***
Словно чёрный паук, выбирающийся из норы, Блик вылезла из окна первого этажа, выходящему на улицу. Ноги в зимних ботинках коснулись утоптанного снега. Ночь была ясная, и прогноз не обещал изменений до самого рождества. Хотя именно сейчас им не помешала бы хорошая метель. Старшеклассник, который мог управлять погодой, к сожалению, выпустился ещё в прошлом году. Хотя не стоило сильно надеяться на подобное. На всех климатических манипуляторов, не работающих в Ассоциации, с момента обнаружения системой надевали подавители. Поэтому Блик был выбран маршрут, максимально испещрённый чужими следами. Стараясь ступать по отметинам и не оставлять новых, она, пригибаясь, короткими перебежками побежала к озеру. На улице было тихо. Обычно, охрана патрулировала наружные территории Пансионата. Двор, на её счастье был пуст, освещëнный тусклыми фонарями, только глазки камер загадочно поблëскивали в темноте по периметру. И хотя сейчас Блик могла их не опасаться, тревога заставляла её избегать их внимания по возможности. Пансионат стоял на берегу небольшого озера Лейк, скорее похожего на пруд. Довольно быстро Блик добралась до своей цели. Ледяной прозрачной корки. Очень далёким утром этого дня значительный кусок поверхности озера очистили от снега. Катание на коньках было не частым, но очень желанным развлечение учеником. В Рождество лёд наконец становился достаточно безопасным, поэтому бал был отличным поводом для открытия сезона катания. Все ждали с нетерпением этого праздника. И не жалели сил на очистку территории. Более удачного времени было не найти. Спрятавшись за стволами сосен на берегу, Блик изо всех сил вглядывалась в темноту озера, чтобы удостовериться, что её не заметят. Было страшно снова оказаться под дулом автомата, правда, выбора особо не было. Не заметив в свете половинчатой луны никакого движения, она сделала глубокий вдох. И вспомнила, как плакал Малькольм, когда её уводили прочь из дома сотрудники Ассоциации. Как и без того тонкие губы отца превратились в линию, а руки дрожали от беспомощности. Как мама не сводила с неё глаз, пока машина с Ники не исчезла из виду. Чувство было такое, будто её ярости сейчас хватит, чтобы разнести весь Пансион в клочья. Не медля, одним прыжком Блик влетела в ледяную белую пропасть. Приземлившись на белый пол, она в первую очередь поправила лямки рюкзака на плечах. Убедившись, что ТНТ в порядке, Блик выдохнула облачко пара. Каким-то образом Белое отражение умудрялось быть холоднее зимней ночи. Осматриваясь, на мгновение она почувствовала приступ агорафобии впервые за всю жизнь. Она стояла у стены поистине огромного Белого зала. Отражение озера впечатляло своим масштабом по сравнению с отражениями внутри Пансиона. Сплошное белое безмолвие было почти пугающим. Но злость — отличный блокиратор страха. Поэтому Блик, бегло осмотрев Белое пространство, направилась к месту, аналогичному подножию холма водонапорной станции. На страх времени не было. Чтобы не заблудиться, она, идя вдоль бесконечно высокой стены, оставляла на ней пометки угольным карандашом. Было некомфортно выходить на открытое пространство, слава Прайм, ей это не было нужно. Внимательно глядя под ноги, Блик блуждала какое-то время вдоль стен. Направление было весьма условным, так как никаких ощутимых ориентиров у неё попросту не было. Ноги начали мёрзнуть даже в тёплых ботинках, когда она уже в десятый раз прошла возле, вроде бы, нужной ей стены. Вглядываясь в отражение под ногами, Блик было сложно рассмотреть что-то в темноте ночи снаружи. Но её попытки всё-таки увенчались успехом. Найдя в отражениях, вроде бы похожий склон утёса, она вздохнула с облегчением. Пальцы на руках уже покалывало от холода. И Блик опять опаздывала. Пол часа у неё ушло только на поиски примерного местонахождения склона, на вершине которого была водонапорная станция. Сложно сориентироваться, когда ракурс, доступный тебе, только снизу в верх. Нога внезапно соскользнула вниз. Тонко вскрикнув, она провалилась в белый тоннель, почти незаметный в полу. Правда, стенки были довольно пологими, она просто съехала вниз куда-то под белую стену. Посидев с минуту неподвижно, ожидая, что ТНТ сейчас разнесёт её на части, стоит только шевельнуться, Блик наконец сипло выдохнула. Поднявшись на нетвёрдые ноги, она осмотрелась. Не сказать, что тоннель был очень узким. Отличие от обычных Белых коридоров было только в высоте потолков. Здесь он был очень низким. И это было именно то, что она искала. Пригибаясь, Блик пошла вперёд, отмечая свой маршрут карандашом на стенах. Не то, чтобы здесь в этом была необходимость, но её успокаивала возможность обозначить себя в безмолвном пустом пространстве. Пройдя метров двадцать, по её прикидкам, она вышла в ещё один Белый зал. Он был идеально круглой формы, но значительно меньше Белой стороны озера, с которым соединялся коридором. Ей удалось добраться до подземных очистных сооружений и хранилища воды, снабжающего Пансион. Оно находилось под холмом с водонапорной башней и было важной частью автономности их учебного заведения. Именно сюда Блик стремилась попасть. «Есть гарантированный способ, как заставить Героев обратить внимание на наш Пансионат» Поискав, Блик обнаружила только одно окно во всём зале, которое вело в реальность. «Терроризм» Выбравшись из отражения на кафельной стене, она огляделась по сторонам. «Они обязаны реагировать на любой террористический акт. Взрыв с использованием пластидного ТНТ — это веская причина для Геройского расследования» Большой, круглый, бетонный зал с высоким потолком, поддерживаемый пятью колоннами, будто слегка вибрировал от звука двигателя огромного водоочистителя, который перекрывал большую трубу подачи воды из озера. «Мы взорвём важный стратегический объект, от которого зависит обеспечение Пансиона для Дарованных» «Они точно здесь появятся» Блик помнила, как мелко дрожали руки Тихони, выводящего неровные строчки в блокноте. Правда, дрожь прекратилась, как только он взялся за детонатор, присоединëнный тонкими чёрными проводами к ТНТ. «Я должен заменить плату детонации на что-то своё, чтобы перехватить управление» «Уйдите оба куда-нибудь из корпуса ненадолго» Она стояла на узком бетонной бортике, окружающем большие бассейны с водой, отражающейся бликами на серые стены. И боролась с желанием разбить что-то до кровавых костяшек. Как Тихоня мог подумать, что они бросят его?! Как он посмел злиться на них и ещё и силой пытаться выгнать из комнаты прочь?! Даже сейчас Блик ощущала животную ярость, вспоминая, как она перехватила руки злого Тихони и сдавила их так, что он охнул от боли. Впервые она противостояла своему другу. Своему лучшему другу, с которым познакомилась на уроках информатики ещё пол года назад. Никогда не разговаривающий парень, всегда хмурый, голубоглазый и суровый, держался от всех особняком. Никто не работал в паре с Кэлом из-за его тяжёлого характера, и её посадили с ним за одну парту. Вскоре они начали говорить о простом, вроде «передай карандаш» или «хочешь посмотреть этот код, он работает на чистой магии». Оказалось, он попал в Пансион на пару недель раньше Ники. На его родной город на границе напали Пиглины и его Дар раскрылся на фоне стресса. Что стало с семьёй, Каллахан никогда не говорил, а Ники не спрашивала, боясь растревожить рану. Она была бесконечно благодарна ему за то, что он не переносил вину за пиглинов, разграбивших его город и убивших много людей, на неё. А когда она спросила, ненавидит ли он её за то, что Блик полукровка, Каллахан только хмыкнул. «Ты не пиглин. Тебя вообще там не было, когда всё случилось. Я не идиот, чтобы винить того, кому просто по жизни достались розовые патлы.» «Тебе ведь тоже нелегко пришлось из-за них» Тихоня не спрашивал, он утверждал, будто знал всю историю Блик и без её откровений. Тогда она впервые позволила себе, сидя рядом с Тихоней, опереться на его плечо, и он прислонился к её руке в ответ. И теперь, когда Блик не позволила ему вытолкнуть себя из комнаты, в его удивлённых и яростных глазах она увидела своё отражение с красными склерами глаз. Ей это не нравилось. Вообще ни сколько. Она не была пиглином, но, давая себе волю, медленно, словно превращалась в него. Тихоне пришлось смириться с их решением быть с ним до конца. До последнего он ворчал на них, ведь «они идиоты, решившие погибнуть вместе с ним, как дураки». Ведь он Манипулятор Техники. Класс такой же распространённый как «Стихийный». Только чуть более разнообразный. Схема строения любого устройства, которого он мог коснуться, возникала у Тихони в голове. И стоило ему захотеть, как бесчисленные варианты модификаций и апгрейдов появлялись в его сознании. Он сравнивал это с бесконечной библиотекой технаря. И этот Дар позволил Тихоне на скорую руку, за час или около того, создать свою плату детонации. На восхищение Блик и Эндера он только плечами пожал. Это не было так сложно, как тот же подавитель. А перехватчик изображений с камер наблюдения у него был сделан давно. На вопрос Эндера, откуда он у него, тот уклончиво ответил, что деталей к разным механизмам ему всегда критически не хватает. Стоя в водоочестительном зале, Блик сморщила нос от едкого запаха хлорки. Здесь было довольно тепло. Котельная, согревающая воду для Пансиона, гудела в унисон с водянным фильтром, ничуть не уступая ему в размерах. Мотор, больше её роста, стоял у стены вместе с таким же огромным бойлером. Медленно, не делая резких движений, Блик сняла с плеч полупустой рюкзак. Внутри было всего два свёртка, терпеливо ожидающих своего часа, с мотком широкого скотча в придачу. В горле было сухо, как в самый жаркий день в Эсторе. Даже хуже. Разлепив сухие губы, Блик почувствовала капли крови на языке. Не замечая боли, она бережно вытащила один из тяжёлых свёртков с чёрным крестом, нарисованным второпях фломастером, и медленно подошла к котельной. Найдя более-менее прохладное место, она пристроила свёрток между труб. Этого куска ТНТ должно было хватить, чтобы разнести котельную и повредить газовые трубы с пропаном, нагревающим воду. Что может быть лучше газа? Это дешёвый и выгодный источник энергии и тепла. Верный друг террора. Вернувшись к рюкзаку и достав следующий свёрток, с красным крестом, Блик словно была не собой. Как кукла на нитках, которыми дёргал незримый кукловод, она брела к самой дальней от котельной колонне. Балка, поддерживающая потолок, была сделана из бетона и выглядела надёжно. Вроде бы. Блик старалась не замечать мелкие трещинки и сколы на опоре. Вся конструкция водохранилища выглядела потрёпанной временем. Было страшно представлять, как потолок и весь холм просто обрушивается на неё, похоронив под толщей земли. В голове будто не осталось других мыслей, кроме панических. Что будет, если ТНТ сдетонирует раньше времени? Что будет, если это не убьёт её мгновенно и потом Блик найдут Подавленцы? Какие санкции и запреты тогда обрушатся на её семью? Последняя мысль немного отрезвила. Если она не хочет, чтобы её семья пострадала, значит нужно сделать всё безупречно. Никто не должен и подумать о её причастности, после их маленькой компании террора. А если и подумает, значит, Блик должна так убедительно лгать, как никогда в жизни. Ещё одна грань её сердца покрылась прочной коркой стали. Становясь с каждым таким преображением всё тяжелее. Блик не видела, как ожесточилось её юное лицо. Не заметила, как дыхание стало ровным и глубоким, будто она готовилась нырнуть на очень большую глубину за жемчужиной. Твёрдой рукой она прикрепила второй кусок ТНТ к скрытой от котельной стороне колонны. Отойдя на пару шагов, отряхнув руки в перчатках друг о друга, Блик чувствовала странное удовлетворение. Работа, от которой зависели жизни многих людей, была выполнена. Осталось только нажать на кнопку. И, видит Кровавый Бог, она была готова вдавить её до упора.***
Обратный путь Ники не очень хорошо запомнила. Она просто повторила свой маршрут, ориентируясь на свои указатели на стенах Белого зала. Выбравшись на лёд озера, она сходу перекатилась под ближайшее дерево, скрываясь от возможных глаз наблюдателей. Непродолжительный бег вверх по холму от дерева к дереву и нырок в окно Пансиона в уже родные Белые коридоры завершил её поход. «Ты опоздала на 10 минут» Блокнот чуть не коснулся носа ещё не до конца выбравшейся из зеркала Ники. — Ну уж простите, — пропыхтела она, вставая во весь рост и болезненно потягиваясь, — оказывается, устанавливать ТНТ нужно так, чтобы оно не разорвало тебя на части. Кто бы мог подумать? Брови Кэла взметнулись вверх. «Я что, по-твоему халтурщик, не знающий своего дела?» — Нет. Я думаю, ты гениальный зазнайка, попрекающий смиренного исполнителя. «Урежу твою зарплату и лишу пособия!» — Эээ, ты реально платишь Ники зарплату? Я думал все мы здесь из-за чистого альтруизма и безумия. Вы скрываете от меня заговор? — прочитав записи Каллахана, Ранбу скрестил руки на груди, с подозрением глядя на ребят. Сначала Ники не поняла реакции Ранбу на типичную шутку Кэла, но присмотревшись к абсолютно серьëзному лицу Бу, хихикнула. И не смогла остановиться. Её хихиканье перешло в нездоровый смех, который почти повалил Ник на пол. «Это была шутка. У меня нет столько денег, чтобы оплачивать террористическую деятельность» Кэл передал блокнот в руки Ранбу, с совершенно нечитаемым лицом. Икающую от смеха Ники снова настиг приступ неконтролируемого веселья. — Я думал, ты очень богат. Ведёшь себя иногда как сноб с бездонными карманами. «Можно быть снобом и с не очень большими карманами. Я привык довольствоваться малым» — Понимаю. Тяжёлые времена и вот это всё. Ранбу понимающе покивал, взяв за плечи хрюкающую от смеха Ники и уведя её к своей кровати. «Остался последний штрих, уважаемые сообщники» — Пора спустить курок? — Ранбу напрягся как перетянутая струна на гитаре. Не очень понимая о чём они, Ники укуталась в плед, тихо икая. Беспокойно оглядываясь, Каллахан, быстро заморгав, кивнул. Глянув на наручные часы, он постучал по циферблату, привлекая их внимание. Было почти четыре утра и, если бы не адреналин, все трое уже давно валились бы с ног от усталости. Время завершить их план. Сделав пару шагов к своей тумбочке, Каллахан взял предмет, немного похожий на пульт от телевизора. Но только с двумя кнопками. Чëрной и красной. «Сначало нужно нажать на чёрную кнопку. Котельной не станет, а помещение начнёт заполнять пропан. И через 5 минут мы запустим второй ТНТ.» «Он подорвёт газ и создаст мощный объëмный взрыв, который повредит всю систему водоснабжения» «Пока кто-нибудь хватится после первого взрыва и отправит солдат Подавления проверить в чём дело, пройдет больше 5 минут. В теории.» — То есть ты не уверен: пострадает кто-нибудь или нет? — встревожился Ранбу, поднявшись с постели, оставив икающую Ники. Его пальцы нервно подëргивались. Ожесточившись, Каллахан мотнул головой. «У меня нет никаких гарантий. И если кто-нибудь в подобной ситуации скажет тебе, что всё будет, блять, на 100% хорошо, то он либо идиот, либо лжец.» Перестав икать, Ники сосредоточенно всмотрелась в текст блокнота в пальцах Кэла. Страшно захотелось глотнуть холодной воды. — Я… я понимаю. — Прикрыв разноцветные глаза, Ранбу глубоко вздохнул, на выдохе открыв их. — Дай мне детонатор, пожалуйста. — Когтистая чëрно-белая ладонь раскрылась в требовательном жесте. Сдвинув брови, Каллахан посмотрел прямо в глаза полу-эндермена, не мигая. Обычно, Ран бы отвёл взгляд и занервничал, но не сейчас. Ники смотрела на него во все глаза в шоке. Облик Ранбу заострился, прямо на её глазах детские черты, делавшие его так похожим на Малькольма, исчезли без следа. Сожаление за похороненное детство друга болезненно встало в горле комом. — Нет, Ранбу, я и сама смогу… — Нет. — Жёстко, непривычно оборвал её Ранбу. — Ты уже сделала достаточно. Вы оба сделали. Я тоже здесь и пока пользы от меня не было. Но я тоже причастен. Ранбу с ненавистью посмотрел на кроваво-красный браслет. — Мы здесь из-за меня. Прошу, Каллахан, позволь мне закончить начатое. Не теряя зрительного контакта, Кэл вложил пульт в чужие пальцы. — Спасибо. — Улыбнувшись краешком губ, Ран не дал Ники и шанса возразить, нажав на чёрную кнопку. Воздух стал тяжëлым от тревоги. Вдалеке прозвучал одинокий хлопок.***
В их с Бэки комнате было пусто. Никто не увидел, как Ник, запыхавшись, кубарем вывалилась из зеркала, тяжело дыша. У неё осталась всего минута до того, как Ранбу нажмёт красную кнопку и было бы неплохо, будь она в кровати в этот момент. В спешке повесив зеркало криво на стену, она скинула грязные ботинки, засунув их под кровать и, не раздеваясь, с головой юркнула под одеяло. Каллахан сказал, что второй взрыв будет почти как первый, только немного громче. После этого их ждёт дефицит питьевой и горячей воды. Но если ценой комфорта были человеческие жизни, то плата не велика. Все трое были в этом уверены. Оставалось только ждать и надеяться, что солдаты охраны не успеют подойти к котельной достаточно близко, чтобы пострадать. Лёжа на боку на холодном матрасе, Ники сложила руки в замок в молитвенном жесте Прайму. Но внезапно это показалось бессмысленным, ведь он скорее осудит их. Вера в Прайма была официальной религией страны СМП. Бог порядка, закона и чистоты — Прайм считался единственным божеством, достойным церквей. Но разве то, что они делали, имело хоть какое то отношение к его сфере влияния? Ники так не думала. Возможно, их стремление к правде и знаниям мог опекать XD, но вера в него в семье Ники не была принята. Да и за любое публичное проявление лояльности к религии XD можно было попасть в тюрьму. Единственным Богом, кроме Прайма, которого признавала семья Ники, был Кровавый Бог. Правда, молилась ему только Ба, по крайней мере, Ник не разу не видела, чтобы мама складывала руки, будто она сжимает эфес меча. А вот Ба делала это регулярно. В её одиноком домике, в пустыне не было алтаря для Бога Крови, бабушка говорила, что он ему не нужен. Ведь он буквально связан с каждым живым существом. Иногда в лиловых сумерках Ба доставала из сундука короткий одноручный меч, который почти всё время был заперт на ключ в её кабинете. Она называла его гладиус и говорила, что это их семейная реликвия. Это были странные вечера. Вместе с Ба они садились на крыльцо лицом к Незеру. Ба упирала лезвие гладиуса в красный грунт, крепко держа рукоять двумя руками перед собой. Они пели красивые молитвы, вначале на языке Края, потом на рычащем наречии, которое было сложно понять с непривычки. Сейчас, годы спустя, Ники была уверена что это был язык Пиглинов. И вот какая штука. Даже сейчас, спустя 10 лет, она не забыла ни строчки той молитвы.Храни меня Кровь, Дающая покой, согревающий вены. В бесконечной пустоте, рождающей хаос, Да прибудет имя твоё на мече моём, Что несёт гнев твой рукой моей Не убоюсь я тьмы бездны бытия И сохранит меня воля крови твоей Да будет Кровь для Бога Крови
Тихо шепча молитву на двух языках, Ники чувствовала себя чуточку лучше. Будто это немного приближало её к тем далëким дням, когда мозолистые жёсткие руки Ба обнимали её по вечерам. Когда за чаем она рассказывала истории и легенды. О воине, пиглине, что однажды возвысился среди своих собратьев. Уйдя в своём воинском мастерстве так далеко, что однажды перестал быть простым пиглином. Он завоевал весь Незер, окропив его кровью врагов, что вставали на его пути, навечно окрасив пески в красный цвет. Закрывая глаза, можно было услышать негромкий, немного скрипучий голос, убаюкивающий её перед сном. «Дойдя до краёв Незера и не проиграв ни одной войны, он получил имя, которое осталось с ним в веках» «Кровавый Бог» «Волосы его окрасились кровью, что невозможно было смыть даже реками слёз» «На месте всех его великих битв были возведены города-крепости его воинственным народом» «Сражайтесь, сражайтесь во имя хаоса, золота и крови! Ибо ничто в мире не вечно, кроме них! Так говорил он, рождая в сердцах последователей страсть и силу вершить невозможное.» «И однажды ему стало мало разить тех, кто слабее. Выиграв очередной бой, Кровавый Бог возжелал большего и отправился в путь» «А куда он ушёл?» Спрашивала маленькая Ники, лëжа в своей тëплой кроватке, под лоскутным одеялом, сшитым любимой бабушкой. Оправив подол длинного коричневого платья, Ба откидывалась на спинку кресла качалки и задумчиво напевала с загадочной улыбкой. «Это передаётся из уст в уста среди пиглинов. Молвят, что нет для Кровавого Бога ничего важнее мастерства боя. Он презирает всякое властолюбие и стремление править другими, ибо абсолютная власть развращает абсолютно. Потому, в погоне за мастерством, Кровавый Бог скитается в поисках достойного соперника, разрушая всякое королевство, что вознамериться править миром. А мы, пиглины, свободны и сильны, ведь нет ничего важнее для нашего народа, чем стремление к самосовершенствованию. И первородному хаосу.» Уже почти уйдя в мир снов, Ники сонно спросила. «Кровавый Бог вернётся когда-нибудь?» Подоткнув её одеяла, Ба потушила ночник в виде бумажного шара с рисунками сражающихся гладиаторов. «Если сыщется достойный противник, что бросит ему вызов, он обязательно вернётся.» Теплые губы бабули коснулись её лба. «Спи, мой пиглин, и никогда не забывай, Кровавый Бог всегда хранит тех, кто сражается. А сражения бывают разными.» Дверь в её комнату тихо открылась. А Глаза Ники распахнулись от неожиданности, вырвав из нахлынувших воспоминаний. На цыпочках мимо её кровати прокралась Бэки, держа туфли в руках. Она успела только присесть на кровать, когда Ранбу нажал на красную кнопку. И Пансион сотряс взрыв. Это должно было походить на салют, только громче. Но что-то пошло не так. Ники поняла это по оглушившему её грохоту. И ударной волне, врезавшейся в стену Пансиона в попытке снести её. Оконное стекло выбило внутрь, засыпая кричащую Бэки осколками. Потом Ник не могла вспомнить, как оказалась на ногах и, схватив в охапку Бэки, повалила её за кровать, пряча от стекла и снега, ворвавшегося внутрь. Здание сотрясалось, как от землятрясения. Ники почувствовала, как пол под ними ходит ходуном, а в ушах поселяется тонкий писк. Грохот стоял, будто под Пансионом разверзлась бездна, подняв ветер, ломающий деревья. Это продолжалось, по ощущениям, вечность. Но прошло всего около 30 секунд. Когда всё стихло, выждав немного, Ники с опаской подняла голову. В лицо ударил зимний, холодный воздух. Не верилось, что это было по-настоящему. Всё казалось нереальным, будто она героиня боевика категории Б. Но, посмотрев на свои руки, испачканные чужой кровью, Ники часто задышала. Под ней кто-то тихо всхлипнул. Потряся головой, чтобы прийти в себя, она склонилась над подругой. Та сжалась в комочек, держась за плечо, из которого торчал небольшой, с пол ладони, осколок стекла. Пошатываясь, Ники встала на ноги. Им нужна была помощь. Нужно было позвать на помощь! Выбравшись из укрытия, она действовала на каком-то древнем автопилоте, о котором не подозревала до сегодняшнего дня. Бегло осмотрев комнату, усыпанную стеклом, Ники, обходя его, украдкой выглянула в пустую оконную раму. Дыхание перехватило, будто при асфиксии. Окно их комнаты выходило на холм, на котором стояла водонапорная башня. Раньше Бэки жаловалась, что из-за него не видно озера. Что же, больше этой проблемы не было. Холм осел примерно на половину внутрь себя, открывая вид на лёд, немного освещëнный растущей луной. Фонари во дворе и в окрестностях погасли. А в соседней комнате кто-то громко, надрывно закричал, но его перекрыл вой сигнала тревоги. Ники глухо стукнулась коленями о пол, не сводя глаз с бака водонапорной башни, лежащего на боку, на жалких остатках холма, который они очищали от снега прошлым утром. В 4:03 утра, за 2 дня до Рождества Ники Нихачу стала террористом.