lust for lov

«Honey, I rose up from the dead, I do it all the time I got a list of names, and yours is in red, underlined I check it once, then I check it twice, oh!» Look What You Made Me Do — Taylor Swift

      Мне было странно спокойно. Помню, что ощущала себя так, будто пытаюсь плыть в бассейне, наполненном густым киселём. Мир в моей голове невероятно замедлился и почти остановился, лишая потока мыслей, воспоминаний, всего, из чего когда-то состояла моя личность. Реальность стремительно выветривалась, как дешёвые духи с одежды, оставляя за собой шлейф пустоты. И эта пустота преследовала меня очень долго, не отпуская из своих цепких лап, давая короткие передышки лишь иногда. Всё сливалось в одно сплошное небытие, вырваться из которого не получалось, а если и получалось… Я ничего не понимала.       Какие-то люди каждый раз пытались говорить со мной, но я не могла ничего разобрать. Нас будто разделяло толстенное стекло, через которое можно было только смотреть, и ничего больше. Сказать что-то не получалось. Тело не подчинялось. Мыслей не было. Хотелось спать.       Очень долго вспышки просветлений были похожи на сны. Какие-то люди, пространство вокруг с запахом стерильности… Всё было незнакомым. И самое странное в том, что я была незнакома сама себе. Голова постоянно болела и мысли не успевали сформироваться, болтаясь бессвязным комком где-то на подкорке сознания. Обрывки воспоминаний были хаотичными и путанными.       Помню, как впервые за долгое время очнулась и смогла хоть немного проанализировать обстановку. Было темно, в окно справа светила огромная жёлтая луна, а я лежала на больничной кровати, укутанная в одеяло. Рядом стояла ещё одна точно такая же кровать, на которой кто-то спал. В голове всё также бессвязно гулял ветер, но я определённо точно знала, что я — это я. Неизвестно сколько времени спустя я, наконец, смогла воспроизвести в памяти своё имя, и какие-то обрывочные события из детства. Маму, которая ругала меня за плохие оценки. Своего кота по кличке Уголёк. Подружку из параллельного класса. И, кажется, всё. Дальше школьного периода времени в памяти ничего не всплывало. Зато человек в кровати рядом, словно шестым чувством уловил моё пробуждение и тут же подскочил на месте. Уже через секунду надо мной нависал отец, встревожено всматриваясь в растерянность на моём лице.       — Привет, — его лицо было старым, с множеством морщин и заломов. В моей памяти он был другим. Намного моложе, свежее. Тогда я помнила его таким, каким он был в мои школьные годы. — Что-то болит? Я сейчас позову медсестру, подожди.       — А… — всё, что я смогла из себя выдавить. Буквы не складывались в слова. Язык не слушался. — А! — Снова попробовав хоть что-то произнести, я пришла к такому же результату.       — Не волнуйся, — сухая рука отца дотронулась до моего плеча, слегка погладив. — Я твой папа. Помнишь меня?       Мой кивок заставил его ненадолго замереть, а затем расплыться в широкой улыбке. Глаза напротив заблестели от слёз, а плечи будто расправились от радости и облегчения.       — Слава Богу, дочь, — он наклонился ближе и крепко меня обнял, глотая накатывающие спазмы неконтролируемых эмоций. — Господи, спасибо!       Нас прервала молодая женщина, тихо вошедшая в дверь. Она включила тусклый свет по периметру всей комнаты, и подошла ко мне с другой стороны кровати.       — Она вспомнила меня, — утирая слёзы, произнёс отец.       — Прекрасная новость, Олег Дмитриевич, — девушка улыбнулась, тепло взглянув на меня. — Добро пожаловать обратно в реальность, Виктория.       — У неё не получается говорить, — отец тут же стал рассказывать о своих наблюдениях.       — Это нормально, — спокойно отозвалась медсестра. — Один из симптомов гематомы головного мозга — нарушение речи. Хорошо, что она вспомнила Вас. Это значит, что отёк сходит и к ней начинает постепенно возвращаться память. Если всё пойдёт хорошо, речь через какое-то время тоже вернётся.       — Спасибо Вам, Мариночка! — отец глубоко и часто дышал, потирая красные от слёз глаза. — Я, если честно, уже не верил, что…       — Олег Дмитриевич! — строго прервала его девушка. — Не нужно при пациенте упоминать никаких плохих прогнозов. Всё будет хорошо, вот увидите. — Её внимание вновь переместилось на меня. — Как Вы себя чувствуете? Кивните, если ничего не болит.       Я неуверенно кивнула, блуждая взглядом по палате.       — Вы главное не пугайтесь, хорошо? — у неё были добрые глаза и говорила она со мной, как с маленьким ребёнком, что было в тот момент очень кстати. — Я Вам вколю успокоительное и снотворное, чтобы Вы хорошо спали до утра. Не боитесь уколов?       — М… — промычала я напуганно.       — Ну не капризничайте, — пожурила она, словно я ребёнок, который балуется. — Я возьму иголку для малышей и Вы ничего не почувствуете. А завтра Вас осмотрит врач, — я даже понять не успела откуда она достала шприц, начиная ловко заполнять его содержимым, опять-таки неизвестно откуда взявшейся, ампулы. — Врач, думаю, назначит ей томографию. Нужно посмотреть на снимках как обстоят дела, — обращалась она уже к отцу.       — Конечно-конечно! — засуетился он. — Нам бы, сами понимаете, поскорее взять разрешение на перелёт…       — Об этом поговорите завтра с месье Камю, — девушка беспомощно развела руками. — Сами понимаете, тут главное, чтобы это было безопасно.       — Понимаю, — вздохнул отец, молча наблюдая, как Мариночка шустро вводит иглу в мою руку.       Почти сразу после укола я отключилась. Помню, что отец держал меня за руку.

***

      Следующий месяц всё постепенно возвращалось на круги своя. Бесконечный поток врачей учил меня заново говорить, ходить, есть, жить. В общем, все вокруг занимались моей полной реабилитацией, пока я пребывала в полнейшем недоумении. Отёк, как и предсказывала медсестра, постепенно сходил, гематома в моей голове уменьшалась, и память маленькими кусочками возвращалась обратно. Но… Всё это было очень медленно. Я постепенно начала вспоминать университет, развод родителей, первую влюблённость в третьекурсника Серёжу. На этом моей прогресс надолго встал. Около двух недель я изо всех сил старалась вспомнить ещё хоть что-нибудь, но ничего не выходило. Отец круглые сутки рассказывал мне мою же биографию, какие-то моменты о моей работе со Стеллой, о нашем бизнесе, путешествиях… Ничего из этого не вспоминалось.       Как-то мы не спеша под ручку гуляли в небольшом сквере при больнице. Я впервые за долгое время чувствовала себя действительно хорошо. Врачи помогли мне набрать вес, почти ежедневно занимались со мной лечебной физкультурой, и я как будто была почти здорова. Если бы не одно «но» с моим внушительным провалом в памяти.       Было уже довольно прохладно. Конец октября в Париже не радовал погодой, транслируя бесконечные дожди и ветер. Отец медленно шёл рядом в тёплой тёмно-зелёной куртке, подстраиваясь под мой шаг. Я была в байковом спортивном костюме, почему-то розового цвета, и чёрном стёганном жилете под горло. Мы особо не разговаривали, наслаждаясь чуть ли не первой нормальной прогулкой вне стен больницы.       — Ты так нормально и не объяснил, что со мной случилось, — вдруг нарушила я молчание. Отец повернулся в мою сторону и с настороженным удивлением заглянул в глаза.       — Ты что-то вспомнила? — тут же уточнил он.       — Нет, — опровергла я его догадки. — Но ты так обходишь стороной эту тему, что я даже не знаю, стоит ли мне вообще это вспоминать.       — Я не знаю, что тебе рассказать, — запнулся он, — потому что я и сам не до конца знаю, что случилось. Мне сказали, что ты выпила лишнего и не удержав равновесие выпала с теплохода в Сену. Тебя почти сразу вытащили из воды, но ты неудачно ударилась головой о корпус этой посудины и случилось кровоизлияние в мозг.       — А что я вообще делала на этом теплоходе? — пытаясь представить себе эту картину, задала я очередной вопрос.       — Была на празднике, — коротко ответил мужчина, начиная нервничать.       — У Киры?       — Ты её вспомнила?! — на лице отца отразилась острая тревога.       — Нет, — ответила я. — Но про неё много говорит медперсонал. Она оплачивает моё лечение?       — Да, — нехотя признал папа.       — Кто она? — спросила я прямо.       — Вы с ней… — отец кусал губы, подбирая слова. — Вы дружили. А потом поссорились.       — Почему?       — Дочь, я не знаю… — измотанно ответил мужчина, глубоко вздыхая. — Да это и не важно. Сейчас главное, чтобы нам доктор дал добро на перелёт в Москву. Там тебя Стелла ждёт! Первый месяц, пока ты была в постоянной отключке, она здорово меня поддерживала. И визу сделать помогла в срочном порядке. Хорошая у тебя подруга, Викуль. Цени.       — Знаю, что хорошая, — кивнула я, улыбаясь. — Она писала сегодня, что у них там какой-то завал с налоговой. Бесконечные проверки.       — Надеюсь, что очень скоро мы будем дома, — от предвкушения скорейшего возвращения, папа взбодрился и обнадеживающе мне подмигнул. — Пора заканчивать твои европейские приключения.       — Даже несмотря на то, что я ничерта не помню, я с тобой согласна, — ответила я, смеясь.       Следующие несколько дней были забиты прохождением всяческих обследований. Я здорово вымоталась, отдыхая на своей кровати, когда к нам с отцом в палату зашёл мой лечащий врач. Месье Густав Камю был мужичком небольшого роста и плотного телосложения, с вдумчивыми глазами на возрастном лице. Его сопровождала Марина, служа и медсестрой и переводчиком в одном лице. Перебирая бумаги с результатами моих обследований, он параллельно что-то чёркал в карточке пациента, сосредоточенно сверяя данные.       — Les résultats des tests sont normaux, — сухо проинформировал он всех присутствующих. — Un long vol ne fera pas de mal.       — Месье Камю говорит, что результаты обследований в порядке. Он разрешает Вам лететь домой, — произнесла Марина, улыбаясь.       — Спасибо! — отец подскочил с кровати и стал жать доктору руку. — Благодарю Вас, Густав! За всё, что Вы сделали для нас!       Марина быстро перевела врачу слова благодарности, на что он польщённо кивнул и ответил дежурной фразой, что, мол, это его работа и благодарить тут не за что. Ещё какое-то время он давал свои рекомендации, относительно моего дальнейшего лечения, которое мне предстояло продолжать самостоятельно, и поспешно удалился к другим пациентам, оставляя нас с отцом и Мариной.       — Я рада, что Вы в порядке, Виктория, — обратилась ко мне девушка. — Берегите себя, пожалуйста! И своего отца берегите, он у Вас золотой.       — Спасибо, Марина, — искренне поблагодарив, я подошла к ней и заключила в крепкие объятия. — За всё, что делали для меня. И просто за то, что были рядом и спасали от языкового барьера, — хихикнув, я отошла на пару шагов, давая возможность обнять её и моему отцу.       — Вы наш ангел-спаситель, Мариночка! Побольше бы таких людей на земле, — отец совсем расчувствовался и даже пустил скупую слезу.       — Да ладно Вам, Олег Дмитриевич! Перестаньте! — даже смеясь, Марина как-то умудрялась добавлять в свой тон нотки строгости. — Все плохие дни уже прошли. Плакать нет причин! Ваша дочь жива и здорова, Вы тоже! Радуйтесь!       — Ты права, Мариночка, — широко улыбаясь, ответил папа. — Теперь у нас у всех впереди всё только самое лучшее!

***

      Второго ноября с самого утра меня выписали. У больницы нас ждал чёрный блестящий внедорожник, с немногословным и сосредоточенным водителем — лысым амбалом лет сорока на вид. Лощёный и одетый с иголочки тип слишком внимательно всматривался в моё лицо, когда помогал запихнуть наши с отцом пожитки в багажник. Я не могла вспомнить его имени, но ощущение того, что мы знакомы стало преследовать меня почти сразу.       — Как Вас зовут? — спросила я, усаживаясь на заднее пассажирское сидение, рядом с отцом.       — Сергей, — ответил мужчина хмуро. — Я рад, что ты в порядке.       — Спасибо, — я улыбнулась. — Простите, что спросила Ваше имя. Мы, очевидно, с Вами знакомы?       — Знакомы, — кивнул он. — Были.       — Ладно, — ответила я в замешательстве, видя, что собеседник не расположен продолжать разговор.       — Мы сразу в аэропорт? — отстранённо спросил отец.       — Да, — отозвался мужчина, печально поглядывая на меня в зеркало заднего вида.       — Прекрасно, — произнёс папа, ни к кому не обращаясь.       Ехали в тишине мы около часа. Я прилипла к окну, впитывая в себя виды утреннего Парижа. Что-то казалось мне отдалённо знакомым, что-то нет. Проезжая мимо Эйфелевой башни, мне показалось, что она не такая уж и красивая. Всего лишь огромное скопление металла, которому придали слишком большое значение.       В фойе аэропорта нас ждал ещё один мужчина, которому Сергей нас с отцом молча «передал». Уже уходя, он ненадолго задержал на мне взгляд и на секунду поддавшись порыву, крепко обнял, прошептав что-то вроде: «Будь свободна, птичка». Я не успела ничего сообразить, как он также внезапно отстранился и поспешил на выход, оставляя меня в полнейшей растерянности.       — Здравствуйте! — второй мужчина неловко закашлял, переводя на себя внимание. — Меня зовут месье Артур Лемар. Я провожу вас до борта, пойдёмте мадам Колт… То есть, Виктория! И месье… Олег! Следуйте за мной, — он суетливо зашагал куда-то вперёд, вызывая во мне странное чувство дежавю. Мы послушно последовали за ним, пересекая многочисленные залы и коридоры. Наконец, выйдя в какую-то дверь, мы оказались прямо на аэродроме.       — А мы не должны были пройти паспортный контроль? — озадаченно спросила я мужчину, уверенно ведущего нас к одному из стоящих в ряд самолётов.       — Это частный рейс на бизнес-джете, для него действуют ускоренные процедуры таможенного контроля. Ваши документы уже заранее проверили, багаж также уже осмотрен и находится в багажном отделении.       — Багаж? — удивилась я, осматривая две дорожные сумки в руках отца, в которых находились все наши вещи.       — Да. Ваш багаж, — уверенно повторил мужчина. — Дополнительный багаж, — Артур проследил за моим взглядом, — проверит сотрудник уже внутри самолёта.       — М-м… — задумчиво промычала я, не находя что на это ответить. Когда ты не помнишь последние 5 лет своей жизни, абсолютная уверенность в чём-либо пропадает. Вот так на ходу у меня уже собралась сотня-другая вопросов, но было как будто не время и не место их задавать. Тем более, отец ничему не противился, и был вполне спокоен. А значит… Всё нормально?       — Мы можем идти внутрь? — только спросил он.       — Разумеется! — отозвался мужчина, тут же направляясь точно к борту самолёта. Трап был опущен, а возле него выстроен учтиво улыбающийся экипаж. Немного заторможенно поднимаясь по ступенькам, я пыталась понять каким образом мы могли себе всё это позволить. Пустой салон встретил нас кожаными креслами и столиками между ними, а также диванами побольше, со встроенными напротив них плазменными панелями, для просмотра чего-либо. Была тут и комната отдыха с мини баром и большим столом, для приёма пищи. В общем, это был частный самолёт, для личных комфортных перелётов кого-то дико богатого. Речь тут явно не про нас с папой. — Прошу вас, устраивайтесь! Если что-то будет нужно, можете попросить у стюардесс.       — Спасибо, — отец отстранённо кивнул, усаживаясь в кресло.       — Пожалуй, теперь я пойду! — Артур удовлетворённо кивнул, словно ставя галочку чему-то в своей голове. — Хорошего полёта, Виктория!       — Спасибо, — промямлила я, совсем теряя связь с реальностью.       — Ах да! — месье Лемар театрально стукнул себя по лбу. — Совсем забыл. Тут все Ваши документы, — он протянул мне пластиковую папку, — держите.       — Хорошо, — кивнула я, забирая из его рук то, что он протягивал.       — Теперь точно до свидания, — по-доброму улыбнувшись, он поспешил на выход.       — До свидания, — из вежливости ответила я, распираемая одним единственным желанием — наконец наброситься на отца с расспросами.       Папу, кажется, ничего не смущало. Он флегматично пил воду из стеклянной запотевшей бутылки и пялился в иллюминатор.       — А ты ничего не хочешь мне рассказать? — садясь в кресло напротив, я взглянула на отца со смятением.       — Что например?       — Например, кто были эти люди. И почему мы летим частным джемом? — закинув ногу на ногу, я поудобнее устроилась, приготовившись слушать. — Ты выиграл в лотерею миллион долларов?       — Нет, — сразу же опроверг он мою абсурдную догадку, — в лотереях мне не везёт. Ты знаешь, я уже некоторое время думаю над тем, как всё тебе рассказать… Пока, кроме как попросить тебя подождать и вспомнить всё самой, ничего не придумал.       — Ты шутишь? — возмутилась я. — Расскажи! Вдруг я вообще никогда не вспомню последние годы?       — Это было бы идеально, — вздохнул он. — Но ты вспомнишь. Думаю, что уже очень скоро.       — И ты ничего мне не расскажешь? — обиженно переспросила я.       — Нет, — отрезал отец. — Да я и не знаю, что рассказывать. Честно говоря, у меня вопросов ничуть не меньше, чем сейчас у тебя.       — Дурдом какой-то, — я раздражённо откинулась на спинку кресла, упираясь взглядом в потолок. Мне было не по себе от всех этих недосказанностей. Стелла тоже предусмотрительно избегала тем, касающихся моей жизни в Париже, словно всё это было какой-то дурацкой тайной за семью печатями. Все сговорились оставлять меня в блаженном неведении как можно дольше, тем самым провоцируя активнее копаться в закоулках потрёпанной памяти. Иногда, обычно это было по утрам, сразу после пробуждения, я вспоминала какие-то отрывки событий. Даже не так, это были отрывки моих эмоций: сильных, всеобъемлющих, неконтролируемых. Покрываясь мурашками, я изо всех сил старалась вспомнить источник этих эмоций, но дальше черноты, смотрящей прямо на меня, зайти не получалось.

***

      В Москве было холодно. От окон такси, везущего нас домой, то и дело отлетали капли ледяного дождя, отстукивая напряжённый ритм. Мы ехали под плейлист каких-то попсовых русских песен и я словила себя на мысли, что некоторые из них отдалённо мне знакомы.       — Извините, а эта песня давно вышла? — спросила я у водителя такси — молодого парня, лет двадцати.       — Да вроде недавно, — отозвался он озадаченно. — Это ж Анна Асти, она гремит последний год из всех утюгов. Вы не слышали?       — Что-то знакомое, — задумчиво ответила я.       — Ну Вы даёте, — таксист усмехнулся, — давно в России не были?       — Почти два года.       — Ого! — взбодрился парень. — И как там заграницей дела?       — Да вроде бы нормально… — помнить бы ещё, как там дела.       Остановившись у незнакомого многоэтажного дома, голос в приложении такси сообщил, что мы приехали. Я в замешательстве взглянула на закреплённый на панели телефон таксиста, экран которого оповещал, что поездка окончена. Голос продолжал говорить, чтобы мы не забывали вещи в салоне.       — Ты переехал? — закрывая дверь серебристой иномарки, обратилась я к отцу.       — Да, — кивнул он, ожидая пока парень поможет достать два внушительных чемодана из багажника.       Район был мне незнаком, но застройка выглядела довольно дорого. Окинув взглядом машины, припаркованные по периметру, я не увидела ни одной, так скажем, эконом класса. Здешние жители катались как минимум на Лексусах, а как максимум… На чём-то покруче. Кое-как распределив багаж между собой, мы с отцом прошли через автоматически открывающуюся ключом калитку в заборе, огораживающем сам дом, и побрели к подъезду. Придомовая территория выглядела ухоженно: подстриженные газоны, большая парковка, чуть поодаль детская площадка с каким-то замысловатым лабиринтом из туй. Выглядело здорово. Зайдя внутрь мы попали в большой холл, который больше походил на холл какого-нибудь отеля премиум-сегмента, но никак ни на подъезд обычного многоквартирного дома. Несколько серебристых лифтов на выбор и зеркальные стены внутри них поражали своим блеском. Выйдя на девятнадцатом этаже, мы проследовали к третьей двери слева и, наконец, оказались внутри квартиры.       — Кажется, пенсии в России резко подросли, — присвистнула я, осматривая огромную гостиную с панорамными окнами, через которые открывался вид на Москву реку.       — Располагайся, — коротко ответил отец, игнорируя моё замечание. — Твоя комната там, — он махнул рукой вправо, где заканчивалась гостиная, плавно перетекая в небольшой коридор с несколькими дверьми. — У тебя там своя ванная комната и гардероб.       — Круто, — улыбнулась я слегка шокировано. — А твоя где?       — Прямо в противоположной стороне, — его палец указал на проход слева, сразу за большим кухонным пространством.       — Ясно, — кивнув, я направилась осматривать свои апартаменты.       Скажу так, в тот момент мне показалось, что это самая крутая квартира, в которой мне когда-либо приходилось побывать. Завораживающий вид из огромных окон, большая кровать, какой-то невероятно стильный интерьер, огромная гардеробная, своя ванная! Я, как ребёнок, прыгала на кровати, радуясь тому, что я просто нахожусь здесь. Задорно смеясь, я легкомысленно мерила вещи из чемоданов, даже не представляя из-за каких событий всё это у меня появилось. Моё сознание словно давало мне отсрочку от нависающей надо мной глыбы, которая вот-вот должна была рухнуть и раздавить к чертям собачьим. Но в тот момент я искренне была счастлива от того, что видела вокруг. От примерки всяких колечек и браслетов, которые откопала в недрах аккуратно сложенных вещей. Навешивая на себя всё сразу, я бегала смотреться в большое зеркало в ванной, корча богемное выражение лица.       — Офигеть! — подобные эпитеты периодически вырывались из моего рта, когда я натыкалась на очередную безумно дорогую вещь. На тот момент я помнила время конца университета и, может быть, ещё что-то не очень чётко, что захватывало период попозже. О таком в те годы я могла только мечтать. Я помнила, как жила в однушке в Алтуфьево и ела дешёвые сосиски… И вот я в центре Москвы, с вещами из последних коллекций, и целой горой ювелирки. Мне казалось, что это какая-то сказка, а я золушка, потому что ничем иным, кроме как «чудо» окрестить такие перемены не получалось. Когда отец зашёл ко мне, чтобы позвать поесть, он увидел заваленную вещами комнату. Всё было разбросано, а я валялась на кровати в эпицентре всего этого великолепия, и делала селфи, чтобы похвастаться Стелле.       — От твоего визга и хохота стены трясутся, — улыбаясь, сказал он. — Пойдём, перекусим.       — Ты только посмотри на эти туфли! — я задрала вверх ногу, демонстрируя отцу красные лодочки JIMMY CHOO. — Это же просто кайф!       — Ага, — кивнул он, смеясь, — кайф. Пошли давай.       — Блин, пап! Если это сон, то я не хочу просыпаться!       — Так, всё. Пошли, — поторапливал он.       Тот первый месяц в Москве был легкомысленно счастливым. Сознание застряло где-то на отметке моих двадцати трёх лет и всё, что мне было нужно — это наряжаться, ходить в какие-то популярные места, и бесконечно веселиться. Стелла, видя моё настроение и задор в глазах, не отказывала мне в просьбах составить компанию. И мы… Просто развлекались. Бездумно, легко, дурачась.       Тема с событиями в Париже как будто отошла на второй план, потускнев в огнях большого города, клубах, постоянных тусовках. Никто не хотел мне ничего рассказывать, а мне уже было и не надо. Я словно дорвалась до той жизни, о которой и мечтать не могла в университетские годы, стараясь получать от всего происходящего максимум. Мне представлялось, что я выиграла Джек-пот, и сейчас живу жизнью героя какого-нибудь голливудского фильма. Всё это застилало глаза и туманило мой застывший в далёком прошлом мозг.       — Может поедем домой? — Стелла сидела за столиком, сосредоточено копаясь в телефоне. Она ждала, пока я натанцуюсь, размеренно попивая просекко. Вечеринка, приуроченная к первому дню зимы, имела абсолютно противоположную тематику и называлась «Жара». Все вокруг были полуголыми, отплясывая под зажигательные летние хиты, и попивали разноцветно-мутные коктейли.       — Ну нет… — я была разгорячённой и задорно-весёлой. Заставить меня поехать домой в таком состоянии было бы не под силу никому. Я хотела продолжения веселья. — Если тебе пора, то ты можешь ехать! Я ещё немного потанцую и вызову такси.       — Нет уж, — хмыкнула она, строго осматривая мои розовые щёки. — Уедем вместе.       — Да, мамочка, — игриво высунув язык, дразнилась я. — Может принести тебе «Секс на пляже»? Тут круто его делают!       — Ну давай, — ответила она, безразлично пожав плечами.       И я направилась к бару. Клуб был жутко модный, для так называемой золотой молодёжи, не жалеющей денег на свои развлечения. Веселились тут как надо: не обращая внимания на чьи-либо взгляды и предрассудки. Втискиваясь у бара в небольшое местечко рядом с развязно сосущейся парочкой, я попыталась подозвать хотя бы одного из трёх барменов, но ни один из них меня не слышал. Тогда я начала махать рукой, пытаясь привлечь кого-нибудь хотя бы визуально. Никакой реакции.       — Эй, козлы! — заорала я что есть мочи, заставляя парочку рядом отшатнуться от звуковой волны.       — Можно так не орать? — завизжала недовольная дамочка, с губами на всё лицо. То ли они распухли от часового марафона лобызаний, который они с кавалером тут устроили. То ли всегда такими и были. Не суть.       — А может вы уже поедете домой и потрахаетесь? Как не подойду к бару, вы тут лижетесь!       — А что, проблемы? — выдал в зюзю пьяный кавалер. — Недотрах?       — Психологическая травма от лицезрения ваших слюней тут повсюду! — ответила я, брезгливо скривившись.       — Если чё, я готов твою травму вылечить, — сально улыбаясь, проорал парень, пытаясь перекричать музыку.       — Вадик, блин, — заканючила девушка рядом, обиженно отвешивая ему тумака.       Сообразив, что кроме мерзких подкатов мне здесь ничего не получить, я решила подойти к другой части бара, чуть подальше. Точно не помню, как мой взгляд наткнулся на них: двух молодых девушек, целующихся у довольно тёмного столика. Мой взгляд по большей части привлекла только одна — темноволосая, фигуристая, с хаотично растрепанным каре. Я не видела её лица, да это было и не нужно, потому что пары секунд наблюдения за её тёмной макушкой хватило, чтобы та самая глыба воспоминаний, державшаяся над моей поехавшей крышей на честном слове, ёбнула по мне изо всех своих сил. Весь мир зарябил, ослепляя вспышками ярких картинок, готовых вот-вот прожечь сетчатку моих ошалелых, застывших на одной точке, глаз. Это было похоже на сход лавины где-то на севере моего подсознания, с отлетающими в разные стороны кусками льда, хоронящей под собой всё, что худо-бедно жило у её подножья. Я не могла это контролировать, беспомощно оседая прямо на пол, опираясь на каких-то незнакомых людей рядом. Её глаза, голос, запах, словно заполняли меня всю, заставляя жадно хватать воздух, которого стало вдруг катастрофически мало. Я словно смотрела фильм на скорости х200, не имея никакой возможности это остановить. В голове звучал её смех вперемешку с бессвязным потоком фраз, вырванных из когда-то происходивших между нами разговоров. Губы всё ещё словно чувствовали пульс на её шее, кожа ныла от жарких прикосновений её рук, в животе разливалась лава всевозможных чувств. Меня разрывало на части от того, насколько всё было реально и свежо в памяти. Я словно заново переживала всё то, что уже когда-то пережила, в отчаянии держась за голову, пытаясь уклоняться от прикосновений обеспокоенных очевидцев моего озарения. Вокруг меня собралась группа людей, пытающихся попеременно то поднять меня, то позвать на помощь. Держу пари, они подумали, что у меня случился какой-то лютый приход. Сидящая на полу девушка, со стеклянным взглядом и градом слёз, не дающая себя трогать, вряд ли могла рассчитывать на что-то большее, чем брошенные в её сторону фразочки, наподобие: «Вот это её вставило!». Во всей этой суматохе, благо, меня нашла Стелла. Она отогнала зевак и аккуратно помогла встать, выводя в обнимку из толпы. Я была так напугана, что уткнулась ей в плечо и даже не смотрела, куда иду. Перед глазами всё ещё стояли события последних лет, а если быть уж совсем откровенной, одно определённое лицо.       — Боже, Стелла, — я белугой рыдала на её плече, вцепившись, как в последнюю надежду. Мы уже ехали в такси, когда я почувствовала как её руки методично гладят меня по спине, пытаясь передать через лёгкие поглаживания хоть каплю утешения. Она молчала, не перебивая мои спутанные и бессвязные речи, стараясь как можно спокойнее реагировать на происходящее. Думаю, она уже давно готовилась к чему-то подобному, поэтому её поведение было выверенным и по правильному хладнокровным. — Я ненавижу её… — Мои крики были наполнены болью, тоской, любовью, яростью, злобой, агрессией, ужасом… Всем сразу. — Какая же она мразь… Я не смогу жить… Без неё… Я хочу умереть… Мне больно… Господибоже…       Таксист наверное думал, что я сумасшедшая. Или наркоманка. Или, что я сумасшедшая наркоманка, что в общем и целом не было так уж далеко от истины. Просто, чей-то наркотик героин, а мой… Не только химическое вещество, как оказалось, может вызывать зависимость и в конечном итоге убить.       Кое-как дотянув до квартиры, уже на пару с растрёпанным отцом, Стелла уложила меня на диван в гостиной. Оба они стояли надо мной, обеспокоено всматриваясь в чёрное от размазанной везде туши, лицо.       — Вот, выпей, — отец заботливо поднёс к моим губам стакан с водой, пахнущей валокордином.       — Она вспомнила Киру, — констатировала Стелла очевидный факт. — Наконец-то. Я как будто на месяц зависла в одной компании с тинейджером. Мои нервы уже не выдерживали.       — Она была такой беззаботной, — отец печально улыбался, гладя меня по голове.       — И безмозглой, — резко парировала блондинка. — Имей ввиду, детка, — теперь она обращалась ко мне, — у меня много вопросов. И тебе придётся отвечать.       — Может лучше сразу пулю в лоб? — хрипло отозвалась я.       — Может и лучше, — заносчиво огрызнулась Стелла. — Я с тебя не слезу, имей ввиду. Дальше молчать не получится.       — Может не будем так резко с ней? — сконфуженно произнёс папа, обращаясь к разъярённой блондинке.       — Нет, будем, Олег Дмитриевич, — отрезала она. — Мы имеем право знать, что всё это чёрт возьми было! — Её тон пополз вверх, выражая крайнюю степень недовольства.       — Хорошо, — мрачно согласилась я. — Завтра. Поговорим завтра.       — А ты никуда не пропадёшь ещё на пару месяцев? — ехидно уточнила Стелла. — Вы её, Олег Дмитриевич, заприте лучше на ключ. А то её то похищают, то она сама куда-то исчезает. Не человек, а ёбаный исчезающий в шляпе кролик.       — Да ладно тебе, Стелла… — замялся отец, краснея от нервов.       — Не ладно. Я очень зла Вик, — холодно произнесла она. — И мою злость может утолить только правда. Завтра вечером я приеду, и я намерена услышать ответы на все свои вопросы.       Стелла, словно вихрь, понеслась на выход, громко хлопая дверью.       — Ты как? — неуверенно произнёс отец.       — Как кусок дерьма, болтающийся в проруби, — убито прошептала я, — который всё никак не может потонуть.       — Не говори так, — горько процедил он. — Теперь ты дома и всё, что произошло там…       — Дома? — на моих губах заиграла злая улыбка. — Мы живём в ЕЁ КВАРТИРЕ! Это не мой дом!       — Эта квартира по документам моя…       — Твоя? — я постепенно переходила на крик. — ОНА НЕ ТВОЯ! Тебе кинули кость, как собаке, а ты и рад! Ну и как тебе тут? Нравится? По-моему, так себе. Я жила в квартирах и по-лучше. Может попросишь вариант подороже? У тебя же остались контакты?       — Перестань…       — Ты понятия не имеешь… — мысли прыгали, не давая нормально закончить предложение. — Она не та, какой казалась тебе всё это время в ваших милых разговорах по фейстайму. Она…       — Всё ещё твоя жена, — закончил он за меня.       — Ты издеваешься? — я не верила, что слышу это.       — Вы поссорились, я понимаю. Но ты была счастлива с ней долгое время… И Кира заботилась о тебе, и заботится по сей день.       — В смысле? — в висках запульсировало.       — Она оплатила лечение, перелёт, обеспечила тебя хорошей квартирой и деньгами. И она не препятствовала нашему возвращению в Москву… Хотя ты говорила, что она не отпускает тебя. Может, ты слишком преувеличиваешь масштаб трагедии?       — Я не понимаю, ты сейчас шутишь? — из глаз потекли слёзы отчаяния. — Ты считаешь, что я это придумала?       — Конечно же нет! — возмутился отец. — Я считаю, что в тебе сейчас бурлят эмоции и обида. Никто не заставляет тебя возвращаться к ней. Вы расстались и бог с ним, всякое бывает. Но обвинять её во всех смертных грехах тоже неправильно.       — Хорошо, — я нервно закивала, как заводная кукла у которой заело механизм. — Я поняла. Ты веришь во враньё, которым тебя напичкали, потому что оно красивое и складное, а главное присыпано горой денег! И чтобы я сейчас не рассказала тебе, ты не поймёшь…       — Вика… — спохватился отец, когда я быстро спрыгнув с дивана, побежала в свою комнату. — Подожди!       — Не смей входить! — заорала я, прислоняясь к двери спиной. Замка не было, поэтому я надеялась, что моё грозное предупреждение возымеет эффект.       Эта комната… Очередная тюрьма, в которой я находилась по её воле! Со сломанными куклами уже не так интересно играть и ты решила отправить меня на ремонт? Чтобы я успокоилась и пришла в себя, прежде чем ты снова начнёшь мучить меня? Или, может, ты просто меня списала и выкинула, передав обратно папе вместе с откупными? Сука бессердечная. Как же я тебя…       Ночь была долгой. Мучительно мокрой и горькой. Я вспоминала её смеющееся лицо на том корабле. Как она в очередной раз попользовалась мной и тут же окунула в дерьмо. Туда, где мне и было самое место. Я орала в подушку от понимания, что все мои страдания бессмысленны. Она никогда не почувствовала бы ко мне и толики того, что чувствовала к ней я. Ей нравилось обладать. А я тешила себя её лживыми словами о любви и верила в то, что кто-то вроде неё действительно способен на эти чувства. Большей дуры чем я не было во всей галактике.

***

      Встретив рассвет, сидя на полу у окна, я стала быстро собирать вещи первой необходимости в дорожную сумку. В голове метались мысли, что я никогда не вырвусь из этого колеса боли, пока я здесь, в её квартире, среди груды вещей, купленных на её деньги. На носочках преодолев расстояние до входной двери, я тихо выскользнула из квартиры. Машина такси уже ждала меня у въезда на закрытую территорию. Садясь внутрь, я собранно набирала номер Стеллы.       — Алло? — хриплый сонный голос.       — Буду у тебя через полчаса, — уверенно произнесла я.       — Что случилось? — прозвучало настороженно.       — Не звони отцу. Нам нужно поговорить. Сейчас.       — Хорошо, — пообещала она. — Я жду.       Улицы были белыми от первого снега, выпавшего буквально вчера. Мне никогда не нравился холод, но почему-то сейчас я ловила себя на мысли, что скучала по настоящей русской зиме: суровой, морозной, со снегом и всеми необходимыми атрибутами. Чтобы, знаете, хорошенько так подзаебаться за три месяца темноты, мороза и депрессии. В том году в Париже снега не было, а если какой-то хлипкий и пробивался, то сразу же таял, превращаясь в обычные лужи. Не было в Париже и того самого праздничного настроения, которое приходит к здешним жителям буквально сразу с наступлением декабря. Одним словом, там всё иначе. Я не говорю хуже, просто иначе. Сравнения здесь вряд ли уместны.       Стелла встречала меня уже практически в собранном виде: одетая во что-то нейтральное, с собранными в низкий хвост волосами. Взгляд у неё был уставший. Думаю, мои приключения знатно её достали, и сегодня она планировала поспать чуть подольше. Но… Не срослось.       — Проходи, — сказала она, хмуро сканируя взглядом сумку в моих руках. — Наш разговор не мог подождать хотя бы до двенадцати? Мой мозг в девять утра не работает.       — Извини, я просто не могла там находится, — сняв с себя куртку, я бросила её на низкую тумбу, стоящую недалёко от двери.       — Ну пойдём на кухню, — подозрительно спокойно ответила Стелла, наблюдая, как я снимаю с себя обувь.       Жила она в довольно просторной по меркам среднестатистического человека двушке в новостройке, не очень далеко от центра. Всё в квартире Стеллы отражало саму Стеллу — минимализм, выдержанность, порядок. Думаю, здесь было почти также стерильно, как в операционной. А ещё, довольно пусто и серо. Почему-то именно серый цвет и его оттенки были взяты за основу интерьера. Стелла считала его благородным.       — Кофе будешь? — прозвучал вежливый вопрос.       — Нет, — коротко ответила я, усаживаясь на стул. — На самом деле, у меня к тебе просьба.       — Ты поругалась с отцом и хочешь пожить у меня? — проницательно предположила она.       — Нет… — произнесла я с тяжёлым вздохом. — Я хочу уехать из Москвы.       — Куда?       — Первое, что пришло в голову — Питер, — рассуждала я. — Это такой же мегаполис, поэтому мне там будет привычно. И я сменю обстановку…       — А что это даст? — Стелла не понимала моих порывов.       — Я хочу начать что-то новое, — откровенно призналась я. — Новую главу в жизни, или называй как тебе удобно. Мне нужно научиться жить самостоятельно, без опеки со стороны отца, тебя, или… Кого-либо ещё.       — Зачем тебе учиться жить самостоятельно, если у тебя есть мы? — на лице Стеллы отражалось непринятие. — Я была уверена, что ты вернёшься на работу в редакцию.       — Я не вернусь, — отрицательно закивав, я грустно улыбнулась. — Мне нужно начать всё заново. Самой.       — Нет ничего плохого в том, что мы с твоим отцом о тебе заботимся. Зачем тебе уезжать от нас? — начинала давить Стелла. — Или дело не в нас?       — Дело и в вас, и не в вас, — кажется, я сама окончательно запуталась.       — Слушай… — начала она свою речь, но я её перебила.       — Скорее всего, я хочу убежать от себя. Это неправильно, знаю. От себя не убежишь и все проблемы я заберу с собой, куда бы я не переехала, но… Мне плохо там. В этих стенах. С отцом, который считает меня сумасбродной дурочкой, которая всё преувеличивает. А я только и делала постоянно, что всё приуменьшала!       — Кира совсем не та за кого себя выдаёт, верно? — бесцеремонно вклинилась в мою речь Стелла с порцией едких подозрений.       — Ты даже себе не представляешь насколько, — горько подтвердила я её предположение. — И самое тупое, что я с самого начала знала это. Я знала кто она, но закрывала на это глаза. Пошла на сделку с совестью, давая себе полный отчёт в том, что делаю. Я даже не знаю кто я, потому что жертвы сопротивляются, а я сама хотела быть с ней. Значит я соучастник? Мне просто…       — Ты говоришь сейчас, как самая типичная жертва домашнего насилия, — лицо Стеллы сморщилось от острой неприязни. — Она причиняла тебе вред?       — Она делала всё, что требовалось, — я осеклась, — чтобы я была с ней. С самого начала и до конца она считала меня чем-то вроде имущества, которое она купила и теперь владеет им на праве собственности.       — Ты никогда не упоминала, что в ваших отношениях всё обстоит так… — нахмурилась блондинка.       — Я вообще много что не упоминала, — моих губ коснулась тоскливая улыбка. — Извини. Я много врала тебе. И отцу тоже.       — Ты расскажешь, что произошло в той галерее? — Стелла продолжала расспрашивать.       — Меня похитили какие-то люди, — отозвалась я. — До сих пор мне достоверно неизвестно кто это был. Хотя Диана убеждала, что это дело рук Киры. Скорее всего, так и есть.       — Диана? — на лице Стеллы проскользнуло удивление. — Вы начали общаться?       — Ну… — я на пару секунд зависла, обдумывая, как преподнести ей наше с Дианой «общение». — После того, как меня похитили, её служба безопасности нашла этих наёмников. Им заплатили денег, думаю, намного больше, чем обещал заказчик, и…       — Что? — не унималась Стелла.       — Я попросила у Дианы помощи, — было тяжело подбирать формулировки. — Она помогла мне сбежать от Киры, подарив другую личность. Я жила два месяца в Амстердаме с новым паспортом.       — Пиздец, — коротко произнесла блондинка.       — Ты скорее всего сейчас возненавидишь меня, — продолжила я свою исповедь, — но не давая вам с отцом знать о себе, я в первую очередь переживала за вас. Всё было слишком запутанно… Мне нужно было время, чтобы разобраться со всем этим кошмаром.       — Что было потом? — Стелла невозмутимо продолжала свой допрос.       — Кира меня нашла, — пожав плечами, ответила я. — И вернула в Париж.       — Она всегда казалась мне не до конца понятной… — размышляла блондинка задумчиво. — В ней было что-то скрытное, но я даже не подозревала о таком. Признаюсь честно, я просто считала её ревнивой собственницей, которой не очень нравилось наше близкое общение. Это выглядело безобидно… Сейчас я понимаю, что просто не раскусила её. А ведь у меня чуйка на людей. Кажется, у неё талант дурить людям голову.       — Это её работа, — осеклась я, — в каком-то роде. Она умеет профессионально носить маски. Думаю, ей самой уже трудно вспомнить, когда она в последний раз была настоящей.       — Это она сбросила тебя с того корабля? — едва сдерживая злость, уточнила Стелла.       — Нет, — нервно смеясь, ответила я. — Когда я вернулась в Париж, наши отношения с отметки «плохо» стремительно рухнули до отметки «ужасно». На том корабле… Всё стало для меня невыносимым. Я ощущала такую безысходность и потерянность, что…       — Можешь не продолжать, — прервала меня Стелла, еле сдерживая очевидную ярость. — Мне жаль, что тебе пришлось пережить подобное… Иди сюда. — Её руки крепко обхватили меня, вовлекая в крепкие объятия. — Не вини себя ни в чём. Ты самый искренний и светлый человек, которого я когда-либо знала. Она это видела и воспользовалась твоей эмпатией и чувствительностью. К сожалению, темнота всегда ищет свет, чтобы поглотить его. Плохие люди тянутся к хорошим, чтобы заразить их своей чернотой.       — Я не уверена, что во мне осталось хоть что-то светлое, — прошептала я Стелле в плечо, ощущая бегущие по щекам слёзы.       — Осталось конечно, — она отстранилась и проницательно заглянула прямо мне в глаза. — Ты всё та же, что и была. И никакое дерьмо, через которое тебе пришлось пройти, этого не изменит.       — Спасибо за эти слова, — благодарно произнесла я, улыбаясь сквозь слёзы.       — Теперь я могу понять, почему ты не хочешь жить в своих хоромах, — мягко ухмыльнулась Стелла. — Я бы вообще их спалила к чёртовой матери.       — Папа так не считает, — ответила я с досадой.       — Потому что он ничего не знает, — привела она резонный аргумент. — Если бы ты рассказала ему хоть что-нибудь, думаю, его гнев был бы так же силён как мой сейчас.       — Мне стыдно и больно рассказывать ему это всё, — призналась я горько. — Сейчас он более-менее спокоен, и я просто не знаю стоит ли вываливать на него всё это…       — Знаешь, — задумчиво протянула она, — обычно я всегда за то, чтобы рубить правду-матку и всё такое, но сейчас я с тобой солидарна. — Вдруг согласилась со мной Стелла. — Не говори ему.       — Думаешь? — неуверенно переспросила я.       — Да, — кивнув, она отошла к раковине и налила себе воды в стакан. — Он много волновался за тебя последние два года. Сейчас будет лучше, если ты побережёшь его нервы.       — Ложь во благо? — улыбнулась я, не споря.       — Да, — беспечно пожав плечами, согласилась Стелла. — Пусть живёт в этой квартире, пользуется её деньгами. Не трогай его. Просто… Строй свою новую жизнь. Оставь всё, что было позади. И да, я не хочу, чтобы ты куда-либо опять переезжала, но… Понять тебя могу.       — Спасибо за твою поддержку, — растрогавшись, эмоционально произнесла я. — Я тебя не заслуживаю.       — Это точно, — Стелла по-доброму засмеялась. — Но, что поделать! Ты — мой крест, который мне, похоже, придётся нести до конца моих дней…       — Иди ты, — иронично фыркнула я. — Я не крест, я человек!       — Ого, как мы заговорили важно! — продолжала она хихикать. — Так, какая у тебя просьба была ко мне, человек?       — Да… — опомнилась я, вспоминая зачем пришла. — Одолжи денег.       — Сколько тебе надо? — вздыхая, уточнила Стелла.       — Ну, тысяч сто… — неловко произнесла я. — Квартиру снять с залогами там всякими и так, на первое время.       — Окей, — произнеся это, она ушла в соседнюю комнату, чем-то там шурша. Вернулась Стелла уже с небольшой стопкой пятитысячных купюр в руках. — Вот.       — Спасибо, — смущаясь, я забралась протянутые мне деньги. — Я верну как только смогу!       — Можешь не торопиться, — улыбнулась блондинка. — Так ты в всерьёз решила перебраться в Питер?       — Да, — кивнула я уверенно.       — Не самое разумное решение переезжать туда в зимний период… — засомневалась она. — Там климат посуровее Московского.       — Знаю. Но мне хочется перемен. И почему-то, подсознательно, меня тянет именно туда.       — Говорят, в Питере много лесбиянок, — подмигнула Стелла, смеясь. — В конце-концов на одной Кире свет клином не сошёлся!       — Спасибо конечно, но меня не интересует сейчас ничего, что касается личной жизни и отношений, — отрезала я. — Мне хочется восстановиться и обрести себя. Только и всего.       — Да я же шучу, — пробурчала она, притворно обидевшись.       — Очень смешно, — на моём лице заиграла ухмылочка. — Я пока к тебе ехала купила билет на сапсан. Не против, если я пару часов у тебя перекантуюсь?       — Не против, конечно, — раздражаясь от моего вопроса, Стелла манерно закатила глаза. — Во сколько отправление?       — В 13:40.       — Я тебя подкину до вокзала, — не спрашивая, констатировала она факт.       — Хорошо, — согласилась я, усмехаясь.       Мы ещё много болтали обо всём и ни о чём, параллельно просматривая на рабочем ноутбуке Стеллы квартиры для съёма в Питере. По парочке номеров даже позвонили, договариваясь о просмотре на завтра. На предстоящую же ночь Стелла самостоятельно забронировала для меня номер в отеле, в котором она сама останавливалась, когда в последний раз была в Питере. Сказала, что осталась от него в восторге, порекомендовав обязательно посетить включённую в стоимость СПА зону. Оплатив всё со своей карты, она отказалась даже слушать мои возражения. Таким уж человеком была Стелла.       Несколько раз звонил отец, взволнованный моим внезапным исчезновением. Совместно со Стеллой, мы попытались ему объяснить мои грядущие планы, и почему я решила поступить именно так. Конечно, обе мы слегонца путались в показаниях, но в конце-концов отец согласился с тем, что мне надо сменить обстановку, и побыть какое-то время наедине с собой. Договорившись встретиться с ним на вокзале, чтобы попрощаться перед моим внезапным отъездом, мы вроде бы наконец-то пришли ко всеобщему согласию.       Ехали до Ленинградского вокзала мы не особенно долго, Стелла жила всего в паре станций метро. Как назло, начался какой-то лютый снегопад, и снегом заваливало всё больше и больше открытого пространства вокруг. Люди еле-еле пробирались сквозь нерасчищенные дороги, смешно морщась от непогоды. Сновали вокруг и бедняги курьеры с огромными термо-сумками за спинами, уже больше похожие на снеговиков. Одним словом, Московская суета.       — Вика! — отец уже ждал нас у входа в вокзал, идя навстречу и махая рукой. — Давай помогу, — он тут же перехватил из моих рук сумку, крепко обнимая.       — Привет, пап, — я была рада его видеть, несмотря на все наши размолвки. — Извини, что ушла утром не предупредив.       — Главное, что с тобой всё в порядке, — ответил он с облегчением. — Стелла, привет!       — Здравствуйте, Олег Дмитриевич, — сдержанно ответила она.       — Ну пойдёмте внутрь тогда, — произнёс папа, и мы все проследовали в здание вокзала.       До отправления оставалось минут тридцать, и мы все по большей части просто неловко молчали, иногда переспрашивая друг у друга сколько там времени. Вообще, все эти ритуалы провожаний — это всегда какая-то мука. Тем более, что уезжала я не на Северный полюс, и не в Африку, а в не такой уж и далёкий Питер, куда каждый день из Москвы ходит десяток сапсанов. Наконец, когда объявили посадку, мы всей компанией дошли до моего вагона и все неуклюже обнялись, понимая, что при желании можем видеться хоть каждые выходные.       — Позвони мне из отеля, — произнесла Стелла на ухо, пока мы обнимались на прощанье.       — Хорошо, — кивнув, ответила я.       — Счастливого пути! — сказал папа, целуя меня в щёку. — Как приедешь — сразу звони!       — Всё, я пошла, — кое-как выскользнув из двух пар рук, я вошла внутрь вагона. Почти сразу же я отыскала своё место у окна и, предварительно закинув сумку наверх, уселась на него. Ну что, новая жизнь, встречай.

***

      Четыре часа пути пролетели в размышлениях о будущем. У меня не было чёткого плана дальнейших действий, но первостепенным было закрыть базовые потребности в жилье и каком-никаком бытовом комфорте. После этого уже можно будет думать о работе и какой-то социальной адаптации. В более философском смысле, я ждала от Питера успокоения. Мне хотелось жить в мегаполисе с менее быстрым темпом, нежели в Москве, и Питер был в этом плане идеален. Он был фундаментальным и исторически богатым, что также меня влекло. В общем, я была в предвкушении чего-то нового, что отвлекло бы меня от прошлого и дало передышку моей беспокойной душе.       От Московского вокзала я вызвала убер и вполне быстро доехала до отеля, удивляясь тому, что в северной столице на земле не лежало ни снежинки. Проезжая вдоль Дворцовой набережной, дух захватывало от красоты Эрмитажа и покрывшейся тонким льдом Невы. Небо было тёмным, застланное тучами и туманом. От этого казалось, что уже совсем темно, хотя по времени должно было только начать смеркаться. Доставив меня ко входу отеля, машина такси поспешно скрылась за домами, громко рыча двигателем. На ресепшене получилось довольно быстро зарегистрироваться, и получив ключ, я поспешила в номер. Выглядело всё здорово — просторная комната, чисто, есть все необходимые принадлежности для душа. Большего мне и не требовалось. Стоя под горячими струями воды, я постепенно согревалась. Бессонная ночь и дорога до Питера напоминали о себе слипающимися глазами, тело требовало отдыха. Уже в кровати, почти засыпая, я написала по сообщению Стелле и папе, что со мной всё хорошо.       Снилось мне солнце: слепящее и обжигающе горячее. Всей кожей я ощущала тепло, которым оно бескорыстно делилось, нависая где-то далеко-далеко прямо надо мной. Воздух пах зрелыми засахаренными персиками, а на губах застыла сладость чего-то ягодного. Я отчётливо ощущала, что лежу головой на чьих-то бёдрах, а мягкая рука сверху лениво перебирала мои кудри, невесомо поглаживая. Конечно, во сне я прекрасно понимала, чья это рука, но упоминать это не хочу. Потому что это был лишь плод моего восприятия, что не имело ничего общего с реальностью. И всё же, там мне было спокойно. Наполненная умиротворением, я млела от прикосновений, жмурясь.       — Ты счастлива? — прозвучал её голос, раздаваясь нечётким эхом.       — Да, — ответила я, не думая. Внутри всё трепетало от близости и тепла, которое я ощущала с избытком. Через какое-то неопределённое время картинка вдруг поплыла, заставляя испытывать непонятную тревогу. Солнце почему-то стало тускнеть, стремительно погружая нас в кромешную темноту. Неизменными оставались лишь её ненавязчивые прикосновения и сладкий запах фруктов. — Что происходит? — Испуганно произнесла я, не видя ничего перед собой.       — Кажется, мир потемнел, — отозвалось эхо её голосом.       — Весь мир? — глупо переспросила я.       — Весь мир, — ответил голос.       Очнулась я слишком резко, слыша вибрацию телефона под подушкой. На часах было девять утра, номер на экране телефона незнакомый.       — Алло? — тихо ответила я спросонья.       — Виктория Олеговна? Здравствуйте! Я Евгений, риэлтор. Мы вчера разговаривали с Вами насчёт квартиры, — прозвучал задорный мужской голос.       — Да, здравствуйте, Евгений, — отозвалась я сосредоточенно.       — Вам будет удобно приехать на просмотр к 13 часам? Хозяйка как раз свободна в это время, тоже сможет подъехать. Если вдруг всё сложится, то можем сразу заключить договор.       — Да, конечно, смогу, — согласилась я, не совсем понимая даже о какой именно квартире речь.       — Отлично! — слишком громко воскликнул он. — Тогда до встречи!       — Подождите, — успела вставить я своё слово, — скиньте адрес на этот номер, пожалуйста. Можно в вотсап или телеграмм.       — Понял Вас! Сейчас скину, — ответил он суетливо.       — Спасибо. До встречи.       Выдохнув, я уставилась в потолок. Оказалось, он был расписан под небо: с облаками и кое-где пролетающими голубями. Выглядело странно и абсолютно не вписывалось в интерьер, но моё внимание привлекло. Наверное, на это и был расчёт.       Покопавшись немного в телефоне, я ответила на сообщения Стеллы и отца, после чего отложила девайс в сторону. Хотелось есть. Припоминая слова девушки на ресепшене об интервале времени, в который подают завтрак, я поняла, что вполне на него успеваю. Спустившись вниз, я ещё раз уточнила успеваю ли поесть, и получив утвердительный ответ, пошла в указанном направлении. Кажется, к тому моменту я не ела около полутора суток, поэтому аппетит мой был зверским: скрембл, две булки с джемом, блинчик с ветчиной и сыром, маленькая шоколадка и кофе смелись за считанные минуты.       — Люблю женщин с хорошим аппетитом, — раздалось откуда-то слева. Повернув голову в сторону звука, я увидела улыбающегося мужчину за соседним столом.       — Я тоже, — произнеся это, я тут же встала из-за стола и пошла на выход, оставляя озадаченного мужика размышлять над ситуацией.       К 12 часам я освободила номер и сдала ключ на ресепшене, вежливо поблагодарив парня за стойкой за гостеприимство. Поехать на просмотр квартиры я решила на метро, сорок минут добираясь до крайней станции в жёсткой давке. Именно там находилась квартира, которая судя по всему понравилась нам со Стеллой на сайте. Сразу порадовало, что идти до неё было минут пять от силы. С этим уже можно было работать, несмотря на очевидную отдалённость самой станции от центра. Порадовал также Евгений, который был приветлив, пунктуален, и исключительно доброжелателен. Квартира тоже была нормальной — стандартная однушка, с хорошим светлым ремонтом, за вполне адекватную цену. Хозяйка появилась к концу нашего просмотра, ненавязчиво интересуясь, всё ли мне понравилось.       — Вы знаете, да. Мне подходит, — произнесла я по-деловому. — Готова подписать договор, если Вы не против.       — А где Вы работаете? — уточнила женщина, очевидно, чтобы понимать в состоянии ли я снимать её хоромы.       — Я только переехала из Москвы и сейчас нигде не работаю, — честно ответила я, видя как физиономия женщины грустнеет. — Но Вы не волнуйтесь, я планирую в скором времени найти работу.       — А чем Вы занимались в Москве? — продолжила она осторожно разведывать обстановку.       — Я журналист, работала в довольно успешном проекте диджитал СМИ, — спокойно рассказала я. — Планирую продолжать в том же ключе, только теперь здесь.       — Как интересно! — уже более увлечённо отреагировала женщина. — А где учились?       — В МГУ, — я ощущала себя на каком-то дурацком собеседовании.       — Престижный университет, — хмыкнула она. — Хорошо, я готова сдать Вам квартиру.       — Окей, — отозвалась я равнодушно. — Тогда подпишем договор?       — Да, — кивнула женщина, переводя взгляд на Евгения.       Тот шустро достал из своего портфеля зелёную папку и разложил на кухонном столе листы А4. Просмотрев быстро страницы, я увидела типичный договор аренды, после чего подписала три экземпляра.       — Вот деньги, — передав хозяйке наличными залог и плату за первый месяц, я протянула Евгению его комиссию. — Спасибо.       — Всегда пожалуйста, — ответил он доброжелательно. — Вот ключи.       — Благодарю.       — Ну тогда мы пойдём, — подала голос хозяйка. — Плату будете переводить на карту, которая указана в договоре. Коммуналку платите по квитанции и скидывайте мне чеки каждый месяц, пожалуйста.       — Конечно, — кивнула я, вежливо улыбаясь.       Закрывая за ними дверь, во мне растекалось удовлетворение. Теперь у меня была квартира, а значит одной проблемой становилось меньше. Стоя на маленьком застеклённом балконе, я смотрела на абсолютно непримечательный вид на депо, с витиеватыми железнодорожными путями. Было такое странное чувство… После довольно долгого периода жизни, когда не нужно было думать ни о чём материальном, я оказалась на окраине Питера с абсолютно неясными перспективами заработка. Тем не менее, дышалось мне легче и свободнее. Почему-то хотелось верить в лучшее и идти только вперёд, ни на что не оглядываясь.

***

      Около недели я рассылала своё резюме во все более-менее подходящие под мою специализацию места. Опыт работы со Стеллой, конечно, был мне на руку. Её новостной сайт и многочисленные телеграмм-каналы были на слуху. Такая галочка в резюме придавала уверенности откликаться на вакансии, где хорошо платили. Тем не менее, без неудачных собеседований дело не обошлось. Например, на собеседовании на должность редактора в интернет-портал о недвижимости, им не хватило моей заинтересованности в теме. Это и понятно, на недвижимость мне было плевать с высокой колокольни, хоть я и была готова погрузиться в тему при необходимости. В интернет-журнал о бизнесе и франшизах меня тоже не взяли, потому что я была не активным пользователем социальных сетей. Это заставило их усомниться, смогу ли я успешно вести их аккаунты, если даже свои не веду. В принципе, их аргументацию понять было можно. Ещё парочка работодателей отвалились примерно по тем же причинам, и я постепенно начала падать духом. Уверенности также не прибавляли два года пробела в трудовой деятельности, что и понятно. Журналист всегда должен держать руку на пульсе, быть в повестке, иначе… Никому не будет нужен такой журналист.       Во второй половине дня, в пятницу, уже порядком измотанная, я шла на своё очередное собеседование. Это была SMM компания, специализирующаяся на создании контента и на его продвижении. Офис их располагался в небольшом бизнес-центре недалеко от метро, что всегда плюс. Однако, шла я туда, честно скажу, нехотя. Устав от бесконечной беготни по собеседованиям и неизменных отказов, я уже не ждала от этой встречи ничего хорошего. Найдя на третьем этаже нужную мне дверь, я увидела электрический дверной звонок прямо на уровне моих глаз, который выглядел почти как выключатель. Нажав на него, я принялась ждать, ощущая небольшую пульсацию в висках от волнения.       — Здравствуйте! — дверь открыла доброжелательно улыбающаяся девушка. Первое, что бросилось в глаза — кольцо в её носу. Второе — экстремально короткие синие волосы, и татуировка на щеке под правым глазом, а именно слово «омут». Одета она была в какое-то оверсайзное худи и огромные джинсы.       — Здравствуйте, — улыбнулась я в ответ, слегка растерявшись. — Я на собеседование…       — Вы же Виктория? — уточнила она вежливо.       — Да.       — Я как раз Вас жду, — кивнув, она отошла в сторону, пропуская меня внутрь кабинета. — Проходите, присаживайтесь. Может кофе?       — Нет, благодарю.       — Хорошо, — девушка села за свой стол, на котором одиноко стояли макбук и открытая банка редбула, и оценивающе уставилась на меня. — Тогда начнём. Меня зовут Екатерина. Я просмотрела Ваше резюме и скажу честно, на первый взгляд мне всё понравилось. Мы как раз ищем контент-менеджера в новостной тг канал… Или редактора, называйте как нравится. Так вот. Ваш опыт работы в подобном проекте — это супер, образование — отлично, но что с Вашей социальной активностью? Нам нужен человек с насмотренностью, активно варящийся в каждодневной повестке, инициативный. Я не увидела ссылок на Ваш Инстаграм или другие социальные сети, поэтому расскажите о себе сами.       — Признаюсь честно, я по определённым обстоятельствам немного выпала из жизни на пару лет, в том числе, из журналистского сообщества. Но у меня есть хорошие навыки, желание работать, энергия на творчество, и я быстро учусь всему новому, — произнесла я базовый текст, мило улыбнувшись.       — Прошлый работодатель отзывается о Вас крайне хорошо, но объяснить по какой причине Вы ушли от них, так и не смог. Расскажете?       — Я переехала в другую страну, по личным обстоятельствам.       — Окей, — она что-то напечатала на ноутбуке, будто делая заметку. — Вы забавно пишете, главному редактору понравился Ваш стиль и юмор. От Вас потребуется писать не менее 20 постов в день с кликбейтными заголовками и хорошим текстом — креативным, но простым в понимании. Умеете оформлять баннеры к постам в Figma?       — Да, — ответила я коротко.       — Отлично, — девушка снова что-то быстро напечатала. — Нужно будет мониторить много различных СМИ, анализировать конкурентов, быстро реагировать и выдавать актуальные посты. Справитесь?       — Я занималась этим несколько лет и прекрасно понимаю о чём Вы говорите, — уверенно принесла я. — Убеждена, что справлюсь.       — Супер, — Екатерина удовлетворённо кивнула. — По зарплате, первые три месяца испытательного срока — шестьдесят тысяч. Потом, при хороших показателях и премии, может доходить до ста. Вас устраивает?       — Да, — пожала я плечами. — Вполне.       — Тогда сейчас я проведу Вас в кабинет главного редактора и вы ещё буквально несколько минут побеседуете. Поскольку работать Вам предстоит непосредственно с ней, тут немаловажно, чтобы совпал вайб, сами понимаете, — девушка неловко улыбнулась.       — Хорошо, пойдёмте, — легко согласилась я.       Кабинет главреда располагался через три двери. На табличке значилось «Белова Александра Михайловна». Бесцеремонно заглянув внутрь, Екатерина распахнула передо мной дверь, жестом подсказывая проходить внутрь. Как только я пересекла порог, дверь за мной захлопнулась, оставляя синеволосую девушку снаружи.       — Я в курсе, что утвердила этот пост, — спиной к столу на офисном кресле сидела девушка. Я видела лишь спинку кресла и её русую макушку, так как смотрела она прямиком в панорамное окно, разговаривая с кем-то по телефону. — Да плевать мне на комментарии. Всем не угодишь. Кто-то всегда останется оскорбленным, даже после поста о спасении грёбаного кота с дерева. — Шустро развернувшись на вращающемся механизме, её взгляд упёрся прямо в меня. — У меня встреча, Коль. Позвоню потом. — Её светло-русые волосы были примерно по лопатки и небрежно спадали на плечи. Лицо открытое, располагающее. Внимательный взгляд.       — Здравствуйте, — произнесла я, сразу после того, как она сбросила звонок.       — Давай сразу на «ты», — ответила она собранно. — Меня зовут Саша, я главред в этом сумасшедшем доме.       — Рада знакомству, — понимающе кивнула я, улыбаясь.       — Взаимно. Садись, не стой у двери, — она указала на стул для посетителей. — Сразу раскрою все карты, на интриги и тайны нет времени, — она развела руками, улыбаясь. — Я знаю Стеллу. И мы с ней поговорили на твой счёт.       — Вот же! — оторопело воскликнула я. — Как только у неё это выходит…       — Будешь готова с понедельника выйти на работу? — смеясь, уточнила девушка. — Кажется, Стелла просила не говорить тебе о нашем разговоре, прости.       — Мне не очень нравится мысль, что я устраиваюсь на работу по блату, — расстроенно призналась я.       — Моё решение взять тебя редактором никак не связано со Стеллой, — заверила меня Александра. — Мне понравились твои статьи. У тебя хорошие тексты, остроумные.       — Спасибо, — я даже засмущалась. — Так значит… Я принята?       — Да, — утвердительно произнесла девушка. — Можешь зайти в кадры и отдать документы на оформление. А в понедельник жду тебя на рабочем месте.       — Хорошо, — довольно улыбаясь, я поднялась со стула и направилась к выходу. — До понедельника.       — До понедельника.

***

      Не знаю как мне это удалось, но всё постепенно стало выстраиваться в чёткую и выверенную схему абсолютно нормальной жизни среднестатистического человека. Как я и хотела! Приходилось много времени проводить в офисе, работая минимум по двенадцать часов. Зачастую я продолжала зависать в рабочих чатах ещё и дома, отдавая всю себя новой деятельности. Мне нравилась Саша и её всегда уважительное и сдержанное отношение к коллективу. Да и сам коллектив был супер позитивным и смешным. Все меня приняли на удивление быстро. Было ощущение, что я давным-давно работаю с этими людьми, и наше взаимопонимание было на каком-то ментальном уровне. Особенно хорошо я сдружилась с Катей, которая проводила со мной интервью в первый день, и ещё с одним редактором — Владом. Оба они были по-хорошему странными, выделяясь из толпы своим неформальным внешним видом, но в душе… Это были добрейшие люди, приходящие на помощь в любое время дня и ночи. Влад, например, мечтал стать известным блоггером, и даже пилил ролики на Ютуб с обзором новостей о звёздах. Катя, кстати, помогала ему в монтаже, и их канал насчитывал уже около тридцати тысяч зрителей. Они дико этим гордились и всё свободное время посвящали своему детищу. Я, конечно же, была их верным зрителем.       — Мне кажется, этот выпуск про Майли Сайрус был не очень, — поделился мыслями Влад, жуя бургер. Мы втроём частенько обедали в кафе неподалёку от офиса, и сегодняшний день не стал исключением. Ребята увлечённо читали комментарии под своим последним видео, уткнувшись в макбук. Я же, иронично улыбаясь, пила кофе.       — С чего ты взял? У него куча просмотров, — возразила Катя.       — Какой-то funchoza07 написал, что я скучный, — ответил Влад раздосадовано.       — Зачем вы вообще читаете эти комментарии? — встряла я. — Не распыляйтесь на идиотов. Делайте своё дело и не слушайте никого.       — Ты же знаешь, как важно анализировать комментарии, — парировал Влад, раздражённо закатив глаза. — У меня уже сил нет это читать!       — Так не читай, — хихикнула Катя. — Давайте лучше обсудим явную интрижку Александры Михайловны и Николая Владимировича…       — Сплетница… — лукаво протянул Влад. — Конечно давайте!       — А что там обсуждать? — засмеялась я. — Очевидно же, что у них наклёвывается роман. Только какой-то странный. Они постоянно ругаются из-за статей и постов.       — Но они делают это так… — воодушевилась Катя, подбирая слова. — Вокруг них словно искры летают! Ну, знаете… Сексуальное напряжение и всё такое.       — Думаете, у них ещё не было? — по-заговорщицки произнёс Влад, сгорая от любопытства.       — Я думаю, что нет, — озвучила Катя свои предположения. — Если бы они наконец-то потрахались, всем бы стало легче жить!       — И не говори. Я вчера согласовал с Колей пост, — жаловался Влад, — опубликовал его, и что вы думаете?       — Зачем нам что-то думать? Мы все видели в какой ярости вчера была Саша, — хмыкнула я. — Мне иногда кажется, что Коля её намеренно злит.       — Это сто процентов! — согласилась Катя. — Но зачем? Не проще ли пригласить её на свидание, чем доставать день ото дня, провоцируя на эмоции?       — Может он сам не понимает, что втюрился в неё? — предположил Влад. — Ну, знаете… Так бывает. Внутри что-то подталкивает тебя к объекту страсти, но ты не понимаешь, что именно…       — Объекту страсти? — Катя громко расхохоталась. — Тебе нужно переставать читать женские романы.       — У тебя не получится пристыдить меня, — бесстрашно отозвался Влад. — Моя чувствительная душа требует романтики. Я не виноват, что в нашем жестоком мире она существует только на страницах любовных романов!       — Ты мог бы поискать кого-то… — начала Катя старую песню.       — Нет! Хватит с меня! — возразил он эмоционально. — Мой прошлый марафон свиданий закончился разбитым в дребезги сердцем…       — Я помню, — кивнула Катя ухмыляясь. — Как там её звали? Карина? Кира?       — Камилла вообще-то, — уточнил Влад, переводя взгляд на мою побелевшую физиономию. — Что с тобой?       — Всё в порядке, — я попыталась улыбнуться, но вышло как-то криво. — Не берите в голову.       — А ты встречаешься с кем-нибудь? — осторожно начал Влад. — Мы почти месяц постоянно вместе зависаем, но ничего не знаем о твоей личной жизни.       — Да нечего там знать, — отмахнулась я. — У меня никого нет.       — Если даже она не может никого найти, то какие у меня шансы? — взвыл Влад, обращаясь то ли к Богу, то ли ещё к кому. — Вы заметили, что сейчас куча возможностей для знакомств, но люди одиноки как никогда в истории?       — Люди стали требовательнее, — рассуждала Катя. — Теперь женщине не достаточно убитого мамонта и пещеры.       — А мужчине не достаточно раздвинутых ног, — передразнил подругу Влад.       — Тем не менее, в глобальном смысле всё до сих пор крутится вокруг бабок и секса, — произнесла я задумчиво.       — Нам всем почти по-тридцать, — продолжал убиваться парень. — Если так и дальше пойдёт, мы все умрём в одиночестве!       — Мне двадцать пять, — возразила Катя, — а Вике двадцать семь. У нас вся жизнь впереди. А тебе да, пора задуматься.       — Идите вы, — фыркнул Влад, наблюдая за нашими смеющимися лицами. — Кстати! Послезавтра Новый год, а мы так и не решили у кого собираемся.       — Можем у меня, — пожала я плечами равнодушно. — Если вам не влом ехать ко мне на Парнас.       — Ты хотя бы живёшь возле метро, — ответила Катя, морщась. — До меня полчаса пешком пиздовать. И я живу с соседкой. Так что…       — Решено, — подитожил Влад, — встречаем Новый год у тебя, Вик. Новый год трёх одиночек, выкинутых на обочину жизни…       — Да хватит уже драматизировать, — я еле подавляла смех. — В Новом году все мы найдём свою любовь. Я уверена.       — Тебе легко говорить, — пробурчала Катя. — Все хотят встречаться с кем-то вроде тебя. А на нас с Владом надо искать любителей.       — Вот-вот, — поддержал её друг. — Люди с трудом принимают всё, что хоть немного отличается от навязанных стандартов.       — Да бросьте, найдутся те, кто увидят в вас что особенное, — поспешила я переубедить их. — Так это и работает. Кто-то просто появляется и переворачивает весь мир.       — Ты начала говорить, как Влад, — я проигнорировала Катин подкол. — Цитата из 50 оттенков серого?       — Видишь? С ней невозможно разговаривать! — притворно оскорбился Влад, ища во мне поддержку.       — Её мнение изменится, когда она встретит своего человека, — произнесла я снисходительно.       Последние рабочие дни перед Новым годом были суматошными. Новостная лента пестрила инфоповодами, которые нужно было успеть перехватить. К тому же, следовало придумать хорошее поздравление нашим читателям, и попрощаться с ними аж до следующего года. Все работали допоздна, забыв про сон и отдых. Влад и Катя параллельно работали над Новогодним выпуском своего шоу, поэтому неофициально все посты в рабочем телеграмм канале лежали на мне. Я много писала о переменах и о том, чтобы наши читатели верили в чудеса. Сердечки в виде реакций на мои посты грели душу.       Вечером 31 декабря Саша собрала всех редакторов у себя в кабинете, и от души поздравила с наступающими праздниками. До 10 января все мы уходили работать на удалёнку, в этаком лайт-режиме. Около восьми народ начал потихоньку разбредаться по домам. Офис пустел.       — Ну всё, — перед моим столом возник взбудораженный Влад, — мы залили наше Новогоднее видео, и готовы ехать!       — Наконец-то, — последний час я вяло листала ленту Инстаграмм и ждала ребят. — А Катя где?       — Уже одевает куртку! Давай поторапливайся! Нам ещё в магазин заскочить нужно!       Нет, ну что за наглец? Я целый час ждала их, сидя без дела, и вот благодарность!       В метро была толкучка. Сорок минут пути высосали из меня последние силы, которых и так почти не осталось от недосыпа. Ещё полчаса мы потратили, стоя в очереди продуктового магазина. Ввалившись, наконец, в квартиру, мы все облегченно выдохнули.       — Я голодный, как зверь! — воскликнул Влад, прорываясь на кухню с пакетами наперевес. — И я сразу всех предупреждаю, что намерен напиться!       — У меня примерно такие же планы, — замученно отозвалась Катя, вешая свою куртку в шкаф.       К половине одиннадцатого мы все уже были слегка навеселе. Нарезая салаты, рука то и дело прикладывалась к бокалу с вином. И не у меня одной. Влад смешно подпевал песням, которые звучали из его же слащавого плей листа. А мы с Катей просто пьяно хихикали, обмениваясь шутками.       Около одиннадцати в дверь позвонили.       — На нас что, твои соседи нажаловались? — Влад попытался состроить серьёзную физиономию. — Я слишком громко пел?!       — Да какое там пел, — фыркнула Катя. — Ты слегка подвывал. Это точно не по твою душу, успокойся.       — Ты кого-то ждёшь? — не унимался Влад.       — Нет, — ответила я заторможенно, подходя к двери. Осторожно потянув за ручку, я увидела на пороге отца с тортиком в руках. А за ним Стеллу.       — Сюрприз! — завопили они в унисон и бросились обниматься.       — Вы что тут делаете? — ошарашено воскликнула я.       — Ты же не думала, что у тебя просто так получиться отвязаться от нас? — высокомерно произнесла Стелла. — Могла бы и сама приехать.       — Я же говорила, что работаю до вечера! Я не успела бы прилететь в Москву, — лепеча оправдания, я улыбалась от уха до уха. — Я так рада вас видеть! Проходите скорее!       Пятерым в моей квартире было тесновато, но, к моему удивлению, все мы настолько круто сконнектились, что никакой неловкости не было и в помине. Хорошо приняв на грудь, каждый стал делиться своими мыслями относительно того, каким видит лично свой грядущий год.       — Я хочу, — начал отец, — чтобы в следующем году мне было спокойно. В первую очередь, за тебя, дочь. Если ты будешь счастлива, то и я буду. Мне большего и не надо, кроме как, чтобы у тебя всё было хорошо.       — Так мило… — протянул Влад. — Давайте выпьем за то, чтобы у наших родных всё было хорошо!       Мы чокнулись бокалами и сделали по глотку.       — А я хочу, — произнесла Стелла, — чтобы в следующем году посещаемость моего сайта стала больше в два раза. И вдвое больше подписчиков в телеграмм каналах. — Видя наши деревянные лица, она продолжила. — Что? Это моя прибыль!       — Это самое скучное, что кто-либо когда-либо загадывал в Новый год, — озвучила я мысли всех присутствующих.       — Ну а ты что загадаешь? — спросила она.       — Мне хочется, чтобы в следующем году люди были честны со мной, — ответила я искренне. — Даже, если это горькая правда.       — Крутое желание, — поддержала меня Катя. — Жаль только, что не осуществимое. А я банально хочу повышения.       — А я любви…. — закончил Влад наш марафон желаний.       Время неумолимо приближалось к полуночи. Мы перекочевали в комнату, впятером наваливаясь на кровать, пьяно смеясь. Все мы лежали друг на друге, вперемешку, смотря в потолок, лениво переговариваясь. Когда за окном загремели салюты, мы начали громко кричать «С Новым годом!», обнимая всех подряд, до кого могли дотянуться. Сначала я даже не расслышала звонок в дверь. Потом, когда настойчивое пиликанье стало очевидным, я еле как вырвалась из множества чужих рук и ног, лежащих на мне, и подошла к двери. На пороге я увидела двух курьеров, у ног которых стояла огромная корзина белых роз.       — Здравствуйте, — произнесли они хором. — Давайте мы поможем занести корзину в коридор? Вы не поднимете.       — Подождите… — я растерялась. — Что это?       — Цветы, — тупо ответил один из мужчин. — Для Вас.       — От кого? — уточнила я с замиранием сердца.       — Откуда ж мы знаем, — курьеры захохотали. — Мы только доставляем. От Вашего парня, наверное.       — Что тут у вас? — за моей спиной появился краснолицый Влад. — Ого! — Присвистнул он, увидев цветы.       — Ну, видим Вам есть кому помочь, — мужчины тут же пошли прочь.       — Спасибо! — крикнула я им вслед. — С Новым годом…       — А говорила, что у тебя никого нет, — пыхтел Влад, затягивая корзину внутрь. — Врушка.       — Дай посмотреть, — сняв шелестящий целлофан с поверхности, я стала искать записку. Маленькая карточка лежала среди белых пышных бутонов: «С Новым годом. Прости меня, если когда-нибудь сможешь.».       — Что там? — источая любопытство, Влад стал всматриваться в рукописный текст. — Я бы всё простил за такой букет… — Восторженно прошептал он.       — Вот это да… — из комнаты заинтересованно выползла Катя. — Какая красота! Ты чего?       — Ничего, — вытирая одинокую слезу, ответила я подавленно.       — Викуль, что такое? — вслед за Катей появился отец. — Ну что ты? — Он посмотрел на моё печальное лицо, потом на букет, и сразу всё понял. — Иди сюда, — держа меня в крепких объятиях, он как мантру повторял: «Всё хорошо».       Всю оставшуюся ночь я словно существовала отдельно от остальных. Ребята вконец напились и орали новогодние песни, иногда делая перерывы на оливье. Отец со Стеллой уехали в отель после двух, клюя носом от усталости. Одеваясь в коридоре, блондинка зло посматривала в сторону цветов, предусмотрительно оставляя все нелицеприятные комментарии при себе. Целуя мою щёку на прощанье, она всё же едва слышно прошептала: «Выкинь их». Влад с Катей продержались до шести, после чего шаткой походкой ушли искать ожидающее их внизу такси. Оставшись наедине с дурацким букетом, я стала гладить лепестки пальцами, вдыхая цветочный запах. Во мне сидела невероятная тоска по ней… На душе скребли дикие кошки. Почти полгода прошло с нашей последней встречи, но моя полоумная зависимость от неё полыхала всё так же ярко, ни в какую не утихая. Человеческая психика так странно устроена… Я старалась проигрывать в памяти только плохое, дабы фокус внимания не сместился куда-то не туда. К глубочайшему сожалению, это не помогало. Я иррационально сильно скучала, иногда вступая в конфликт с самой собой. Можно было сделать первый шаг, связаться с ней, признать свою слабость… Но я не была совсем уж дурой, прекрасно понимая, что это сделает меня в её глазах полнейшей тряпкой и ничтожеством. Она в очередной раз убедится в своей полной власти надо мной и всё станет ещё хуже, чем было. Кира была так устроена. Когда в её руках сосредоточивалось слишком много власти, она не чувствовала границ. Есть люди, к примеру, готовые зайти далеко в своих стремлениях, но переступить определённые рамки не способные. Кира могла переступить всё и всех. Даже не знаю осознавала ли она сама, что перегибает. В любом случае, даже если у неё было это осознание, проблемы в этом она не видела. Собственно, поэтому, глубоко внутри себя я подавляла желание связаться с ней. После моего отчаянного прыжка на теплоходе, думаю, она решила, что у меня поехала крыша. Вряд ли она искала причину моих действий в себе. Хотя этот букет как будто бы говорил об обратном… Было сложно анализировать её. Почему она в итоге отпустила меня? И если отпустила, то зачем прислала этот букет спустя полгода? И почему, мать её, она полностью исчезла из моей жизни после случившегося на корабле? Ни одного звонка, смс, даже малейшей попытки связаться! И теперь она присылает мне записочку? Мы что, в детском саду? Господи… Она продолжала мучить меня даже находясь пиздец как далеко!

***

      Первый день в офисе после длинных выходных проходил вяло. Никто не работал, лишь формально отсиживая положенное время. Я сидела в кабинете Саши, зевая в кулак, пока она рассредоточено просматривала мои идеи для постов.       — Кстати, — вдруг вспомнила она кое-что важное. — У нас купили рекламу. Нужно будет сделать обзор нового гастробара на Финском и начеркать парочку постов в телеграмм канале.       — Окей. Они уже прислали информацию и фотки?       — Нет, — Саша расслаблено продолжала вчитываться в мои наработки. — Съездишь туда сама. Посмотришь на обстановку, пофоткаешь интерьер, пообщаешься с управляющим. Как раз уточнишь у них, что конкретно они хотят видеть в постах.       — Хорошо, — без особого энтузиазма согласилась я. — Напишешь мне адрес и время.       — Ага.       Ехать пришлось в тот же день. Заказчики как можно скорее хотели получить свои посты, поэтому после обеда я попрощалась с Катей и Владом, и с концами уехала на оплаченном рекламодателем такси. Само место находилось за городом, на берегу Финского залива, и делало акцент на экологичность и натуральность: живые растения, отделка из дерева и камня, настоящий камин в центре зала. Из панорамных окон открывался классный вид на сам залив и лес. В меню делался упор на здоровое питание, много позиций было только из овощей, что хорошо подходило веганам. Помимо этого, здесь делали пиццу, пасту, ризотто, и даже бургеры.       Встретила меня приветливая девушка-администратор и, вежливо улыбаясь, провела в кабинет управляющего. За столом, на фоне панорамного окна, сидела молодая женщина и что-то читала на айпаде.       — Маргарита Руслановна, тут по рекламе пришли, — прощебетала администратор высоким-высоким голоском.       — Хорошо, Мария. Можешь идти, — девушка тут же шмыгнула за дверь, оставляя меня наедине со своей начальницей. — Здравствуйте! Вы же Виктория, верно?       — Да, — я сдержанно улыбнулась. — Не хочу отнимать у Вас много времени, но мне нужно понимать концепцию заведения и какой конечный результат Вы хотите видеть в постах.       — Можете отнять у меня столько времени, сколько будет необходимо, — ей было, думаю, чуть за тридцать. Тёмные прямые волосы до лопаток, заинтересованный внимательный взгляд, выразительные пухлые от природы губы. Аура спокойствия и уверенности.       — Хорошо, — я почему-то смутилась, скрывая это за неловкой улыбкой. — Я могу называть Вас Маргарита?       — Просто Рита, — у неё были шоколадные, тёплые глаза, которыми она едва заметно улыбалась. — Может, сразу перейдём на ты?       — Давай, — кивнула я. — Расскажешь мне про это место? — Включив диктофона на айфоне, я приготовилась слушать.       — Давай я проведу тебе экскурсию, — она встала из-за стола и прошла мимо меня к двери. — Предлагаю, начать с бара. — На её губах застыла лёгкая улыбка.       — Ладно, — пожав плечами, я пошла вслед за ней.       Барная карта поражала воображение. Тут можно было найти как классические, так и оригинальные и редкие напитки. В большом выборе были тихие игристые вина производства Франции, Италии, Испании, России, Чили и стран Нового света. Много было и крепких алкогольных напитков, а также коктейлей. В общем, даже самый взыскательный гость нашёл бы здесь что-то для себя. Интересно было и то, что вторая часть карты предлагала полезные смузи и свежевыжатые соки, как бы давая право сделать здоровый выбор, но не заставляя.       — Советую попробовать вишнёвую наливку, — мы устроились на барных стульях, просматривая стилизованную под место заламинированную картонку.       — Это попытка меня споить? — спросила я, усмехаясь. — Если что, задабривать меня не обязательно. Нам заплатили за рекламу, поэтому она в любом случае будет хорошей.       — Даже если здесь разливают ужасную вишнёвую наливку? — Рита притворно ужаснулась, вызывая у меня смех.       — Даже если так, — согласилась я, наблюдая за тем, как бармен ставит напротив меня рюмку с ярко алой жидкостью. Долго не раздумывая, я опрокинула в себя сладко-пряный напиток, слегка морщась от крепости. — Ого! Это вкусно.       — Так и знала, что тебе понравится, — удовлетворённый кивок.       — Почему? — уточнила я весело.       — Ты выглядишь, как любитель сладенького, — легко отозвалась она, пожимая плечами.       — Очень проницательно, — произнесла я с иронией, продолжая улыбаться. — Так ты здесь управляющая?       — Вообще-то я владелица, но и управляющая тоже пока что, — перед Ритой поставили бокал с белым вином и она сделала неспешный глоток. — Никак не могу найти подходящую кандидатуру. Мы недавно открылись и всё пока работает в тестовом режиме. А ещё, внезапно заболел мой СММщик… — Она сделала тяжёлый вздох. — И я понятия не имею, как должна выглядеть эта самая реклама, которую он у вас заказал.       — Да уж. Ситуация, — всматриваясь в её шутливо-задумчивое лицо, я словила себя на мысли, что она красивая. Спокойная, зрелая, не кричащая красота заставляла думать о каких-то непрофессиональных глупостях. — Думаю, лучше сделать пост-обзор. Можем выбрать пару необычных позиций в меню, делая акцент на их эксклюзивности. Тоже самое с напитками. И у вас тут крутой вид… Это тоже важно отметить.       — Давай так и поступим, — кивнула она, задерживая на мне взгляд чуть дольше, чем диктовали приличия. — Тогда предлагаю поужинать? Или это будет скорее поздний обед… — Она взглянула на часы на своём запястье. — Да, скорее так. Хочу, чтобы ты попробовала наши фирменные блюда. Держу пари, тебе понравится.       — Супер, — отвечая таким же прямым взглядом, я почему-то чётко осознала, что между нами происходит не совсем очевидный флирт.       — Может сядем за столик возле окна? — мягко спросила она, сверкая игривыми огоньками в глазах. — Сможешь насладиться видом.       — Было бы отлично.       Мы пересели за уединённый столик в конце зала, находившийся напротив панорамного окна с прекрасным видом на заснеженный лес. Мне тут же принесли бокал белого вина, аналогичного тому, что пила Маргарита, и бутылку воды, с пустым стаканом под неё.       — Ты часто пишешь обзоры на заведения общепита? — начала разговор Рита.       — Нет, — призналась я. — Вообще, это не мой профиль. Я новостной журналист и редактор телеграмм канала.       — Ты же не из Питера?       — Как ты поняла? — не смогла я скрыть удивления.       — Не знаю, — девушка усмехнулась. — Мне так показалось. Интуиция.       — Ты права, я из Москвы. Переехала чуть больше месяца назад, — честно призналась я, поражённая чужой проницательностью.       — Понятно, — кивнула Рита, словно соглашаясь со своими мыслями. — Переехала к любимому человеку?       — Нет, — резко опровергла я её слова. — Сама не знаю зачем переехала, на самом-то деле. Хотелось просто начать всё с чистого листа.       — Интересно, — хмыкнула девушка. — Начинать всё с нуля тяжело, даже если ты вся такая взрослая и осознанная. Всё равно тяжело. Как ты справляешься?       — На удивление хорошо, — произнесла я открыто. — Сам город завораживающе красив, люди креативные, и с работой всё сложилось. Думаю, мне не на что жаловаться.       — Ты уже нашла друзей? — задала она казалось бы безобидный вопрос, но во взгляде читался неприкрытый интерес.       — Мы сдружились с ребятами на работе, — говоря это, я чувствовала, как краснеют щёки.       — А помимо работы? Общаешься с кем-нибудь? — это что, попытка узнать, есть ли у меня отношения?       — Я ни с кем не встречаюсь, если ты об этом, — произнесла я, обескураживая Риту своей прямолинейностью. — А ты?       — Вау, — она выглядела по-доброму ошарашенной. — Кажется, мой радар впервые сработал как надо.       — Кажется так, — я сгорала от неловкости, смущённо улыбаясь.       — Кстати, отвечая на твой вопрос, — у неё было очень довольное лицо, — я тоже ни с кем не встречаюсь.       — Как мы вообще перешли к этой теме? — под жгучими взглядами собеседницы, я ещё больше растерялась и засмущалась. — Мы должны обсуждать меню.       — А что его обсуждать? Давай, я тебе его скину. Почитаешь, — кажется, мысли Маргариты уже были далеко от работы. Своими интонациями и взглядами она намеренно втягивала меня в игру. Провоцировала отвечать на её флирт, поддерживая между нами этакий взаимообмен энергией. — Диктуй свой номер.       Она быстро отправила мне пдф-файл меню и барной карты, после чего наши разговоры о работе отошли на второй план. Было клокочуще неловко откровенно заигрывать с женщиной, которую я видела в первый раз в жизни, но спустя парочку бокалов вина, всё стало более-менее естественным. Рита рассказывала о своей жизни, о том, что она по образованию управленец, и что помимо этого бара у неё есть ещё парочка в разных частях Питера. Также она призналась в своей любви к животным, говоря о том, что курирует собачий приют за городом, помогая им на постоянной основе.       — Признавайся, — её лукавый взгляд намеренно прожигал меня, — почему ты на самом деле сбежала из Москвы?       — Не могу рассказать, — внутри разливалось тепло от выпитого. — Но всё это в прошлом.       — Уверена? — переспросила Рита с сомнением.       — Да, — произнесла я твёрдо, пытаясь и себя в том числе убедить в правдивости ответа.       — И давно вы расстались?       — С кем? — моя реакция была слишком бурной.       — Судя по всему недавно, — она сходу анализировала мои реакции. — Ты ещё любишь её?       — Нет! — в замешательстве воскликнула я.       — Но ты к ней не равнодушна, — слегка расстроенно хмыкнула девушка напротив.       — Ты что, мысли читаешь? — растерянно произнесла я.       — У тебя очень искренние реакции, — пояснила она. — Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять, что ты врёшь.       — Но я не вру!       — Хорошо, — снисходительно улыбнувшись, Рита отправила в рот кусок стейка, стаскивая его сочными губами с идеально блестящей вилки. — Тогда пойдём завтра на свидание?       — На свидание? — неуверенно переспросила я, подавляя отголоски внезапно возникшего возбуждения.       — Ага, — усмехнулась она, видя мою странную реакцию. — Тебя что, никогда на свидания не приглашали?       — Не помню, — я задумалась.       — Кошмар, — произнесла она в замешательстве. — Завтра вечером я собираюсь на кулинарный мастер-класс. Моя подруга работает в кулинарной школе и пригласила меня прийти. Это должно быть весело. Пойдём вместе?       — Пойдём, — прислушиваясь к новым ощущениям внутри себя, я удивлялась тому, как приятно чувствовать чей-то здоровый интерес. Без подводных камней и манипуляций. Просто искренняя симпатия, которую прямо проявляют. — Только я работаю примерно до восьми.       — Опоздаем немного, — Рита беспечно отмахнулась. — Ты умеешь готовить? Или мне придётся краснеть за тебя? — Шутливо уточнила она.       — Придётся краснеть, — заключила я уныло. — Но я умею делать блинчики и сырники.       — М-м, — её глаза засветились.       — Что?       — Еда как раз для завтрака, — произнесла она с явным подтекстом, безобидно улыбаясь.       Мы болтали до самого вечера, обсуждая всякую ерунду. Абсолютно хаотично наши разговоры сменялись флиртом, после чего вновь возвращались в серьёзное русло. Мы много смеялись, вызывая у снующих повсюду официантов недоуменное выражение лица. Я фотографировала подачу лучших блюд, пробовала самые ходовые коктейли, и, конечно, в конце-концов я перебрала. Помню, как целовалась с Ритой, сидя задницей на столе в её кабинете. Ничего большего между нами не было, просто пьяные тисканья и страстные поцелуи, от которых перехватывало дыхание. Она пахла чем-то древесно-цитрусовым, и мне здорово сорвало башню. Телу хотелось чувственной разрядки, поэтому всё во мне бурлило от застрявшего внутри напряжения.       — Как же удачно мой СММщик решил купить вашу дурацкую рекламу, — прошептала Рита, отрываясь от моих губ ненадолго.       — Наша реклама не дурацкая, — фыркнула я, — вот увидишь.       — Ты чудо, — она вновь поцеловала меня, смеясь.       — Мне пора, — отстраняясь, произнесла я с сожалением. — У меня много работы. Я и так полдня занималась чёрт знает чем…       — Вот значит как? — Маргарита притворно оскорбилась. — Чёрт знает чем? — Её губы коснулись моих, растягиваясь в улыбке.       — Ну, знаешь, — я ответила на её заразительную улыбку. — Обычно я не целуюсь с рекламодателями.       — Очень надеюсь на это, — произнесла она шутливо. — Раз уж тебе пора, давай договоримся во сколько завтра встретимся.       — А где эта школа находится? Попробую прикинуть сколько мне до неё ехать, — мы продолжали обниматься, тихо переговариваясь.       — Давай я просто заеду за тобой в восемь? Напиши мне адрес своего офиса, — её губы коротко коснулись моей шеи, вызывая табун мурашек.       — Всё, перестань, — чувствуя, что мои трусы уже можно выжимать, я аккуратно оттолкнула Маргариту от себя.       — Окей, — она мягко разжала свои объятия и выпустила меня. — Тогда, до завтра?       — Да, — пообещала я, поправляя одежду.       Всю дорогу до дома моё сердце билось учащённо. Я не совсем понимала, что чувствую, просто наслаждаясь тягучим томлением внизу живота. Это внезапное знакомство выбило меня из колеи, заставляя снова и снова думать о новой знакомой. Она была идеальной: красивой, умной, забавной, и, кажется, вполне способной на здоровые отношения. Я чувствовала в ней доброту и спокойствие, а ещё готовность дарить тепло своему партнёру. В ней словно накопилось его с избытком, и она готова была с радостью им делиться. Бескорыстно, просто потому что ей хотелось о ком-то заботиться. Её энергия не обжигала и не доводила до сумасшествия, она согревала, окутывая заботой.       В ту ночь я хорошо спала, не видя никаких идиотских снов. И всё же утром, опоздав на работу на полчаса, я чувствовала небольшую головную боль.       — Ты чего улыбаешься? — Катя сидела напротив, с неизменной банкой энергетика в руках. Создавалось впечатление, что эта женщина пила редбулл вместо воды.       — Я не улыбаюсь, — осеклась я, быстро стирая с лица глупое выражение лица.       — Только что лыбилась, — бросив на меня подозрительный взгляд, настаивала девушка. — Получила очередной вагон цветов от своего поклонника?       — Нет у меня никакого поклонника, — продолжала я всё отрицать.       — Ага, конечно, — пробурчала Катя недоверчиво. — Не хочешь говорить — не говори. Но и за дураков нас считать тоже не стоит!       — Я не держу вас за дураков! — возразила я. — У меня честно никого нет. Но вчера!       — Что? — Катя заинтересованно навострила уши.       — Я кое с кем познакомилась, — решившись на откровение, мой взгляд вдруг потупился. — Но я не буду ничего рассказывать, даже не спрашивай. Между нами ничего ещё не понятно, поэтому я не хочу торопить события.       — Ну и ладно, — произнесла девушка с подтрунивающей улыбочкой на лице. — Тогда можно мне забрать себе того богача с огромными букетами?       — Господи, Катя, — произнесла я, закатывая в раздражении глаза.       — Я 25 лет Катя.       — Иди работать, ты отвлекаешь меня!       — От чего? Ты рассматриваешь фотки стручковой фасоли в странном соусе, похожем на клубничное варенье.       — Между прочим это очень вкусно, — подметила я.       — Выглядит как фигня какая-то для богачей.       — Для тебя всё, что нужно готовить дольше 7 минут — фигня для богачей. Некоторые люди, представь себе, не только пельменями питаются.       — Ну и дураки. Что может быть вкуснее пельменей?       — Примерно всё?       — Говоришь, как богатенькая сучка, — фыркнула Катя. — Примерно всё? — Передразнила она меня, утрировано высокомерным голосом.       — Отстань, — флегматично отозвалась я. — Мне правда нужно работать.       Весь день то Катя, то Влад попеременно доставали меня дурацкими вопросами. Им хотелось до чего-то допытаться, но они и сами не знали, что хотят услышать. В соседнем кабинете ругались Саша с Колей, и я считала минуты до окончания этого дурдома. Около семи вечера написала Рита: «Я уже выезжаю за тобой. Должна успеть как раз к восьми. У нас же всё в силе?». Набирая ответ, я нелепо улыбалась: «Да, конечно, всё в силе. Жду нашей встречи.». За день я ровным счётом ничего не сделала, лениво плавая в бассейне, наполненном мыслями. Мне хотелось как можно скорее снова увидеть Маргариту, поэтому работа совсем не шла. Не знаю, было это увлечение, или всплеск гормонов, или попытка залечить ею всё ещё кровоточащие раны, но что-то в ней меня притягивало. Само собой, рано было говорить о чём-то серьёзном, да и способна ли я была на это? Большой вопрос. Тем не менее, мне хотелось узнать её получше.       Как оказалось, Маргарита до ужаса пунктуальна. Ровно в 20:00 её белый мерседес ждал меня у входа в бизнес-центр.       — Привет, — произнесла я, с улыбкой усаживаясь в машину.       — Привет, красотка, — ответила она задорно. — Готова создавать кулинарные шедевры?       — Готова, — обречённо-шутливо вздохнула я. Рита выглядела очень хорошо: с собранными в низкий пучок волосами, лёгким макияжем, в простой водолазке и черных джинсах с высокой посадкой. Выглядело всё это стильно-прилизанно, в соответствии с последними трендами на минимализм. У неё была хорошая фигура, позволяющая носить облегающие в нужных местах вещи. На указательном пальце красовалось массивное кольцо с россыпью маленьких камней.       — У тебя ещё остались силы после работы?       — Сегодня у меня не особо выходило работать, — призналась я, слегка смущаясь.       — У меня тоже, — ответила она откровенностью на откровенность. — Кое-кто никак не хотел выходить у меня из головы.       — М-м… — промычала я, едва заметно улыбаясь.       Всю дорогу мы вели лёгкий непринуждённый диалог, то и дело подшучивая друг над другом. По-доброму, без токсичности и скрытых подтекстов. Мне было в удовольствие такое общение. Я даже слегка расстроилась, когда мы припарковались у какого-то безликого здания, и нам пришлось прерваться. Зайдя внутрь мы оказались в светлом холле, с повсюду развешенными портретами каких-то людей.       — Это лучшие шеф-повара мира, — Рита проследила за моим взглядом. — Я только Гордона Рамзи знаю.       — Я тоже, — мой слух стал улавливать громкий смех где-то за стенкой и чью-то весёлую речь. Быстро сняв с себя верхнюю одежду, я пошла вслед за Маргаритой прямиком к двери, за которой происходило всё веселье.       — Ну наконец-то! — воскликнула светловолосая девушка, только увидев в дверях Риту. Она стояла в центре комнаты за большим кухонным островком с просторной рабочей поверхностью и встроенной техникой. По обеим сторонам от островка стояло по трое человек, которые увлечённо месили какое-то тесто, одновременно весело общаясь между собой. — Мы уже второе блюдо готовим!       — Ну прости, — произнесла Рита виновато, признавая свой промах. — Я Рита, а это Вика. — Громко представила она нас всем присутствующим.       — Привет! — воскликнули все хором, приветливо улыбаясь.       — Раз уж вы опоздали, будете в разных командах, — весело произнесла подруга Риты. — Становитесь по разные стороны и начинайте месить тесто для равиоли. Я, кстати, Теона. — Она приветливо-мило помахала мне рукой. — Сейчас налью вам по бокальчику вина для настроения.       — А нельзя нам быть в одной команде? — недовольно переспросила Маргарита.       — Нельзя, — Теона развела руками. — Осталось по одному месту в каждой команде. У нас здесь соревнование между прочим!       — Иди к нам! — одна из команд тут же начала агитировать меня вступить к ним, что здорово меня рассмешило. — В прошлом раунде мы победили!       — Ладно, — смеясь, я встала рядом с молодой краснощёкой девушкой сильно подшофе. — Подскажете мне пропорции для теста? — Уточнила я, параллельно моя руки с мылом.       — Подскажу!       И я начала готовить, параллельно знакомясь со всеми присутствующими. Ребята были очень весёлыми и открытыми, искренне болея за своё дело (в данном случае — за равиоли с грибами). В моей команде были Маруся, девушка рядом с которой я стояла, её парень Марк, и мама Марка — Светлана. На удивление, в эту семейную компашку я влилась на отлично. Светлана, само собой, руководила процессом, а Маруся с Марком не прекращая шутили, доводя всех присутствующих до истерики. В команде Риты были только женщины, три подруги: Марина, Дарья, и Елена. Они снисходительно подхихикивали шуточкам разошедшихся Маруси и Марка, которые, кажется, пришли на мастер класс уже в кондиции. Теона тоже веселилась во всю, вставляя иногда в активно протекающую беседу кое-какие советы по приготовлению блюда.       — Хочешь попробовать? — Рита увлечённо вылавливала из воды аккуратные квадратики сваренных равиоли, которые приготовила самостоятельно. Наблюдая за румянцем на её щеках, я улыбалась.       — Думаешь, у тебя вкусно получилось? — свои равиоли я только забросила в воду и им требовалась ещё пара минут. — Вдруг я разочаруюсь?       — Ты придёшь в восторг, — лукаво заверила она.       — Я заинтригована, — из моего рта вырвался смешок.       — Вот, — она поднесла к моему рту вилку с наколотым на неё кусочком варенного теста, начинённого грибной начинкой, от которого всё ещё исходил пар. Аккуратно накрыв губами небольшой конвертик, я ощутила гармоничный сливочно-грибной вкус.       — Очень вкусно, — произнесла я восхищённо. — Это лучшие равиоли, которые я когда-либо пробовала. А ведь я часто ела их в Италии.       — Ты была в Италии? — переспросила Рита заинтересованно.       — Да, — коротко ответила я, не вдаваясь в подробности.       — Любишь путешествовать?       — Любила раньше. Сейчас мне спокойней дома.       — Забавно, — хмыкнула она. — Ты первый человек на моём пути, который вот так просто признаётся, что не заинтересован в путешествиях. Сейчас это вроде как несовременно. Все вокруг должны хотеть путешествовать и бесконечно самосовершенствоваться. Ни дня без инсайта, как говорится.       — Ты знаешь, — вокруг было довольно шумно, поэтому говорить можно было не опасаясь за конфиденциальность. Внимание было приковано к Марусе, рассказывающей очередную смешную историю из их с Марком совместной жизни. — Можешь считать меня невежей, но мне абсолютно плевать на жизни других людей. И на тренды. И на всё, что продиктовано толпой.       — Ты не похожа ни на одну из тех девушек, — делилась она своими ощущениями, — с кем я обычно общалась.       — Это плохо? — скромно уточнила я.       — Это прекрасно, — в её глазах плясали огоньки глубокой симпатии. Мы стояли довольно близко и, наверное, дольше положенного пялились друг на друга, потому что Теона обратилась прямо ко мне, разрушая наш хрупкий момент:       — Ты переваришь свои равиоли, Вика!       — Не порть нам статистику! — тут же встряла Маруся с шуточным комментарием.       — Только не нужно нагнетать, — легко отмахнулась я от претензий. — Они идеальны! Только посмотрите!       — Они… — Маруся пьяно таращилась на плавающие кусочки теста в моей кастрюле. — Определённо переварились.       — Это провал, товарищи, — захихикал Марк.       — Да не переварились они, — я аккуратно слила воду, выкладывая готовые квадратики на тарелку. — Можете попробовать.       — Дай сюда, — Рита пододвинула к себе тарелку, тут же закидывая в рот одну штучку. — Горячо, блин!       — Подтверди, что они не переварились! — настаивала я.       — Они… — дожёвывая, протянула Рита, подбирая слова. — Абсолютно точно не переварились.       — Я же говорила! — громко произнесла я, чтобы услышали все.       — Но они жутко пересолены, — смеясь, призналась она.       — Ура! Мы победили! — девушки из противоположной команды стали довольно хихикать.       — Эх ты, — улыбаясь, вздохнула Маруся. — Влюбилась что-ли?       — Этого просто не может быть! — возмутилась я. — Всё же было строго по рецепту!       — Да, точно, — продолжая заливаться от смеха, согласилась Рита. — Всё дело в рецепте.       — Иди ты, — шуточно надулась я.       — Да ладно тебе, — она безобидно приобняла меня за плечи. — Может ты и правда влюбилась?       — А может это наговор? Чтобы вы победили, — хитро прищурившись, я подцепила вилкой один квадратик и отправила его в рот. — Ладно, это не наговор.       — Я даже слегка оскорблена, что ты могла такое обо мне подумать… — протянула Рита весело.       — Но если бы не соль, они были бы вкусными? — я всё ещё из последних сил пыталась спасти своё положение.       — Они были бы лучше всех, — заверила меня Рита, незаметно для других переплетая пальцы своей руки с моими.       Мы пробыли там примерно до десяти, успев приготовить ещё по десерту. В итоге, победила всё-таки моя команда, обойдя соперников в сладком раунде. Распрощались все тепло, договариваясь встретиться той же компанией как-нибудь ещё. Кое-кто даже обменялся номерами. Уже сидя в машине, я чувствовала, что это был, возможно, один из лучших вечеров за последний год.       — Скажи свой адрес, — тихо произнесла она, заводя машину. — Забью его в навигатор.       — Дай сюда телефон, я найду, — получая из её рук девайс, наши пальцы соприкоснулись, и я просто застыла. Сверкнув улыбкой, Рита выключила свет в салоне и стала медленно приближаться к моему лицу. Несколько минут мы целовались, чувствуя сбитое дыхание друг друга.       — Боже, ты с ума меня сводишь, — шептала она между поцелуями. — Откуда ты только взялась такая?       — Уже поздно, — когда губы онемели, я отстранилась.       — Да, — она кивнула, вновь включая свет. — Вбивай адрес и поехали.

***

      Стремительно и беспощадно приближался февраль. Практически всё своё время вне работы я проводила с Ритой, ужасно раздражая этим Катю и Влада. Думаю, они догадывались какого рода отношения нас связывали, но прямо об этом я так ни разу и не сказала. Мне было не по себе, когда я представляла их возможную негативную реакцию. И я просто… Предпочла отдалиться.       Наши с Ритой отношения, напротив, становились крепче день ото дня, походя на зрелое здоровое партнёрство двух влюблённых людей. Первой о Маргарите узнала Стелла. Я как-то упомянула, что собираюсь на встречу с новой знакомой, и она сразу же меня раскусила. Годы тренировок, что тут скажешь.       — И кто она? — блондинка проявляла крайнее любопытство.       — Маргарита занимается ресторанным бизнесом, — ответила я.       — Не плохо — не плохо, — усмехнулась Стелла. — У тебя прямо нюх на богатых лесбиянок. Она, надеюсь, не психопатка?       — Что? Нет! — возмущённо воскликнула я. — Она тёплая и спокойная. Никаких эмоциональных качелей.       — Я её уже одобряю, — задумчиво хмыкнула Стелла. — Но, само собой, я как можно скорее хочу познакомиться с ней, чтобы составить окончательное мнение.       — Ты напугаешь её своими расспросами! Я тебя знаю!       — Не буду я её пугать, — фыркнула блондинка. — Мне в этом нет никакой выгоды. Я просто хочу убедиться в том, что она такая, какой ты её видишь.       — Хорошо, когда ты будешь в Питере, я вас познакомлю.       — Я так понимаю… — она задумалась. — Наша встреча произойдёт в твой день рождения? Или может ты собираешься прилететь в Москву?       — Нет, я работаю второго числа. А отмечать буду здесь, третьего — в субботу. Вы с отцом прилетите?       — А куда мы денемся? — хмуро отозвалась Стелла. — Ты же в Москву, судя по всему, вообще приезжать не собираешься, гоняя нас туда-сюда.       — Ну не бурчи, — хихикнула я. — Тебе же нравится в Питере!       — Ты невыносима, — продолжала она ворчать.       — И несмотря на это, ты всё равно любишь меня, — похвасталась я.       — Это моё наказание за грехи…       — Стелла, блин!       Отец познакомился с Ритой уже на праздновании моих двадцати восьми. Я собрала небольшую компанию в семейном ресторане на Невском. Это был тихий и уютный вечер в кругу близких: отец, Стелла, Рита, Катя, Влад, и близкая подруга Маргариты — Теона, с которой мы также стали много общаться. Между мной и Катей с Владом, к слову, в итоге всё прояснилось. Они как-то подошли ко мне в обед на работе и сказали, что обо всём догадались. И что они рады, поэтому мне нет никакой необходимости отстраняться от них. В общем, за столом в ресторане царила атмосфера дружелюбия и согласия.       — Дорогая Вика! — отец поднялся с бокалом в руке, с явным намерением произнести тост. — Я от всей души поздравляю тебя с днём рождения! Ты прекрасная дочь! Я горд, что смог воспитать самодостаточную, независимую, но при этом такую чуткую девочку! Ты прошла через много трудностей, всё же сумев остаться самой собой. Дальше, я уверен, тебя ждёт только самое лучшее! Ну а я готов всегда подставить тебе своё плечо поддержки! Я люблю тебя!       — Спасибо, пап, — его слова растрогали меня до мокрых глаз. Все гости чокнулись, отпивая напитки из своих бокалов.       — Вы выглядите счастливыми, — отец смотрел на нас с Ритой, морщинисто улыбаясь.       — Так и есть, — смущаясь, подтвердила я.       — Я рад, что ты появилась в жизни моей дочери, — тепло обратился он к Маргарите.       — Поверьте, я рада этому ничуть не меньше, — вернула она любезность.       — Бе, — высказалась Катя в своём стиле, уплетая салат.       — Можно и я скажу? — слово взяла Рита. — Мы не так давно встретили друг друга, но за этот месяц я твёрдо убедилась в том, что ты особенная. Я не знаю как ты такая получилась, но в тебе есть абсолютно всё, что я мечтала видеть в своей девушке. Если честно, я до сих пор не могу поверить в то, что нашла тебя. Я… — Она запнулась. — Поздравляю тебя с днём рождения. Спасибо, что ты есть.       — Такие слова хорошие, Маргошечка… — отец растроганно улыбался.       — Спасибо, Рит, — я взяла её за руку под столом, гладя большим пальцем тыльную сторону ладони.       — Иди ко мне, — она притянула меня к себе, тепло обнимая.       — Давайте выпьем за влюблённых голубков! — Влад сидел с мокрыми глазами, сентиментально хватаясь за сердце. — Всё-таки есть в этом мире любовь! И никто меня в этом не переубедит!       — Она месяц знакомы, какая любовь, — вставила свои пять копеек Катя.       — Большая и сильная! Которая непременно ждёт их в будущем! — не сдавался Влад.       — Выпьем! — поддержала Влада Стелла. — С днём рождения, подруга. Люблю тебя, несмотря на все твои закидоны. И я рада, Рит, что ты появилась в её жизни. Она дурёха, конечно, бывает… Но то, что она добрейшей души человек, никто здесь не оспорит.       — Ну переставайте уже меня нахваливать… — произнесла я с ярким румянцем на щеках. — Мне неудобно.       Вечер был спокойным и душевным. Когда все знатно приняли на грудь, официант предложил принести нам карточки для игры в мафию, и мы страшно весело провели парочку раундов. Обнявшись со всеми гостями на прощанье у ресторана, мы с Ритой сели в такси.       — Было здорово, — произнесла она умиротворённо. — У тебя хороший папа, и друзья смешные.       — Да… — отозвалась я безмятежно. — Всё как в сказке.       — Не совсем, — возразила Рита шутливо. — В сказке принц и принцесса. А в нашем случае, получается, две принцессы.       — Я согласна на двух принцесс, — ответила я, улыбаясь. — Главное, чтобы в этой сказке не появилось чудовище.       — Чудовище? — переспросила Рита, смеясь.       — Да, — произнесла я на выдохе. — Оно, знаешь… Оставляет после себя выжженное поле. Пустоту. Ничто. Чудовища очень страшные, даже если на первый взгляд выглядят, как прекрасные принцессы.       — Ты о каком-то конкретном чудовище говоришь? — настороженно уточнила она.       — О конкретном… — призналась я, не совсем соображая что говорю. От выпитого шумело в ушах и мысли жутко путались.       — И как зовут это чудовище? — продолжала Рита свой осторожный допрос.       — Не хочу вспоминать её… — эмоции вдруг подошли к горлу и выплеснулись потоком нечленораздельных бормотаний. — Лучше бы моя память никогда ко мне не возвращалась… Как бы я не пыталась жить дальше, она всё-равно как будто постоянно дышит мне в затылок. Это невыносимо… Постоянно чувствовать… Не важно.       — О ком ты говоришь? — в голосе Риты было слышно недоумение.       — Я… — осознав, что взболтнула лишнего, я мысленно чертыхнулась. — Ни о ком. Просто поток пьяного сознания.       — Ты врёшь, — мрачно произнесла она.       — Рит…       — Я не спрашивала тебя о бывшей, потому что была уверена, что всё в прошлом.       — Всё в прошлом!       — Ты десять секунд назад сказала, что чувствуешь к ней что-то. Не похоже, что всё в прошлом.       — Ты не понимаешь, — произнесла я в отчаянии. — Это болезнь. Она как вирус проникла в меня и никакие блядские таблетки не помогают!       — А я одна из таких таблеток? — голос Риты звучал подавленно.       — Нет конечно!       Девушка напряжённо молчала, наблюдая в окно за проносящимся городом.       — Лучше тебе сегодня не оставаться у меня, — сказала она тихо. Мы как раз ехали к ней, договорившись о совместной ночёвке заранее.       — Мы не виделись с ней полгода, — привела я разумный аргумент. — Во мне говорил алкоголь. Прости.       — То, что вы не виделись полгода, вообще ни о чём не говорит, — удрученно ответила Рита.       — Ты не права. Это говорит о многом.       — Например о том, что вы взяли перерыв? Я не хочу жить в постоянном страхе, что однажды твоя бывшая объявится, и у тебя сорвёт крышу.       — Она не объявится, — произнесла я с горечью.       — Так проблема в ней?       — Нет! — я злилась, что из-за свой дурости сейчас вынуждена оправдываться. — Всё слишком сложно, чтобы вот так объяснить на скорую руку.       — Мне не нужно знать подробности, чтобы понять главное. Ты до сих пор любишь её, и пока это так, мне рядом с тобой места нет.       — Это не так, — уверенно ответила я. — Мои чувства к тебе с каждым днём все сильнее. А то, что было у нас с ней, это даже чувствами трудно назвать. Это было помешательство, которое постепенно отпустит. И я дождусь этого дня, будь уверена.       — Я не знаю… — нервно прошептала она на выдохе. — Мне нужно всё обдумать. Неприятно осознавать, что девушка, которая впервые за много лет так крепко запала в душу… Что ты думаешь о другой! Она возникла в нашем диалоге как из воздуха! Ты даже не можешь контролировать свои мысли о ней!       — Это идиотский пьяный трёп! — мне хотелось выть от безысходности. — Я не думаю о ней круглые сутки! Это просто вырвалось…       — Просто так ничего не бывает, Вик, — она продолжала настаивать на своём, а я не находила контраргументов. В сущности, она была абсолютно права, и мои жалкие оправдания звучали, как издёвка.       — Прости — поверженно прошептала я, пряча лицо за ладонями. Это было фиаско, и опять из-за неё! Грёбаного призрака, который преследовал меня даже на расстоянии в тысячу километров!       — Ты хочешь к ней вернуться?       — Нет.       — Она хочет тебя вернуть?       — Думаю, нет.       — Думаешь? Это как понимать?       — Она прислала мне цветы в Новый год, — честно призналась я.       — Ну конечно… — Рита холодно рассмеялась.       — Но мы не виделись и не разговаривали, — поспешила я объяснить. — Она написала записку с извинениями. Это выглядело, как прощание.       — Интересно, почему она решила попрощаться с тобой спустя пять месяцев после расставания?       — Не знаю я!       — Да не прощалась она с тобой, а наоборот, напомнила о себе! Чтобы вновь зародить зерно сомнений и освежить воспоминания!       — Я хочу быть с тобой, — выпалила я на одном дыхании. — С ней всё давно кончено. Пожалуйста, поверь мне!       — Ты сама себе не веришь! Как я могу тебе верить? — ей было больно. Я видела, как она сражается со своими сомнениями, как ей неприятно осознавать, что её надежды на будущее со мной, превращались в прах.       — Не хочу тебя терять, — опустошенно прошептала я.       — Я тоже не хочу тебя терять, — признала она, с отчаянием на лице. — Но всё это так или иначе активизирует во мне паранойю. Я буду сомневаться в тебе, твоих чувствах, и всё это не приведёт ни к чему хорошему.       — Ты хочешь всё прекратить?       — Не хочу, — тяжёлый вздох сменило напряжённое молчание.       — Рит, — я попыталась взять её за руку, но она резко отдернула ладонь и отвернулась.       Когда машина остановилась у знакомого подъезда, хмурая девушка молча вышла, оставляя меня наедине с недоумевающим таксистом.       — Можете отвезти меня ещё по одному адресу? — задала я тихий вопрос, следом озвучивая место назначения.       — Тысяча двести, — назвал он цену.       — Поехали.       Ещё сорок минут пути я размышляла над произошедшим. Досада и злость пульсировали в висках, а мысли прыгали как блохи на бешеной дворовой собаке, не давая сосредоточиться на чём-то одном. Во мне боролись самобичевание и злость на Киру… Я не винила её, нет. Виновата во всём была я сама. Я проебалась! Да! Но и злость свою подавить не могла. Злость на то, что прошлое меня не отпускало, ОНА меня не отпускала, вцепившись звериными когтями прямо в сердце. Мы были далеко друг от друга, не общались, не виделись! В материальном мире между нами давно уже ничего не происходило, но на ментальном уровне… Пространство будто замерло, ожидая какого-то момента, толчка если хотите, какого-то шага, который никто не делал, и, я надеялась, не собирался делать. И тем не менее, это напряжение мешало. В первую очередь, мешало жить дальше, заставляя постоянно оглядываться назад и ждать чего-то. А я не хотела ничего и никого ждать! Я и не ждала! Но моё изломанное подсознание… Ему было насрать. Оно ждало. Возвращения того, кто настроил всё моё существо под себя. Приучил жить и мыслить определённым образом. И пока я не могла переломить в себе это.       — Мы на месте, — голос водителя выдернул меня из глубоких размышлений, заставляя неуверенно всматриваться в окно.       — Точно, — отозвалась я потерянно. — Держите, спасибо. — Протянув мужчине деньги, я вышла из машины.       — Эй! — я не успела отойти и на пару шагов, как оклик сзади меня остановил. — Вы не забрали из багажника вещи!       — Простите, — я совсем забыла о пакетах с подарками и цветами, которые до начала поездки мы загрузили в багажник. Обхватив в кольцо рук пышные букеты, и повесив подарочные пакеты на руку, я медленно побрела к двери в подъезд. Дороги за свежими бутонами видно не было, поэтому я слегка опасалась споткнуться обо что-нибудь и распластаться прямо у подъезда. Благо, всё обошлось. Уже поднимаясь в лифте на свой этаж, я мечтала лишь об одном — поскорее оказаться в кровати. Разговор с Ритой окончательно вымотал меня, а ведь ему предшествовал ещё довольно активный и эмоциональный вечер. Цветы были небрежно брошены на пол прихожей, туда же полетели пакеты с подарками. Быстро сняв верхнюю одежду, я сразу же ушла в комнату и рухнула на кровать, лицом в подушку. Очень сильно хотелось провалиться в сон, но голова так сильно раскалывалась от боли, что мне всё же пришлось встать на ноги в поисках таблетки. Пока я рылась в ящике комода, в котором хранились медикаменты, во входную дверь тихо постучали. Сначала я даже не поняла, что это стук в мою дверь, таким он был невесомым и неуверенным. Но когда он повторился, я тут же ринулась открывать, будучи полностью уверенной, что на пороге увижу Риту. Распахнув дверь, я застыла на месте, как на стоп кадре какой-нибудь сопливой мелодрамы.       — Привет, — произнесла Кира, сдержанно улыбаясь. В её руках был капкейк с маленькой горящей свечкой. — С днём рождения.       — Что…. — во рту было сухо. — Что ты здесь делаешь?       — В данный момент, поздравляю тебя с праздником, — глаза напротив лукаво прищурились. Она выглядела необычно: в объёмной расстёгнутой куртке, свитере под горло, и чёрных кое-где потёртых джинсах. Нет, всё было как раз в её стиле… Просто, зимние вещи, а тем более огромный пуховик, предназначенный для суровых Питерских зим… Выглядело странно.       — Зачем? — я продолжала жадно всматриваться в неё, отмечая различия между тем, что видела в последнюю встречу, и вижу сейчас. На место вернулось каре, хотя на корабле я помнила её волосы значительно отросшими. Лицо казалось худее, отчётливо выделялись скулы. Короткие ногти отражали блики света, покрытые бесцветным лаком. Губы были слегка обветрены, или искусаны… Словно, она какое-то время жутко волновалась, неосознанно тревожа их зубами.       — Задуешь свечку? — осторожно поднеся свой «презент» к моему лицу, её глаза загорелись в ожидании реакции.       — Нет! — возмущённо выдохнув, я непроизвольно задула крошечное пламя. — Какого чёрта ты здесь забыла?       — Ладно, — пожав плечами, она беззвучно усмехнулась. — Можно мне войти?       — Ты считаешь нормальным вламываться ко мне посреди ночи как ни в чём не бывало?       — Ты сама открыла мне дверь. И я до сих пор в подъезде, — с её губ не сходила улыбка. — Я бы не сказала, что я вломилась.       — У тебя пять минут, — я приоткрыла дверь чуть шире, давая понять, что она может войти. — И это только потому что я не хочу тревожить соседей ночными разговорами у двери.       — Как прошёл праздник? — она бросила короткий взгляд на валяющиеся на полу букеты вперемешку с пёстрыми бумажными пакетами.       — Лучший день рождения в моей жизни, — быстро выпалила я, заметно нервничая. — Куртку можешь повесить в шкаф.       — Я рада, — произнесла она, снимая ботинки.       — Будешь кофе? — тяжело вздыхая, спросила я. Первым внутренним порывом, честно скажу, было начать вести себя по-сучьи, огрызаться, вылить на неё весь накопившийся негатив… Не без усилий, но я себя остановила. Демонстрировать неравнодушие, пусть и в негативном ключе, было бы глупо. Полностью в духе обиженной дурочки, которой Кира, в принципе, меня и считала.       — Я сейчас не пью кофе, — отозвалась она глухо, следуя за мной на кухню. — Но я не против чая.       — Молочный улун подойдёт?       — Да, — ответила она, усаживаясь на стул. — Идеально.       — Так что случилось? — стрикнув чайник, я села напротив.       — Много чего, — становилось неловко под её светящимся взглядом. Я немного отвыкла от этого пронизывающего внимания, которое словно плитой бетонной накрывало.       — А по конкретней?       — Я мечтала тебя увидеть, — произнесла она задумчиво. — Эти полгода были похожи на вечность.       — Визу не давали? — у меня не получилось не съязвить.       — Нет, — Кира задорно рассмеялась, заставляя меня с замиранием сердца наблюдать за слишком открытой реакцией. — С визой проблем не было. Я просто… Была в рехабе.       — Ясно, — короткий кивок. — И как ты сейчас?       — Отлично, — бодро произнесла она. — Пойти на терапию было моим лучшим решением за последний год. Кстати, двадцать пятого февраля будет ровно полгода моей абсолютной чистоты.       — Это круто, — я чувствовала внутри себя искреннюю радость. — Ты большая молодец.       — Спасибо, — мило улыбаясь, она наблюдала за тем, как я разливаю по чашкам кипяток. Окунув в каждую по пакетику чая, я придвинула одну ближе к ней.       — Так что привело тебя в Петербург?       — Есть одна официальная причина и одна неофициальная. С какой начать?       — Давай с официальной, — произнесла я, делая крошечный глоток.       — Как ты, наверное, ещё помнишь — мы состоим в официальном браке. Тебе до этого в России нет никакого дела, понимаю. Но я гражданка Франции, и там это имеет значение. Я хочу попросить тебя подписать парочку документов, чтобы я могла оформить развод.       — Конечно, — легко согласилась я, чувствуя, как от внезапной острой тревоги начинает сосать под ложечкой.       — Хорошо, — от её улыбки вдруг повеяло досадой. — Я была уверена, что с этим не возникнет никаких разногласий.       — Какая вторая причина?       — Я очень много работаю с психотерапевтом, — протянула она, тяжело подбирая слова. — Знаешь, мне давно пора было начать.       — Это точно, — тихо произнесла я, с горькой улыбкой на губах.       — Ну да. Кому как не тебе это знать, — отозвалась Кира с сожалением. — Думаю, не имеет смысла извиняться перед тобой, потому что всё это невозможно простить. Я много думала… Ну, знаешь, о мотивах своих поступков. И пришла к выводу, что во многом моё неадекватное поведение было продиктовано страхом.       — Страхом чего?       — Того, что ты разлюбишь меня. Что однажды я увижу в твоих глазах ненависть, — её лицо было опущено вниз, взгляд направлен на так и нетронутую чашку, — или полное безразличие, что ещё хуже. Все мои действия по сути были направлены на то, чтобы удержать твой фокус внимания на себе. При этом, я питалась твоими реакциями, откликами, чувствами. Подсела на них, как на наркоту в своё время. Моя абстрактная зависимость, которая сидела во мне всегда, каждый день, каждую секунду, словно немного трансформировалась и сменила вектор. Если до тебя она бесконечно шептала мне снова начать ширяться, то после этот шёпот переменился. Мой мир будто сомкнулся на тебе и… В общем, меня перемкнуло. Не знаю как ещё объяснить это, но я воспринимала тебя как часть себя. Только, не в романтично-сопливом смысле, а в смысле какой-то нездоровой одержимости. Думаю, в чём-то ты была права, когда говорила, что я не вижу в тебе человека. Я и правда не видела в тебе отдельного человека. Не отделяла тебя от себя. Поэтому ты очень сильно влияла на моё психическое состояние. Наши ссоры воспринимались мной, как внутренний разлом. Я постоянно задавала себе вопрос, почему ты не понимаешь меня? Потому что я, как мне казалось, понимала тебя на все сто процентов. Мне казалось, что я чувствую даже самые малейшие изменения в твоём состоянии. И ты точно также должна была чувствовать меня.       — Я ничего не была тебе должна, — парировала я.       — Знаю, — Кира согласно кивнула. — Ты просто была помещена в обстоятельства, в которых тебе приходилось приспосабливаться. В общем, — она напряжённо выдохнула, — я хочу, чтобы нам обеим стало легче.       — В каком смысле?       — Нам нужно отпустить друг друга. Как-то разорвать эту связь, от которой мы обе в конечном итоге или сойдём с ума, или… Произойдёт что-то похуже. Не знаю сработает ли это, но нам типа… Надо закрыть гештальт. — заключила она неуверенно. — Провести вместе день или два, отпустить все обиды, и попрощаться на хорошей ноте.       — Что значит провести вместе день или два? — недоверчиво переспросила я.       — То и значит, — неясно ответила Кира. — Нам нужно поставить точку. Официальную. Жирную. Чтобы наш мозг осознал и прожил этот момент. Потом я улечу обратно и больше ты меня никогда не увидишь, обещаю.       — А если я не соглашусь?       — В лучшем случае, ты ещё чёрт знает сколько лет будешь мучиться в попытках избавиться от моего призрака повсюду. И со мной будет тоже самое, — откровенно произнесла она то, что я боялась услышать больше всего. — В худшем, мы не справимся с этой пустотой внутри, и снова найдём друг друга, чтобы заполнить её. Это будет замкнутый круг, из которого ни одна из нас уже не выберется.       — Я не уверена…       — Сейчас я думаю лишь о том, чтобы поцеловать тебя. Обнять так сильно, чтобы ты не могла дышать. Чтобы наше дыхание стало общим, и я почувствовала вкус крови из твоих искусанных губ.       — Хватит, — едва дыша, пресекла я поток её слов.       — Каждый мой атом тянется к тебе, — продолжала она. — И я хочу попытаться прекратить это. Поверь, это в первую очередь в твоих интересах.       — Ты думаешь здесь что-то может помочь? — измотанно поинтересовалась я.       — Нужно попытаться, — неопределённо пожала плечами Кира. — Ты не против поехать сейчас со мной?       — Сейчас? — воскликнула я. — Куда?       — Просто доверься мне, — произнесла она просяще. — В последний раз. Я не сделаю тебе ничего плохого, клянусь. Ты вернёшься домой к понедельнику. И на этом всё закончится.       — Ладно, — тихо ответила я, торгуясь со своим вопящим внутренним голосом. К концу подходила пятница, а значит, Кира забирала меня на все выходные. И я должна была довериться ей… Просто прекрасно. Лучшего занятия на выходные ещё не придумали.       — Пойдём, — она встала со стула и направилась в прихожую. Одевались мы молча, думая каждый о своём. Гробовая тишина стояла и в лифте, разбавляемая лишь электрическим голосом, объявляющим этаж. У подъезда была припаркована машина — большой чёрный внедорожник, как раз во вкусе Киры, в который мы не торопясь сели. Дорога по пустому ночному городу заняла минут тридцать от силы, после чего водитель припарковался на подземной парковке одного из лучших отелей города.       — У меня болит голова и я дико хочу спать, — произнесла я устало, пока мы поднимались в лифте на нужный этаж.       — Хорошо.       Жила Кира в люксе с шикарным видом на Исаакиевский собор. Номер состоял из лепнины, золота, чего-то намешано дорогого, но мне на это было абсолютно похер. Сразу же спросив, где ванная, я пошла прямиком туда.       — Принести тебе таблетку? — послышался приглушенный голос Киры из-за двери.       — Да.       Сидя на бортике ванны я смотрела, как течёт вода. В голове словно стучал отбойный молоток, мешая в полной мере осмыслить происходящее. Подошедшая сбоку Кира протянула мне стакан воды и таблетку, выпив которую, я взглянула на неё исподлобья.       — И какой план?       — Поспать, — лаконично произнесла она. — Нам обеим нужно отдохнуть.       — А у тебя не найдётся лишней пижамы?       — Найдётся, — её губ на мгновенье коснулась улыбка.       — Хорошо, — я устало зевала, наблюдая, как поднимается уровень воды в ванне.       Кира ушла, оставляя меня наедине с большой, по богатому аляпистой комнатой. Лежа в ванной, я смотрела на белый, абсолютно неинтересный потолок. Слишком скучный потолок для такой царской ванной. Ужасная оплошность дизайнера. Так ведь не делается, верно? Потолок — это важная часть пространства. Люди много думают, смотря на него.       — Вик, — я буквально на секунду отключилась, а когда пришла в себя — перед ванной сидела Кира, невесомо гладя мою щеку. — Ты уснула. Пойдём спать.       — Чёрт, — чувствовать прикосновение остывшей воды к телу было неприятно. — Прости.       — Ничего. Пойдём, — она протянула мне большое белое полотенце, в которое я тут же укуталась, и повела на выход. За руку мы пересекли большую гостиную с просторными диванами, камином и массивным столом в центре, и оказались в тускло освещённой спальне. — Вот пижама. — На прикроватном столике лежала небольшая шёлковая стопка чёрного цвета.       — Ага, — сбросив на пол полотенце, я без лишней спешки надела на себя мягкую, льнущую к рукам рубашку, а затем и свободные штаны. — Что? — Обратив внимание на застывший взгляд Киры, спросила я.       — Ты набрала нормальный вес, — прокомментировала она увиденное. — Наконец-то не похожа на жертву анорексии.       — Так я выгляжу, когда живу без постоянных стрессов, — мой тихий смех затерялся в пустом пространстве комнаты. — С тобой я такой период не застала.       — М-м, — промычала Кира неоднозначно, ложась рядом.       — Я не верю, что опять лежу в кровати с тобой, — произнесла я в пустоту. Никакого ответа не последовало и я просто закрыла глаза, ища покой в царстве Морфея.       Несмотря на то, что я лежала на боку спиной к ней, ощущение близости знакомого наизусть тела не отпускало. Осознание того, что объект моих бесконечных ночных грёз лежит на расстоянии вытянутой руки, не давало отключиться. Я ёрзала, бесконечно ворочалась, вздыхала, но уснуть никак не выходило.       — Эй, — прошептала я, легонько дотрагиваясь до её расслаблено лежащей ладони.       — Что? — ответила она сразу же.       — Я не могу уснуть!       — Я заметила, — прозвучала усмешка.       — Обними меня, — произнесла я всё также шёпотом.       — Нет.       — Почему?       — Я вряд ли смогу просто обнять тебя и всё, — откровенно ответила она.       — Тогда я тебя обниму, — я подползла ближе и провела рукой по её животу, обхватывая рукой поперёк. Когда мой нос уткнулся в её плечо, она медленно перевернулась на бок лицом ко мне, обнимая в ответ. Мы тут же переплелись ногами, прижимаясь максимально близко друг к другу, слушая общее попеременное дыхание.       Казалось бы, как можно спать в такой позе? Да вот можно. Глубоко и спокойно, так, как не спалось уже давно. Проснулась я от ощущения того, что мне жарко. Распахнув глаза, первым делом я увидела расслабленное лицо Киры: её подрагивающие ресницы, пухлые бордовые губы, и румянец на щеках. Видимо, не одной мне было невыносимо душно, но сон настойчиво её не отпускал. В комнате было светло, и я попыталась слегка пошевелиться, в надежде потихоньку выбраться из кокона рук. Ничего не вышло. Было абсолютно очевидно, что чтобы выбраться из кровати, нужно дождаться пробуждения Киры. От нечего делать я принялась её рассматривать, ища какие-то новые отметки. Кажется, я смогла найти новую родинку у неё на щеке, прежде чем придти к выводу, что в общем-то ничего в ней не поменялось. Устав пялиться, я уткнулась в её шею, и стала глубоко вдыхать запах, присущий только ей. Раньше я обожала её нюхать. Не знаю почему, но её кожа пахла для меня страшно приятно. Наверное, у нас была какая-то совместимость в гормонах, или что-то вроде того. Но больше всего мне нравился вкус её кожи. Он был слегка солоноватый, терпкий, с не очень выраженными пряными нотками. Наблюдая за тем, как её грудь размеренно поднимается и опускается, я едва ощутимо провела языком по её шее. Без понятия что мной двигало. Наверное, непреодолимое желание снова почувствовать её вкус, спустя целую вечность.       — Хватит лизать мою шею, — произнесла она хрипло.       — Я всего разок лизнула, — ответила я вперемешку со смехом.       — Это называется домогательством до спящего человека, — её губы расползлись в улыбке.       — Ну подай на меня в суд!       — Думаешь, я смогу расчитывать на компенсацию морального вреда?       — Компенсацию? — шутливо переспросила я. — Сразу предупреждаю, денег у меня нет.       — Тогда придётся разобраться с этим без суда, — заключила она.       — Зачем с этим разбираться? — задалась я вопросом, всё ещё лежа в кольце её рук. — Тебе что, нанесён непоправимый вред?       — Ещё какой.       — Какой?       — Большой.       — Наглое враньё! — воскликнула я сквозь смех.       — Все любители поприставать к беззащитным спящим людям обычно так и оправдываются.       — Я не такая!       — А какая?       — Ну я… — задумавшись над вопросом, я ощутила как наглый язык Киры скользит по моей шее.       — Ладно, теперь я снимаю свои обвинения, — произнесла она, закончив свою манипуляцию. — Можно сказать, произошла сатисфакция.       — Могла бы и предупредить, — проворчала я, ощущая россыпь мурашек по телу.       — Зачем? Ты же меня не предупреждала.       — Потому что ты спала!       — Я поняла, — усмехнулась Кира. — Виновата в любом случае я.       — На улице такая метель, — я, наконец, выбралась из железобетонных объятий и приняла сидячее положение на кровати, всматриваясь в пургу за окном.       — Эта погода пугает меня, — прозвучал мрачный комментарий.       — Да ладно тебе, — ухмыльнулась я. — Всё не так плохо. Можно в снежки играть, или лепить снеговика.       — Тебе что, пять лет?       — Между прочим, мне уже двадцать восемь, — произнесла я важно.       — Вау, — отреагировала Кира по-издевательски безэмоционально.       — Так чем мы займёмся? — перевела я тему.       — Для начала давай позавтракаем, — она тут же позвонила на ресепшн с телефона, стоящего на прикроватной тумбочке, и заказала еду в номер. — Пока ждём, я приму ванну.       — Хорошо.       Обойдя номер, я нашла свою сумку с телефоном внутри. Писала Стелла, приглашая на ужин. Завтра утром они с отцом должны были улететь обратно в Москву, и было бы логично провести последний вечер вместе. Тяжело вздохнув, я написала сообщение, что перебрала на празднике и теперь плохо себя чувствую. Если бы Стелла знала с кем я сейчас… Она бы улетела и больше никогда не выходила со мной на связь. Рита не звонила и не писала, видимо полностью разочаровавшись во мне, как в потенциальном партнёре. Я её понимала. Правда, понимала. Зачем ей кто-то с проблемами? Любая другая девушка на моём месте, держу пари, была бы готова ради неё глотку кому-нибудь перегрызть. Была бы у меня хоть капля мозгов, я бы вцепилась в неё намертво, и больше никогда от себя не отпускала. К сожалению, мозгов во мне было явно меньше капли, потому что единственная женщина, о которой я могла думать с того самого момента как увидела её на своём пороге, находилась сейчас в ванной.       Стук в дверь вывел меня из размышлений.       — Здравствуйте! — на пороге стоял работник отеля, с тележкой для еды. — Позвольте накрыть для вас на стол!       — Да пожалуйста, — я широко распахнула дверь, позволяя провезти громоздкую тележку внутрь. В номере находился отдельный длинный стол для приёмов пищи, в центре которого стояла плетёная корзина со свежими цветами. Его и сервировал сосредоточенный мужчина лет сорока. Когда всё было правильно расставлено, он также вежливо попрощался и ушёл.       Почти сразу же из ванной комнаты вышла Кира в белом махровом халате. Пока она переодевалась в спальне, я почистила зубы и приняла душ. Лениво переговариваясь о разных вещах мы неспешно ели. Было около двух часов дня, так что скорее всего это был уже самый настоящий обед.       — Мне интересно, — произнесла я, медленно жуя. — Почему ты всё-таки отпустила меня в Россию?       — А что мне оставалось? — мрачно ответила она.       — Ты могла оставить всё, как было.       — Тогда ты бы повторила свою попытку, — произнесла она хмуро. — Повторяла бы столько раз, сколько бы это потребовалось.       — Я сходила с ума.       — Знаю, — сказала она безрадостно. — Я тоже.       — Мне казалось, ты никогда не отпустишь меня.       — Тебе правильно казалось. Но на корабле я отчётливо поняла, что не переживу твою смерть. Пусть я и похожа на отца, но в этом отношении его подвиг я бы не повторила.       — Его подвиг? — не поняла я. — Ты о чём?       — Моя мама покончила с собой, — произнесла она тихо, звуча крайне уязвимо. — Наверное, по схожим с твоими причинам.       — Ты никогда не говорила… — ошарашено протянула я. — Она хотела уйти, а твой отец не отпускал её?       — Именно так, — кивнула она отстранённо. — Отец очень сильно любил её, и она его любила… Но было то, с чем она так и не смогла смириться.       — Его бизнес?       — Да, — кивнула Кира. — Я нашла её в ванной с перерезанными венами. — В чёрных глазах отразилась боль. — До этого она уже несколько раз пыталась покончить с собой, поэтому мы до последнего надеялись, что её спасут. Как несколько раз до. Но нет, не спасли.       — Мне жаль, — произнесла я грустно.       — Всё в порядке. Это было давно.       — Твой отец винил себя в её смерти?       — Мой отец ушёл с головой в работу и на эту тему никогда ни с кем не разговаривал. Чёрт его знает, что он там считал.       — А у него вообще были женщины после неё?       — Насколько я знаю, нет.       Когда мы доели, пришёл тот же самый мужчина и оперативно унёс грязную посуду. Кира сосредоточенно что-то печатала в своём телефоне, когда я молча ушла в гостиную. Не знаю сколько времени я молча гипнотизировала окно, наблюдая за тем, как кружит метель снаружи, как в какой-то момент почувствовала прикосновение к плечу.       — Последняя наша встреча в Париже прошла мягко говоря плохо, — произнесла Кира тихо.       — Да, — подтвердила я её слова.       — Но это не значит, что её нельзя переиграть.       — О чём ты?       — Ты же не будешь спорить, что нам обеим станет легче, если события той ночи завершатся другим исходом?       — Та ночь давным-давно прошла, — сказала я с горечью. — Не получится вернуться в прошлое и всё переделать.       — Нам и не нужно возвращаться в прошлое, — Кира хитро ухмыльнулась. — Одевайся, нам нужно кое-куда съездить.       — Куда?       — Увидишь.       Я понятия не имела куда мы едем, наблюдая в окно за закатом, стремительно скрывающимся за горизонтом. Всё это выглядело как какое-то очередное безумие, в котором я с полной отдачей принимала участие. На подкорке сознания сидела мысль, что Кира скоро вернётся в Париж, и даже если я натворю с ней что-то о чём потом пожалею, и пусть. Последние полгода моя жизнь состояла из беспросветной тоски и воспоминаний, от которых я безуспешно пыталась сбежать. Правда в том, что начать что-то новое невозможно, пока прошлое нависает над тобой дамокловым мечом, готовым вот-вот разрубить твою черепушку напополам. Никакая новая спокойная жизнь, о которой я так мечтаю, не начнётся, пока я не разберусь со своими больными чувствами.       — Выходи, — произнесла Кира, открывая дверь со своей стороны. Оказалось, мы приехали в какой-то порт, где стояли теплоходы зимой, дожидаясь своего часа.       — Что мы здесь делаем? — я поёжилась от пронизывающего ветра.       — Я арендовала теплоход, — объяснила она. — Нам не обязательно нужна Сена и тот самый долбаный теплоход. — Я шла следом за ней, пока мы не остановились у какого-то определённого белого судна. Несколько мужчин подали нам руку, помогая зайти внутрь, и мы очутились на закрытой палубе, с расставленными по периметру столиками. Видимо, здесь проводили свадьбы и другие подобные торжества. Играла приятная музыка, было тепло и пусто.       — И что дальше? — я с сомнением оглядывала помещение.       — Вот, — она вытащила из рюкзака у себя за спиной моё платье с той самой вечеринки и те самые туфли.       — Ты серьёзно? — я ошалело смотрела на тонкую ткань в моих руках.       — Да. Переоденься.       — Ты тоже переоденешься? — уточнила я, снимая с себя верхнюю одежду.       — Да.       — Как этот маскарад нам поможет? — я не понимала.       — Увидишь.       Мы переоделись в те самые наряды с августовской тусовки, выглядя в них очень неуместно посреди заледеневшего Питера. Усевшись за какой-то из множества столиков, мы принялись молча играть в гляделки. В какой-то момент вошла молодая девушка с бутылкой шампанского и двумя бокалами в руках. Приковав к себе наш внимательный взгляд, она аккуратно поставила всё на стол и молча удалилась.       — Выпьем? — Кира улыбалась, разливая по бокалам шипящий напиток.       — За твой день рождения? Раз уж мы телепортировались в тот день.       — Лучше за твой, — мы чокнулись, осушая бокалы до дна. — Будь счастлива.       — Спасибо, — ответила я сдержанно. — И что дальше?       — Снотворное в твоём бокале подействует минут через пять.       — Что?! — воскликнула я в ужасе.       — Не волнуйся, оно не очень сильное. Ты врубишься максимум на час.       — Зачем?       — Доверься мне.       — Почему ты не предупредила меня о снотворном? — мне становилось страшно.       — Потому что ты бы отказалась.       — Тебе обязательно нужно было сделать всё так, как хочешь ты!       — В этой ситуации — да. Прошу, не бойся. Давай я лучше помогу тебе спуститься в каюту?       — Ты шутишь? Я не хочу никуда спускаться!       — Доверься мне в последний раз. Пожалуйста, — на её лице застыла мягкая просьба.       — Да пофиг, — сказала я сама себе, глубоко вздохнув. — Пошли. — Резко вставая на ноги, я заставила себя ни о чём не думать. Хотя, зная Киру, он могла сделать со мной, что угодно. Даже придушить по-тихому. И я всё равно шла за ней. Всё равно.       Каюта выглядела пугающе похожей на ту самую, в которой произошла наша последняя злополучная встреча на водах Сены. Меня даже затроило на пару секунд, настолько сильной была появившаяся из ниоткуда тревога. Ненадолго мне почудилось, что я и правда в прошлом, и всё это опять повторится. Цепляясь за доводы разума, я убеждала себя успокоиться.       Туфли остались валяться у двери. Твёрдая кровать ничуть не прогнулась под моим весом.       — Поспи немного, — Кира прилегла рядом, обнимая меня поперёк живота.       — Ты будешь здесь?       — Да, — она кивнула.       — Ладно, — веки постепенно начинали тяжелеть. Моргать становилось лень. Думать тоже. Темнота стремительно отвоёвывала меня себе.