***
Вчера я встретил отца с аэропорта. Могу сказать, что все прошло достаточно неплохо, только приехали в двенадцать ночи домой, отец до двух ночи решал какие-то важные вопросы, а я сразу пошёл спать. На следующий день встал в пять утра, надо же. Однако сразу пошёл досыпать и проснулся в.. ээм, семь сорок утра? Ага, именно так. Потом вспомнил про встречу с Михаилом Юрьевичем и побежал готовиться. Софья сказала, что на лето хотела бы слетать в Париж, но только на июнь. Как мило, верно, к своему Пьеру побежала. Хотя, что уж, не мне судить. Я стоял перед зеркалом, как тут написал сам Михаил Юрьевич. Михаил Юрьевич Доброе утро, а куда мне подходить? 09:20 Что? Он уже приехал что ли? Почему так рано?И вам доброе, Михаил Юрьевич. К Нахимовскому скверу. Напротив ещё крейсер Аврора будет. 09:21
Я ответил быстро, а затем отложил телефон, продолжая собираться. Вышел я около сорока минут, идти не так долго. Как только я начал подходить к парку, то заметил Михаила Юрьевича. Красивого такого. Он помахал мне, я ему. Уже когда я подошел ближе, Михаил Юрьевич пожал мне руку, и не сказать, чтобы бодро… — Ещё раз доброе! — Его улыбка нарисовалась на лице, однако синяки под глазами не убрала. — Ах, да. Не выспался, работал работу. — Либо он так тщательно считает мои зрачки, либо умеет читать мысли. Куда я влип? — Да, да. Так и подумал. — Я замолчал, рассматривая его лицо. Красивое лицо. Голубые глаза, белоснежная улыбка. — Эм, а куда хотите сходить? Михаил Юрьевич выдерживает паузу и отвечает: — Можем пройтись до Казанского собора. Я был бы не против, если бы мы прошлись по каналу Грибоедова. — У него даже голос превосходный! И тогда я задумался: чем могу понравиться ему я? И нравлюсь ли я ему вообще? — Грибоедова.. — Я спотыкаюсь об свои же мысли, начиная думать о худшем. Если Михаил Юрьевич меня отвергнет? — Что ж, тогда нам нужно метро. — Да, пойдёмте. У тебя все хорошо? — Я как то потерял нить.. мы же давно на ты перешли, или только что? — Не переживайте, я в порядке. — Я уверяю Михаила Юрьевича в своём состоянии, на пару секунд поворачиваясь к нему. — Можешь ко мне на ты обращаться? — Михаил Юрьевич поморщился, будто избавляясь от полного имени на губах. — Мне все же не пятьдесят лет, а всего двадцать семь. — Как скажите.. скажешь. — Мило. Весьма мило. Пока мы спускались в метро Михаил- Миша, Миша рассказал чуть-чуть про себя. У него братья есть. Я думал, такой человек, как Миша на метро не ездит. Либо брезгает, либо ему проще на собственном транспорте. А если бы он мог, выкупил бы себе свой поезд в метро? Хотя нет. Он сделал бы себе своё собственное метро. Ага, именно. По дороге мы много разговаривали, я спрашивал о Москве, а он спрашивал про Петербург. Ещё мы зашли в пекарню, около дома Зингера. — С вас шестьдесят рублей. Карта, наличные? — Со всех сторон пахло выпечкой и я все же решил перекусить. — Картой. — Я уже хотел оплатить, как тут вмешался Миша. — Я заплачу. — Он ловко прикладывает карточку к покоцанному пластику, улыбаясь мне, пока я в небольшом замешательстве. Мы молча вышли из пекарни, и только подходя ближе к воде я задал вопрос. — Почему вы, ой, точно, ты, заплатил за меня? Хочу уверить, у меня есть средства. И он снова меня перебивает. У него есть манеры, или до нужного уровня не дошёл? — Я и не сомневаюсь. У меня хорошее настроение сегодня, как видишь. — По его улыбке я уже заметил. Видимо и правда хорошее. — А когда плохое, то огнём дышите? — И видимо Миша меня заразил своей улыбкой. Да и солнце в глаза светило. — Ахах, ага, прям таки вулкан. Мы шли и смеялись до самого Казанского. А если я, под конец этой прогулки, поцелую, не в губы, естественно, его или как-то ещё намекну на… что-то большее? Какая уже разница.