***
Детские соревнования были не так важны для всего сообщества экси, но для маленького Кевина они были на равне с чем-то невероятным. Да, он много раз был на настоящих соревнованиях, часто видел тренировки Воронов, а потом Лисов. Но участвовать в играх в последнее время для него было редкое и знаменательное событие. С самого детства Кевин играл только с Рико и нанятыми людьми, и выигрывать против них часто было легче легкого. Сейчас явно не будет сложнее. Но тогда почему коленки дрожат, а клюшка так и норовит выскользнуть из рук? Кевину страшно осознавать, но Жан действительно прав. Он привязался. И он не знает, радоваться этому или боятся. Дэвид за эти три с половиной месяца стал достойным человеком, чтобы называть его родителем. Они вместе проходили его кошмары, вместе выходили в общество, он помогал ему, слушал все, что он говорил. Если бы в самом начале этого сложного пути ему сказали, что Ваймак не сможет присутствовать на его соревновании он и глазом бы не моргул. Подумаешь, он бы и не надеялся на это. Но это было бы раньше. Сейчас он в надежде осматривает трибуны школьников и их родителей, надеясь найти конкретное лицо. Но не всему суждено сбыться и он видит только Стефани, которая что-то обсуждает с тренером Песцов. Горькая обида вновь поселяется у него в груди, но лицо не выражает ничего. Единственное за что Кевин благодарит Гнездо, и то не искренне, так это за умение сдерживать свои эмоции. Хоть они и играют в экси, но как-никак играют дети 7-12 лет, поэтому правила немного подкорректированы. Тайм длился не 45 минут, а 25, поэтому матч в целом будет длится час, считая десяти минутный перерыв между таймами. Кевин был в стартовом составе, и играл первую половину первого тайма и после весь второй тайм. Напоследок ещё раз оглядев трибуны, он услышал свисток, говорящий, что сейчас все вот-вот начнется. Кевин вздохнул и собирался уже идти, когда Рене положила ему руку на плечо заставляя вздрогнуть на миг. Она играла только во втором тайме, поэтому пожелав удачи, она только потрепала его по голове и улыбнувшись, отпустила на поле. Пустота в груди немного заполнилась, дышать стало легче, будто это прикосновение дало лёгким дополнительный воздух. Он встал на свою позицию и оглянулся на знакомых ему людей: на до сих пор улыбающуюся Рене, на поддерживающий и мягкий взгляд Стефани, на Жана, что одним своим видом говорил, что верит, что он выиграет. Отсутствие двух других людей не радовало его, но он постарался не думать об этом и, после ещё одного свистка, он полностью отдался игре. Экси действительно было для Дэя чем-то особенным, то, что позволяло отвлечься. Ему было всего 6, когда мамы не стало, и единственное что ему позволяли делать – это играть в экси до потери сознания. Экси – это все, что осталось у Кевина от своей покойной матери, не считая старого, повидавшего жизнь телефона и воспоминаний. Эта игра дарила ему эмоции и стимул жизни, позволяя отключатся на поле, забывая о проблемах. И даже сейчас это было именно так. Азарт и адреналин кипели в ребенке, который не помнил и половины событий матча, кроме эмоций, которые получил на них. Идет уже второй тайм, а вот число на табло доставляет Кевину колющее чувство дежавю. 4:4 Все как и вчера. Второй тайм, одинаковый счёт, две минуты до конца. Но на этот раз, Кевин не проиграет. «Орлы» играли грубо, но неумело. Большинство детей не могли даже клюшку нормально держать, что уж говорить про броски и пасы. Там почти не было детей, самому младшему в команде было 9 лет, поэтому по физической силе она явно превосходила команду Песцов. Но точно не мастерство и годы тренировок Кевина. Мяч не мог остаться в одной клюшке больше, чем на пару секунд, заставляя команды бегать из угла в угол. Осталось минута. Орлы все же получили мяч и попытались забить гол, но Рене быстро поймала его и передала пас Кевину. Дэй не стал даже двигался с места. Он отбил мяч в сторону ворот с того самого места где стоял. Между ним и воротами было как минимум десять метров, но это не помешало ему услышать сигнал забитого мяча и красные мигалки над воротами. Перед несколько мгновений после года прозвенела сирена, говорящая о завершении матча. Кевин осторожно взглянул на табло, и его сердце на секунду остановилось. 5:4 Они выиграли. Команда Песцов тут же кинулась на Кевина обнимая со всех сторон и крича о том, что они победили. Дэй аккуратно выбрался из этого бардака и пока толпа радостных и неугомонных детей не заметила его отсутствие, решил двинуться в сторону, где стояли Стефани с Жаном. Но стоило ему только взглянуть на место, где до этого были Уокер, как ноги отказали двигаться. Стефани и Жан все так же стояли на своих местах, Рене подошла к своей маме и Жану и начала рассказывать о матче. Но Кевин не видел этого, все его внимание приковали двое людей, стоящие около семьи Уокер. Рядом с ними стояли улыбающиеся Эбби и Дэвид собственной персоной. Эбигейл снимала все это на камеру и что-то подсказывало Кевину, что на плёнке явно не только последние пять минут матча. Дэвид просто стоял и смотрел на Кевин одновременно виновато и как-то даже гордо. Все обиды, что преследовали его последние пару часов позабылись и он тут же ринулся бежать к ним. Ваймак, заметив это, уже готовился к выговору от Кевина, когда мальчик налетел на него не то с объятиями, не то с кулаками. — Ты обещал! — обвиняя воскликнул ребенок, стукнув взрослого в больное бедро. Ваймак стойко вытерпел боль, которая растеклась из бедра по всему телу, а когда почувствовал, что может двигать ногой, присел перед ребёнком и крепко обхватил руками, как делал это обычно успокаивая. — И я пришёл, Кев. Мы с Эбби опоздали из-за того, чтобы взять камеру из кабинета, — показал взрослый в сторону Эбби, которая со слезами на глазах продолжала снимать их. — Но мы пропустили первые минуты матча, из-за чего мне искренне жаль. И Кевин простил. Он поверил каждому слову Дэвида и только крепче обнял его, радуясь, что кто-то наконец-то пришёл посмотреть на его игру. — Daid, bhuaigh muid Слова, звучавшие на давно не использованом Кевином языке, были произнесены случайно, словно кто-то сдёрнул их с языка. Испугавшись того, что снова назвал Дэвида отцом, Кевин сначала неподвижно застыл в объятьях, но потом расслабился, понимая, что люди рядом с ним вряд ли поймут его. В Гнезде не понимали, вряд ли поймут здесь. Но этот день был полон сюрпризов. — Chonaic mé. Bhí sé ina sprioc iontach ag An Deireadh, Kevin. Быстро вылезая из рук старшего Дэй уставился на улыбающегося Ваймака. — Откуда?.. — Твоя мама. Она обучила меня ирландскому для того, чтобы у нас был некий «свой» язык для общения. Кевин не знал, что и сказать. Мысли столпились в голове перекрикивая друг друга, но одна из них вы делалась на фоне остальных. «Он понял, что ты назвал его отцом» Возможно страх отразился на его лице, а может Дэвид просто умеет читать мысли, просто не говорит ему от этом, но сказанное им следом предложение окатило Кевина ведром ледяной воды. — Нам с тобой следует поговорит кое о чем, пойдем. Он не сказал это грубо, не ложно-мягко, не громко и не тихо. Он сказал это спокойным голосом, словно эту фразу он повторял не раз и она была отрепетирована заранее. Кевин, не услышав опасных ноток в голосе кивнул, поворачиваясь к остальным. Эбби только-только закончила съёмку и пересматривала видео с улыбкой на лице. Стефани осматривала дочь со всех сторон, смотря на возможные травмы, которые Рене могла не заметить. Жан смотрел на Кевина, но увидев ответный взгляд лишь тихонько кивнул, поворачиваясь к Рене с***
Блять. Дэвид всегда был прямолинейным, всегда говорил то, что думает и было плевать на чужое мнение. Он мог спокойно рассуждать со своими подопечными Лисами, если они был под наркотиками или даже убили человека. Он никогда не боялся высказать своё мнение, хоть и вставлял его только туда, где считал нужным. Тогда почему сейчас он не может рассказать своему же ребенку, что является ему кровным отцом? Они с Кевин давно ушли от стадиона и сейчас шагали по тихой и безлюдной дороге. За все это время не было сказано ни единого слова, ни от Кевина, что шёл впереди разглядывая все, что попадалось ему на глаза (Даже спустя несколько месяцев после Гнезда он смотрел на природу вокруг с изумлением и восторгом), ни от Дэвида, что все думал, как преподнести маленькому ребёнку, что у того есть отец, про которого мама не рассказывала. А Дэвид был уверен, что Кейли не рассказала Кевину о нём, так как все указывало именно на это. Прошло меньше суток с того момента, когда он увидел полноценное подтверждение того, что Кевин – его сын, но чтобы принять данный факт нужно было явно больше времени. После того, как Эбби приехала к нему ночью, они, по его инициативе, отправились в «Лисью нору». Там они отыскали кассеты с записями, сделанными им и Кейли и он оставшуюся ночь он смотрел в телевизор на женщину, которая скрыла от него столь важную вещь, как его собственного сына. Зная этого человека те годы, что он с ней общался он понял, почему Кейли не сказала о их сыне. Она была слишком свободолюбивой, чтобы переезжать из Ирландии в Америку и воспитывать сына с его отцом. Но так же она была понимающей и знала, что Дэвид хотел построить и связать свою карьеру с проблемными подростами и экси, чтобы дать им шанс выбраться из того дерьма, в которое их запихнула жизнь. И Ваймак понимал, что бросил бы все свои начинания ради ребенка и сейчас Лисов бы просто не было. Ему было сложно осознать, что он пытался дать шанс другим людям, когда его собственный ребенок страдал сначала от того, что его же мать скрывала его от любой общественности, спасая его юную жизнь, а после её смерти был в заточении почти два года, где заработал многие психологические травмы. Ему трудно и больно вспоминать первые дни Кевина в его доме. Первую истерику и последующие, выданные на почве страха или из-за любого своего неправильного действия. Кошмары и как сильно плакал семилетний мальчик в те моменты, когда он его успокаивал. Как Кевин боялся трогать любые предметы, а если и брал то с такой осторожностью, словно если он сделает что-то не так, то его за это убьют. Воспринимать этого ребенка как мальчика со сложным прошлым было трудно. Воспринимать этого же ребенка как приёмного сына, который пережил все это было сложнее. Понимать, что это твой родной сын, с которым происходили безумные вещи было больно. Дэвид сам был из трудной и сложной семьи, и осознавать, что его ребенка не обошла эта участь стороной было ужасно. «Даже его не смог уберечь. Позорище» Слова, прозвучавшие голосом его отца стучали в ушах сильнее, чем это было обычно, давая себе ещё несколько мгновений ненавидеть себя. Но Дэвид давно прошёл это и знал, что его отец был тварью, поэтому сразу отбросил эти мысли. Он не будет таким для Кевина. Он сделает все, чтобы его сын чувствовал себя нужным и не важно, что для этого придется. Кевин резко остановился, заставляя взрослого выйти из своих мыслей и повторить движение ребенка, сохраняя дистанцию. — Кевин, что... — Мне жаль. Непонимание отразилось на лице Ваймака и он уставился в макушку Кевина, который все ещё стоял спиной к мужчине, не решаясь повернуться. — Что? Ты не должен ни за что извиняться, Кевин. Ты ничего такого не сделал. Кевин проигнорировал его слова и повернулся лицом к Ваймаку, заставляя последнего проклинать и материть всю родословную Морияма в голове, когда тот увидел взгляд мальчика. Кевин Дэй смотрел на него с виной, ужасом и тревогой. Он смотрел на него точно так же, как при их первом разговоре, который закончился слезами. И Дэвид уже понимал, что возможно сейчас произойдет тоже самое. — Мне очень жаль. Прости, за то, что назвал папой. Если тебе неприятно больше находиться со мной, то... — Кевин запнулся, боясь произнести следующую часть. Он сжал ладони в кулаки, ногти впились в кожу, точно оставляя следы. — То можешь вернуть меня туда, откуда забрал. В Гнездо. Лицо ребенка ничего не выражало, но это не значило, что он ничего не чувствовал. Дыхание участилось, а глаза, выражающие только страх и боль смотрели прямо на взрослого, заменившего ему родителя. Дэвид ничего не сказал. Он молча подошёл к Кевину, который вздрогнул и зажмурил глаза в тот момент, когда перед глазами промелькнуло резкое движение. Он уже приготовился к боли, но не через секунду, не через пять её не последовало. Он все еще держал глаза закрытыми, а руки все еще закрывали голову, когда он понял, что бить его не собираются. Вокруг была тишина, но присутствие Ваймака рядом он словно чувствовал. Решив рискнуть, он открыл глаза и автоматически посмотрел наверх. Вверху никого не оказалось. Он отпустил глаза и только тогда понял, что тот, кого он искал, сидел перед ним на одном уровне и без злобы смотрел на него. Резким движением оказался не удар, а тем, что Дэвид решил спуститься перед Кевином на один уровень глаз, чтобы не напрягать его. Кевин убрал руки с головы и смотрел на Ваймака, ожидая. — Кев, ты серьёзно думал, что я тебя ударю? Тон голоса был не обвиняющий, не злой, не расстроенный, а обеспокоенный. Именно это заставило Кевина отпустить глаза. Действительно, почему спустя столько времени он продолжает думать, что Дэвид может навредить ему? Мужчина же на это только вздохнул и протянул руки в приглашающем жесте. — Иди сюда. Кевину повторять не надо. Он буквально упал в объятья Ваймака и закрыл глаза. Он почувствовал себя в безопасности, не смотря на то, что буквально минуту назад думал, что этот человек может ударить его. Кевин знал, что Ваймак никогда и ни за что не ударит его, но страх направленный на всех людей все равно имелся. Ему правда следовало сходить к психологу. — Кевин, запомни раз и навсегда – я не тот человек, которого тебе следует бояться и ожидать удара. Я никогда – слышишь? никогда. — не посмею тронуть тебя хоть пальцем. Я знаю, что это сложно принять. Но я не собираюсь бить тебя, чтобы ты не сделал. И нет, я не собираюсь возвращать тебя в Гнездо. Ты имеешь право называть меня отцом. Я разрешаю называть тебя меня папой, если тебе так будет лучше, хорошо? Кевин только кивнул и крепче обнял взрослого. — И знаешь, я хотел сказать, что ты... Закончить ему не дали. Кевин резко вырвался из его рук и начал оглядываться. Не успев ничего понять, Дэвид тоже стал смотреть по сторонам, ища возможную опасность, которая могла напугать ребенка. Не обнаружив ничего страшного, он посмотрел на Кевина, который уже отошёл к кусту, стоявшего рядом с ним и тут же залез в него. Ничего не понимая, Ваймак встал и подошёл к нему в тот момент, когда он вышел, держа в руках что-то чёрное. Чем-то чёрным оказался котенок, который был до ужаса тощим и грязным. — Как ты понял, что он там? — спросил Ваймак, протягивает руку к маленькому животному, проверяя живой ли он. Котенок оказался живым, по крайней мере об этом свидетельствовало слабое дыхание. — Он мяукал все это время как мы тут были, но я думал, что мне кажется, — тихо ответил Кевин, все еще смотря на потрепаное жизнью животное. Котенок медленно поднял голову и посмотрел своими зелёными глазами на взрослого. Взгляд напомнил ему Кевина, который недавно смотрел на него точно так же, заставляя Дэвида смотреть куда угодно, только не на чёрное существо в руках сына. Посмотрев на самого мальчика, он увидел, как Кевин смотрит на него с надеждой. — Что мы с ним сделаем?.. А что они могли сделать с ним? Совесть и человечность не позволяли оставить животное умирать на улице, а отправить в приют не позволял чуть ли не умоляющий взгляд Кевина, поэтому оставалось только одно. Взяв ребенка на руки и сажая на плечи, он отправился обратно к своей машине. — Что-что мы с ним можем сделать... Имя выбрать, пока идем к ветеринару, вот что. — Ты серьезно? — удивился Кевин, все еще аккуратно держа котенка в одной руке, настолько он был маленьком и тощим, а второй держась за голову отца, чтобы не свалиться. — Похоже на то, что я шучу? Кевин промолчал. Они в тишине шли до машины и Дэвид отпустил ребенка перед дверью машины, чтобы открыть её. Сделав это, он собирался пойди и сесть на водительское место, но Кевин обнял его, заставляя остановиться. — Спасибо, — Кевин благодарил за все. За то, что Дэвид вытащил его из Гнезда, за то, что успокаивал при истериках и кошмарах, за то, что показал нормальную жизнь. За то, что заменил ему отца. За то, что стал ему отцом. — Спасибо за все, пап. И улыбнувшись, сел на пассажирское сиденье, которое было оборудовано детским креслом (Кевин категорически отказался сидеть на заднем сиденье). Простояв пару секунд в оцепенении, Ваймак сел за руль и они поехали до ближайшей ветеринарной клиники. Только тогда он понял, что так и не рассказал Кевину о том, что он его отец. Посмотрев на сына, что нежно гладил чёрного котенка на его руках, он понял, что сейчас не время и не место, чтобы открывать эту тайну. Он расскажет об этом, но не сейчас. — Чарльз Пятый. — Что? Кевин осторожно поднял маленькое существо на своих руках (которое тут же начало мяукать) и сделав серьёзное выражение лица, произнёс: — Отныне ты теперь Чарльз Пятый. Ваймак усмехнулся этой картине, смотря как Кевин бережно прижимает котенка к себе и начинает ласково гладить Чарльза. — Ну раз Чарльз Пятый, так Чарльз Пятый, — согласился Дэвид, на что мальчик улыбнулся. — В честь какого императора ты его назвал, напомни? Италии? — Чарльз Пятый был королём Испании, императором Священной Римской империи, — поправил его Кевин с самодовольным видом. — Верно, молодец, — похвалил Дэвид. И он никогда не сознаётся Кевину, что знал это (Он старался запоминать каждый факт из истории, который рассказывал ему Кевин), просто хотел, чтобы ребенок почувствовал себя умнее взрослого.