Bark on Bark, Petal Strands

Вход в вестибюль Charismatique был тем, что впечатляло Минхо много лет назад. В прошлом он ухватился бы за возможность заявить о себе как смотритель престижной стаи, с высоко поднятой головой и ни о чём не беспокоясь. И, возможно, нынешний Минхо будет в восторге от этого позже. Он по-прежнему держит голову высоко, потому что его всегда этому учили. Но на данный момент он обеспокоен. Сейчас всё внимание сосредоточено на том, чтобы вместе с охранником доставить в безопасности обоих своих омег в вестибюль, в то время как один или два папарацци кружатся около здания, как коршуны, чтобы увидеть их. На омегах низкие шляпы и маски, как их всегда просит Чан. Охранники явно знают, кто они все, включая Минхо, и узнают папарацци как таковых. Они прикладывают свои пропуски и проходят через турникет, но они задерживаются, потому что Минхо приходится трижды провести пропуском, чтобы он сработал. Охранники смотрят, но никто ничего не говорит. Вестибюль не такой, как он ожидал. Charismatique — журнал о моде и красоте, хотя и уделяет особое внимание моде. Но вестибюль простой белый и скучный, за исключением нескольких больших красочных произведений искусства, подчеркнутых оранжевыми и розовыми оттенками. Он надеется, что верхние этажи здания будут украшены лучше, смелее, с большим количеством произведений искусства и одежды. В конце концов, кто руководит штаб-квартирой такого журнала? Да, без разницы, в любом случае, здесь никто не заботится о моде. На протяжении многих лет появилась многообещающая косметика, а также всегда есть ежегодная линейка кремов от морщин, но он по-прежнему посвящен моде. Одежда, обувь, аксессуары, кошельки, шарфы — если вы можете это носить, то они здесь. У Минхо нет ни одной вещи, но он видел их в залах ожидания и во время учебных занятий, ожидая, пока допьется кофе. Он видел знаменитостей на обложках, видел продукцию, видел великолепные платья и уродливые пальто. Charismatique знают все — все в этой индустрии, от Сеула до Италии и Лос-Анджелеса. Нет никого, кто бы не знал. И это большая ответственность, понимает он, когда они заходят в лифт, быть смотрителем стаи, которая купается в своей одежде, членов стаи главного редактора, которые имеют полное одобрение основателей. Иногда он забывает, что стая Бана — это нечто большее, чем просто скромная маленькая стая, которая ест руками или ссорится. Они модели, предприниматели, художники, начинающие бизнесмены. Они смелые, яркие и поразительные, и Минхо, если он слишком сильно задумается об этом, может оказаться лишь тенью их отражения в его сознании. Но ему всё равно. Именно он несёт сумку со всеми вещами, которые омегам могут понадобиться, пока Хёнджин и Феликс тревожно возятся в лифте, и именно он сопровождает их, держа за обе руки, на фотосессию поздним утром в пятницу. На нём, как обычно, черные брюки и белая классическая рубашка, волосы зачесаны назад с помощью небольшого количества геля и воды. На нем нет макияжа, потому что он всё равно потеет, а его туфли щелкают по полу в коридорах при ходьбе. В здании почти двадцать этажей, он не знает почему, но фотосессии обычно проходят на одиннадцатом. Минхо читает электронное письмо Чана один раз, потому что мальчики явно уже знают, что они делают и куда идут, и едва переступив порог двери, они начинают стягивать с себя куртки. — Ладно, эй, доброе утро, — шепчет Минхо, собираясь забрать у омег одежду. — Что мы делаем? — Нам нужно переодеться, — хмурится Хёнджин. — У них там есть одежда, и они собираются дать нам несколько нарядов, в которые нам нужно переодеться. — Вы переодеваетесь посреди комнаты? — выжидающе спрашивает Минхо, потому что он так не думает. Комната огромна — от стены до стены она покрыта разными фонами, полосы изоленты, проложены вдоль проводов освещения, и разноцветными лентами отмеченыи вдоль пола, и он понятия не имеет, что они могут означать. Там есть переносные вешалки для одежды с большими шаткими колесами и персонал в черной одежде, перемещающийся между ними. Он замечает несколько перегородок в углу комнаты и указывает на них. — Здесь вы одеваетесь? — Ага. Минхо пожимает плечами. Имеет смысл дать им хоть кусочек конфиденциальности. Он не модель, но не думает, что было бы так же удобно, если бы они ходили туда-сюда в раздевалку, расположенную где-то в коридоре. Но, тем не менее, сейчас они кажутся напряженными, и Минхо не может не заметить этого. Он не чувствует их запаха из-за блокатора поверх запаховых желез и из-за лака для волос, но все равно чувствует его. — У них нет раздевалки? -Да, но это для… Если съемка меньшего размера. Нас сегодня здесь много, так что мы справимся, — Хёнджин пожимает плечами, и они вместе пересекают комнату. Женщина в красных туфлях замечает их и отчаянно машет рукой, её кудрявые волосы вьются и прилипают ко лбу от пота. Насколько сложно заниматься моделированием? — Вот вы где. Кто вы? — она бросается к ним с охапками одежды, которую Феликс спешит забрать у неё. Она пожилая женщина, поэтому Минхо вежливо улыбается, чтобы успокоить её. — Я смотритель. — О, верно! Я забыла об этом. В любом случае, Феликс, твои вешалки отмечены синим, а у Хёнджина красным, для каждого из вас есть наряды 1А и 2Б, для двух разных съемок. Не испачкайте ничего. — Конечно, — Феликс корчит рожу, и Минхо думает, что это должно быть напоминание, а не предупреждение. — Вас не будут фотографировать ещё час или около того, но вам нужно переодеться, сделать прическу и макияж. Вы оба получите аксессуары, и нет, вы не можете их оставить себе. Феликс, они собираются скрыть твои веснушки, Хёнджин, они хотят, чтобы твои волосы были заплетены. Смотритель, убедитесь, чтобы они оставались в комнате, дабы мы могли их найти. — У него есть имя, — бормочет Феликс. Женщина кладет одежду им в руки, и Хёнджин чуть не роняет свою. Наряды выглядят тяжелыми. — Меня зовут Ли Минхо, но да, я хорошо, — он не думает, что кто-то раньше называл его по роду занятий, и это немного шокирует, но женщина не груба, она просто… Немного странная, но она выглядит почти на двадцать лет старше его, так что он не пытается её разозлить. — Хорошо, мистер Ли, поняла, — она указывает на него, прежде чем уйти прочь, и мальчики сразу же направляются к перегородке. — Я буду здесь, если вам понадобится моя помощь, скажите, — Минхо стоит по другую сторону перегородки, пока омеги идут переодеваться. — Эта рубашка такая уродливая, — шипит Хёнджин, и Феликс смеётся. Хорошо. Минхо волновался, что им некомфортно, но теперь они разговаривают и хихикают, как всегда, когда переодеваются. Минхо улыбается, слушая их. — Зачем мне дали эти штаны? На мне боксеры, их будет видно, — скулит Феликс. — Я же говорил тебе не надевать их! — Знаю, знаю. Минхо немедленно начинает рыться в сумке с вещами и стучит костяшкой пальцев по перегородке. — Феликс, у тебя есть дополнительное нижнее белье, тебе его дать? — Минхо благодарен, что серьезно отнесся к предупреждению Чана. Дополнительный наряд для каждого омеги, носки и нижнее белье. — Это так неловко… Да, думаю да, — он высовывает руки из-за перегородки, и Минхо передает ему сумку с вещами вместо того, чтобы просто достать оттуда его нижнее белье на всеобщее обозрение. — Спасибо. — Не за что, милый. Он слышит тихий смешок из-за перегородки и улыбается, когда подходит еще один сотрудник. Ли оживляется, выпрямляется и отходит на шаг от перегородки. — Я могу вам помочь? — Нам нужно сделать Феликсу макияж, — говорит молодой человек. — Только после того, как он закончит переодеваться. — Кто вы? О, да, точно, няня, — мужчина закатывает глаза с блокнотом в руке. — Просто пришлите его, когда он закончит. — Я смотритель. У тебя есть телефон и мозг, не так ли? Погугли кто это. Они смотрят друг на друга какое-то время, прежде чем Хёнджин зовет его, и Минхо отступает на несколько шагов назад, всё ещё глядя на мужчину. — Мои омеги переодеваются, пожалуйста, идите в другое место. Я пришлю их, когда они закончат, — говорит он, и мужчина кивает, как будто это достаточно хороший, своего рода компромисс, и Минхо хмуриться в течение трех секунд, прежде чем снова изменить тон голоса на светлый. — В чем дело, Джинни? — Мне кажется или это должно быть наоборот? — Я так не думаю, — говорит Феликс. — Это водолазка. — Но бирки нет, и в руках тесно. Разве не выглядит, будто это надето задом наперёд? Минхо смотрит на Хёнджина, одетого в водолазку и велосипедки, и он, честно говоря, не может сказать, задом наперёд или назад. — Просто переверни это и посмотри, станет ли лучше. Они заставляют тебя надеть это с шортами? — Нет, это только под штаны. — Хорошо, — кивает Минхо. Это хорошо, потому что на мгновение ему показалось, что стилисты пытаются сочетать кремовую водолазку с черными шортами из спандекса. Ли выходит из перегородки и останавливается на том же месте, где и стоял ранее, осматривая всю комнату, пока идут на съемки. Тут несколько моделей, одетых в легкую осеннюю одежду, и Минхо вспоминает, что журналы должны снимать за несколько недель, а то и месяцев вперёд. Здесь множество стильных курток, ботинок и крупных украшений, а также множество темно-красных и даже коричневых цветов и полосок. Он наблюдает, как одной женщине делают макияж, но она такая красивая, что он задаётся вопросом, подчеркивают ли визажисты её черты или вообще подкрашивают лицо. Минхо задаётся вопросом, почему они хотят скрыть веснушки Феликса, но он также знает, что гладкая и чистая кожа — стандарт красоты, старый как мир. Женщина легко улыбается, прежде чем пойти к фону бледно-бежевых тонов, и Ли завороженно наблюдает, как она занимает своё место. — Думаю, я закончил, — выбегает Хёнджин без обуви, из-под брюк торчат разные носки. Водолазка заправлена, а коричневую куртку он держит в руках. Он хорошо выглядит. Просто и по-осеннему, но хорошо. — Я хорошо выгляжу? — Ты прекрасно выглядишь. А теперь иди к… Уххх, где бы ты должен делать прическу, — Минхо указывает на комнату, пытаясь угадать, куда конкретно омега должна идти, но он просто смеется. — Мой телефон, кошелёк и ключи лежат в сумке для нижнего белья. — Не называй это так! — Феликс кричит из-за перегородки, и Хёнджин убегает, прежде чем Феликс успевает броситься и ударить его своей дополнительной рубашкой. — Осторожно, ты, — легкомысленно предупреждает Минхо. — Клади свои вещи в сумку. Если кому-то из вас понадобятся телефоны, подойдите ко мне. Одежда Феликса намного красивее одежды Хёнджина, и определенно теплее. Его брюки из мягкого хлопка, черно-белые полоски, черная водолазка с маленьким белым кругом, вышитым на шее, дополнённая большим нефритовым пальто, которое висело на нём, пока он шел. Оно выглядело тяжелым. — Тебе не жарко? — Я в порядке, — улыбается Феликс. — Я сейчас пойду делать прическу, увидимся через какое-то время. — Ладно, веселись, — Минхо наблюдает, как он уходит, и тоже без обуви. Он замечает, как Хёнджин завязывает ботинки, а женщина тянет его за волосы, они оба хмурятся, и Ли не может удержаться от смеха. Они милые. Ему не терпится увидеть, что они приготовили для сегодняшней фотосессии. Очевидно, речь идет об осеннем сезоне, чему Минхо тоже очень рад. Ему нравится лето, но в это время года слишком жарко и душно, и он очень ненавидит потеть в своей обычной одежде. Осень — прекрасное время года, полное смены листьев, уютных ночей и множества разных тыкв. Он ненавидит зиму и любит весну, но осень берет верх, думает он. Если бы не было не темнело так рано, было бы идеально. Он смотрит в пространство, задумываясь о тыквенной каше, когда машущая фигура вырывает его из мыслей, и Минхо изо всех сил пытается разглядеть идущего к нему человека. — Хён! Это Чанбин. — О, привет, не думал, что ты сегодня работаешь. — О, да, мы просто ответственные сегодня за кое-какие аксессуары и пару фонов, — он ухмыляется, неловко засовывая руки в задние карманы. Они с Чанбином прекрасно ладят, но один на один всё равно немного неловко. Им придётся поработать над этим вместе. — Это мило. Мальчики делают прически и макияж. Я думаю, они мучают бедного Джинни, — Минхо дует губы, наблюдая, как женщина дергает Хёнджина за волосы, распыляя большое количество лака для волос. Омега не выглядит счастливым. В нескольких шагах от него, визажисты осторожно наносят консилер на лицо Феликса, и тот удовлетворенно улыбается, как и несколько дней назад во время течки. Контраст в нём поразителен. — О, да, у Джинни густые волосы, их очень трудно расчесать. Бывало, что расчёска застревала в них, — Чанбин смеётся, наклоняясь к Минхо чуть ближе, и тот позволяет ему это сделать. Он снова одет во всё чёрное, и ему интересно, является ли это частью работы или ему это просто нравится. — Эй, у меня к тебе вопрос. — Да? — Все сотрудники здесь носят черное для фотосессий? — Обычно только фотографы. Госпожа Ким носит… Что это за принт. Крокодил? — Чанбин указывает на женщину, которая была здесь раньше, которая здесь явно главная, одетая в ужасный изумрудный юбочный костюм с ужасным несовпадающим принтом и очень несочетаемые красные туфли. — А стилисты обычно носят всё, что хотят. Мне просто нравится чувствовать себя комфортно. — Это имеет смысл. — Знаете, вам не обязательно так одеваться каждый день, — говорит Чанбин, игриво оглядывая Минхо с ног до головы. — Чанни не волнует, носите ли вы джинсы. — При всём уважении, мистер Со, — так же игриво парирует Минхо. — Я не пойду в модный журнал в джинсах. — Почему нет? Я сейчас же в джинсах? — На тебе черные джинсы, это приемлемо, а у меня нет таких. — Нам нужно это изменить. Вам нужны черные узкие джинсы. — Я не… — Минхо хмурится. — Да, они вам точно нужны. Я позвоню хёну прямо сейчас… — Нет, не делай этого, — Минхо умело вырывает телефон Чанбина из его рук, немного быстрее, чем он собирался. — Эй! — Сегодня я забираю все телефоны до дальнейшего распоряжения, не испытывай меня, — Минхо направляет на него телефон. — Сегодня ничего не пойдёт не по моему плану. — О, Боже, вы строгий, да? — Чанбин смеется, хлопая его по плечу, а Минхо бьет его в ответ. — Что это значит? — О, ничего страшного. Просто… Вы всегда так профессионально одеваетесь, вы очень вежливый и немного строгий. Это неплохо. Мы думали, что сначала вам было некомфортно или вы чувствовали себя перфекционистом, но вы именно такой. Это не так уж и плохо. Минхо издает знак согласия. Он не может этого отрицать, это его единственный недостаток. Он немного перфекционист. Ли возлагает большие надежды на себя и часто на других, и он сделает всё, чтобы оправдать свои ожидания. Его не волнует, что о нём думают другие, хотя он знает, что первое впечатление решает всё. Но ему нужно доказать свою правоту, нужно соответствовать своим собственным стандартам, а не чьим-либо ещё. — Это не так уж и плохо. — Это не так, я серьезно, — искренне говорит Чанбин. — Прости, если я вас обидел. — Я не обижаюсь. Я греюсь в славе твоей похвалы. — Ладно, умник. — Лучше, чем тупица, — шепчет Минхо, сжимая губы. Чанбин улыбается ему в ответ, и он уже слишком близко, но Минхо ничего не говорит. — Вы назвали меня тупицей? — Нет, я не… Я просто говорю, что я совершил несколько довольно глупых вещей в своей жизни. — Нас двое, — пожимает плечами Чанбин. — У каждого так. — Не могу дождаться, чтобы услышать обо всех глупостях, которые ты совершил, — Минхо вспоминает некоторые довольно глупые поступки, которые он совершил, помимо своих реальных ошибок. — Я… О, меня зовут. Я пошёл, — Чанбин оставляет его, похлопывая по спине, а Минхо машет рукой на прощание, оставшись снова один, и голову вновь посетили мысли о готовке тыквы, задаваясь вопросом, хорошо ли корица и сливки будут сочетаться в супе. Ему придется поискать это позже, т.к. не хочет, чтобы его застукали лазившим в телефоне. Он действительно перфекционист. Стоит там и все время смотрит на своих омег. Визажисты по-прежнему заплетают Хёнджину волосы, наносят тени для век и красят губы, подчеркивают скулы, а другие визажисты занимаются Феликсом. Замазывают веснушки, зачесывают волосы назад и также красят губы. Никто не собирается причинять им вред или похищать, но Минхо по-прежнему не спускает с них глаз. Действительно ли он перфекционист или боится совершить ошибку? — Мне просто нравится что-то делать, вот и всё, — думает он про себя. Женщина-модель заканчивает съёмку, и теперь очередь Хёнджина и Феликса, которых визажисты отпускают. Минхо думал, что его омеги пойдут сразу в фотозону или ещё куда, но они направляются прямо к нему. Ли роется в сумке, чтобы найти и передать их телефоны, но мальчики качают головами, отказываясь. Феликс выглядит совсем по иному с макияжем… Минхо привык видеть Хёнджина с дымчатым макияжем глаз и с помадой, но Феликс… Без веснушек он… Совсем другой. — Думаю, мы будем последними. — Это нормально. Последние, но не менее важные. Мальчики закатывают глаза, а Минхо улыбается. Он достаёт из сумки бутылку воды и протягивает её. — Выпейте это, пожалуйста. Я не хочу, что вы оба были обезвожены, прежде чем начнётся фотосессия. — С нами всё в порядке. — Вы сегодня ничего не ели, попейте хотя бы воды. — Мы не хотим опухнуть, — шепчет Феликс. — От нескольких глотков воды ничего не будет, — Минхо говорит чуть более сурово, доставая из сумки парочку злаковых батончиков. Он знает, что младшие хотят, чтобы у них были чистые зубы, чтобы выглядеть максимально фотогенично, но в сумке есть зубная нить, а также жвачка. Им не о чем переживать. Фотограф что-то кричит, и несколько человек подпрыгивают, закатывая глаза. Минхо не замечает, как его омеги жмутся друг к другу, бросая взгляды в сторону фотографа, командующего другими моделями. Он шумный, его голос пронзительным эхом разносится по всему залу, но они не хихикают над этим и не закатывают глаза, как обычно, нахально, и Минхо немедленно подаёт им воду. — С вами всё в порядке? — сладко спрашивает Минхо, и Феликс издает звук глубоко в горле. — Он нам не нравится. Этот фотограф такой странный. Он заставляет нас… Чувствовать себя некомфортно. Минхо может работать с кем-то странным или с кем-то, кому он не нравится. Это часть жизни. Иногда вам просто нужно смириться с этим и притвориться, что вы ладите с другими. Но альфа-фотограф доставляет неудобства его милым маленьким омегам? Он не может с этим смириться. Ли отдаёт бутылку воды им в руки, заставляя сделать несколько глотков. — Почему? — Он просто странный. Всегда комментирует тела моделей и тому подобное, особенно мое, — Хёнджин продолжает оглядываться назад, но не делает этого очевидным. — Я знаю, что я красивый, но… Это странно — Красота не оправдывает домогательства, — Минхо даёт каждому по батончику мюсли, который Хёнджин берёт, а Феликс кладет в карман. — Съешьте это, пожалуйста. — Я не хочу испортить пальто за три тысячи долларов, — жалуется Феликс. — Три тысячи… Боже мой. Хорошо. Посмотрим, сможем ли мы поменять фотографа. — Нет, они разозлятся. Я не хочу, чтобы они рассказывали о нас хёну, — Хёнджин, имеет в виду, что от этого у Чана и Минхо закипит кровь. Но он не показывает своей внутренней ярости, просто нежно сжимает плечо Хёнджина. Он не думает, что у них действительно могут возникнуть проблемы с Чаном, но это не та кнопка, с которой он готов экспериментировать. — А что произойдёт, если они это сделают? Милые мои, если вам некомфортно, вы можете так и сказать. Вам не должны иметь дело с каким-то альфой, который доставляет вам дискомфорт. Вы это знаете, и мистер Бан тоже. — Мы просто не хотим создавать проблемы, — бормочет Феликс, и Минхо ободряюще улыбается ему, нежно постукивая по подбородку, как это делает Чан всё время. А ещё потому, что это место на его лице, где почти нет макияжа. Его не будут ругать за то, что он испортил макияж Феликсу, от женщины в принте под рептилию и неуклюжих серьгах. — Здесь нет никаких проблем. Позвольте мне позаботиться об этом. Хорошо? Пейте воду и ешьте батончики. Всё это, пожалуйста. У меня есть всё, чтобы вы после смогли почистить зубы, так что, если они не снимают рекламу стоматологии, все в порядке. Два омеги обмениваются нервными взглядами, но Минхо с улыбкой покидает их и направляется через всю комнату к фотографу, чьи блокаторы запаха его подводят. Он пахнет жесткостью. Он не выглядит угрожающим или пугающим, просто раздражает. Минхо столкнулся с худшим. — Извините, сэр, — начинает он вежливо, как всегда. Возможно, даже нежная нотка его голоса — это проявление его омежьего обаяния. — Да? Я могу вам помочь? — Вы не знаете, когда вернется наш постоянный фотограф? — Через час, два? Не знаю. Я здесь сегодня на съемках весеннего Charismatique, первая часть уже готова. — Хорошо. Что ж, я думаю, тогда нам придется просто подождать, — Минхо не упоминает о Феликсе и Хёнджине и о том, как они себя чувствуют, т.к. не видит для этого причин. — Мы запросили первоначального фотографа для осенней съемки, и это не было переговорами. — Кто вы? — спрашивает фотограф менее осторожно, чем ожидал Минхо, и показывает свой бейдж. — Ли Минхо. Я смотритель стаи мистера Бана, — Ли надеется, что упоминание Бана поможет этому человеку прийти в себя и заставит его просто отступить. Это не является аргументом, который ему нужен для победы, но этот альфа, скорей всего, ходил в школу искусств, где признавались чувства каждого, несмотря ни на что. Он подходит слишком близко к Минхо, из-за чего омеге приходится сделать шаг назад. Если он играет в кошки-мышки, он проиграет. — Ах, да, няня. Послушай, милый, я бы с радостью помог тебе, но я здесь, чтобы делать свою работу, и отвечаю только перед мистером Баном или мисс Ким. Понятно? Улыбка Минхо становится шире, как и ожидалось, когда он видит красный, прямо как малиновые яблоки, падающие слишком далеко от дерева, гравитация зовёт их обоих, и он делает два шага навстречу к мужчине. — Как ты меня только что назвал? — Няня? — Ты назвал меня милым, — просто говорит Минхо. — Я не твой чертов возлюбленный. — Эй-эй, я всех так называю, всех омег здесь, я просто стараюсь быть хорошим. — Ты называешь альф возлюбленными? Или бет? Или гамм? Ты называешь мистера Бана милым? Мисс Ким? — Минхо говорит тихо, делая ещё один шаг к фотографу. Он намного выше Минхо, но это не проблема, потому что омега стоит на носочках и глубоко рычит. — Послушай. — Послушай ты меня, милый, — рычит Минхо. — Ты сейчас соберёшь всё своё дерьмо и уйдешь. — Я не уйду с работы только, потому что ты обиделся. — Я не обижен, я настроен враждебно, — с каждым словом Минхо всё приближается и приближается. — Ты не собираешься собрать свои вещи и уйти, прежде чем я, черт возьми, убью тебя за преследование нескольких омег? — Минхо шипит. — Теперь получай! Минхо пользуется возможностью, чтобы вырвать камеру из рук шокированного мужчины, держа ее вне досягаемости, когда тот собирается схватить её. — Эй! — Или ты можешь остаться, а я буду делать фотографии. Это камера. Ты наводишь её на моделей и нажимаешь кнопку. Ты не особенный, потому что твои мама и папа оплатили твоё обучение в школе искусств. Эту работу может выполнить любой. Так что найди мне другого фотографа, прежде чем я засуну эту камеру тебе в задницу. Ты меня понимаешь, милый? Минхо на самом деле не знает, как обращаться с дорогой камерой, поэтому он просто срывает объектив пугающим образом, как будто желая донести до него мысль, что он разобьет её об пол. Альфа на мгновение смотрит на него, прежде чем уйти, и Минхо кивает, смотря на Феликса и Хёнджина, которые смотрят широко раскрытыми глазами. Они ничего не слышали, но определенно видели, как он вырвал камеру из рук мужчины. Хёнджин запихивает весь батончик в рот и отводит взгляд. — Тогда ладно. Давайте начнем.