***
На этот раз я пришла в комнату для практики раньше, чем Кастиэль, даже несмотря на то, что по пути сюда встретила Сонхва, который увлек меня в беседу. Кажется, дела у его группы складывались отлично, как у моей. Они тоже будут выступать на премии, а потому главной темой нашего разговора стала подготовка к выступлению. Сонхва был нескончаемым источником позитива, и рядом с ним хотелось улыбаться, но даже этого сейчас я сделать не могла. А моей фальшивой улыбки он точно не заслуживал, ведь всегда относился ко мне хорошо. Лучше буду собой, и пусть я заставлю его волноваться за меня, так будет правильно. Я сидела на полу, скрестив ноги перед собой, и напевала под нос песню, которая недавно поселилась в моем плей-листе: — Я пытался спрятаться от печали и боли, но даже не подозревал, что схожу с ума. Солнце всегда будет рядом, поджидая окончание дождя. Я закрою глаза и улыбнусь солнечному свету… Мой голос эхом разносился по пустому помещению, отскакивая от стен. Я продолжала петь, пропуская через себя каждую строчку, ведь они отзывались в моей душе, и параллельно размышляла, когда же и на моем горизонте покажется солнце… Пока не услышала мужской голос за своей спиной: — Как печально и тоскливо. Не тот настрой, который нам нужен сейчас. Я резко обернулась и вскочила на ноги, встретившись взглядами с Кастиэлем, который стоял, прислонившись к дверному проему. — Ты… Давно ты тут стоишь? — Достаточно, чтобы насладиться твоим красивым голоском, — Кас произнес это без издевки, а совершенно серьезным тоном, и закрыл за собой дверь. Его взгляд скользнул по моему телу, заставив кончики моих ушей покраснеть. — Интересный выбор одежды. Сперва я не поняла, что именно он имел в виду, а затем все же заметила, что на нем были красные треники и черная майка. На мне была красная футболка и черные спортивные штаны. Мы, не сговариваясь, выбрали одну и ту же цветовую гамму. — Да, чтобы настрой был правильный, — съязвила я, вызвав у него снисходительную улыбку. — Ты должна зеркалить мои движения, а не мои слова, — он закатил глаза, подходя ближе. — Но подкол засчитан. Кастиэль обошел меня, оставив за собой ароматный шлейф своего парфюма. Шафран, мускус, амбра… Ни с чем не спутаю. Этот аромат еще долго преследовал меня даже после того, как я лишилась возможности вдыхать его полной грудью. — Готова к тренировке? — в его руках снова был пульт, с которым он игрался, как с безделушкой. — На этот раз начнем с разминки. Вместо ответа я просто кивнула. Бросив на меня многозначительный, как мне показалось, взгляд, Кастиэль включил бодрую музыку. Вся таинственная атмосфера, прежде окутавшая комнату, тут же улетучилась. Примерно минут десять мы разминались, растягивались, чтобы случайно не потянуть мышцы в процессе подготовки танца, а затем начали повторять движения, которые успели выучить позавчера. Чтобы произвести на Кастиэля впечатление, я около двух часов репетировала в общежитии. Это помогло — первые три связки были выполнены идеально, и я избежала критики от своего строгого «хореографа». — Неплохо, — даже расшибись я в лепешку, не услышу от него похвалы лучше, чем эта. Кастиэль никогда не позволял расслабиться, даже если видел, что у меня все получается. — Взаимно, — бросила я, стоя к нему спиной. До меня донесся едва слышный вздох. — Ладно, теперь учим следующую связку, — Кастиэль рассказал, что мы должны были делать. Я следовала всем его указаниям, прогоняя каждое движение по несколько раз. Живот жалобно заурчал, но я предпочла проигнорировать это. В последнее время у меня совершенно не было аппетита, и я уже приучила себя питаться два раза в день. Учитывая, сколько калорий я теряла каждый день на изнурительных тренировках, это было не очень хорошо для моего организма… Но мне, откровенно говоря, было все равно. Главное, что я была худой — это то, на что все обращали внимание. Во время очередного резкого разворота я почувствовала, как закружилась голова. Перед глазами все потемнело, и я упала на пол, не удержавшись на ногах. Кас, безукоризненно выполнив свое движение, остановился и посмотрел на меня. — Не страшно, давай все заново. Поднимайся, — я не отреагировала на эти слова, продолжая сидеть на полу, сгорбившись. Кажется, это заставило Кастиэля начать беспокоиться, потому что он мягко позвал меня. — Луна? — Дай мне минуту, пожалуйста, — тихо произнесла я, пытаясь справиться с головокружением. В следующую секунду перед моими глазами возникла бутылка с водой. — Выпей, должно полегчать, — Кас опустился на корточки передо мной и не сводил с меня взгляда, пока я жадно глотала воду. — Ты просто поскользнулась или тебе нехорошо? — Все нормально, можем продолжать, — я попыталась придать своему голосу как можно больше уверенности и, оперевшись кончиками пальцев об пол, предприняла попытку встать на ноги, но Кастиэль не позволил. Он поддел большим пальцем мой подбородок и заставил посмотреть на него. Его аквамариновые глаза буквально сканировали меня. — Ты давно ела? — с подозрением спросил он. — Обедала только, — тихо сказала я. — Глупышка, — произнес Кас сквозь стиснутые зубы и покачал головой. — Время видела? Нормальные люди уже поужинали. Как ты в таком состоянии собиралась танец учить? Дальше будет сложнее. — Значит, я ненормальная, — это все, что я могла на это ответить. У меня непроизвольно вырвался смешок. Неужели Кастиэлю не все равно, что и когда я ела? — Я вижу, — он выглядел раздраженным, как будто я пролила кофе на его новые светлые брюки. — Сиди здесь, а я схожу и куплю тебе поесть. Пибимпап с мясом, как обычно? Как обычно… Меня приятно удивило, что он помнил мои вкусы в еде. С другой стороны, я тоже помнила о нем все, вплоть до того, что зимой он любит надевать носки с оленями. Наша незримая связь осталась нерушимой даже сейчас, когда пропасть между нами увеличилась. — Да, спасибо, — я даже не стала пытаться удержать его от этой затеи, все равно бы не сработало. Не с таким упрямцем, как Кас. Спустя десять минут я уже жевала пибимпап, надеясь как можно быстрее расправиться с едой и продолжить репетицию. Не хотелось слишком растягивать нашу тренировку, учитывая, что завтра мне предстоял ранний подъем в пять утра. С другой стороны, когда еще у меня будет возможность вот так спокойно находиться наедине с Кастиэлем, без посторонних глаз? Скорее всего, после того, как отгремит премия, наши дорожки вновь разойдутся… Кас снова будет сторониться меня, а потому мне стоило наслаждаться даже крупицами внимания от него. Жалкая… Тянусь к тому, кто раз за разом отталкивает меня. Словно мне отвесили пощечину, а я вместо того, чтобы уйти, подставила другую щеку. Кастиэль — зависимость, которая рано или поздно меня погубит. — У тебя аппетит пропал? — внезапно спросил Кас, отчего я едва не подавилась кусочком мяса. — Поэтому ты так мало ешь? — Да, — не то, чтобы тут было, чему удивляться. Ограничения в рационе были привычным делом для айдолов, а мой режим питания нельзя было назвать какой-то хитроумной диетой. Я просто испытывала отвращение к еде, даже к той, которую когда-то так сильно любила. Мой организм отторгал ее. — Почему? — тон его голоса дал мне понять, что у него уже были свои мысли на этот счет. — Ты знаешь, почему, — только и ответила я, мрачно усмехнувшись. Выражение его лица тут же переменилось. Мне показалось, на секунду я разглядела на нем отпечаток… боли? Однако это чувство быстро заменила собой злость. — Не поступай так с собой из-за меня, — прошипел он, и сейчас еще больше напоминал разъяренную пантеру. — Только не из-за меня. Если вовремя не опомнишься, то быстро угаснешь. — Тебе легко говорить, — огрызнулась я. — Тебя, судя по всему, не грызет изнутри потеря близкого человека. И я сейчас не про Союн. Представь, что ты обрел смысл жить и бороться, а потом потерял его, и даже не получил шанса заново его обрести. Еда была забыта. Аппетит вновь пропал, так и не успев до конца разыграться. Я зарылась пальцами в свои волосы и изо всей силы стянула их, прикрыв глаза. Сердце гулко стучало, отдавая в уши. Я не могу потерять над собой контроль, только не снова… — Нельзя делать смыслом своей жизни другого человека, — бросил Кастиэль, возвышаясь надо мной. — Люди — существа непостоянные. И полагаться на их верность точно не стоит. Не выдержав, я вскочила на ноги и остановилась напротив него, так близко, что могла ощущать его дыхание на своем лице. — Что ж, спасибо, что сказал об этом сейчас, а не до того, как втерся ко мне в доверие и заставил поверить, что я тебе нужна, — буквально выплюнула эти слова ему в лицо, а внутри билась в истерике. Кажется, я ошибалась, когда думала, что худшее в наших отношениях позади. — Если ты думаешь, что это далось мне легко, — Кас наклонился еще ближе ко мне, сокращая расстояние между нашими лицами. — То ты ошибаешься. — Разумеется, верю, — сухо бросила я, а затем попыталась отстраниться, но меня остановили цепкие мужские пальцы, сомкнувшиеся на моем запястье. — Не трогай меня, — а внутри все кричало: пожалуйста, не отпускай. Пожалуйста, докажи, что я тебе нужна не меньше, чем ты мне. — Как же ты собираешься танцевать со мной? — горькая усмешка на его лице и его прикосновения к моей коже пустили дрожь по моему телу. — Как собираюсь? — я скривила губы в подобии улыбки, которая на самом деле скрывала мое отчаяние. — Так, чтобы все поверили, что это не просто танец. Мы дадим им то, что они хотят видеть. Идеальное преступление, не правда ли? Сказав это, я выдернула руку из его хватки и вернулась на позицию. Кастиэль остался стоять на месте, молча глядя на меня. Я подождала примерно минуту, нетерпеливо стуча носком кроссовка по полу, а затем спросила холодно: — Ну так что, мы продолжим? Вместо ответа Кастиэль остановился слева от меня. В зеркале я могла видеть, как напряглось его лицо, очерчивая высокие скулы. Мы принялись дальше учить танец, изредка перебрасываясь дежурными фразами. Я без слов понимала, что хотел от меня Кастиэль, он лишь направлял меня. Настало время брейка, и теперь нам нужно было касаться друг друга согласно моей задумке, о которой я уже успела пожалеть. Первая связка завершалась тем, что я должна обхватить обеими руками голову Каса, стоя к нему спиной, а его руки должны замереть на моей талии. Во мне все еще горели злость и обида, а потому все движения выходили резкими, даже слегка топорными, но при этом идеально попадали в ритм песни. Возможно, именно это было настроем, о котором говорил Кастиэль. Наш танец становился все более агрессивным, пока не дошло до того, что это стало напоминать безмолвную битву. Время уже перевалило за полночь, а нам оставалось только продумать завершающее движение. Работа шла продуктивно, что не могло не радовать, однако я знала, что мы все равно будем репетировать вплоть до самой премии. Разгоряченные, мы импровизировали на ходу, пытаясь придумать броскую концовку. Параллельно спорили друг с другом, так как не могли прийти к общему решению. — Выглядишь так, будто готова убить меня на месте, — подметил Кас, когда мы ненадолго прервали репетицию для того, чтобы сделать передышку. — Сногсшибательная страсть. — Отчасти так и есть, — я решила умолчать о том, что во мне сейчас боролись два желания: убить его и поцеловать. Первое было неосуществимо, а второе бессмысленно. Все, что мне оставалось, это пытаться выплеснуть накопившиеся эмоции через танец. — Я это заслужил. Можем добавить в наше выступление перчинки. Я опущусь на колени, а ты встанешь за мной и обхватишь руками мою шею, словно жаждешь придушить, — представив эту картину в своей голове, я порывисто сглотнула. Кастиэль рассуждал об этом вслух совершенно без стеснения. — Или же предпочтешь, чтобы это сделал я, — в следующую секунду его руки уверенно легли на мою талию. Он развернул меня лицом к себе и, придерживая, наклонил, заставляя прогнуться в спине. — Джиюн? Я зависла в таком положении, почувствовав, как перехватило дыхание. Кастиэль продолжал держать меня в своих руках, а я молча смотрела на него, не в силах отвести взгляд. — Как ты меня назвал? Леденящее оцепенение сковало все мое тело. Он не может знать… Как бы близки мы с ним когда-то ни были, у меня была единственная тайна, которую я хранила от него. Неужели он все это время знал?.. — Твоим настоящим именем. Кастиэль вернул меня в вертикальное положение, но из своих рук не выпустил. Я всмотрелась в его лицо — оно не выражало абсолютно ничего и одновременно с тем выражало слишком многое. — Откуда ты узнал? — внезапная догадка промелькнула яркой вспышкой молнии в моем сознании. — Союн тебе рассказала? — Она мне доверяла, — при упоминании моей покойной сестры голос Кастиэля дрогнул. — Как и ты, а я тебя подвел. Мне жаль. Я оторопела от его искренности, от того, сколько боли и тоски было сокрыто в его голосе. Возможно, он пытался удержать это в себе, не позволить мне увидеть… Что он тоже сломлен. — Я не понимаю, — тихо прошептала я, позволив себе, наконец, коснуться его в ответ. Робко, несмело, с опаской, будто моя близость могла причинить ему вред. — Что все это значит? Кас лишь уперся своим лбом в мой и на выдохе произнес: — Это значит, что я тоже кое-кого потерял. Кое-кого очень важного. Про кого шла речь? Про меня или про мою сестру? Совершенно запутавшись, я лишь молча смотрела на него снизу вверх, пытаясь подобрать слова. Наши лица впервые оказались так близко… Я ощутила волнение, которое стягивалось внутри тугим клубком. Что он мне скажет? И найдет ли в себе силы сказать? — Ты наверняка слышала разное про нас с Союн. Я знал, какие слухи ходили по агентству и среди поклонников. Читал все эти мерзкие комментарии о ней, — я тоже это помнила, а также помнила, как злилась на Кастиэля за то, что он втянул ее в это. — Она говорила мне, что хочет взять перерыв, что устала от всего этого. А потом… Потом ее не стало. Самое поганое, что во всех этих сплетнях не было ни капли правды, а мы с Союн были не больше, чем друзьями. Знаешь, какими были последние ее слова мне? — Нет, — дрожащим голосом произнесла я. — Джиюн нуждается в таком человеке, как ты. Обидно, что ты посвящаешь мне всего себя, когда есть люди, которым это нужнее, — ему удалось с точностью передать ее интонацию. Я задрожала и почувствовала, как ладонь Каса сильнее сдавила мою спину. — Сам того не осознавая, после ее ухода я стал сильнее тянуться к тебе. Возможно, хотел разгадать ее последнюю загадку, понять, что она имела в виду… И сам не заметил, как привязался. Чертовски сильно привязался. — Я… — Нет, позволь мне закончить, — его указательный палец лег на мои губы, моментально заставив меня замолчать. — Мы становились все ближе, и тогда я понял, что все вышло из-под моего контроля. Менеджер Ким недвусмысленно намекнул мне, чтобы я заканчивал с этим, иначе ему придется вмешаться. Но даже на его указания мне было плевать, пока я не увидел, что о тебе пишут в Сети. Это было похоже на дежавю — и тогда я решил, что должен держаться от тебя подальше. Я не хотел, чтобы с тобой случилось то же, что и с ней. Ты была очень уязвима в тот момент, и конечно же, я знал, что ты читаешь все, что о тебе пишут. Ты должна сиять, а я лишь затмевал твой свет. — Кас, это не так, — я обхватила его лицо дрожащими ладонями. — Наоборот, рядом с тобой я чувствовала, что сияю еще ярче. Чувствовала себя всесильной. Будто мне все по плечу лишь потому, что ты на моей стороне. Кастиэль вздохнул и потерся щекой о мою руку. Мой взгляд невольно упал на его губы, привычно бледные и плотно сомкнутые. Я продолжала смотреть на них, и это не укрылось от проницательного Кастиэля. Он внезапно рассмеялся, но в этом смехе было столько горечи, что мне отчаянно захотелось обнять его, показать, что он не один, что я здесь и готова забрать всю его боль. Я была уверена, что выдержу. — Знаешь, почему господин Ким поставил меня в пару с тобой? — Почему? — неужели в этом был замешан какой-то скрытый мотив менеджера RK3, о котором я не знала? — Чтобы проверить, как я справлюсь, когда ты снова окажешься в непосредственной близости от меня, — Кас ухмыльнулся и покачал головой. — Действительно ли я больше не нуждаюсь в тебе, как сказал ему. Выходит, я его обманул. Какая жалость. Не верилось, что господин Ким был так проницателен и заметил что между нами происходит. Кастиэль безупречно выполнял свои рабочие обязанности и всегда ставил свою карьеру в приоритет, но его менеджер все равно обеспокоился тем, что я могу плохо на него повлиять? Или же просто не хотел, чтобы Кас нарушал установленные правила, потому что знал, что за этим последует наказание? Теперь, когда Кастиэль объяснился, я почувствовала, как что-то в моей голове прояснилось. Тревога, стальным обручем сдавливающая грудную клетку весь последний месяц, стала потихоньку разжимать свои тиски. В голове горела лишь одна мысль, которая расчищала собой черноту, прежде поглотившую меня — я все еще ему нужна. И в этот момент последнее, о чем хотелось думать — дурацкий запрет. — Я не хочу доставлять тебе неприятности, — мягко начала я и потянулась к нему ближе, замерев буквально в миллиметрах от его губ. — Но еще сильнее я хочу, чтобы ты меня поцеловал. — Неприятности? — его смешок приятно пощекотал мою правую щеку. — Ты и есть моя маленькая неприятность, забыла? Я хотела было ответить, но не успела, да и все слова мигом вылетели из головы, как только я ощутила губы Кастиэля на своих. Наш первый поцелуй… Первый и такой желанный. Я могла чувствовать это в движениях Каса, ведь он был настойчив и решителен, не в силах больше сдерживаться. Терпкий запах его парфюма сводил с ума, но еще больше меня распаляло то, как он меня целовал — словно я была его и больше ничьей. Одна его рука зарылась в мои волосы, а другая проникла под футболку и я ощутила, как крепкие пальцы впиваются в мою спину, заставляя застонать ему в рот. Кас углубил поцелуй, буквально сминая мои губы, и одновременно с этим вжимая меня в себя так сильно, что мне казалось — его сердце перекочевало в мою грудную клетку. Я жадно ловила каждое движение его языка, без раздумий отзывалась на каждое прикосновение… Мы все-таки уронили зажигалку в лужу бензина. И все вокруг вспыхнуло алым пламенем. Немыслимо. Безрассудно. Опасно. Ни одно из этих слов не имело надо мной такой власти сейчас, как Кастиэль, целующий меня жадно и самозабвенно. Я пальцами сминала его майку, тянула сильнее на себя, лишь бы не отстранялся. Сами не осознавая, что творим, мы стали медленно отступать назад, не разрывая поцелуя, пока я не оказалась прижатой к зеркалу. Руки Кастиэля переместились на мои бедра, но заходить дальше он не решался. Я жалобно царапала его открытые плечи, чувствуя, как немеют ноги. А тем временем по десятому кругу продолжала играть песня, вот только танец мы сейчас исполняли совсем не тот, который задумывался…I’m going crazy now, out of control, I stay up all night again The moment when I close my eyes All I see is red lights Shh, you know I can’t leave you alone You know I can’t leave you alone I absolutely can’t let you go
Мы с Кастиэлем затерялись где-то между этих строк, такие же влекомые друг к другу, как те, кому они были посвящены. Потерявшие контроль над своими чувствами, которые сдерживали в себе слишком долго. В ночи, окутанной тьмой, позволяли друг другу почувствовать нашу любовь. Оторваться от поцелуя было невероятно трудно, практически невозможно, и я взять за это ответственности на себя не смогла. Кас сумел. Он отстранился, тяжело дыша, и оперся руками на зеркало по обе стороны от меня, нависнув надо мной своим мощным силуэтом. На чистой поверхности остались отпечатки его ладоней… И следы моего дыхания, когда я развернулась, чтобы посмотреть на себя. Мои глаза блестели и переливались, как звезды на чистом ночном небе. Возможно ли вообще такое? — Ты была права, — Кас с нежностью погладил мои волосы, а затем отодвинул их в сторону и оставил короткий поцелуй на моей оголенной шее. — Рядом со мной ты действительно сияешь ярче. Я развернулась к нему и вместо ответа лишь обняла его, так крепко, как только могла. Теперь, когда мы вновь нашли дорогу друг к другу, мне хотелось восполнить весь накопившийся дефицит прикосновений к нему, которых мне так не хватало… Так мы и стояли в обнимку какое-то время, не проронив не слова, пока Кас не сказал: — Хёнджун. Так меня зовут. Я улыбнулась и, оторвавшись от его груди, произнесла: — Приятно познакомиться, Хёнджун.***
Первое, что я увидела перед тем, как заступить на сцену — красные огни. Свет прожекторов, направленный на меня, был настолько ярким, что хотелось зажмуриться, но я заставляла себя держать глаза широко открытыми. Я видела Хёнджуна, стоящего на другом конце сцены лицом ко мне. Его взгляд был как никогда сосредоточенным и выражал полную уверенность в том, что наше выступление произведет фурор. Глядя на него, я заряжалась энергией, которая заставляла кровь буквально закипать в жилах. Это наш момент. И никому не позволено его разрушать, а особенно — нам самим. Раздались первые аккорды. Зал взорвался восторженными возгласами, когда мы начали исполнять танец. Наши движения были отточенными, идеально синхронизированными, но при этом не лишенными огонька страсти, которого нельзя было добиться даже долгими тренировками. Нас обволакивал туман, выпущенный из хейзеров, а за нашими спинами сверкала серебристая луна — казалось, настоящая. Я чувствовала прилив адреналина, заставлявший меня отдавать всю себя целиком этому выступлению. Даже мои быстрые движения не поспевали за ритмом моего сердца. Я знала, что сейчас, когда мы с Хёнджуном танцуем, все взгляды направлены на нас — мы приложили к этому все усилия. И, пожалуй, впервые с хиатуса я не чувствовала себя некомфортно от этого. Ведь рядом был он, а это было важнее всех преград и предубеждений.Make you feel my love, oh It’s a night wrapped in darkness Make you feel my love, oh You know I can’t leave you alone
Красные огни потухли, остался лишь белый луч света, направленный на нас. Я развернулась спиной к Хёнджуну и замерла, откинув голову назад, чувствуя его горячее дыхание на своей шее, а его руку — на своих ключицах. Жарко, волнительно, совершенно обезоруживающе… Когда свет погас, окончательно погрузив нас в темноту, а уши заложило от оглушительных визгов собравшихся зрителей, я ощутила быстрый поцелуй, украдкой оставленный на шее. И услышала слова, которые заставили сотни бабочек в моем животе встрепенуться, расправить крылья и взметнуться вверх: — Моя.