Голос фонарей

      Ярко пылающие языки пламени застелили взор. Черный дым не давал глотнуть воздуха, от чего грудь судорожно сдавило. Десятки голосов криками отдавались в ушах, смешиваясь с треском полыхающего дерева и собственным плачем.  — Сын мой! — искаженное в боли и ужасе лицо предстало перед глазами. Залитые слезами щеки измазались в крови, некогда прекрасная, усыпанная золотом и камнями прическа теперь казалась подпаленой травой, а дорогие одежды, в прошлом белые, приобрели багровый цвет. — Сын мой! Прошу тебя, сохрани свою жизнь для меня, для своей матушки!  — Мама… — собственный голос исказился от осевшего на горле пепла. Трясущиеся руки безуспешно тянулись к женщине.  — Беги, молю тебя, уходи прочь!..       Холодный воздух, судорожно втянутый легкими, стал благословением. Мокрая одежда неприятно липла к коже вместе с волосами на затылке, и в горле чувствовалась сухость, словно от долгих дней без воды.        Се Лянь приподнялся, схватившись рукой за болезненно пульсирующий лоб. По щелчку пальцев другой руки свечи комнаты зажглись, поглощая тьму ночи. Остатки кошмара мерцали перед глазами вместе с маленькими огоньками, и Се Лянь на мгновение опустил голову и прикрыл глаза.        Снова этот сон, что преследует его уже многие годы настойчивым призраком. И было непонятно, чего именно этот призрак добивался — помешательства или чего-то конкретного, что Се Ляню нужно было выяснить.        Память о той ночи и днях до этого были стерты так тщательно, что даже после такой яркой картинки сна невозможно было вспомнить лицо матушки. Действительно ли это было ее лицо? — Се Лянь понятия не имел, и его это выводило из себя. Фэн Синь, чья память ничуть не предала его, утешал своим согласием на правдивость этих образов.        Лечь спать снова уже не получилось.  — Шифу, сжалься над этим Лан-цзы, мое тело болит от синяков! Кажется, ты сломал мне ногу!  — Ваше Высочество, Вы уже достаточно взрослый, чтобы не плакать от удара палкой.  — Но ты пропитал ее своей Ци!        Се Лянь выдохнул, пустым взглядом наблюдая за скрюченным на земле от боли Лан Цяньцю. Палка, зажатая в ладони, все еще дрожала от пропитавший ее энергии — мужчина не выпустил и половины, дав принцу лишь легкий шлепок по голени.  — Я передам Наньгун-ши, чтобы она заперла тебя со свитками на несколько шиченей. И расскажу все твоей матушке.  — Шифу!!!  — Вставай и бери оружие в руки.        Лан Цяньцю в свои тринадцать все еще был единственным наследным принцем в Юнани. Несмотря на обычно присущее королевским отпрыскам высокомерие и стремление превзойти всех и вся, юный принц был хорош во владении боевых искусств, истории и философии, лишь иногда устраивая скандалы из-за подростковой лени.        Обучать мальчишку Се Ляня не особо радовало, но за все те годы — можно сказать, с рождения — что он находился рядом, это казалось отцовской рутиной, которой Лан Цяньцю так не хватало.  — Путь Дао совершенствует не только навыки использования золотого ядра, но и равновесие с самим собой. Если Вы не можете отбить такой простой удар, как этот, то извольте засомневаться в медитациях Наследного принца.  — Я медитирую! Просто… не так часто…  — И почему же?        Лан Цяньцю сжал импровизированный меч и отвел взгляд.  — Генерал Наньян говорит… что это бессмысленно для страны…        Се Лянь был готов поклясться небесам, что его глаза под маской почти закатились. Фэн Синь, старый болтун, как обычно не следит за своим языком.  — Посмотрите на морщины Фэн Синя. Он получил свое золотое ядро, когда ему исполнилось тридцать семь. Вы хотите так же?  — Но у меня уже есть ядро!  — Не будете медитировать, оно иссохнет как изюм и станет бесполезным.        Принц надул нижнюю губу, словно ребенок.  — Генерал Фансинь! — громко окликнул слуга у входа на тренировочную площадку. — письмо от генерала Мингуана!          " Пишу срочное письмо, чтобы поделиться информацией о ситуации на границах. Как Вы знаете, последние недели были неспокойными, и мы получили некоторые разведданные, которые требуют нашего внимания.       Сообщаю Вам об увеличение активности неконтролируемых группировок. Их цели и намерения пока неизвестны, но все указывает на то, что они готовятся к каким-то негативным для королевства действиям. Мы должны быть бдительны и готовы к любым возможным угрозам.        Особое внимание прошу уделить Наследному принцу и его подготовке к непредвиденным обстоятельствам.        Прошу Вас принять это письмо всерьез и предпринять соответствующие действия. Будьте бдительны и готовы к любым возможным ситуациям. С уважением, [ Мингуан ] "       Вспыхнувшее пламя на ладони сожгло свиток, не оставив и пепла. Никаких отчетов в тексте не было, лишь предупреждение Мингуана — вероятнее всего, более подробно генерал расписал отдельно в свитке для Его Величества.        Пэй Мин не из тех, кто любит разбрасываться словами лишь потому, что соскучился или чтобы написать, как у него дела. Се Лянь подозревает, что происходит нечто нехорошее для Юнани. Границы, что патрулируются в это время Мингуаном, связывают Юнань с Уюном, что не может не беспокоить. В последнее время соседняя империя особо активна, были замечены некоторые группировки, которых быть не должно, поэтому стоит быть осторожными.       Были ли слова Пэй Мина о Лан Цяньцю очень серьезным опасением за жизнь принца? Се Лянь не знал, но будет иметь в виду и смотреть в оба.        Когда тренировка дворцового будущего подразделения была закончена, Се Лянь направился в сторону крыла дворцового комплекса, куда не так давно воротился его друг. Фэн Синь был личным генералом Его Величества, и покидал центр только в случае, когда короля нужно сопровождать или если требуется помощь другой военной мощи.        После громкого стука в дверь в комнате послышались торопливые тяжелые шаги. Распахнув вход настежь, словно готовый кинуться на нарушителя, Фэн Синь выглядел непривычно взволнованно.        Се Лянь удивленно выглянул бровь.  — Генерал Наньян? У Вас что-то случилось?  — Фансинь! Не пугай так, — мужчина огляделся по сторонам и, убедившись, что в коридоре кроме них двоих никого нет, быстро впустил мужчину в комнату, — подкрадываешься, как тигр.  — Как ты? Как прошла вылазка?  — Откуда ты знаешь, что я куда-то уходил?  — От тебя на много ли можно учуять запах цветочных благовоний.        Фэн Синь схватился за ворот нижней рубашки и вдохнул. Судя по лицу, он осознал свой промах, и устало упал на кушетку в центре комнаты.  — Небеса, я не успел сменить одежду.  — Забудь.  — Я думал, это Цоцо. Этот демонический паршивец вечно бегает туда-сюда и вынюхивает, чем я занимаюсь.   — Он подросток, — Се Лянь осторожно присел на кресло рядом с кушеткой, — и ему хочется, чтобы ты брал его с собой. Куда бы ты там… не ходил.  — Все демоны в этом возрасте ведут себя так несносно? Он хуже принца.        Се Лянь на это лишь посмеялся и аккуратно снял маску, положив ее на стол. Во время их разговоров носить ее не было смысла.        Фэн Синь знал Се Ляня с самого его рождения — на тот момент мужчине было около десяти. Они росли вместе, и некогда личный охранник был полон преданности и учтивости к своему бывшему хозяину.        Не то чтобы сейчас что-то изменилось.        Сейчас Фэн Синю сорок шесть, и только он знаком с истинным обликом Фансиня и знает его настоящее имя, только он знаком с прошлым, которые даже Се Ляню неизвестно.  — Если хочешь, я могу дать ему парочку наставлений при встрече.  — Твои наставления больше похожи на тумаки, но, может, оно ему и нужно.  — Я просто дам Цоцо несколько советов, которые позволят ему плыть по ветру и волнам и не мешаться под ногами у взрослых.       Фэн Синь тяжело вздохнул.  — Спасибо.        Цоцо — его сын от куртизанки, что умерла когда-то давно от одного особо жестокого клиента. Как ответственный за свои действия мужчина, Фэн Синь смело взял на себя роль отца-одиночки — по наблюдениям Се Ляня, получалось у него не самым лучшим образом, но он давал сыну все, на что был способен.        Генерал Фансинь чувствовал себя таким же горе-родителем рядом с Наследным принцем.  — Я хотел поговорить с тобой кое о чем. Думаю, когда нас позовут к Его Величеству, это будет озвучено еще раз, но некоторое время назад мне пришло письмо от Мингуана.  — От Мингуана? — Фэн Синь выпрямился на кушетке, сев ровно напротив Се Ляня, — невидаль.  — Да, обычно он отправляет лишь отчеты напрямую Его Величеству, и я думал, что он разослал предупреждение всем генералам, но судя по твоему лицу, это не так, — на мгновение Се Лянь пожалел, что сжег письмо, — в свитке не было ничего важного, лишь просьба быть внимательным к Его Высочеству и смотреть в оба.  — Может, это какой-то намек?  — Возможно. Что-то прямо он мог написать только Его Величеству.  — Тогда забудь об этом. На совете обсудим, если это что-то важное.        Се Лянь выдохнул, откинувшись на спинку кресла и направив взгляд в окно. Если бы только это был пустяк… состояние в стране пусть и стабильное, но это в любой момент может пошатнуться. И генерал Пэй тоже в этом уверен.  — Ваше Высочество, попрошу вас сосредоточиться на уроке.  — Лин-цзи, что мне эта философия! Я эти идиомы никогда в жизни не буду использовать…  — «Трудолюбие может исправить недостатки». Правитель должен быть мудр и легок на язык, а малословность — слабость перед теми, кто ищет в тебе повод для уважения.  — «Отдыхай в свободное время, чтобы пройти еще более дальний путь», — Се Лянь осторожно зашел в комнату, — прошу прощения, Линвэнь Цзянцзюнь, ваш урок немного затянулся, а мне нужно успеть переговорить с Вами до совета.  — Ох…  — Шифу!! — радость, с которой Лан Цяньцю вскочил, насмешила Се Ляня — глаза принца сияют при виде него только тогда, когда ему это выгодно.  — И правда затянулся. Ваше Высочество, прошу Вас не забывать о моих словах и выполнить все, о чем я вас попросила. — Так точно!        То, с какой скоростью мальчишка выскочил из комнаты, удивило даже Се Ляня.  — Даже не отдал уважение, наглец.  — Будет Вам, генерал. С Ваших уст больше всех можно услышать фразы про его подростковую горячесть, вот он и пользуется этим. — … — Се Лянь тяжело вздохнул, наблюдая, как Линвэнь убирает свитки и книги после урока на полки, — Наньгун-ши, я действительно пришел по делу. Вероятно, после совета у меня не будет возможности и времени позаботиться о Наследном принце, и я бы хотел, чтобы Вы, как его ответственный наставник, выполнили мою просьбу.  — Как я понимаю, генерал куда-то отправляется?  — Предчувствие.       Линвэнь кивнула, вернувшись к своим делам. Ее немногословность и умение не проявлять интерес к тому, что ей не нужно, особо ценилось Се Лянем.  — Я бы попросил Вас проследить за совершенствованием Его Высочества в мое отсутствие. Было бы славно, если бы он практиковал инедию и больше времени проводил за уединенными медитациями, а не на тренировочной площадке.        Линвэнь подняла взгляд, всмотревшись в прорези золотой маски. — Тому есть причина?        Легкая улыбка стала ответом.        Линвэнь Цзянцзюнь была одной из немногих людей во дворце, кому Се Лянь доверял без опасений, и любая просьба, связанная с Наследным принцем, легко и без лишних вопросов принималась ей. Делать какие-то выводы, проявлять осторожность к Его Высочеству перед королем и то было не безопасно — несмотря на всю преданность Фансиня — ведь кто знал, куда это пойдет дальше и кто узнает о действиях и мыслях генерала.        Зал Государственных Дел светился от закатного солнца и пестрящих на лучах узоров стен и колонн. Золотой трон на подиуме в конце помещения окружали символы роскоши и власти, а ниже вдоль длинного коридора к выходу стояли невысокие столы с мягкими подушками для сидения и полки книг и свитков. Тут и там ходили слуги с сосудами вина в руках и помощники генералов и министров, что подавали важные документы с полок в нужные моменты.        Генерал Наньян схватил чжун и залпом осушил чашку вина.  — Генерал, спокойней, — прошептал Се Лянь. К своему напитку мужчина не торопился тянуться, так как собственные обеты запрещали частое употребление спиртного. К тому же… — мы на совете, а не на празднестве!  — Фансинь, Ваше лицо как обычно словно земля, — Чжан Вэньлун был главным министром шанши, и, несмотря на гору свитков вокруг себя и темные круги под глазами, в пару с Фэн Синем с упоением пил алкоголь, — всегда такой серьезный.  — Мне кажется, на советах нужно быть собранней…  — …вернемся к насущному вопросу, — Его Величество, Лан Цзунхэ, продолжил речь после отчетов, — еще вчера пришло письмо от генерала Мингуана о некоторых нестабильностях на границе, ко всему прочему мы столкнулись с серьезным вызовом от групп внутри Юнани.       Се Лянь нахмурился, полностью сосредоточившись на речи короля.  — Пока речь идет о слухах, не более, однако разведку и контроль нужно укрепить. Мы должны гарантировать высокую бдительность и своевременно получать всю информацию. А так же заняться социальной стабильностью.  — Ваше Величество, — один из главных министров поднялся с места, — что Вы подразумеваете под стабильностью?        Лан Цзунхэ вздохнул и махнул рядом стоящему слуге с сосудом.  — Цзянь Юй, как думаешь, от чего внутри страны начинаются беспорядки? Неужели этому королю нужно объяснять умным людям как ты такие вещи?  — Позвольте, — Чжан Вэньлун поднялся, чуть не скинув свитки со стола, — если внутри страны есть беспорядки, то ответственность за это несут системы и экономика.  — Верно. Отчеты отчетами, но кто знает, что у народа на уме.        Остальной недолгий разговор прошел спокойно. Такие советы из генералов и главных министров проводились раз в месяц, и обычно не имели за собой никаких активностей, кроме отчетов за прошедшее время и коротких распоряжений и приказов.        Конечно, Се Лянь пришел не за этим. Как только зал опустел, прозвучал голос:  — Фансинь, останься на минуту.        Лан Цзунхэ занимал трон уже не один десяток лет, и за те восемнадцать, что Се Лянь живет в Юнани, генерал мог с уверенностью рассказать о дипломатичном и щедром характере короля. Когда-то давно Его Величество принял Се Ляня во дворец, как своего брата, и с тех пор доверяет ему больше, чем кому-либо — еще бы, когда Се Лянь почти каждый день занимается воспитанием его сына.  — Ваше Величество.        Лан Цзунхэ махнул слугам, чтобы они пошли прочь, оставив только их двоих и охрану. Се Лянь стоял прямо перед лестницей, смотря на правителя снизу вверх.  — Ты ведь получил письмо от Мингуана? — Верно, Ваше Величество.  — Чудесно, у меня есть для тебя задание. Слухи, что несут смуту и сомнения, всегда зарождаются и горят в каком-то одном месте, мне и Мингуану очень хотелось бы, чтобы ты выяснил об этом побольше.        Вот и оно — распоряжение, из-за которого Фансиню придется покинуть дворец.        Было неудивительно, что задание по разведке доверили именно Се Ляню. Когда-то давно это было его призванием, и доверие, что выстроилось между ним и королем и другими генералами, многого стоило. — Я выполню любой приказ. — Я в тебе и не сомневался. Итак… знаком ли ты с Призрачным городом?       Призрачный город — один из известнейших районов на окраине столицы. Основное местное население — демоны, что спокойно ведут свой быт и бизнес. Криминальным это место не назовешь, скорее, просто очень шумным и знаменитым одной очень интересной деталью — улицами Синих домов.        Призрачный город был местом борделей и сияющих красных фонарей.        Се Лянь никогда прежде там не был, и не знаком с такими вещами, как утеха плоти и души с чьей-то помощью. Собственные заветы ограничивают в либидо, и медитации, по мнению мужчины, были лучшим источником расслабления.  — Генерал, Вам просто не попадались хорошие женщины! Дамы Синих домов не просто проститутки, это истинные нюйюэ, те еще цветочки! — высказался один из товарищей, — Работал и работал бы, только чтоб глаза радовать и уши веселыми разговорами с этими дамами…  — Мы едем по приказу, сосредоточитесь, — быстро бросил Се Лянь.        Его Величество уже заводил с ним подобные разговоры. Несмотря на то, что у самого всего одна жена и несколько наложниц, которые не дали ему детей, Лан Цзунхэ всегда был обеспокоен возрастом Се Ляня — несмотря на его золотое ядро — и отсутствием хотя бы одной жены и детей. Даже у Фэн Синя, пусть он сейчас и не в браке, есть сын.        Однако Се Ляня это все не шибко интересовало. Жизнь так переменчива и требует постоянного контроля над самим собой, что уж говорить о семье! Он бы точно не справился, заставив любимых страдать и быть в постоянной опасности.        Да и сердцу не прикажешь — нельзя так просто найти кого-то, кто даст ему приказ «влюбиться».        Кони заволновались, как только их группа подошла к высоким десяткам арок, что разделяли мир живых от мира мертвых — условность, которая позволяла темной энергии демонов не распространяться на обычных людей.        Арки были настолько огромными и широкими, что по дороге могли идти тысячи людей и десяток коней рядом друг с другом, и те не будут толпиться. С каждым чжанем ярких фонарей становилось все больше, как и демонов. Совсем скоро кони ступили на главную дорогу, открывая вид на широкую шумную улицу.        Вечерами тут особенно оживлено. Вдоль высоких разноцветных зданий бегали продавцы и стояли ларьки с разными интересными товарами, тут и там демоны завлекали в свои заведения поесть их «сегодняшнее особое блюдо», крики, смех и музыка лились со всех углов, а дойдя до центральной, широкой площади, можно было наблюдать за выступлением на уличной сцене, где разыгрывали какую-то легенду.        То, что в этом месте работает множество нюйюэ, можно было понять сразу. У борделей на верхних этажах среди алых штор на окнах выглядывали женщины, махая прохожим и хихикая. Некоторые из них гуляли по улицам, элегантные и красивые, словно цветы. Роскошь лилась вместе со звуком монет, что тряслись в карманах входящих в Синие дома богатых мужчин, и из каждого такого места можно было услышать песни и игру на музыкальных инструментах.        Однако долго все это рассматривать у Се Ляня не было времени. Уже вечер, и казалось неплохим решением найти место, где можно оставить лошадь, переночевать и собрать немного информации.        Совсем рядом возвышалось здание, напоминающее высокую пагоду с пристройками. Оно стояло, словно самое главное здесь, и на входе большими символами золотом было выведено «Дом Блаженства». Было похоже на бордель с возможностью принимать гостей.         Отвлекшись, Се Лянь не заметил, как внезапно под копыта лошади упал мужчина, подняв в воздух пыль и песок дорог. Лошадь вскочила от испуга, привлекая к себе внимание окружающих зевак.  — Ты!.. Дешевые проститутки, ни одна из вас и монеты не стоит! — Пшел прочь, негодяй! Удумал руки тянуть к нашему нефриту! Взашей его с улицы!  — Тьфу ты, отрубать кисти таким надо…  — Что тут происходит? — тихо спросил Се Лянь и товарища, что ранее знакомил его с культурой Призрачного города.  — Генерал, извольте предположить, что этот человек полез к нефриту Дома Блаженства, — шепотом откликнулся тот, выровняв коня рядом.  — Нефрит?  — Это элитные куртизанки-мужчины, здесь их невероятно мало, я бы сказал, единицы. Они не спят с клиентами, а развлекают танцами, песнями, интересными разговорами, искусством, что владеют и невероятной красотой, присущей только небожителям. Чтобы такая особа уделила внимание, со всей страны приезжают чиновники, министры и другие высокопоставленные лица с мешками денег, лишь бы их угостили вином с этих рук.        Се Лянь удивленно поднял брови, узнав, что существуют нанюэ, мужчины-куртизанки, и тут же скривил губы — вот уж точно, негодяй! Полезть руками к главному сокровищу, которым владеет бордель!  — Я бы подправил Вас, отметив, что это скорее сокровище владеет борделем, — хмыкнули в ответ.  — Оставьте его, — голос сверху звучал необычайно громко, словно совсем рядом, — если такое произойдет еще раз, я сам отрублю ему руки.        Генерал поднял голову, и взгляд тут же привлекла фигура на втором этаже Дома Блаженства, что выглядывала с небольшого балкона, навалившись на деревянные перила.        Мужчина втянул трубку, и даже снизу было слышно, как томно он выдохнул дым. Красное мужское ципао обрамляло верхнюю часть тела, делая акцент на широких оголенных плечах и сильных мышцах груди. Десятки серебряных украшений висели на шее и запястьях и обрамляли черные, как ночь, волосы в элегантной прическе.        Темный взгляд одного из глаз под макияжем надменно смотрел вниз. Бордовые губы разошлись в ухмылке, а один из длинных ногтей постучал по трубке.        Сердце Се Ляня на мгновение замерло. — Хуа! Будь добр, не наживай нам проблем!  — А что? — легкий смешок заставил серьги звонко пошатнуться, — не впервые же.        Взгляд мужчины незаинтересованно скользнул по группе, остановившись на генерале. Глаз, неприкрытый повязкой, заинтересованно прищурился.        Луна светила так ярко, ослепляя Се Ляня и перекрывая сияние фонарей, но взгляд отвести он не мог.       Сердце замерло и дыхание перехватило — действительно, сокровище.