Bark on Bark, Petal Strands

"Здравствуйте, это Пак Суён. В прямом эфире я расскажу о нашей последней истории: новых общественных дебатах вокруг многовековой карьеры смотрителя омеги. Главный редактор Charismatique альфа Бан Чан, человек, известный своей красивой внешностью и яркими и смелыми обложками модного журнала, известного во всем мире своим гендерно-нейтральным стилем, этическими нормами, брендом одежды и их предметами роскоши, столкнулся с негативной реакцией за свое решение нанять омегу-смотрителя" На заднем плане новостей показывают фотографии обложек журналов Charismatique, где увеличено изображение Чана и неизвестной женщины на красной дорожке, одетая, должно быть, в одно из платьев, разработанных им. - Почему она акцентрировала его субпол? - шипит Хёнджин. - Для большего противоречия, - отмечает Минхо. - Критики будут жестче относиться к тому, что альфа нанимает смотрителя. - Тише, я не слышу, - хмурится Чанбин. "В прошлом месяце репортеры предположили, а позже на этой неделе подтвердили, что альфа Бан Чан действительно нанял смотрителя для омег своей стаи, что заставило общественность теперь усомниться в их бессмертной преданности главному редактору, который очаровал индустрию за последние четыре года. Многие задавались вопросом, было ли это решение стаи, медицинское решение или решение, принятое самим альфой. Многие хотят знать, где находятся пределы и границы для омег стаи Бан, но, несмотря на несколько попыток связаться с членами стаи, мы не получили никаких ответов”. - Ни хрена, они следуют за нами повсюду! - Чанбин повышает голос. - Это не их чертово дело. “Но с другой стороны этого противоречия, многие знаменитости высказались в поддержку стаи Бан и смотрителей в целом. Айдолы Сан и Уён, популярная омега-пара из к-поп группы ATEEZ, три дня назад высказались в поддержку своего смотрителя в социальных сетях, описав уход за ними как дело, которое «принесло большую пользу их психическому здоровью, отношениям, их здоровью и их музыке”. За выходные к хэштегу присоединилось всё больше и больше знаменитостей, таких как Тэхван и Аксиан из VANNER, Джихё из TWICE, актрисы Пак Боён и Шим Хеджин и даже вся группа BTS. Большинство из их заявлений включают в себе многочисленные преимущества омега-смотрителей и ухода в целом, но этого может быть недостаточно, чтобы склонить дебаты в их пользу”. - Ох, черт, BTS написали об этом в твиттере? - Чанбин зевает и хватает телефон. - Ну, в прошлом году хён поручил нашим дизайнерам разработать одежду для MAMA, - говорит Чонин. - Очень мило, что они заступились за него. “А вместе с позитивом приходит и любопытство, - ведущий новостей теперь не выглядит любопытным, и Минхо глубоко вздыхает. - Многие задаются вопросом, кто этот смотритель, его субпол и вообще этично ли быть смотрителем из-за его сексистских корней”. - Почему бы и нет? - Джисон усмехается. - Это глупо, выключи. - Нет, - Хёнджин забирает себе за пульт. - Я хочу знать, что происходит. - Джинни, это нормально - быть в курсе событий, но нам нужно быть уверенными, что ничто из этого не поглотит нас. Это всего лишь слухи, - Чанбин листает твиттер. - И хён скоро будет дома, мы ведь не хотим, чтобы он знал, что мы смотрим.. О, эй, BTS и в правду написали об этом в твиттере. - Что там написано? - Чонин подползает к креслу. - Фанбой, - фыркает Хёнджин. - Никто из нас даже ничего не сказал. - Не веди себя так, будто тебе они не нравятся.. - Инни! - Хёнджин бросает подушку в Чонина, который пригибается, смеясь, забираясь на колени к Чанбину. - И ничего не говорить - тоже совершенно нормально, - Минхо успокаивает его, переключая канал на мультфильмы. Последние несколько дней они застряли в квартире, не имея возможности никуда выйти, чтобы их в конечном итоге не узнали и не преследовали. Даже Сынмину приходилось работать из дома из-за внезапного внимания со стороны других коллег или папарацци, пробирающихся в здание. Чан сделал всё возможное, чтобы держать их подальше от внимания общественности, но всё это время задерживался на работе, проводя больше времени в своем офисе. Минхо знает, что он делает это, чтобы справиться, но он не может не чувствовать, что Чан намеренно прячется от остальных, как будто дистанция облегчит им задачу. Минхо молчит по этому поводу, т.к. у него нет доказательства. Единственный счастливчик - Чонин, которого держали в тайне от общественности на протяжении всех их отношений. Младший ходит на занятия без особых проблем, сопровождает его лишь Чанбин, и хоть омегу никто не знает, они, всё равно, принимают меры предосторожности, чтобы никто не преследовал их. Феликс и Хёнджин остаются дома, не посещая занятия и работу, а компания на данный момент ищет других моделей - даже знаменитостей - чтобы сохранить свой имидж и акции. Джисон мало что говорил о работе, но он проводит всё больше и больше времени со своими омегами, так что Минхо предполагает, что, скорей всего, его ждут последствия. Минхо чувствует себя плохо из-за того, что он ничего не может сделать, кроме как сохранять спокойствие и собранность всех, но именно для этого его и наняли. Не более того. - Хён, где соль? - кричит Феликс из кухни. Поскольку все они были дома и пытались чем-то заняться и не мешать друг другу, на кухне вещи передвигались постоянно. - Почему вы, ребята, всё время всё переставляете!? - Потому что соль не должна стоять на столе, где ее могут опрокинуть, - отвечает Джисон. - Она в шкафу, - говорит Чанбин, поглаживая рукой живот Чонина, свернувшегося калачиком на нем, на что младший сразу же начинает тихо мурлыкать. - Ты делаешь ещё карамель? - Хёнджин катапультировался с дивана на кухню, чтобы прижаться к своему товарищу, и Феликс хихикает. Это смесь теплых поцелуев, медленного манящего трепета ресниц, манящих и сильных ароматов. - Ага. Я подумал, что это было бы здорово, когда хён вернется домой. - Но в прошлый раз карамель пересолённой, - говорит Хёнджин. - Так и должно быть. Это же соленая карамель, - Феликс бросает щепотку соли в кастрюлю, прежде чем размешать, плита включена на слабый огонь. - На этот раз попробуй использовать мелкую соль, - предлагает Минхо. - Она может распределиться более равномерно. - Хотя крупная соль лучше, - мычит Чонин, утыкаясь носом в шею Чанбина. - Она не называется крупной. - Обычная соль лежит в шкафу, другая должна быть... Где-то в... На кухне, - бормочет Минхо себе под нос, потягиваясь и идя на кухню, чтобы поискать соль, потому что он не помнит куда в последний раз положил её. У него сегодня ленивый день, он надел только спортивные штаны, потому что не хочет, чтобы что-нибудь пролилось на его красивую одежду. Феликс смешивает ингредиенты, когда дверь захлопывается, и Чанбин пытается переключить телевизор на другой канал. Слава Богу, он попадает на другой новостной канал, где рассказывается о прогнозе. - Хён пришёл? - Хёнджин хмурится, завернув за угол, пока Чан пытается снять обувь. Все замолкают. - Хён, почему ты вернулся так рано? - Я оставил кое-какие вещи в своем кабинете, поэтому решил заглянуть, и, может быть, я задержусь здесь ненадолго, т.к. мне нужно сделать несколько звонков, и, вероятно, я буду занят несколько часов, так что не ждите.. Чан быстро скрывается в своем кабинете, махая остальным, а остальные в замешательстве машут ему в ответ, смотря, как Чан идет в кабинет, не говоря ни слова о том, что с ним все в порядке, или же что это не так, на что он мог уделить всего тридцать секунд. - Ни минуты покоя, - шепчет Хёнджин, а Чанбин прижимает палец к губам, чтобы заставить его успокоиться. - Я пойду проверю его, и потом, когда вернусь, найду соль. - Да, ладно, я просто использую поваренную соль, - Феликс пожимает плечами. - На этот раз я положу немного. В прошлый раз действительно было пересолено? Хёнджин качает головой, пока на фоне кричит Джисон «да!» из гостиной. - При необходимости ты всегда можешь добавить больше соли, поэтому положи пока что только щепотку, - Минхо целует в макушку Феликса, прежде чем направиться по коридору к кабинету Чану и постучаться в дверь. Ли ждет несколько секунд, чтобы снова постучать, и слышит, как альфа кричит, чтобы он вошел. Минхо, не колеблясь, открывает дверь, проскользывая внутрь, и, закрывая, прижимается к ней спиной, чтобы создать между альфой и собой оптимальное расстояние. Просто он не хочет никого нервировать. На столе Чана полный беспорядок. - Что такое, Минхо? - О, мне просто интересно, э… Не хотите ли вы сделать перерыв на несколько минут? - предлагает Минхо, говоря нежным тоном. - Феликс делает соленую карамель. - Это здорово, но нет, спасибо. Мне нужно отправить окончательные версии наших статей издателю к полуночи, а также найти другую модель для обложки, потому что, что неудивительно, никто не хочет быть на обложке журнала этого месяца. - Мне очень жаль, - Чан не ведет себя пассивно-агрессивно или агрессивно, но в его голосе есть некоторая резкость, которую Минхо не может не уловить. Он расстроен или даже, возможно, зол на ситуацию. Ничего личного. - Так что я слишком занят для перерыва. Это всё, что вы хотели? - Ну… Я хотел проведать вас. - Я в порядке, спасибо, - Чан всё ещё перебирает бумаги на своем столе в поисках чего-то, а Минхо чувствует, что с каждой минутой становится всё меньше. - Можете ли вы смотреть на меня, когда я с вами разговариваю? Пожалуйста, - спрашивает Минхо. Чан прекращает свои дела и поднимает взгляд, как его и попросили. Он не выглядит довольным, но и не раздраженным, и до Минхо доходит, что это просто из-за стресса, который он в последнее время испытывает, понимает, что не стоит принимать это на свой счет. Но все равно… Ему не нравится, когда альфы пристально смотрят на него. - Я сказал, что со мной все в порядке, Минхо. Я ценю вашу заботу, но у меня есть дела, и я уверен, что у вас тоже. “Я пока проигнорирую ваш пассивно-агрессивный комментарий” - думает Ли. Если бы Чан так сильно хотел, чтобы он ушел, он бы сказал ему, чтобы он пошел нахер, но он еще этого не сделал. В комнате нарастает какая-то невысказанная напряженность, которая, как знает Минхо, скоро сломается, и будь он проклят, если уйдет отсюда раньше этого. - Мне просто не нравится видеть, как вам больно, - говорит Минхо. - Никому из нас это не нравится.. - Мне не больно, о чем вы говорите? - Чан повышает голос, и Минхо думает, что плотина наконец-то ломается под таким давлением. - Вы продолжаете работать до поздна уже несколько дней, вы всё время проводите в своем кабинете.. - Потому что у меня есть работа.. - Вы не рассказываете нам о том, как вы себя чувствуете или как проходит ваш день на работе, а когда и что-то говорите, это всего лишь несколько слов. Мы видим, что что-то происходит, и если вы не хотите со мной разговаривать, это нормально, но вы можете хотя бы поговорить со своими товарищами. - Вы намекаете, что я отстраняюсь и не отношусь к своим товарищам должным образом? - спрашивает Чан, бросая бумаги на стол. - Я намекаю на то, что вам больно и на то, что вы держите всё в себе, потому что вам не нравится создавать другим проблемы, но поступая так, вы их только создаёте. - Что? - Вы спросили, я ответил. А вы бы рассказали нам об этих слухах, если бы мы не узнали о них из видео? - спрашивает Минхо. - Будьте честны. - Нет. Потому что никому из вас не обязательно об этом знать. - Тогда то, как вы себя ведете, осталось бы необъяснимым, и остальные, возможно, винили бы себя за вашу отстраненность. Минхо понимает, как это звучит, как он это произносит, но уже слишком поздно отступать, потому что глаза Чана расширяются, а его запах с каждой секундой становится сильнее. Ли не двигается со своего места, всё ещё стоя у двери. Он делает глубокий вдох, напоминая себе, что Чан - не Джонни, что этот запах исходит от страха, разочарования и боли, а не от гнева или ярости, как было у Джонни. Этот человек никогда не причинит ему вреда. - Всё, что я имею в виду это то, что вы отстраняетесь и ведете себя по-другому, а это причиняет нам боль, потому что мы хотим помочь вам, но вы не позволяете нам это сделать, потому что боитесь быть обузой, когда это не так. Вот как я это интерпретирую. Вы всего лишь человек и вам разрешено испытывать чувства. - Я в курсе. - И даже если не думаете, что злитесь, обижены или расстроены, вы имеете на это полное право. Но вы ведете себя по-другому, и это заставляет меня думать, что вам больно. - О, Боже мой это не так, мне не больно, Минхо! Знаешь, что действительно больно? Что меня и в правду ранит? Так это то, что ты обвиняешь меня в том, что я по-другому отношусь к своим парням, хотя ты не знаешь, что творится у меня в голове! Что ещё меня действительно ранит так, это то, что, когда я приходил домой после двенадцатичасового рабочего дня, а у Феликса случалась паническая атака или же он приходил к Джисону с нервным срывом. Когда я прихожу домой и вижу, что мои омеги расстроены, а альфы не могут им ничем помочь. Что действительно ранит, так это то, что в некоторые дни я не могу отвечать на их звонки или то, что Чонину придётся, буквально, скрывать кто он такой и не контактировать с нами. Больно то, что мы ещё молоды и всё ещё изучаем нашу динамику и наше положение друг с другом. Мы не женаты тридцать лет, например, как мои родители, и наши отношения различаются по времени и степени. Конечно, отстойно, что люди думают, что я сексист и контролирую свою стаю, потому что я альфа, нанявший смотрителя, но знаете что? Меня не волнует, что они думают и я не собираюсь от тебя отказываться из-за них, потому что ты нам нужен и мы хотим, чтобы ты был здесь, с нами. Я не нанимал тебя в качестве няни, Минхо, я нанял тебя, потому что ты омега-смотритель, имеющий двойную специализацию в области социологии и психологии, с направлением динамики стаи. Ты ещё кого-то знаешь у кого есть такое же образование? Я нанял тебя, чтобы ты помогал моим омегам, и ты это делаешь, а им это и в правду помогает, и хотя мне больно осознавать, что я не могу быть для них всем, что им нужно, это всегда так было и есть, даже если я пробовал несколько раз, и это ранит гораздо сильнее, чем какая-то глупая новость. Поэтому я прошу тебя, отстань сейчас от меня, занимайся своей работой и своими делами! Минхо кивает. Он не уверен, откуда всё это взялось так внезапно, но также знает, почему альфа сорвался. Слова Чана немного задели Минхо, когда он сказал, что его двойная специализация была единственной причиной, по которой его наняли. В любом случае, это так. Минхо хороший, умный и стильный, поэтому, конечно, его наняли. Но фраза "Ты ещё кого-то знаешь у кого есть такое же образование?" звучит так, как будто Минхо был единственным гребанным вариантом. Ему немного обидно. Он чувствует, как его внутренее я, которое он истратил во время, когда справлялся с унижением в прошлом, вновь начинает появляться, и хотя Минхо знает, что это неправильно, знает, что это токсично, он чувствует себя униженным. А Чан чувствует себя загнанным в угол и напуганным, и ему трудно признать это. Большинство альфа никогда не могли признать это и они скорее набросятся на человека, чем сядут и поделятся своими эмоциями. - Мне жаль, что я вываливаю на вас своё дерьмо, но это... Все сейчас так беспокоятся обо мне, но никто этого не делает в сторону Чанбина, Джисона или Сынмина. - Сделайте вдох, - говорит Минхо. - Мы все сейчас беспокоимся друг о друге. Вдох. Чан качает головой, тяжело дыша от такой быстрой болтовни, вороша руками волосы. - Мы все беспокоимся. Но Чанбин, Джисон, Сынмин и другие не попадают в заголовки новостей из-за сексизма. И не их личность запятнена ложью, а ваша, - Минхо говорит тихо, приближаясь к альфе с поднятыми руками, как бы предупреждая, что он подходит немного ближе. - И это должно быть ранит сильнее всего, когда люди осуждают тебя, хотя ты только пытался помочь. Чан судорожно дышит, не обращая на него внимания, а Минхо делает ещё один шаг. - Я знаю, что тяжело признавать тот факт, что нереально и сложно быть для своего партнера всем и даже больше. Мы всего лишь люди. Но вы хороший альфа и хороший человек. Вы знали? У Феликса не было приступов панической атаки уже почти два месяца, а Джисон теперь спокойно гуляет и чувствует себя при этом комфортно. У всех всё отлично, и вы рядом с ними, когда они в вас нуждаются. Но вы всё ещё нужны им. - Мне не нужна воодушевляющая речь, Минхо, - огрызается Чан. Минхо это знает. - Это не воодушевляющая речь. Я честен и называю вас вашим же дерьмом, потому что я не унижаю и не жалею вас, - Минхо отвечает мгновенно, нахмурив брови. - И если вы хотите помочь своей стае пройти через это, то тогда вы можете сделать только единственное, о чём они просят, а именно позволить им позаботиться о вас и не отстраняться от них. Я не могу сделать это за вас. Вам тяжело, и это нормально. Вы человек. Просто позвольте им быть рядом с вами. Вы так волнуетесь за них, а они открыты друг другу, честны и признают, что с ними не всё в порядке, и ищут утешения друг в друге или во мне. Конечно, я отстану от вас после разговора и займусь своими делами, но когда вы расстраиваете наших омег, это становится моим делом. Вы наняли меня, и я хорошо справляюсь с множеством сложных эмоций наших омег, но позвольте мне спросить вас. Когда вы это сделаете? Минхо не думает, прежде чем сказать это, и выходит немного резко, но зато правда.. Он здесь не для того, чтобы нянчиться с Чаном, он здесь, чтобы помочь ему. А если альфа захочет, чтобы он отстал? Он отстанет. Минхо здесь для того, чтобы присматривать за омегами, потому что они этого хотят и им это нужно - и они чертовски очаровательны. Он здесь не для того, чтобы помогать тридцатилетнему мужчине преодолевать эмоциальные препятствия, которые он сам ставит перед собой и прячется там от своих партнёров. Минхо смеется над этой иронией. Разве он не мужчина тридцати лет, который ограничивал себя в жизни, ставя препятствия на пути своих эмоций и честности? По крайней мере, Ли признает, что он лицемер. Рыбак рыбака видит из далека. - И хотите верьте, хотите нет, но я считаю вас другом. И если вам не нужна моя помощь, то так и скажите, но сидеть взаперти в своём кабинете никому не помогало, и вам не поможет. Подумайте об этом. Чан на мгновение смотрит на Минхо и кивает, казалось, сдувшись под чужим суровым взглядом. - Мне жаль. Я не должен был на вас срываться. Я всё выплеснул на вас. - Да, вы это сделали. - Простите, Минхо. - Вы всего лишь человек. Всё в порядке. - Я, э-э, да. - Вы всё ещё ошибаетесь, но я не держу на вас зла. Вы так много в себе держали, и наконец-то всё выплеснули. Мы можем поговорить об этом позже, если захотите, а сейчас вы хотите, чтобы я оставил вас? - мягко спрашивает Минхо, на что Чан кивает. - Да, пожалуйста. Мне нужно всего несколько минут, а потом я выйду, хорошо? Обещаю. - Хорошо. Просто продолжайте дышать. Минхо выходит из комнаты и закрывает дверь так осторожно насколько может, чтобы не хлопнуть ей от раздражения, мгновенно направляясь к Джисону, отходящему от двери. В этом доме, похоже никто не умеет хитрить. - Ээ.. Привет. - Привет, - Минхо улыбается. - Ты куда-то направляешься? - Эм, - Джисон секунду смотрит на старшего и показывает на дверь ванной комнаты, в другой стороне коридора. - Мм, хорошо. Ты в порядке? - Ага, а вы? - Со мной всё в порядке, милый. Джисон ещё какое-то время смотрит и, кивнув, уходит в ванную, оставив Минхо смотреть ему в след. Почему он вёл себя так странно? Даже если он подслушивал весь разговор, это не значит, что он сделал что-то плохое. Минхо будет держать это в секрете. Ведь если он скажет об этом Чану, то он расскажет и остальным, и все узнают. Джисон тоже на это надеялся. Когда Минхо возвращается на кухню, видит, что Феликс переливает карамель в другую ёмкость, чтобы она остыла, а Хёнджин ест арахисовую пасту прямо из банки, находясь на безопасном расстоянии от Феликса. - С ним все в порядке? - спрашивает Феликс. - Вы долго. - С ним всё в порядке, он придёт через несколько минут. Он очень занят, но он никогда не был слишком занят для вас. Проходит двадцать минут, и в новостях появляется ещё одна новость о собаке, которая любит кататься на скейтборде, а также прогноз погоду, в котором говорилось, что будет дождь. Собаку-скейтбордиста видели во всём городе, и теперь у неё есть даже свой хэштег в инстаграм. Минхо хмурится, когда понимает, что не видел, как Джисон возвращался. Возможно, он сейчас тоже разговаривает с Чаном, но Минхо все равно решает его проверить. Дверь ванной всё ещё закрыта. Он осторожно стучится, на случай, если там находится кто-то другой. - Да? - голос Джисона дрожит. - Дайте мне минутку. - Ты в порядке? Это я. - Кто? - Минхо хен, - у кого ещё есть такой голос, как у него? - Ой, извините, - Джисон звучит сдавленно, как будто сморкается, а Минхо молится всём Богам, чтобы он не заболел. Если это так, то и все остальные моментально заболеют, а Минхо не болел уже как три года.. -Ты в порядке? - Ага. Вам нужен туалет или.. - Я просто проверяю тебя, - тихо говорит Минхо, чтобы Чан не услышал его, если вдруг он идёт по коридору. - Почему у тебя заплаканный голос? - Это все из-за аллергии. - Мм.. Уверен? Дверь распахивается, и улыбка Минхо, появившаяся недавно, исчезает при виде красных глаз. Младший пристально смотрит на него, и верхняя губа скривилась от разочарования. - Уйдите, пожалуйста. - Джисон, эй, всё в порядке, - шепчет Минхо, игнорируя его острые клыки, которые немного длиннее, чем у Чанбина или у самого Минхо. - Всё в порядке. Что случилось? - Уходите, пока вас кто-нибудь не увидел, - Джисон закатывает красные глаза. - Ты чувствуешь себя в достаточной безопасности, чтобы я мог уйти? - медленно спрашивает Минхо под фырканье младшего. - Да. - Хорошо. Ты хочешь, чтобы я ушёл, или ты просто боишься, что кто-нибудь увидит как ты плачешь? - Я не плачу, - снова фырканье. - Это просто аллергия. - Хорошо, - Минхо знает, что он лжёт, и знает, что об этом знает и Джисон тоже. - Я уйду. Если что на кухне есть лекарство от аллергии. И если ты захочешь поговорить со мной, я здесь. Просто трижды похлопай меня по плечу, и мы сможем прогуляться по коридору, ладно? Джисон закрывает дверь прямо перед его носом. Минхо хочет сказать что-то успокаивающее, но его прерывает крик, доносящийся с кухни, на которой все сбегаются. Зайдя на кухню все обнаруживают Чанбина, что-то ищущего в кухонных шкафах, Феликса, забирающегося на раковину, и Хёнджина, стоящего на стуле, пока Чонин чем-то насмехается над последним. - Инни, убери это! - кричит Хёнджин. - Что, черт возьми, происходит? - перекрикивает его Чан. - У него паук! - в ответку ему кричит Хёнджин, и все выдыхают. - Ты орал из-за какого-то паука, серьёзно? Я вообще-то разговаривал по телефону, идиот, - Сынмин вздыхает и возвращается обратно к себе. - Он преследовал меня с этим чудищем! - Я просто хотел вам показать его! У него зелёные ноги! - защищается Чонин, держа паука в руках. Минхо приходилось вытаскивать из своей квартиры изрядную долю пауков, но он никогда не делал этого голыми руками. - Инни, отпусти это, - твёрдо произносит Чан. - На пол? Он просто убежит! - Феликс держится за раковину. Три омеги повернуты лицом друг к другу, а орудием является паук.(напомнило мем про человека паука) ) - Не отпускай! Инни, не отпускай его! - Хёнджин мгновенно меняет своё мнение. - Я пытался найти бумажный стаканчик, - громко объявляет Чанбин. - Но я не могу его найти, поэтому вот. Бокал для вина. Давай, Инни, положи его сюда. - Паук в бокале? - смеется Джисон. Чанбин держит бокал, пока Чонин кладет паука туда, прижимая ладонь сверху, чтобы насекомое не сбежало. "На самом деле, это очень хорошая идея", - думает парень, наблюдая, как самый младший уходит, дабы выбросить паука из окна гостиной. - Это умно, - делает комплимент Минхо. - Спасибо. Я просто не хотел к этому прикасаться, - признается Чанбин. Тем временем, Чан подходит к Хёнджину и снимает его со стула, опуская на пол, пока младший крепко обнимает его. - Оно ушло? - Да, паук сейчас за окном. Я благополучно его выпустил, - Чонин возвращается с бокалом вина, и Феликс гримастничает, отходя от него. - Вымой бокал другой губкой! - Хорошо. - Всегда что-то случается, да? - Чан воркует, прислонившись щекой куда-то в волосы Хёнджина, а Джисон осыпает поцелуями шею Феликса, щёки которого покраснела от волнения и смущения. - Отлично. Мой лимит добрых дел на сегодня исчерпан. Я возвращаюсь в свою деревню, где бродят животные, - Чанбин сразу же выходит из кухни, когда Чонин заканчивает мыть бокал, ставя его сушить в сторону. - Не смейся надо мной, я испугался. - Я и не смеюсь, Джинни, - Чан целует свою омегу в макушку, а Минхо похлопывает Чонина по спине, хихикая, когда младший трется об его щёку. - Привет, милый. - Теперь, когда паук исчез, с вами всё в порядке? - спрашивает Чан, и все смущенно кивают. - Он не был злым! Вообще, он был напуган.. - И всё же, тебе не обязательно было держать его так близко ко мне! - говорит Хёнджин. - Наверное, он был просто взволнован, - машет рукой Феликс. - Он бы не позволил этому коснуться тебя. - А если оно было бы ядовитым? - не унимается Хёнджин. - Ты помыл руки? - Он не был ядовитым, - отвечает ему младший. - И, кроме того, если это была бы правда, то меня бы наверняка укусили. Всё в порядке. - В следующий раз просто убей его. - Нет, это подло. Что если однажды я просто убью тебя? - Чонин, это не... Я имею в виду... - Чан пожимает плечами, когда глаза Хёнджина расширяются. - Я имею в виду... Это другое. - Тепепь спи с открытыми глазами, Джинни, - смеется Джисон, а Феликс фыркает, уклоняясь от него, когда Хёнджин отпускает края своего свитера, чтобы ударить альфу. - Ладно-ладно, ребят, прекращайте дразниться, - Чан вытаскивает всех в гостиную, и Минхо берет со стола один из журналов и смотрит на обложку июньского выпуска Charismatique, рассматривая ярко красные и оранжевые наряды моделей. Ли листает журнал, пока Джисон сидит рядом и смотрит на него, а в ответ он получает улыбку. Альфа протягивает руку и хлопает старшего по плечу. Один... Два... Минхо не давит на него и ничего не говорит, а лишь переворачивает страничку журнала, когда следует последнее прикосновение. Три. - Да, Сон-и. Прогуляемся и поговорим?