё положение. Узнать о Бомгю хотелось всё; впитать подобно губке, и выжать из себя любой здравый смысл, лишь бы подпустил к себе. Если бы это было возможным, то Ёнджун бы привязал себя к парню, ни на секунду не отходя, раздражая и выводя хоть на какие-то эмоции. — Хён, расскажи какой-то интересный факт о своём близком друге, — вопрос пришёл в голову сам и обдуман не был, однако казался правильным и нужным. — Кай забавный и однажды думал, что я скажу его тёте, что он тоже курит, — Бомгю смеялся, а Джун мог лишь удивиться. Казалось просто немыслимым, что Гю мог курить, видя, как он морщится от запаха Ёнджуна. — Ты курил раньше? — голос наполнен чистым любопытством, а тело впитывало каждый чужой жест, повторяя. — Бросил несколько лет назад.You Were a Dream — Artemas
Вопросы были разные, начиная от детства и заканчивая где-то в огромных секретах, переходящих в обсуждения. Глубокие темы поднимались неоднократно, стоило лишь головам захмелеть, а пустым банкам оказаться батареей под журнальным столиком. Впервые Бомгю не грубил, а подключался к разговору, и его мысли казались столь умными, или это пьяная голова всё больше влюблялась в столь холодного парня. Джихе много хихикала, вспомнив о своей пачке сырного рамёна. Бомгю любил лапшу именно данного производителя и этот вкус, поэтому непременно начал ругаться и предпринимать попытки отжать у младшей сестры желанную упаковку. — Я тоже в доле, — вырвалось как-то само, словно мозг больше не фильтровал речь и просто выдавал, что первое попадётся на ум. — Вот поцелуетесь, и я подумаю, — Джихе заливисто хохотала, падая на диван и прикрывая лицо руками. Глаза, ранее имевшие лисий прищур, округлились, а Бомгю посмотрел на сестру, ухмыляясь и откидываясь на руки, нашедшие опору за спиной. На удивление, он выглядел расслабленным, пока Джихе смотрела на Ёнджуна и улыбалась. Алкоголь подогревал кровь в разы сильнее, ударяя в голову непреодолимым желанием прикоснуться к чужим губам, выглядящим так сладко при тусклом освещении. Ёнджун прикусывает нижнюю губу, подаваясь телом вперёд, немного наваливаясь на Бомгю. Воздух потяжелел, и казалось, будто в комнате всего двое — он и Бомгю. — Хочешь рамён, хён? — пылкий шёпот мягко стелился в воздухе, обволакивая слух. — Хочу. Рука Ёнджуна скользит по полу, оказываясь на уровне бёдер развернувшегося к нему Бомгю, а вторая оказывается по вторую сторону от чужого тела, находя опору. Бомгю тяжело дышит, но не отстраняется, позволяя лицу Джуна оказаться слишком близко, переходя границы и всевозможные запреты. Ён сглатывает, осматривая чужие губы ближе, и желание становится сильнее, расцветая в животе чётким бутоном. Бомгю облизывает губы, привлекая внимание ещё сильнее и одной рукой прикасаясь к разгорячённой коже на чужой шее, ощущая учащённый пульс и обжигающую кровь в сонной артерии. Ёнджун сдаётся первым, накрывая своими губами сладкие, столь желанные, сминая всего один раз, не ожидая ответа. Но он последовал, стоило губам Бомгю шевельнуться в ответ, завлекая вкусом пива и малиновой гигиенической помады. Джихе охнула, но парни слишком увлечены друг другом, с желанием сминая губы друг друга, упиваясь сладостным поцелуем. Ёнджун напирал сильнее, почти заваливая обмякшего и расслабленного Бомгю, но сдерживал свои желания, сдавленно рыча в чужие губы. Момент хотелось продлить подольше, однако в Ёнджуне проснулась совесть, стоило прохладной ладони Бомгю спуститься с шеи до плеча, слабо отталкивая. Рамён на кухне они варили в тишине, словно не пять минут назад целовались до сбившегося дыхания от отсутствия в лёгких воздуха. Тяжёлая тишина напрягала только Ёнджуна, ведь Бомгю не выглядел слишком напряжённым. Хотелось успокоить себя самостоятельно, хотя бы удовлетворить базовые потребности. Глаза сами находят силуэт Бомгю у плиты, так спокойно следя за кипением воды в эмалированном ковше. — Я покурю? — тихий вопрос прервал давящую тишину, и Бомгю кивнул, помешивая светло-жёлтую лапшу. Ёнджун, не торопясь, вынимает картонную коробочку с табачными палочками, доставая одну из них и укладывая между губ. Яркое пламя зажигалки озаряет конец, наконец, поджигая, и лёгкие заполняются едким дымом сигареты. Разум разряжается, и в совокупности с алкоголем это превращается в месиво из мыслей. Чувство грусти наполняет изнутри, и постукивание ложки о поверхность ковша лишь усиливает это, ведь это звуки от его действий. Тысяча неозвученных вопросов метались из стороны в сторону в сознании, стоит ещё одной едкой тучке никотина наполнить лёгкие. — Скажи, — Ёнджун останавливается, сбрасывает пепел в открытую форточку и, наконец, поворачивается лицом к Бомгю. — Почему ты так ненавидишь меня? Глаза Бомгю округляются, движения ложки, помешивающей лапшу, прекращаются, а губы приобретают форму буквы «О». Возможно, у Бомгю и правда не было ответа на этот вопрос, может быть, это была просто напускная агрессия или лишь желание защитить младшую сестру. Ёнджун смотрел на него, желая заглянуть в душу глубже, узнать что-то важное, возможно даже успокаивающее душу. Только сейчас Гю увидел блеск чужих карих глаз, так жалко уставившихся на него. Влажная жалость покрывала сердце, заставляя глаза опуститься в пол и сказать правду. — Я не хочу, чтобы ты обидел её, — рука сама по себе тянется к затылку, почёсывая загривок. — Ты у неё первый и я не хотел бы, чтобы ты стал неудачным опытом. — То есть я не раздражаю тебя? — в глазах Ёнджуна загорается надежда, но также быстро угасает, стоит чужим устам открыться. — Раздражаешь, — Бомгю выдыхает, отключая электрическую плиту, и поворачивается к Джуну. — Но я не так хорошо тебя знаю, но и притворяться не хочу. — Тогда узнай меня поближе, хён. Возможно, розовая копна была достойна шанса, а может, это просто уловка, пыль в глаза. Но карие глаза, жалостливо смотрящие в собственные, убедили Бомгю узнать его получше, хотя бы ради младшей сестры.