Neither a friend, nor a foe

Карлайл выслушал и согласился с моими доводами о разговоре с Викторией, поэтому, когда в следующий раз её снова засекли в лесах Форкса, я бросилась с остальными за ней. Для меня, впервые участвующей в погоне за кем-то, происходящее было захватывающим. Ощущение, будто сцены из фильмов перешли в реальную жизнь. Серебристый волк Пола, увидев меня, бегущую за вампиршей, недовольно зарычал и побежал быстрее. Погоня была увлекательной: Виктория, словно цирковая акробатка, ловко обходила все ловушки в которые её пытались загнать Каллены и уходила от лап оборотней. Наверное, в лёгкости прыжков она могла бы посоревноваться с Элис. Кровь будто кипела во мне, я не чувствовала усталости, лишь азарт. Как оказалось, я была единственной из вампиров, кому разрешалось забегать на территорию оборотней. Стоило кому-то другому, забывшись во время погони, перейти невидимую черту, как тут же кто-то из оборотней бросался на чужака, выбивая его за границу. Покачав головой, я побежала дальше за мелькнувшими среди деревьев рыжими волосами. Не удивительно, что ни вампиры ни оборотни не могут её поймать: у ребят отсутствует всякая кооперация. Вместо того, чтобы объединиться против нее, оборотни до сих пор облаивают Калленов. Впереди показался обрыв, я видела, как Виктория спрыгнула воду и ускорилась. Позади послышался рык, лязг зубов, но я, не отвлекаясь ни на что, прыгнула за вампиршей в воду и поплыла. Она плыла неглубоко, я всё также различала её яркие волосы, колышущиеся под водой. Сила моих гребков, как у новообращённого, была мощнее, и с каждым разом я подплывала к ней ближе. Даже жаль будет терять такое преимущество. Оставалось совсем немного до того, как я могла бы схватить вампиршу за пятки, как она сама выплыла на поверхность. — Ну здравствуй, сестричка, — Виктория поприветствовала меня, едва я показалась над водой. Вокруг было пусто, на горизонте что впереди, что позади виднелась только вода, а где-то вдалеке проплывал грузовой корабль. Надеюсь, никто не смотрит на нас с биноклем. Думаю, вот так потом и появляются истории про русалок. Прежде чем я успела хоть что-то ответить, вампирша продолжила. — Или дочурка? Я ещё не решила, готова ли быть мамой, — поправив тяжелые от воды волосы в кокетливом жесте, Виктория мне подмигнула. К моему удивлению, внутри меня не было чувства ненависти к ней. Да, она отняла мою человеческую жизнь, но разве я не стала сильнее? В конце концов, теперь, вместо болезней, увядания и старости меня ждала вечность в молодом и здоровом теле. Злиться на это не получалось. Да, хотелось бы, конечно, прийти к этому осознанно и добровольно, но ведь не всегда жизнь даёт выбор. — Бросать своего ребёнка одного в лесу — не совсем по-матерински, не находишь? Закатив глаза, Виктория щёлкнула пальцами по воде, обдавая меня брызгами. — Не куксись. На тебя немало нянек нашлось. Или ты чем-то недовольна, дитя? — Оставь свой mommy-kink при себе, Виктория, — я поморщилась и стряхнула капли с лица. — Узнав свой клан, я бы на твоём месте не размножалась. Подставила ты своего ребёночка знатно. Стоило мне упомянуть про клан, как игривое настроение женщины сошло на нет, уступив серьёзности. — Оно проявилось. — Виктория подплыла ко мне и взяла одной рукой за подбородок. — Я думала, что это бред и всё же, услышав голос, обратила тебя. Она опустила руку, погладив меня по голове, и на миг скрылась под водой, чтобы окунуться. Вынырнув, женщина пригладила волосы и улыбнулась. Мне всё больше казалось, что Каллены были правы, и Виктория просто сошла с ума. — Ты слышишь голоса? — О, не спеши судить, Клэр. — Виктория улыбнулась так, что её сходство с маньяками в фильмах стало более очевидным. — Я знала, что голос проявится, и мне нужно будет обратить человека, также, как обратили когда-то меня. Никогда прежде я такого не слышала: это приказ, которому нельзя было противиться. — Ясно, ты обратила меня из-за голосов в голове. Спасибо. — Не удержавшись от подкола, я поморщилась. — Ты можешь помочь мне с моим даром? У тебя такой же? Умеешь внушать людям или вампирам? Задав вопрос, я тут же подумала, что если бы Виктория умела внушать вампирам мысли, ей бы не пришлось так изощрённо изводить Калленов. Она же лишь улыбнулась и цыкнула. — Любопытное дитя. Я не твой учитель, и своё дело я уже выполнила. Они свяжутся с тобой. Жди, практикуйся и береги себя: тебя ждали слишком долго, чтобы глупо потерять, — Виктория отвернулась от меня и, судя по всему, собралась нырнуть, чтобы уплыть. — Стой. Почему ты не можешь объяснить мне нормально? Это из-за того, что Эдвард читает мысли? Она обернулась так резко, что тёмно-рыжая прядь хлестнула её по лицу. — Каллены — отдельно, наш клан — отдельно. Моя месть никак с этим не связана. А Эдвард… запрети мальчишке и дело с концом. — Я… у меня не получается, — прошептала я. — Обратись внутрь себя. Ты никогда не одна и всегда сможешь найти помощь. — Виктория коснулась меня пальцами, затем её выражение лица сменилось на более строгое, а голос стал жёстче. — Больше не следуй за мной и не лезь между мной и Калленами. Нам нельзя проливать кровь друг друга. Оставив меня с ещё большим количеством вопросов, чем было, Виктория нырнула и стремительно поплыла дальше. Мне оставалось лишь наблюдать, как тёмно-рыжий огонь её волос всё отдалялся от меня, оставляя за собой мелкую рябь. Вокруг меня был лишь Тихий океан и пустота. Тот момент, когда внешнее окружение прекрасно ложится на внутренние ощущения. Именно так мне и казалось: абсолютно одна, без опоры и с кучей вопросов. Разговор с Викторией, конечно, не оставил меня ни с чем, но и не закрыл какие-либо существенные вопросы. Их, к моему сожалению, стало даже больше. Дрейфуя на спине, я пыталась уложить нашу беседу в голове, обрести хоть какую-то ясность. Очевидно, кто-то из уничтоженного клана остался в живых, кто-то же обратил Викторию. Должен ли этот кто-то связаться со мной? Как это будет: письмо или сообщение на телефон, чтобы быть более современным? Для чего меня ждали и почему именно меня? Почему Виктория не может внушать вампирам, а я, обращённая ею, могу? Не хотелось быть втянутой неизвестно во что, но, кажется, что выбора особо мне и не оставляют. Если я уже самим фактом своего обращения и существования обязана пропавшему клану — то, значит, я уже в политических играх вампиров. Что бы делал мой любимый Стрингербелл, он же красавчик Идрис Эдьба, из «Прослушки»? Очевидно, попытался бы извлечь выгоду. А как мне извлечь выгоду, если я и силу-то не контролирую? Что снова отсылает меня к тренировкам. Нужно что-то в них менять… Какая-то не в меру любопытная рыбка пыталась попробовать на вкус мой рукав, и я, отвлекаясь от своих размышлений, дёрнулась от неожиданности. На доли секунды мне стало страшно, что подо мной необъятная толща воды и где-то на глубине живут страшные хищники. Воображение живо подкинуло мне удильщика с фонариком, для привлечения жертвы и с огромными острыми зубами, чтобы эту самую жертву разорвать. Инстинктивно я дернулась несколько раз в сторону, но сердце не бросилось вскачь, и я напомнила себе свою природу. Тяжело привыкнуть, что теперь самый страшный хищник — это я. Фыркнув, от своей нелепой пугливости, я перевернулась и нырнула в воду. Окончательно распуганные рыбки метнулись в разные стороны, оставляя за собой едва уловимый след, растворяющийся в воде. То ли из-за отсутствия погони, то ли из-за нехватки азарта, обратный путь показался гораздо более долгим. Последние пятьсот метров я проплывала над водой: не хватало ещё, чтобы праздношатающиеся прохожие увидели «Рождение Венеры» из морской пены в моем исполнении. Сразу же я различила одинокую фигуру Пола, ожидающего меня на скале и вздохнула. Почему-то рядом с ним я ощущала смешанные эмоции: радость, веселье и вину, будто это я лишила его наречённой. Неприятное ощущение, что на тебя возлагали надежды, а ты их не то что не оправдала, так ещё и ушла в минус. Он дождался, пока я поднимусь на скалу и махнул рукой, подзывая сесть рядом. — Нагнала её? — он продолжал смотреть вдаль ещё несколько секунд, пока, наконец, не перевёл взгляд на меня. Пол выглядел таким уставшим и одиноким, что для полной картины ему не хватало только сигареты в руках. Не знаю, зачем, но сев рядом, я протянула свою руку к нему и коснулась его ладони пальцами. — Да, она была не особо разговорчивой, — его рука застыла и через мгновение накрыла мои пальцы, будто пытаясь их согреть. — Я так хочу её смерти, хоть это уже и не решит моих проблем, — выдохнул он, а потом усмехнулся. — Многие говорят, что после запечатления я стал спокойнее. Только это не спокойствие: я просто замерзаю изнутри. Зажмурив глаза, я постаралась отдалиться от этого саднящего чувства в груди. — Прости. Я никогда не хотела умирать, — прыснув от такого глупого оправдания, я повернула голову к Полу и криво улыбнулась. Будто в замедленной съемке я наблюдала, как он заправляет мне за ухо мокрую прядь и проводит кончиками пальцев по щеке, оставляя жаркий след. Ощущение, будто солнце светит мне лицо. И я прикрыла глаза и потянулась к его жарким лучам. Несмотря на вспыльчивый характер Пола, поцелуй вышел неожиданно нежным и мягким. Горячие губы легли на мои, лаская и в то же время обжигая их. Легко, будто стараясь не разбить, он прикасался ко мне руками и гладил по спине. Его сердце ускорило свой ритм, а моё осталось таким же. — Меня раздирают противоречивые чувства, — сказал Пол, оторвавшись от поцелуя. — Бабочки в животе надели кастеты и лупят тебя изнутри? — выразить чувство так точно помогло лишь то, что я тоже его ощущала. Проведя рукой по моим пальцам, Пол усмехнулся и кивнул. — Да, что-то похожее. Не удивительно, ведь оборотни и вампиры — природные враги. Легкие волны внизу набегали на камни, а я думала, может ли это всё выгореть. Могут ли настолько разные виды сосуществовать вместе? Вообще, у некоторых людей дома вполне мирно живут собаки и кошки, кошки и попугаи с рыбками. Почему это не могло бы сработать и на вампира с оборотнем? Постаравшись отогнать воспоминания, когда сожительство кошки и попугая ничем хорошим для второго не заканчивалось, я спросила. — Тебя сильно беспокоит мой запах? Чем вообще я для тебя пахну? — я посмотрела на удивлённого Пола и пожала плечами на свой вопрос. Просто если мне запах оборотней никогда не даёт забыть, кто рядом со мной, то, думаю, Пол тоже что-то должен ощущать хотя бы даже своей звериной сущностью. — Детка, ты пахнешь точно не как девушка моей мечты, — он усмехнулся, давая себе время, чтобы подобрать слова. — Это что-то вроде сладковатого запаха свежего трупа. Тишина между нами была почти физически ощутимой и Пол, кажется, жалея о сказанном вдохнул, чтобы что-то добавить, но я усмехнулась и ответила, опередив его. — Романтично, Майло, — подмигнула ему и рассмеялась, когда до мужчины дошло, что я назвала его собачьим именем. Через секунду Пол присоединился к моему хохоту и похлопал меня по плечу, одобряя шутку. Когда он смеялся, его суровое лицо преображалось, и он становился гораздо притягательнее. Я как будто видела его настоящим. Также, как и он меня. Какими бы разными не были люди в парах, по крайней мере, они являлись людьми. У меня же даже до конца не получалось игнорировать этот крепкий собачий запах, исходящий от Пола: он постоянно ощущается где-то на краю сознания, напоминая о себе. Не давая забыть, кто я и кто он. Пол хороший, интересный. В нём есть огонь, которого я так искала в других людях, но достаточно ли это для того, чтобы мы могли, несмотря ни на что, быть вместе?