Bark on Bark, Petal Strands

Несмотря на трудную неделю, которую стая пережила, кажется, что всё успокоилось. По крайней мере это продолжается до тех пор, пока Феликс не выходит в свет. Когда это происходит, члены стаи находятся в разных местах. Они просто пытаются вести прежний распорядок дня до наступления выходных: Чонин находится в школе, Хёнджин валяется дома у себя наверху, Чанбин на работе, Сынмин по-прежнему работает дома, внизу в комнате Джисона, а сам Джисон на данный момент на работе, в студии, о которой он мало чего рассказывает. Чан работает в своем кабинете, поздним утром созваниваясь по видеосвязи с партнерами, находящиеся за границей. Феликс вышел перекусить и прогуляться недалеко от квартиры, после того как почти двадцать минут умолял Чана пойти одному, потому что хотел проветрить голову. Вообще, это очень правильная вещь, и Минхо одобрил её невинным взглядом, и судя по времени Ли, младший ушел четырнадцать минут назад. Минхо сидит внизу, читая последний выпуск медицинского журнала, написанный смотрителем-омегой, о психическом здоровье альф стаи. Это предельно честная статья, и Ли почти теряется в ней, отвлекаясь от неё только тогда, когда Хёнджин мчится вниз по лестнице, проносясь мимо него и не желая ему доброго утра. Минхо не думает, что это так уж и странно, Хёнджин частенько бегает за чем угодно: за объятиями, закуской, смузи. Но тот факт, что он бежит в кабинет Чана и даже не стучит, возбуждает интерес Минхо. Он делает вид, что занимается своими делами, продолжая читать статью, до тех пор пока Чан не выходит из кабинета, а за ним следом и Хёнджин. Старший выглядит взволнованным, его челюсти стиснуты, а сам хватает ключи. - Я ушел, - стонет он на мгновение от разочарования. - Джинни, оставайся здесь, с Минхо. Я скоро вернусь. Минхо отрывает взгляд от экрана телефона, когда Чан уходит, быстро захлопнув за собой дверь настолько, чтобы закрыться, но не настолько сильно, чтобы вести себя пассивно-агрессивно. - Что происходит? - Ликс вышел в прямой эфир в инстаграме. - Я не знал, что это преступление, - шутит Минхо, а Хёнджин многозначительно смотрит на него, передавая свой телефон, на котором включена прямая трансляция. - Он говорит о Чане. - Дерьмо, - теперь Минхо понимает, что происходит, и позволяет Хёнджину включить звук, чтобы посмотреть вместе. Феликс сидит где-то возле шоссе, которое находится недалеко от квартиры, и скорей всего не так далеко от торгового центра. Он выглядет в полне нормально, одет по погоде, ест конфеты и непринужденно разговаривает в прямом эфире, назвав его именем своего альфы. Он мило жует желе под теплым солнышком. “Я знаю это… О, смотри, он звонит мне, но я не могу взять трубку, потому что я в эфире, - он на мгновение хмурится. - Я знаю, что многие из вас могли о чём-то не том подумать, но вы ошибаетесь, это не то о чем вы думаете на самом деле. Я действительно просто вышел прогуляться и сходить за конфетами, они, кстати, со вкусом вишни. Иногда запахи моих товарищей вызывают у меня желание конфет, поэтому я вышел за конфетами. Хотя я знаю, что некоторые из вас могли следить за мной. Ребята, вы можете остановиться, пожалуйста? Это раздражает.” Он держит маленький пакетик с конфетами и издает небольшой шум. Минхо приходится сдерживать улыбку от того, насколько он очарователен, из-за того, что Хёнджин сильно хмурится, похоже, то, что делает Феликс, должно быть плохо. “Я хотел сделать это вживую, чтобы прояснить некоторые вещи, но.. Как видете делаю я это вот так. Во-первых, можете ли вы перестать притворяться, что мой альфа - плохой альфа стаи? Можете ли вы перестать называть его сексистом? Вы все наблюдали, как он растет в качестве главного редактора, в течение последних нескольких лет, и до сих пор никто не сказал о нем ничего плохого. А если бы он когда-нибудь что-то сделал, разве вы бы об этом не услышали? Он преданный, умный и очень уважительный, и мне больно слышать ужасные вещи, которые говорят о нем только потому, что мы наняли смотрителя. Могут ли люди перестать мне звонить? Спасибо.” Феликс кладет в рот еще одну конфету и жует, бормоча при этом. “Я хотел… Извините, да, мне не следует говорить, когда я ем. Но я хотел кое-что прояснить, потому что слухи выходят из-под контроля. Я омега, и наш смотритель тоже омега. В первую очередь это была моя идея нанять его, потому что мне нужен был смотритель, - Феликс делает паузу, чтобы увидеть поток комментариев, который приходит, на мгновение хихикая и кивая. - Да, вообще-то, я не вру. Это была моя идея, и мы даже по этому поводу сделали целое собрание, так как мне нужен был смотритель. Потому что я не хотел использовать своих альф в качестве психологов, понимаете? Это вредно для здоровья: «Почему мне не нужен настоящий психолог?» На самом деле мой смотритель настоящий психолог. Он специализировался на психологии, но я это сделал, потому что мне хотелось чего-то большего, чем просто терапия, ведь иногда так бывает. . . Слишком вежливый и сдержанный. Лучше иметь смотрителя, потому что он лучше знает вашу стаю и вашу динамику. Так что это хорошо. У многих моих друзей тоже есть смотрители, и они все очень милые.” Минхо теперь вспоминает, как Чан заикался по этому поводу в кабинете, и теперь всё становится на свои места. Феликс был тем, кто хотел нанять его, и Чан взял на себя ответственность за это. Как сделал бы любой альфа стаи. "Это вроде как моя вина, но не могли бы вы все оставить нас в покое? Или хотя бы оставить Чан хена в покое? Он действительно хороший альфа и вообще хороший человек, и это была моя идея нанять смотрителя, потому мне действительно тяжело смотреть, как все рвут его на части и портят всю работу, которую он проделал в мире моды для омег, и всё это только из-за того, что я захотел себе смотрителя. И я скажу так, что смотритель мне действительно помог. Теперь я гораздо меньше беспокоюсь и я намного счастливее. Я и раньше был доволен своей стаей, так что не искажайте мои слова, потому что я знаю, что вы всё так и сделаете. Но ваши партнеры не должны быть вашими психологами, это вредно для здоровья и очень невнимательно по отношению к ним. Их нельзя так использовать, это неправильно. Они должны быть вашей поддержкой, понимаете? Я думаю, что у нас у всех очень здоровые и замечательные отношения, и я очень счастлив и очень рад провести остаток своей жизни со своей стаей. Так не могли бы вы все оставить нас в покое и позволить нам быть счастливыми? Кажется, что . . . Многие из вас недовольны и делают из этого нашей проблемой. Мы не несем ответственности за ваше недовольство или неодобрение ухода за омегой. Просто говорю, омеги имеют право искать смотрителей, и это значит, что мы вернем себе свою власть. Вы можете провести небольшое исследование по этому поводу, я не буду это объяснять, но если вы не омега, ваше мнение действительно не имеет значения. И как омега могу сказать, что мой смотритель мне нравится и я доволен. Поэтому я вежливо прошу всех вас оставить в покое моего альфу и мою стаю. Перестаньте следовать за нами в туалеты или когда мы выходим на улицу. Это жутко и странно, к тому же это в некоторой степени незаконно, так что…" Феликс поднимает брови, чтобы выразить свою точку зрения. "В любом случае, кто-то из вас спрашивал, что я ем? Это просто вишневые мармеладные мишки, - Он показывает пакетик с конфетами. - Мм, они довольно вкусные." Феликс поднимает глаза и замечает кого-то, смотрящего на него за кадром. Минхо думает, что это, должно быть, Чан. Омега быстренько машет в камеру, улыбаясь. "Всем пока! Я собираюсь пойти домой, но, пожалуйста, запомните, что я сказал. Перестаньте винить моего альфу и оставьте нас в покое, нам бы очень хотелось жить в спокойствии." Прямой эфир заканчивается, и Минхо сразу же получает сообщение о том, что Чан забрал Феликса, и они возвращаются домой. Прошло не так много времени с того момента, как Чан ушел, так что Феликс, должно быть, был прямо на аллейке, ведущей к торговому комплексу. Хёнджин забирает свой телефон и ложится на диван. - Идиот. - Почему? Он делает только то, что считает правильным, - говорит Минхо. - Конечно, это был не самый разумный поступок, но он делает только то, что считает правильным. - Люди будут искажать его слова. Они всегда так поступают с нами. - Да.. будут, - Минхо кладет руку ему на ногу, чтобы утешить. - Но, как Феликс и сказал, их слова - не наша проблема. - Это когда они не следуют за нами повсюду. Хёнджин теперь действительно выглядит расстроенным. Минхо просто кивает, нежно поглаживая его ноги, пока они ждут возвращения Чана и Феликса. Они оказались в ужасной ситуации, и тот факт, что Феликсу пришлось выйти в эфир только для того, чтобы попросить людей оставить их в покое, у него скручивает живот. Он знает, что значит умолять людей оставить тебя в покое, и ему грустно, что кому-то из этой стаи приходится оказаться в такой ситуации. Из-за чего-то столь же глупого, как весь этот скандал, не меньше. Они не реагируют, когда дверь распахивается: Минхо просто уважительно опускает голову, когда они входят в комнату и всё. Чан следует за Феликсом по пятам, пока он сбрасывает кроссовки и бросает пакет с конфетами на стол в гостиной. - Я не понимаю, почему.. - Феликс, не здесь. Иди в мой кабинет. Хёнджин садится. - Почему ты это сделал, Ликс? Феликс смотрит на него, но ничего не говорит, просто идет по коридору, не говоря ни слова, со стыдливым видом. Минхо нежно сжимает ногу Хёнджина, прежде чем подняться и пойти за младшим. Чан ничего не говорит, следуя за ним по коридору. - Мистер Бан. - Что? - Вам нужен посредник? - спрашивает Минхо. - От вас разит раздражением, и вы начинаете суетиться, - Минхо не друг Чана, но он был рядом с ним достаточно долго, чтобы понять, когда он по-настоящему раздражен, и этот темп — красноречивый знак. У всех есть признаки, выдающие их раздражение, и именно поэтому Минхо знает, что Феликс не раздражен и не злится, он просто расстроен. А вот Чан раздражен и расстроен, и пахнет от него так же. Минхо может пока не вмешиваться. Есть более серьезные проблемы, чем его неприятные ощущения и кислый запах Чана. - Да, пожалуйста, просто… как угодно, - отмахивается от него Чан. - Я просто... Я сейчас злюсь и не могу полностью осознать происходящее, и… Вы знаете, это… Это просто... - Вы не можете ни с кем нормально разговаривать, пока не будете владеть самим собой, - отвечает ему Минхо. - Переведите дыхание. Вы хотите немного воды? - Нет, - Чан смотрит на него, уперев руки в бедра. - Слушайте, я знаю, что между мной и Феликсом, но если бы вы могли просто… Просто зайти на минутку. Можете? Я просто ... Я не могу понять, почему я хочу задушить его прямо сейчас. - Ладно, давайте избегать угроз, но да, я могу, - успокаивает он его, не получая от этого никакого удовольствия. - Все нормально. Я зайду на минутку, а потом вы двое сможете поговорить наедине. Хорошо? Чан кивает и тяжело вздыхает. - Да, да, хорошо. Это здорово. Они входят в офис, и Чан хлопает дверью. - Феликс, - Чан какое-то время стоит и смотрит на него, после убирая всё со стола и закрывая крышку ноутбука. - Просто, дай мне минутку. - Я не сделал ничего плохого, не понимаю, почему ты так злишься, - начинает Феликс. - Я просто хотел, чтобы они оставили тебя в покое... - Феликс, пожалуйста, дай мне минуту времени. - И вы все сейчас злитесь и ведете себя так, будто я сделал что-то плохое. Я даже не ругался... - Феликс, я не могу думать, когда ты пытаешься говорить со мной. - Ликс, милый, - Минхо кладет руки на плечи Феликсу, наклоняясь, чтобы поговорить с ним. - Твой хён попросил тебя минутку, чтобы собраться с мыслями. Перестань пытаться говорить с ним. Вы оба потрясены, и попытка говорить вот таким образом сделает только хуже. - Я просто... - Феликс, остановись, - строго шепчет Минхо, наклоняясь, чтобы понюхать его. - Нельзя заставить человека говорить или участвовать в диалоге, если он не готов. Сделай глубокий вдох и расслабься ради меня. Феликс складывает руки на груди, наклоняясь к сладкому аромату Минхо, пряча часть лица на шее. - Вот и всё, хороший мальчик. Глубокий вдох. Феликс делает глубокий вдох, вдыхая аромат Минхо, и начинает расслабляться, пока Чан в это время кладет голову на руки, тоже пытаясь расслабиться, прежде чем они смогут поговорить о чем-либо. Минхо не возражает, если альфа тоже вдыхает его запах, он знает, что, вероятно, он ему нужен, чтобы заглушить свой собственный. Некоторое время они все сидят молча, просто думая и вдыхая запах Минхо. - Ладно, - шепчет наконец Чан. - Ладно, я в порядке. - Хорошо, - Минхо говорит. — Феликс, твой хен хочет тебе кое-что сказать. Можешь ли ты выслушать его внимательно, не перебивая? Феликс кивает. - Хорошо, давайте, - Минхо дает метафорическое слово Чану, который опирается локтями на стол и в отчаянии сцепив руки вместе. - Феликс, прости, что я так разозлился на тебя. Но ты должен понимать, что то, что ты сделал, было действительно невнимательным по отношению к нам и немного безрассудным. - Невнимательно по отношению к вам? - спрашивает Феликс. - Мы застряли в квартире на несколько дней, не имея возможности даже выйти на улицу, чтобы ты не испугался из-за чего-нибудь... - Феликс, мы не можем бросать чувства людям в лицо и обвинять… Попробуй еще раз, - Минхо нежно сжимает его плечо. - Отлично. Мы не можем просто выйти на улицу, и чтобы ты не беспокоился за нас, по крайней мере, я так чувствую, и мне от этого становится плохо. Минхо не думает, что младший говорит по делу, но на данный момент это имеет смысл. - Плохо себя чувствуешь? Феликс, ты только что сказал в прямом эфире, что папарацци будут преследовать тебя в ванной! Почему тогда я должен хотеть отпускать тебя на улицу одного? Меня это пугает, - Чан вскидывает руки вверх. - Ты хоть подумал, прежде чем так поступать? - Ну, учитывая, что у меня есть мозг, я это сделал. - Не язви. Я пытаюсь поговорить с тобой и не хочу, чтобы меня затыкали. У меня такое чувство, будто ты закрылся от меня. - Мне не обязательно рассказывать тебе обо всем, что я делаю. Особенно, когда дело доходит до выражения моих опасений и проблем, - отвечает Феликс, и Минхо думает, что теперь он понимает обе их точки зрения. - Хорошо, - громко вмешивается Минхо сладким голосом, чтобы привлечь внимание обоих. - Я думаю, вы оба очень сильно переживаете из-за того, что произошло сегодня. Феликс, ты чувствуешь, что Чан пытается поговорить с тобой, хотя тебе тоже больно, и ты хочешь высказаться и использовать свое право на голос, чтобы озвучить это. Так? Феликс кивает, глядя на него, а затем на Чана. - И мистер Бан.. - Зови меня просто Чан, - вздыхает Чан. - Хорошо, Феликс, Чан-хен чувствует, что, поступая так, ты действовал за его спиной, потому что, возможно, он мог бы помочь тебе найти лучший способ высказаться и использовать свой голос для решения проблемы, не ставя под угрозу свою безопасность. - Но как я поставил под угрозу свою безопасность? - Ты сидел возле нашей квартиры, Феликс! - раздражительно сказал Чан. - Да, нет же! Я был рядом с торговым центром! - Мы живем возле торгового центра! - Как и четыре других комплекса! Камера была повернута на шоссе! Единственная причина, по которой вы это узнали, это то, что вы тут живете! Никто другой бы не узнал! Я в этом убедился! Хотите верьте, хотите нет, но я тоже думаю о стае! - Хорошо! - Минхо выставляет перед ними ладони. - Вы оба немного горячитесь, и это нехорошо. Чан переключается на английский, в отчаянии глядя на Феликса. - Я просто пытаюсь поговорить с тобой, детка, почему ты так защищаешься? - спрашивает Чан, нахмурившись. - Ты тоже защищаешься. - Ликс, я не злюсь на тебя, я расстроен тем, что ты чувствовал, что не можешь мне сказать. Я просто хочу знать, почему. - Минхо плохо говорит по-английски, - отвечает Феликс. - Невежливо, так разговаривать перед ним. Минхо ждет их, смотря в точку между ними, пытаясь уловить контекстные подсказки. Он прекрасно понимает, что говорит Феликс, и, хотя и соглашается, терпеливо ждет, пока они закончат. Вообще, их акцент действительно приятно слушать, но Ли ничего не говорит по этому поводу. - Прости, Минхо, - Чан смотрит на него. - Я не пытался показаться грубым. - Всё нормально. Если вы оба хотите говорить по-английски, то, конечно, говорите на нем, а если вы хотите, чтобы я ушел, я уйду. - Всё в порядке, Мин. Я просто . . . У меня такое чувство, будто ты действовал за моей спиной, и я расстроился, потому что это деликатная ситуация, Ликс, - продолжает Чан. - Ты прав, я занял оборонительную позицию. - Я знаю, что это так, поэтому я сделал то, что сделал, - Феликс держит своего смотрителя за руку, играя с его пальцами, а Минхо позволяет ему. - За заботой стоит много историй, которые только омеги могут подтвердить. И мне надоело сидеть сложа руки и просто наблюдать, как всё разворачивается. Тем более, это именно я хотел нанять смотрителя, это была моя идея, а тебя просто обвиняют в этом, а в данном контексте все по-другому. Ты знаешь? У омег все по-другому. Я люблю тебя, ты замечательный альфа, но ты не можешь этого до конца понять, потому что ты не омега. Минхо кивает, понимая о чем он говорит, но ждет, пока и Чан поймет. Сейчас он кажется расслабленным, но все равно теребит руки. - Ты прав. Я не совсем понимаю, что это такое. Я альфа, и мое понимание заботы не исходит из того же представления, что и омеги. С моей стороны было неправильно перебивать тебя, доказывая свою точку зрения. Но я не пытался контролировать или затыкать тебя, детка, я бы никогда этого не сделал. - Я знаю, что ты бы не стал. И я не делал это за твоей спиной, я действительно просто собирался пойти за конфетами, понимаешь. Но тогда всё было так действительно мирно и приятно, так свободно, поэтому я просто… Сделал это. Кажется, они оба теперь спокойны и готовы к серьезному разговору. Теперь они смотрят друг на друга, и Минхо знает этот взгляд. Он кладет руку на спину Феликса, потирая её, и наклоняется, чтобы поговорить с ним. - Вы оба должны поговорить сейчас, хорошо? Я собираюсь выйти, но если я кому-то из вас понадоблюсь или вы захотите, чтобы я просто присутствовал рядом с вам, просто позовите меня, хорошо? – Минхо нежно целует Феликса в висок, в ответ получая кивок, и, сжимая его руку, выходит из офиса. После этого Феликсу придется сесть и поговорить со всеми своими товарищами, и Ли знает, насколько это будет утомительно. Поэтому он идет заваривать чай. Сынмин на кухне ест мороженое из миски, как порядочный человек, и Ли улыбается ему. - Привет, хён. - Привет, милый, - улыбается Минхо, не хотя показывать, насколько он измотан. Сынмин работал весь день, поэтому, скорее всего, понятия не имеет, что произошло, поэтому Минхо молчит и включает плиту. - Хочешь чаю? - Нет, спасибо. - Ладно, - Минхо идет за банкой розового чая и сахаром и достает чашку для себя. Роза всегда была единственным ароматом, который успокаивал его, заставлял жаждать большего. - Как продвигается работа? - Думаю, все в порядке. Немного раздражает отсутствие возможности находиться в офисе, но работать в спортивных штанах довольно приятно. - Могу представить. - Ну и как они? - Мм? - Чанни хен и Ликси? Минхо на мгновение смотрит на него, в замешательстве нахмурив брови. - Я знаю, хён, я знаю всё. С ними все в порядке? - Да, с ними все в порядке, - наконец признает Минхо. - Они разговаривают. Минхо возвращается в гостиную, где лежит Хёнджин, играя на телефоне, и подходит к нему, кладя руку ему на голову, чтобы не испугать его. - Эй. - Мм? - Хочешь чаю? - Угу, может быть, чай с молоком? - Хорошо, я приготовлю чай с молоком, - улыбается он. - Ты в порядке? - Да, всё ок. Я поговорю с Ликсом позже, может быть, возможно, перед сном, - говорит Хёнджин. - Звучит отлично, - он улыбается и идет заваривать чай, болтая с Сынмином о работе и новых сплетнях, о том, что у его соседки по столу появился новый парень, который не хочет приходить на его работу, потому что считает, что мода - это скучно. Минхо закатывает глаза так сильно, как только может. Альфа-мужчины и их странные стереотипы. - Зачем тогда встречаться с администратором модной компании? - Я не думаю, что его действительно это волнует, где она работает, понимаешь? Просто она красивая и симпатичная. Я не знаю, что она на самом деле в нем нашла, но он не какой-то потрясающий, супер-крутой парень, он просто средничок и говорит всегда типо: «мода - это так скучно и сложно», но разве это так? Главное, не надевать на вечеринку джинсы или красные туфли с красным платьем. Это не так уж и сложно. Я даже не увлекаюсь модой. - Ну, я думаю, ты очень модный. - Не сказал бы, но думаю у меня не плохо выходит, но это только потому, что я забочусь о себе, это мое предположение. А когда ты красиво одеваешься, мне кажется, ты чувствуешь себя хорошо. - На самом деле это так, - кивает Минхо. - Хотя одеваться надо так, как тебе удобно. Я имею ввиду, что надо заботиться о том, как ты себя чувствуешь в одежде, а не о том, как ты выглядишь. - Что ты имеешь в виду? - Ну, я думаю, что я не был бы самым горячим человеком в комнате в облегающем платье, но я бы чувствовал себя самым горячим, понимаешь? - Минхо пожимает плечами, когда чайник начинает свистеть, и выключает его, собираясь налить кипяток в кружку. - Вот как я это вижу. Неважно, что думают о вас другие люди, когда видят вас, важно, как вы к себе относитесь. Это распространяется. Чем ты счастливее, тем счастливее тебя видят все, понимаешь? Счастье излучается от человека, будто свет внутри него. Я думаю, это здорово. Сынмин кивает, запихивая в рот мороженое с печенькой. - Я думаю, ты прав, правда. - Да? - Да. Сейчас ты выглядишь намного счастливее, хен. Минхо смотрит на него на мгновение и улыбается ему в ответ, вся искренняя привязанность скрывается в его темных, теплых глазах. - Да, Сынминни. Не волнуйся. - Да, тебя легко читать. Без обид. Минхо замирает на месте. Всю свою жизнь на него вешали ярлык человека, которого трудно понять, еще труднее читать. Как будто люди просто не могли понять его, как какой-то урок истории, написанный наоборот, или как химию, если не хватает базовых знаний. Но Минхо всегда знал, кто он и чего стоит, даже если раньше он терялся на своем жизненном пути. Но никто никогда не говорил ему, что его легко читать, как будто он носит свое сердце на рукаве, как будто он не притворяется, что он совершенно в порядке, совершенно счастлив, совершенно нормален, совершенно несовершенен. С ним всегда обращались так, как будто никто его не понимал, как будто его было слишком сложно понять, как будто он был сукой, которого невозможно прочитать, у которого нет никакой личности, а просто пустая оболочка идеального шаблона, который он пытался создать из себя. Как будто он не настоящий. Минхо не совсем понимает, что Сынмин имеет в виду, и его это немного пугает, что кто-то может так легко заглянуть в него или, может быть, даже видеть его насквозь, что кто-то может увидеть его настоящего, почувствовать его и понять его. Такого еще никогда не случалось. - Вовсе нет.