Так ли только головная боль мешала работать?

Начало Ишварской чистки. На западе с каждым днем разносились слухи о великом огненном алхимике, сжигающим ишваритов без жалости. Ишвариты не боялись смерти на своей земле, но готовы были признать, что перед кровожадной армией алхимиков в бою они бессильны. - Он сжигает все одним взмахом руки! - Военные, как оказалось могут быть хуже детей, что радовались новой игрушке. Король не готов терять королеву, но королева может принимать решение сама. Король не готов идти до конца, королева сделает рокировку. Королю пришлось убить, пришлось убить и многим другим.Погиб офицер, погибли невиновные, но королеву не убили, и король не утонул в омуте гнева. Мустанг был глупцом, бывал нечеловечки жесток, бывало читал молитвы. Не помогла ни одна. И вот он - единственный в этом мире огненный алхимик. Пара лет обучения, куча учебников, парочка сожженых трупов, и ожог на спине, смерть за такие злодеяния не такой уж и плохой конец. Любовь вне сомнений прекрасное чувство, но она не должна была так начаться. Поле боя не место для отношений, могила друга не место для признания, и ее кровь точно не должна показать его слабость. Мустанг был глупцом.Чрезвычайно умным самоуверенным глупцом. И на всю жизнь он запомнил слова своего единственного погибшего друга. - Возвращайся домой. Когда больно, грустно и одиноко. Чтобы ни было, возвращайся в родные стены. Слышишь, Огненный, будь мы по уши в дерьме, наша смерть будет достаточно дерзким наказанием, - Маэс всегда улыбался. Когда увидишь, что твои руки покрыты кровью, когда поймёшь, что ты больше не изменишься, приходи. Отголоски воспоминаний врезались в забитую работой голову. Уличные фонари горели скверно, фитиль то и дело был отсыревшим, пламя едко потрескивало. Хотелось щелкнуть пальцами и сжечь напрочь этот фонарь. - Полковник! - Из темноты голос Хоукай прорезывался остро и звонко. - Лейтенант? На улице достаточно, поздно, - отблески фонарей бросали тусклый свет на лицо девушки. - Мы можем с вами поговорить? -Риза так легко сказала эту фразу, что в ту жу секунду забыла обо всех мыслях в своей голове. - Что же, - с ухмылкой произнес тот. - Прошу вас, Элизабетт. Воспоминания осколками врезались в сегодняшний день. Буквально через месяц после смерти Хьюза он подумает, что “тридцать” для него чрезмерная роскошь. - Ваши перчатки, полковник, разве они вам еще нужны? - Выстрел наугад, но точно в цель. Хоукай умеет задавать правильные вопросы. А ведь Мустанг никогда об этом не задумывался. Эти перчатки - словно нить воспоминаний между ним и Хоукай. Они могут возвращать их в те дни, когда Рой только узнал секрет огненной алхимии. Этот рисунок отложился на подкорках его мозга, и поселился там неустанно. - Ты же видела, когда я чертил этот круг кровью. Но эти перчатки напоминают мне о том, что вы, лейтенант доверили мне страшную тайну. И даже если я вернусь в темноту, я всегда смогу нарисовать это, - Мустанг коснулся указательным пальцем спины Хоукай и начал медленно вести, воспроизводя узор на спине. Каждая деталь, любую мелочь, которая там была до того, как на спине появился ожог. Хоукай вздрогнула лишь однажды, понимая, что эта спина видела руки только создателя и того, кто это запомнил и уничтожил. - Это было правильное решение, полковник. Я ни о чем не жалею. И думаю, вам тоже не о чем сожалеть. Понимал ли Мустанг, будучи армейским юнцом, что после того, как она открыла ему секрет, эту спину больше никто, кроме него не сможет видеть.