Трудности воспитания

      Честно, Акума готов был поверить во многое в этом мире. В то, что земля резко может стать плоской, наступит апокалипсис или в то, что Курседа разбанят на твиче, но только не в две красные полоски на тесте. Беременность. Точно жирная точка или приговор. В голове было пусто, а слов никак не находилось. Хотелось кричать, плакать и смеяться одновременно. Боже, он не планировал ребёнка в столь раннем возрасте, словно одна из девчонок на шоу «Беременна в 16». Раньше ему было даже забавно смотреть на них, пока это не коснулось и его самого. Теперь уже и мысли о том, что Курсед может резко свалить за хлебом не казались таким бредом. Нет, его парень был замечательным, но в данный момент Серёжа наотрез отказывался здраво мыслить.       В спешке он накинул на себя ветровку и отправился за ещё одним тестом, надеясь на то, что это просто глупая ошибка и тест может лгать. Мысленно парень перебирал все те моменты, когда всё могло пойти по пизде. Конечно, они были всеми руками за защищённый секс, но иногда наступали такие моменты, что в порыве страсти и эмоций, как последние идиоты забыли про всё на свете. Мда, а ведь раньше всегда проносило.       Сердце замирает, когда Серёжа смотрит на несчастный тест (конечно, только тест тут несчастный), а после оседает на полу в ванной комнате. Опять две полоски. Рассеяно проводит пятернёй по волосам, не представляя, что делать дальше. В голове тут же проносится тысяча картинок, где он с огромным животом ходит вместе с Курседом по магазином, выбирая очередные вещи для ребёнка. Вздрагивает всем телом, тяжело выдыхая. Нет, только спокойствие.       Щелчок, а после родной голос, что доносится из коридора. Акума быстро встаёт с пола, лихорадочно соображая, что ему делать. А стоит ли говорить сейчас? Нет, Курсед должен знать, но неизвестность будущего пугала не на шутку. Натягивает на лицо улыбку, выходя из ванной комнаты, встречая Курседа в гостиной. Тот что-то вытаскивает из рюкзака, а после передаёт парню средних размеров плоскую коробку.       — Я помню, что ты его когда-то хотел, — внутри оказывается чёрный шарф с белым принтом, но Акума лишь потерянно кивает.       «А подходящий ли момент для разговора?» — проносится в голове.       — Тебе не нравится? — беспокоится тот.       — Нет-нет, он клёвый… — поджимает губы, а после откладывает вещь на диван. — Присядь пожалуйста.       Курсед хмурится, но покорно занимает место, во все глаза смотря на своего парня. Серёжа присаживается рядом, не зная, как будет легче преподнести данную новость. Ох, как же сложно.       — Ну это… Иногда наступают такие моменты, когда уже у нас есть не только мы, но и кто-то ещё… Эм… — тараторит, краснея щеками, ловя на себе ничего не понимающие взгляды парня.       — Бля, сорри, но я нихуя не понимаю, — смеётся Курсед, а после заключает ладони Акума в свои. — Теперь успокойся и попытайся более понятливо объяснить.       «Ладно, понятливее, так будет понятливее» — уже раздражённый и морально уставший за этот день думает парень. Выпускает руки из чужих, уходя в ванную комнату, а после спустя пару секунд оказывается в гостиной. Опускается на диван, дрожащими руками протягивая тест. Поджимает губы, утопая в тишине.       — Ебать, — поражëнно выдыхает сплитовый, опуская глаза то на тест, то на Серёжу. — Это мы типо родителями будем?       Акума лишь выдаёт истерический смешок, не понимая чужой реакции. Он сейчас, как на иголках.       — Блять, ну естественно, — на миг вскидывает руки, закипая. — Две полоски это не только одна сплошная на дороге.       Тот откладывает тест в сторону, когда видит, как дрожат чужие губы, а по щеке катится слеза. Курсед бережно поворачивает голову Акумы к себе, теряясь.       — Ты испугался?       — До жути, — тихо отвечает.       — Я тоже, но хоть это и нежданное событие, я уверен, что мы справимся. Я буду рядом.       Серëжа кивает, а после чувствует лёгкое касание губ к своим. Возможно, это не самое худшее, что могло с ними случиться.