Дом русалок

Громкий бас бьёт по ушам, ритмичная клубная музыка орет буквально в каждом углу. Кончиками пальцев я чувствую как вибрирует стойка, как трясётся стекло в моих руках, но я далек от этого. далек от всего мира. сейчас со мной только я и мои сожаления. мне жаль, очень жаль, что я принял слишком быстрое решение, жаль, что закончил быстрее, чем было задумано. карал себя за свою необдуманность, за резкий запал, которым я, увы, не привык обладать. пока задумывался над чем-то даже не заметил, как с треском сломалось хрупкое стекло в моей руке. алая струйка крови чуть пачкает мою барменскую униформу. тихо ругаюсь про себя, быстро слизываю с ладони вытекающую жидкость. металлический привкус дурманил. всегда дурманил.И сейчас, я на секунду забываю, что нахожусь на рабочем месте, среди огромного скопления молодёжи, решивших скоротать свое время в столь веселом заведении. передо мной сидит парнишка.Довольно симпатичный, я бы сказал больше — милый. было бы ещё лучше, будь на его лице веселая улыбочка вместо хмурого отрешенного взгляда вникуда. мысли о прошлом сразу покинули мой отвлеченный разум, и я переключился на клиента. Он был и вправду чем то глубоко опечален. это было видно по его стеклянным, готовым вот вот расплакаться, глазам. обида читалась на его кукольном личике. он положил голову на руки, что покоились на барной стойке и смотрел в сторону, вообще не обращая внимание на такого работягу, как я. выкидывая свои замыслы с кровавыми стеклами в мусорный бак, я наблюдаю за тем, как красиво свет диско-шара отражается на его фарфоровой коже. —Опечалены чем то? — Ну а как же такому профи, как я, и не стать в очередной раз психологом для милого парнишки? да ни в жизнь! —Пиздец как… — Юношеский голос довольно удивил меня, парню было на вид лет восемнадцать-девятнадцать, не более. мне стало ясно, что он нетрезв как только тот открыл свой рот. язык заплетался так, что я даже не сразу понял, что незнакомец вообще сказал. —Ну давайте, поведайте мне свою историю, многоуважаемый клиент. — Наклоняюсь я, одновременно передвигая список алкогольных напитков поближе к парню. —Вергилий. Мое имя Вергилий. не стоит лишних формальностей. иии. плесни мне шоты. —Жестикулирует В-е-р-г-и-л-и-й, я смакую каждую буковку в его имени у себя на языке, в полной мере наслаждаюсь его детской манере выражаться, «как это делают взрослые». Какое прекрасное имя у не менее прекрасного мальчика. я разливаю в бокал горючее, умело играючи с бутылкой, и подаю гостю его напиток. пить Вергилий не умел.Видать, еще не привык, потому заказал первое, что попалось ему на глаза. —С братом поругался. День рождение сегодня. — Я проморгался, от небольшой паузы.Случайно засмотрелся в голубые, как чистое море, глаза. —Так ты сегодня именинник? В честь этого напиток за мой счёт! — Пытаюсь подбодрить мальца, на что тот мило ухмыляется и делает глоток. морщит нос, и улыбаюсь уже я. исходя из того, что наплел парниша, я сделал вывод, что ребята повздорили из-за девчонки, что немного раздосадовало меня, ведь, у меня были на него планы. поджав губы, я всеми силами пытался показать все свое сочувствие и поддержку. —Еще стаканчик? вижу, как его уже рубит. бедолага пытается не уснуть, но пьяное царство так и тянет в свои лапы сна. было очень умилительно наблюдать за тем, как малыш засыпает за барной стойкой. я украдкой посмотрел на часы.оказывается, время перевалило за три часа ночи. смены всегда проходили на удивление быстро, так как каждый второй напившийся клиент был не прочь рассказать свою печальную судьбу, которая затягивалась чуть ли не до утра, а когда мне уже нужно было закрывать смену, примерно часов в пять утра, приходилось выписывать настырных пьянчуг силком. но своего юного алкоголика я отпускать не собираюсь. не сегодня. пока мы болтали большая часть народа свалила по домам. Потому, полупустая обстановка бара дала мне полную уверенность в своих последующих действиях. Абсолютно в стельку пьяного парня я хватаю за талию. Чем ты питаешься, Вергилий? Святым духом? На удивление, он был легче чем обычно парни в его возрасте. В нем кило шестьдесят пять, не более. Приобняв за талию, я, осторожно, не привлекая к себе лишнего внимания, потянул его в проход за барной стойкой по лестнице вниз. До конца смены осталось буквально пару часиков. Думаю, тебе, Вергилий, стоит немного отдохнуть и хорошенько отоспаться у меня в подвале, пока я не закончу работу в баре. Аккуратно сажу податливое тело на диван, жадно вдыхая терпкий запах юношеского одеколона, исходящий от твоей бледной шеи. перестраховаться стоит, поэтому я достаю в одном из шкафов длинную веревку и связываю твои руки. мы ведь не хотим, чтобы ты поднял тревогу раньше времени? беру скотч и заклеиваю твой ротик. отбрасываю рулон на тот же диван и выключаю свет в каморке. — Сегодня я работаю один, ! Твоему сну никто не помешает. снова встав за рабочее место, я принялся вытирать мокрые стаканы.На них уже виднелись разводы от капель, которые я не вытер минутами ранее. с каждым движением полотенца в руке, я постепенно ухожу в себя, ведь не знаю, что же делать с тобой дальше, Вергилий? Крышу сносит только от одной мысли, что ты будешь хныкать и просить у меня пощады. Полностью отдавшись думе, я не сразу понял, что к бару подошел клиент. когда я поднял глаза, признаться честно, я впал в ступор. передо мной собственной персоной стоял Вергилий, только глаза уже были повеселее и одет он был по-другому. дело шло к четырем утра.Я уже сомневаюсь в том, что ты лежишь там, связанный на диване.Мозг не хотел нормально работать, и на мгновение я запаниковал. Но прежде чем окончательно отдаться панике, мои мысли небрежно потревожили. —Парень, ты брата моего не видел? Ну, такой как я, только хмурый. Меня тут же осенило. В голову мигом ворвались воспоминания о твоих словах. У тебя же есть брат! ты не уточнял, близнец ли это, но судя по невообразимому сходству ваших лиц, так оно и есть. стеклянный от выпитого алкоголя взгляд вопросительно оглядел меня.задор в глазах твоего братишки так и искрился, казалось, что он блефует, мол не знает, где ты сейчас лежишь. однако такого просто напросто не может быть! Нас точно никто не видел… я уверен. однако, вместо того, чтобы начать наезжать на меня, он плюхнулся на стульчик и заказал виски. ну виски, так виски. Как подобает бармену, я одарил его рабочей улыбкой и спросил имя. —Данте. Вергилий и Данте… Прям как в «Божественной комедии», которую я некогда читал в юношеском возрасте. Это меня позабавило. Надо же, назвать своих детей так. Гениально. —Ищу тут брата своего… Поцапались из-за пустяка. хуйня хуйней. Пока твой глупый брат пьет виски, я думаю над тем, чтобы забавы ради пригласить его на нашу тайную встречу. Негоже разлучать братьев, а тем более близнецов! Да и к тому же, Данте не уступает тебе по миловидности. Хотя, честно признаться, ты, Вергилий, нравишься мне куда больше, чем твой беспокойный брат, который уже во всю травил анекдоты, будто бы забыл вовсе, зачем и для чего пришел сюда. Он недостоин называться твоим братом, но брат на то и родная кровинушка, мы же ему все простим? меня бы замучила совесть, если бы я не взял с нами Данте. Ведь существует закон, где сироток родственников разлучать нельзя. Схема та же, что и с тобой. напою Данте покрепче, а после потащу «отсыпаться» к тебе. Однако, думаю, что тащить в подвал смысла нет.Смена закончится через час, можно сразу отнести твоего брата в свой старый шевролет цвета вишни. Твой глупый брат напился больше, чем я себе это представлял. В бой шел уже третий стакан виски, вряд-ли у него будет столько денег, чтобы оплатить счёт. Но у меня ещё будет время осмотреть содержимое его карманов. В баре были лишь мы. Ты, я и твой весёлый брат, который рассказывал довольно забавные факты из вашей совместной жизни. Ты любишь черничное мороженое и кареглазых шатенок, а Данте любит тебя. Я поморщил нос, ставя бутылку дорогого горючего на свое законное место. Данте никак не мог видеть выражение омерзения на моем лице не только из-за того, что я стою к нему спиной, но и потому что тот уже во всю храпел свесив руки. Идиот, вывалил все свои проблемы на мои плечи. Теперь я понимаю, почему мне он с первого взгляда особо не понравился. Надеюсь я поменяю твоё отношение к кареглазым шатенкам, и сумею растопить сердце будучи вовсе не кареглазым и имея совсем не тёмный оттенок шоколадных волос. Закрыв смену, я зеваю и потираю красные глаза. Дело за малым. Беру Данте под руку, он оказался тяжелее тебя, но и это для меня не такая уж и весомая проблема. Чтобы не вызвать подозрений у окружающих, причитаю, пока довожу его тушу до машины. —Вот надо же было тебе так напиться! Хаха! Сейчас лучше не привлекать к себе лишнего внимания своими странными действиями. Я усаживаю его на заднее сиденье, достаю из бардачка верёвку, и как можно потуже связываю, уже не так ласково, чужие руки. Чтобы не орал, — хотя не думаю, что он будет в состоянии понять что либо, — я заклеиваю болтливый рот скотчем и откидываю серебристую макушку назад. Иду обратно, не хочу оставлять тебя одного надолго. Присвистывая, я поднимаю тебя на руки и быстрым шагом иду к выходу. Далее усаживаю рядом с близнецом. Увидя вас вместе спящих — моё сердце дрогнуло. Всё таки картина была наимилейшая. Мягко улыбаюсь и поправляю прядку на твоей растрепанной причёске. Закрыв все входы в бар, я смотрю на часы. Уже начинает светлеть. Стоит поторопиться. Залезаю в машину и поворачиваю ключ зажигания. До пункта назначения час, не более. Не будем терять времени, нам столько всего предстоит сделать! Частный дом сменялся другим. Мы проехали почти милю, а ландшафт не торопился меняться. Длинное кукурузное поле будто бы отказывалось заканчиваться, но вскоре на горизонте появились знакомые очертания моего родного дома. Он стоял в стороне, подальше от соседских. Я не любил соседей, ведь они могли мешать мне в моем хобби. Изредка поглядывая на заднее сидение, я наблюдал за твоим милым выражением лица. Было интересно, каким оно станет, когда колеса моей машины содрогнутся от ям на дороге? Как только я заехал на частную территорию, пришлось отвести взгляд. Уверен, ни одна дама бы не зашла сюда добровольно, потому что дом отличался от других своей старостью и ветхостью. Меня поглощало тягостное чувство одиночества, сжирало изнутри, тихо сводило с ума, и в конечном итоге — свела. Кто-то говорил, что психи не понимают, когда сошли с ума. Это бред. Я сразу понял, что не похож на других, как только посмотрел на трупик своей первой жертвы в раннем возрасте. Да, на работе я мог очаровать любого, но никто не осмеливался принимать меня с моими душевными травмами. Ты бы знал, как меня это выводит из себя. И в этот раз я тоже понимал, что не добьюсь тебя, будучи завернут в красивую обёртку. Это всего лишь бессмысленный фантик, Вергилий, я не виню тебя в том, что во мне ты видел только замену психолога. Просто лишь одна мысль об этом заставляет мою кровь вскипать. Хоть сейчас и раннее утро, однако до рассвета ещё не скоро. Никого из прохожих на улице не наблюдалось.Все спали в своих кроватках, ожидая звонка будильника, потому никто даже и не обратил внимание на мужчину, который тащил на себе одновременно двоих парней на плечах. Само собой разумеющееся — никто дома меня не ждал. Неудивительно. Хотя, думаю, с этого дня все-таки будут ждать. При одной лишь мысли о моем приходе они будут плакать и только сильнее вжиматься в угол комнаты. Да, Вергилий, я про тебя и твоего раздражающего братца. Лишь одна мысль о твоих будущих терзаниях заставляет давно сдохших бабочек в животе вновь вспорхнуть. Я чувствую, что эти насекомые вот вот прорвутся и вылетят из моего кишечника. Пока тащу твоё обмякшее тело по коридору к одной из двух спален, я мысленно прикидываю, как я свяжу тебя и что буду делать далее. Честно говоря, я не хочу ранить тебя. Твою мягкую, фарфоровую кожу… Но Данте не жаль. Все свои обиды, весь гнев, злобу — он прочувствует каждым нервом на своём теле. Из моего рта непроизвольно вырывается смешок, когда я окидываю взглядом твоего брата, лежащего рядом с тобой. Тусклый свет скрывает выражение лица, но я знаю, что в скором времени оно будет менять эмоции столько раз, сколько не испытывал за всю свою жизнь. Из этого дома никто не выйдет, а если и выйдет, то только вперёд ногами. Но я постараюсь оттянуть этот момент настолько, насколько это возможно. Одна маленькая кухня, санузел, две спальни и длинный коридор, что служит объединением всех комнат. Довольно простая планировка дома. Уверен, мы будем одной дружной семьёй! Учитывая, как мы все удивительно похожи. С пару десятков минут все спокойно, я даже успеваю приготовить вам завтрак. Скорее всего у вас дико разболится голова, потому я предусмотрительно достаю две таблетки от головы и ставлю рядом с стаканом воды. Через полчаса я начинаю скучать. Захожу в комнату из которой доносится тихое сопение, и понимаю, что каждому точно потребуется принять душ. Особенно Данте. Беру его на руки и тащу в ванную. Стягиваю с него кожаную куртку, бросаю на холодный кафель в душе и поливаю ледяной водой спящего гада. Сколько можно спать, сукин ты сын? Получилось так, что реакция была даже веселее, чем предполагалось. Данте закрывал свое лицо связанными руками, так отборно матерясь… Клянусь, Вергилий, я бы и не подумал бы о том, чтобы оторвать его паскудный язык, пока он сам не подвёл меня к этой идее. —Доброе утро, сученыш! Я улыбаюсь, видя его непонимающий взгляд. Он щурился и не мог понять, где он и кто перед ним. Я дал ему секунд пять на осознание, а как только голубые глаза расширились в осознании происходящего, вновь окатил холодной водичкой. —Стой! Прекрати! Хватит! — Словно резаный поросенок визжит твой брат. Ха-ха, услада для ушей, я лишь усиливаю напор воды и настойчивей поливаю уже итак насквозь промокшего парня. —Нажрался как свинья, облевал мне пассажирское сиденье, а теперь просишь прекратить? — Наигранно злюсь я, но про себя смеюсь, ведь всю поездку рот пассажира был заклеен скотчем. —Ладно, прости, я все возмещу! Просто выключи этот ебаный душ! — не унимается он. Вообще, холодный душ никому не помешает. —Не кричи, Верджи разбудишь. — Я отбрасываю душ и хватаюсь за длинные пепельные локоны. —Ты же не хочешь потревожить своего братика? Внимательно наблюдаю за реакцией дрожащего тела. Глаза непонимающе бегают по моему лицу, будто бы я говорю несвязную чушь. —Вергилий… Он тоже тут?! — Рассудок Данте заметно протрезвел, он хотел было подорваться с места, но удар поддых его мигом усмирил. —Блядь, что ты творишь… —Мычит, держась за живот. — Мне не столько нравятся непослушные парни, сколько нравится ломать их волю и тягу к жизни. Он смотрит непонимающе, тяжело дыша от недавнего удара в солнечное сплетение. —Больной ублюдок… — Данте не унимается, брыкается, кусается, но я не собираюсь ему проигрывать вовсе. Приходилось рассчитывать силу нанесения удара, чтобы не убить гада раньше времени. В ход идут ноги, я слышу как ломается его ребра под моими ударами. Я радуюсь, что предварительно закрыл дверь в ванную, чтобы ненароком не спугнуть тебя громкими криками брата. Вода, что стекала по водостоку резко окрасилась в красный. Парень больше не оказывал сопротивление. Лишь одно сиплое дыхание доносилось из его разбитых уст. —Ну вот, теперь толку от того, что я тебя помыл нет. —На последок пнув избитое тело, я снял с него остатки одежды и бросил в угол комнаты. На этот раз все прошло спокойно, ведь вода была тёплой.В разы теплее, чем в прошлый раз. Данте сморщился, когда вода попадала на избитые участки лица. Раны жгло горячей водой, но сил, чтобы шевелиться, я у него, судя по всему, отбил. Даже не обтерев вымытое тело, я понес Данте обратно.Ну как понес, сейчас мне нужно было только поддерживать, чтобы тот не свалился на пол. Приковать его к батареи не было слишком сложным заданием. Как только браслет щёлкнул, я похлопал Данте по плечу. —Будешь хорошо себя вести, может быть, я и дам тебе чистую одежду. А если вообще умничкой будешь, даже покормлю! Глаза Данте вспыхнули ненавистью, и это дало мне понять, что просто так он мне не дастся. Ведь с такой ненавистью на меня мог смотреть лишь тот, кто яро уверен в своём побеге. Как жаль, что не все мечты и цели сбываются. Такова жизнь. Я, вот, добрую часть детства мечтал быть хорошим человеком, а вышло вот как. Жизнь несправедлива, да, Вергилий? Я поворачиваю голову к тебе и вижу, как тебя трясёт от страха. Ты поджимаешь ноги к телу, твои связанные руки сжимают футболку, будто ища поддержки у ткани. Я встаю с корточек и подхожу к тебе. Ты отрицательно мотаешь головой в знак протеста. «Нет! Не приближайся!» — читается в твоих широких глазах. Запрокидываю тебя на плечо и под твои сладкие вопли иду в душную, после прошлого сеанса, ванную. Бережно сажу тебя в ванную, что стояла немного поодаль от душевой кабины. Хочу, чтобы тебе было удобнее. Ты трясешься, словно зайчонок, загнанный в угол. Твой пугливый взгляд зачаровывает меня, я поддаюсь гипнозу и чувствую, как в штанах начинает теснеть. Прости, Вергилий, милый, в моих планах не было… Боже. Я не хотел пугать тебя лишний раз, но я просто не могу себя сдержать. Твоя, рваная мною, одежда полетела следом за одеждой Данте. Хочется надеть на тебя что-то более открытое, ведь у тебя такая шикарная фигура. Невзначай провожу подушечками пальцев по твоей гладкой коже, что в одно мгновение покрывается мурашками. Хмыкаю, смотрю на тебя. Отводишь взгляд, кусаешь губу. Ты прекрасен абсолютно везде. От бегающих глаз, до дрожащих коленей. Я шарю рукой в полке возле ванной и нахожу целый тюбик с клубничной смазкой. Подойдя к тебе, я откладываю бутылек в сторону, касаюсь твоей горячей шеи. Жмуришь глаза. Боишься. Бояться не стоит, я сделаю так, чтобы ты захотел меня сам. —Не надо. — Шепчешь ты, отворачивая голову. Мне нравится эта твоя черта недотроги. Не могу сдержаться, цепляю пальцами твои серебристые волосы и притягиваю за поцелуем. Ты мычишь, пытаешься вырваться, но я не отпущу тебя, пока не получу того, что хочу. Надавливаю на челюсть, заставляю тебя принять мой язык к себе в рот. Интересно, осмелишься ли ты укусить меня? А то, что меня интересует больше всего, целовался ли ты когда нибудь вообще? То как ты сжимаешься меня забавит, но я беру все под свой контроль и прижимаю тебя за затылок к себе. Конечно, нам неудобно, нас разделяет бортик ванной. Потому, я снимаю с себя верх и залезаю к тебе, не разрывая физического контакта. Лапаю тебя абсолютно везде, хочется потрогать все. Твои бедра, талию, грудь, икры, шею, щиколотки. Раздвигаю твои ноги, своей резкостью заставляю взвизгнуть. Лишь одна мысль о том, что Данте хорошо и чётко слышит каждый стон, от своего любимого брата, заставляет член в штанах дернуться, а улыбку расползтись по лицу. —Не сдерживайся, Верджи, пусть весь дом слышит как ты стонешь. — связанные руки утыкаются в мою грудь, но это мне не мешает припасть губами к тонкой кожице на твоей шее. Вывожу дорожки из поцелуев вдоль, а затем резким движением языка вылизываю до подбородка. Не ври себе, Вергилий, тебе тоже нравится, иначе бы твой член не был в полу эрогенным. Тебе нравилось чувствовать на себе чужой мокрый язык, жадные прикосновения и другие проворные ласки. Они заставляли тебя извиваться подо мной, хныкать и выгибать довольно гибкую спинку. Руки шарили по груди, массировали, непринуждённо оттягивая соски. Спускаюсь ниже, к паху, задеваю головку пениса. —Тебе когда-нибудь делали приятно? В ответ тишина. Не хочешь отвечать. Ну, секс обычно сближает. Может быть ты поведаешь мне тайну… Когда-нибудь. Обхватываю рукой ствол, пальцами ласково массируя пульсирующую головку. Слышу глухое мычание из-под скрепленных между собой рук. — Говорю же, не сдерживайся. — Хмурю брови, пока только предупреждаю и заламываю руки своей свободной рукой к верху. Пока у второй руки, что ласкала плоть, нарастал более резкий темп. Не рискуя получить больше Данте, ты все-таки можешь смириться с судьбой и громко выдыхаешь, когда я начинаю массировать яички. —Тут приятно, правда? — Отпускаю твои руки и переключаюсь на грудь. Такая мягкая, ни в чем не уступает женской. Замечаю каким помутненным становится твой взгляд. Я и правда попал в точку, когда говорил, что ты будешь умолять. Какую бы ты недотрогу из себя не строил, я всегда найду способ превратить тебя в шлюховатую суку. Ты достигаешь пика с громким стоном, кончив мне в ладонь. Белая полупрозрачная жидкость стекала по недавно порезанной ладони, как раз из-за тебя, Вергилий. Представляю Данте в данный момент, хочется смеяться ему в лицо. Его любимый братик раздвигает ножки не перед ним. Стонет не ему в ухо, прогибается не под его телом. Самодовольная улыбка не сходила с лица, когда ты пытался придти в себя после яркого оргазма. —Ну, что? Теперь моя очередь получать удовольствие, не так ли? Хлопаю тебя по бедру, приводя в чувства. Достаю отложенный ранее лубрикант и наливаю на пальцы. Делаешь резкий вдох, когда я провожу холодными пальцами по твоему отверстию. —Не надо… — Опять начинаешь ты. Мне это перестаёт нравиться, я начинаю злиться. Резко вставляю сразу два пальца, прости Вергилий, но по другому я не могу. Конечно же, ты вскрикиваешь, пытаешься вырваться. Но стальная хватка на бёдрах не даёт тебе избежать своей участи. —Расслабься, тебе нужно только потерпеть. — Успокаиваю я, утыкаясь носом в изгиб твоей шеи. Ты хнычешь, когда пальцы внутри тебя двигаются с большим напором. Руки вновь машинально утыкаются в мою грудь. Раздвигаю ноги пошире, чтобы без проблем добавить третий палец. Ты щуришь глаза, всем видом показывая, что тебе неприятно. Но это все до поры до времени. У меня имеется опыт в сексе с мужчинами, поэтому я умело нащупываю нужную точку. Выгибаешься, пытаешься свести ноги, ведь тебя пугает неизвестность сладкого чувства внутри. С хлюпающим звуком я вытаскиваю пальцы из разработанного отверстия и расстегиваю ширинку на своих штанах. Мне пришлось истратить добрую половину смазки, чтобы тебе было не так больно встречать свой первый раз. Надеюсь ты оценишь моё милосердие. Чувствуя меня внутри, ты вскрикиваешь, молишь, чтобы я не входил дальше. Почему? Я думал, мы договорились. Не обламывай меня, когда я уже почти на пике. Обиженно дую губы, но для кого? Ты со слезами на глазах смотришь куда-то в сторону, совсем не на меня. Почему? Несильно сдавливаю твою шею от обиды, заставляю смотреть на себя. Ты выполняешь мою немую просьбу, устанавливаешь возбуждающий зрительный контакт. Сейчас, в этой комнате, я слышу только непрерывные удары размашистых толчков и твой голос. Ты все-таки отставляешь сопротивление, отдаваясь в мои руки. Спустя секунду понимаю, что твоя голова больно бьётся о керамический бортик ванной. Но какое до этого может быть дело, если боль доставляю я? Прочувствуй телом, разумом, духом насколько велика моя обида. Глубоко дышишь, прерываясь на крики от того, что я резко проезжаюсь по простате. Я рад одному, я был твоим первым. Ведь быть настолько узким было… Блять, незаконно. Откидываю голову, шумно выдыхая от экстаза. —Ты ведь не против, если я кончу внутрь? Я не разберу твоего невнятного ответа, но приму его за согласие. С особой резкостью, на последок, толкаюсь последние два раза, посильнее впиваясь в бледные бедра, и кончаю внутрь. Не хочу выходить, в тебе очень тепло… Хочется пролежать так до конца своих дней. Только ты и я. А ещё изголодавшийся труп твоего брата в соседней комнате. Вот почему людям нужно так много, чтобы поддерживать жизнь? Несправедливо. Отпускаю твою шейку.Ты, словно рыбка на суше, жадно хватаешь ртом воздух. Нежно улыбаюсь этой картине и устало выдыхаю. Ну да, Неро, рано или поздно даже все самое хорошее заканчивается. Нехотя выхожу из обмякшего тела Наблюдаю, как из тебя следом вытекает сгустками сперма. Сейчас я испытываю лишь гордость за то, что смог подарить тебе такой яркий первый раз. Осталось только помыть и накормить тебя. Уже вторые сутки я не сплю, пора бы и мне отдохнуть от дел и работы. Ласково обтираю дрожащего тебя полотенцем. Ты не смотришь на меня, прячешь взгляд. Но это пока. Надеваю на тебя лишь трусы, на плечи вешаю сухое полотенце, чтобы, не дай бог, ты не простудился. Целую в лоб и помогаю встать на пол. Я не знаю, что творится в твоей голове, и по какой причине ты больше не проявляешь попытки высвободиться, но я всегда держу ухо в остро, и если что, заточка всегда под рукой. Эх, Вергилий… Не понимаю я вас — ребят. Пока тебя любят, оберегают и желают только лучшего, вы желаете сбежать. Разве можно требовать чего-то более, чем заботы и поддержки? Ведь по сути ты весь мой и принадлежишь лишь одному мне. Я аккуратно разжимаю твоё плечо и ты моментально падаешь в ноги к своему брату. В следующий же миг ты следом был прикован к батарее. Вот, уже сверкало. Думаю, пора вас накормить. У меня не так много ингредиентов, потому что мои питомцы не живут так долго, а я сам редко питаюсь дома. Однако, упаковка сладких кукурузных хлопьев всегда лежала в правом верхнем углу шкафа. Я по-быстрому насыпал в две миски хлопья и налил холодного молока. Думаю, не стоит садить вас за один стол, потому что так просто вы сидеть точно не будете. Особенно этот выскочка Данте. Хотя, если подумать… Данте может сидеть на цепи и дальше, а вот ты, Верджи, любимый, будешь завтракать со мной! Захожу в комнату и застаю их прижимающихся друг к другу. Нелепость. Обвожу их лица недовольным взглядом и ставлю напротив Данте его незаслуженную пищу, попутно освобождая тебя из оков. Я отцепил твои руки от батареи, но отпускать… и в голову не приходило. Как заключённый ты сидел передо мной и молча пытался проглотить еду. Не понимаю, зачем же ты давишься этим завтраком? Для чего ты заставляешь себя глотать это? Я же вижу, тебе не нравится! Или ты не хочешь меня обижать? Мне было далеко не до Данте, который отказался есть вовсе. Мои глаза были прикованы лишь к тебе. Твоё раннее хмурое лицо теперь вовсе стало как кукольное. Оно ничего не выражало. Я утопал в тебе, голубоглазка.Глубокий океан окутывал меня, и возможно, я бы был и не против утонуть там… В твоей душе. Но ещё никогда я не отдавал себя всего своей жертве полностью. Твои дрожащие руки еле тянулись ко рту, чтобы поднести ложку к мягким губам и проглотить содержимое. Каким бы красивым не было твоё личико, мне это наскучило. Зеваю… Все же, не спать двое суток — даёт свои плоды. До следующей смены ещё несколько часов, потому, думаю, можно и вздремнуть чуток. Не дав тебе времени впихнуть остатки, я схватил тебя за руку и потащил в спальню. По твоим глазам уже было понятно — ты напуган. А ведь ранее ты смело показывал, что тебе нет дела до всех, хах. Какой же ты все-таки забавный и милый. Я знаю, что ты не осмелишься сбежать или прикончить меня во сне, но для пущего спокойствия, я завязал твои конечности верёвкой. Думаю, теперь можно и поспать. Жёсткая кровать никогда не была моим любимым местом дома, однако, если это означало, что я буду обнимать тебя, как плюшевого зайца, то так я даже за. Присев на кровать, я потянул тебя за собой и лёг на матрас. Обхватив тебя сзади и прижав к себе, я начинаю закрывать глаза. Я знаю, что это было беспечно с моей стороны так просто уснуть рядом с жертвой, но честно говоря, мне уже нечего терять. У меня нет никаких близких, ни родственников, ни друзей. Черт, даже собаки нет. В моей жизни нет смысла, как и в твоей, а ведь тебе только исполнилось восемнадцать. Думаю об этом и мне становится не по себе. Честно сказать, будет жаль, если она вот так оборвется. Иначе как я буду снимать стресс после работы, чтобы не прогнить от одиночества окончательно. Вскоре, я перестал слышать свои мысли и полностью погрузился в страну сновидений. Не прошло и часа моего отдыха, как до нас начал доноситься мерзкий шёпот твоего брата. —Вергилий… Вергилий! Какое бесячее насекомое начало жужжать над моим ухом? Я даже не стал открывать глаза, потому что мне было так приятно и спокойно обнимать тебя, как подушку. Я просто продолжал лежать, всеми силами пытаясь игнорировать противный громкий шёпот Данте. Твой брат такой мерзкий, боже… Хотя, если я все же его приручу, возможно, он даже начнёт мне симпатизировать. Но не переживай, Верджи! Нарочно вызывать ревность у тебя, моей крошки, я не стану. Всё же, моё сердце принадлежит лишь тебе. Даже, если только пока. А этот выбешивающий шёпот ещё продолжается. Когда он уже сдастся? Я был уверен, что ты не осмелишься выпутаться из моих объятий, но, к моему большому разочарованию, ты начал двигаться. Аккуратно, еле ощутимо, ты отпрянул от моей груди и уже хотел ползти дальше к краю, но я не позволю. Я резким движением притянул тебя к себе обратно, что заставило тебя дернуться от неожиданности. Я ощущал, как ты сжался от страха, мне нравится. Ты не глупый парень, Вергилий, сразу учишься на своих ошибках, поэтому наказывать я тебя не стану. Однако, твой надоедливый близнец… Я не смог сдержаться и все-таки встал с кровати. Все моё тело ещё ощущало твоё тепло, но в тот же миг это чувство исчезло. Стало так холодно…я даже пожалел, что встал с нагретого места. Данте заплатит за то, что помешал нашему сну. Даже одного косого взгляда в мою сторону хватает, чтоб кровь кипятилась в жилах.Боже, он меня так раздражает.Его надоедливый болтливый рот застыл в немом шоке.А ведь ещё пару секунд назад он так уверенно звал тебя по имени.И куда же делась его уверенность? Пока ты лежишь в страхе, даже не сдвинувшись с места, он во всю начал кричать, чтобы я отошёл от него.Бедный, настолько наивен, что не понимает простого? Как только я подошёл ближе, он сразу съежился.Не поможет.Ведь мой пинок в разы крепче, чем его «защита».Эти руки ни за что не прикроют бок.Потому, как только острая боль сбоку вышибла его из реальности, он сразу скорчился, как червяк на полу.Но меня это не удовлетворит.Этот отморозок нарушил мой ебаный тихий час.Я итак не могу спать ночью, как все обычные, блять, люди.Так ещё и эта сука мне решила помешать? Схватив его за пепельные волосы, я поднял его голову с пола. Блядский дегенерат.У меня такое отвращение к его, никак не похожему на твое, лицу, ты не представляешь… Хотя сейчас можешь увидеть в полной мере. Сразу, с новой силой, я ткнул его в плитку холодного пола.Я просто не мог себя сдержать, что-то щёлкнуло в моей голове и я не мог остановиться.Каждый новый удар происходил с ещё большей жестокостью и гневом.Однако, он не издал ни одного звука.Неужели гордость не позволила, хах? Я не сраный импотент, мне не нужны стоны этой бляди.Я и без них могу возбудиться лишь взглянув на это разбитое личико.Рот весь в крови, зубы смешались с цветом рта.Казалось, будто у него и вовсе их нет и там лишь десна.Его рот выглядел таким мягким и приятным местом.Я не смог себя сдержать.Слюни, смешавшиеся с кровью, капали из его рта, что ещё больше возбудил мой интерес.Пока он лежал в полуосознанном состоянии, я резко расстегнул ширинку и поднес его лицо к моему паху.Сняв с себя быстро боксеры, я повел между этих мягких губ своим членом.Это место было таким влажным.После стольких ударов, Данте не мог уже держать рот закрытым, поэтому я легко вошёл.На удивление, его рот принял мой член легко.С таким чвокающим звуком мой ствол погрузился в эту липкую, мокрую среду.Было очень приятно, но немного тяжело ещё и при этом параллельно придерживать его челюсть, потому что закрыть ее он полностью не мог.Бедняжка, так устал кричать твоего имя! Я просто решил дать его рту отдохнуть, хорошенько трахнув его.Каждый раз, с сильным толчком, мой член все глубже заходил прямо в глотку. Буду честен, если он сейчас задохнется, я и глазом не поведу.Его помутневшие глаза и сопли из носа так смешно выглядели, что даже заставили меня невольно хмыкнуть.Конечно, у меня был страх, что обладатель этих острых зубок вернёт себе сознание и резко откусит мне член, но это лишь больше раззадорило меня.Если у меня было не так много времени, то мне просто нужно быстрее с этим покончить, верно? Я покрепче схватил его за шею и волосы, начав ещё быстрее двигать голову Данте из стороны в сторону.Пока издавались хлюпающие звуки и стекала кровь из рта, я уже был на пределе.У меня ещё хватило совести задуматься, в рот или на лицо? Но не успел я дойти до решения, как случайно спустил ему все в глотку! Посмотрев на это измученное лицо, будто я совершил глубочайшую ошибку, я поскорее вытащил свой член из его рта.Пока я рассматривал, как мой друг окрасился в ярко красный цвет, я не заметил, как отпустил голову Данте и он с грохотом обратно упал на кафель.Ну, хотяб в чем-то он хорош! А мне пора вытереть свой член от этой склизкой жижи. Надеюсь, что ты, мой милый Вергилий, не слышал, как я тут тебе грязно изменял.Иначе, я боюсь, что твои слезы возбудят меня лишь больше, и поступлю с тобой так же, как и с Данте минутой ранее. Как жаль, что мы так и не смогли поспать вместе. Мне остаётся только принять душ и выходить на работу. Перед тем как выйти из дома, я все-таки пристегиваю тебя к кровати, на всякий случай.Вдруг ты решишь воспользоваться шансом. Ты смотришь на меня так жалобно, в моих мыслишках невольно проскакивает шальная мысль о том, чтобы забить хер на работу и остаться тут с тобой, на этой кровати. Закрываю дверь на замок и оставляю вас наедине в мраке большого дома. . Знаешь, Вергилий, меня удивляет твое рвение угодить мне. Если первые пару дней ты не давал себя даже поцеловать, то сейчас ты действительно настойчив. Целуешь неумело, совсем как мальчишка, которым ты и являешься, но это совсем не отталкивает. А даже наоборот. Мы целуемся на глазах Данте. Твой брат внимательно смотрит на то, как ты с причмокивающим звуком нехотя отстраняешься от моих губ, томно выдыхая, чувствуя мои грубые прикосновения к твоим бёдрам. Я знаю, ты влюблен в меня, вижу по твоим глазам. Даже когда ты говоришь мне нет, все равно через время просишь больше. Язык тела намного честнее нашего обычного. Ты мягко постанываешь, пошире раздвигаешь свои ножки, гибко выгибаешь спинку. Желания твои для меня закон. Кажется, Данте даже не против понаблюдать за нами. Он так внимательно смотрит на нас… Нет, лишь на тебя, Вергилий. Этот подонок возбуждается лишь от одного твоего беспомощного и желанного тела. Пока ты в сладком астрале ловишь кайф, я не запрещаю себе пустить шуточку в адрес твоего брата. Его сосредоточенное лицо вмиг размылось в растерянности… Меня это так позабавило! Я ведь даже подумал, что ненароком разрушил чей то тайный план. Больше не смотря на Данте, я переключаю свой взгляд на тебя. Бесстыдно пускаешь слюни, и я думаю, что нам уже пора заканчивать. Громкие стоны мешаются с противным лязгом цепей. «Final espectacular, Virgil.» . Решаю сжалиться над твоим братом в знак благодарности за наши с тобой тёплые моменты. Кисти его юношеских рук стёрлись до мяса, я помню как он рвался убить меня, когда я вставил в тебя. Помню его проклятия, помню как он плевался кровью, но все продолжал язвить… Помню. Но время проходит и обиды прощаются. Я слишком люблю тебя, чтобы быть жестоким по отношению к твоему брату. Да и ты просил быть с ним помягче. Мне нравится, что ты больше не просишь меня отпустить вас. Теперь твой брат больше не будет стирать свои руки в мясо, на их место становится лодыжка. Но я предупредил его, испытывать судьбу не стоит. В следующий раз я сломаю не только ноги. . Мне кажется, Вергилий, я полюбил тебя по настоящему, и как вижу, ты меня вдвойне. Ты начал смеяться с моих шуток. Тебе очень идёт эта улыбка. Хочу, чтобы она была чаще на твоём лице. Почему я не повстречал тебя раньше? А… Вспомнил почему. Не суть важна, я чувствую, как влюбляюсь в тебя с каждым мигом все больше и больше. Мы спим вместе, кушаем, принимаем ванную и… Я бы хотел погулять с тобой хоть разок. Жаль, что с кандалами дальше порога не уйдёшь, правда? . В последнее время ты начал частенько общаться со своим братцем. Я избавил его от ручных оков, но он все ещё ведёт себя как неблагодарный сукин сын. А ты вместо того, чтобы как следует благодарить меня, жмёшься к этому ублюдку. Нет, дело не пойдёт. Мы выйдем на прогулку, сегодня же. Понимаешь, что что-то не так, ещё мгновение назад тебя удерживала длинная, охватывающая весь дом, цепь… Одариваешь меня обеспокоенным взглядом. Не можешь поверить своим глазам, ищешь подвох. Мне даже показалось, что тебе это не шибко понравилось. Даю тебе хорошие вещи, да потеплее, и мы выходим на улицу. Ты выглядишь так счастливо, ведь не был на улице целую вечность. Вдыхаешь поглубже свежий воздух и удовлетворенно смотришь на меня. Мы отходим подальше, к полю. Острые веточки ельника неприятно щекотят руки, но мы шагаем дальше. Останавливаешься, но не поворачиваешь и головы. — А как же Данте? — Смотришь на меня с некой обидой, меня это не на шутку задевает, Вергилий. Я сделал тебе подарок, парень, почему ты опять начинаешь говорить о нем? Я думал, мы любим друг друга. — Зачем нам Данте? — Довольно очевидный вопрос, на который есть очевидный ответ. Он нам не нужен. Нам никто не нужен, Вергилий. Я люблю тебя, а ты любишь меня. Твои мечты — мои мечты, никто не должен стоять у нас на пути. Почему ты задаешь такие странные вопросы, будто твой брат значит для тебя намного больше, чем я? — Я хочу быть с Данте. — Робко бросаешь ты слова, их подхватывает попутный ветер и плавно несёт ко мне. Не верю ушам своим. Ты предпочитаешь его вместо меня? Хах. Быть не может. Я больше ничего не говорю, и даже ничего не слышу. В голове проносятся три проклятых слова «Я хочу Данте». Не меня… Не меня! Бросаюсь на тебя, падаешь на колючий кустарник, взвизгнув от неожиданности. Говорю тебе многое, очень обидное и резкое. Но я больше не могу это контролировать. Оно рвётся из меня, из моего живота, стая злых мотыльков врезаются в твои чувственные ушки. Ты все так же пытаешься вырваться, как в первый день нашего знакомства, и я понимаю, что ты не хочешь меня. Закрываешься ладошками, дергаешь ногами, но я непреклонен. Моё сердце разбито на миллионы тысяч частиц, но я все также продолжаю любить тебя… И хочу чтобы ты так же любил меня, даже если мне придётся по приходу убить и твой источник любви. Твоего брата. Срываю с тебя свитерок, который скрывал всю твою неземную красоту. Сегодня мы обходимся без нежностей. Кусаю за шею, зализываю ранки и снова кусаю, но уже с особой силой. Чувствую металлический вкус на языке. Будоражит, чувствую, как тело начинает поддергиваться от навалившего экстаза. Ты плачешь… А ведь пару минут назад ты был самым счастливым человеком, которого я когда либо видел. Не знаешь куда деть руки, и я тебе с этим помогаю. Теперь ты обхватываешь мою шею и я позволяю себе немного приласкать тебя, целую в губы, глубоко, настойчиво трахая твой рот языком. Вижу как твоё тело покрывается мурашками от холода, чувствую, как больно впиваются в твою спину колючки. Но это ничто, по сравнению с той болью, которую ты мне причинил своей ложью. А я ведь думал, что мы счастливы. Видимо, я опять поспешил с выводами. Оглаживаю выступающие ребра на твоём исхудавшем теле. Я не часто кормил тебя, чтобы ослабить, не хотел, чтобы у тебя были хоть какие то шансы на побег. Сделал тебя в разы слабее себя. Да, веду себя как подлый трус, но что я мог ещё придумать? Спускаю твои джинсы, а под конец и вовсе срываю их с тебя. Просишь меня остановиться, не делать этого тут.Холодно. Стыдно. Больно. Боишься быть слишком громким? Не волнуйся, в радиусе километра тут никого нет. Возможно. Переворачиваю на живот, приказываю приподнять таз. Беспрекословно выполняешь, хороший мальчик, хныкаешь в рукав теплой кофты. Входить в ещё не разработанного тебя один из вида садомазохизма. Неосознанно засматриваюсь на твоё тело, после чего до ушей доносится короткий вскрик и звонкий шлепок. Воу, это так приятно. Поглаживаю покрасневшее место удара, ласково проводя холодными пальцами по нежной коже. Интересно наблюдать за тем, как ты сжимаешься, когда я провожу членом вдоль твоего отверстия. Прижимаюсь плотнее, шепчу на ухо так, чтобы ты все чётко уловил. —Я люблю тебя, Верджи. Игнорируешь. Как всегда. Ты ни разу не ответил на моё чистосердечное признание в любви. Вечно смущённо отводил взгляд и переводил тему. Надоело. Обида вновь овладевает мной, заграждая путь наслаждению, и я резко толкаюсь на половину. Активно двигаю бёдрами, вбиваясь в тебя с соответствующим звуком. Ты моя пассия, Вергилий, избранник, это не принципиально. Я просто хочу, чтобы ты был моим. От болезненного, плотно сжимающего меня, наслаждения я закатываю глаза и набираю скорость. Твои крики заводят меня намного больше, чем что либо. Только хочу я, чтобы ты кричал именно о том, как любишь меня. —А ты? А ты меня любишь, Вергилий? Ничего не могу с собой поделать, ты очень вкусный, лакомый кусочек. Я уже подумываю о том, что могу быть людоедом… С тобой можно усомниться даже в самом себе. Рыдаешь, кричишь что-то невнятное… Еле как слышу в этих воплях только одно слово, но слово «хватит» — это не то, чего я от тебя добивался все эти дни. —Ты меня любишь? Любишь? — Не выдерживаю злости и вдавливаю тебя в землю. Трахаю так, будто ты и не человек. Будто ты кукла. Не живая, и сейчас не плачешь вовсе. Но ты жив сейчас, как никогда. Я прошу тебя Вергилий… Всего три слова. Я тебя люблю. Так и ты меня люби, черт возьми! Комкаешь землю руками, пытаешься вырваться, не даёшь себе сгинуть, борешься за жизнь. Тебе ничего не остаётся, как принять свою любовь ко мне. — Люблю. Я люблю тебя, Неро! Очень. — Выдаешь ты, а я будто заново родился… Отпускаю твой затылок, обнимаю за талию, прижимаясь к спине, и целую загривок. — Я знал, Верджи… Я знал, что я тебе не безразличен. Ты особенный. Я знал, что у нас все получится. С громким выдохом в шею я спускаю внутрь. Даю нам отдышаться и выхожу из твоего обмякшего тела. Ты больше не плачешь, падаешь на бок и поджимаешь под себя ноги. —Люблю… Последнее что ты говоришь, перед тем как я подхватываю тебя на руки и несу уставшего домой. Смотрю на предосенние пейзажи, пока иду к выходу из поля. Знаешь, это все так странно. Учитывая, что все они не доживали даже и двух дней. Еще более странно то, что я все ещё не грохнул твоего брата, лишь бы ты не плакал. Однако, ты прости уж, больше я терпеть не намерен.Конечно, все приходит вовремя к тому, кто умеет ждать. Но ждать пока сдохнет Данте… я больше сил не имею. У тебя на уме один Данте, я боюсь не успеть заполнить все твои мысли лишь мной. Этот Данте. Данте. Данте. Данте. Болтаешь только о нем и лишь о нем. Мы вошли в дом и я сразу же отнёс тебя в нашу комнату. Не могу понять, почему так отвратительно тихо? Обычно этот сопляк начинает орать, беситься и рваться на меня с кулаками, а тут… Сейчас он и слова не скажет. Было бы разумнее, будь я как и всегда — настороже, но из-за того, что мой разум так привык к его вечным угрозам, даже и позабыл, что он может их осуществить. Подойдя, как я думал, к спящему Данте ближе с намерением пнуть под дых, в самый последний момент краем глаз заметил осколки от разбитого кафеля на полу. Что ж, я предполагал, что такое рано или поздно может случиться, но это было неожиданно. Острое лезвие вонзилось мне в ногу. Данте был как никогда яростен. В его глазах читалась всемирная злоба. Я сломал его жизнь и разбил сердце. Он обещал, что мне будет плохо, видимо не врал. Я был действительно напуган и действовал радикально. Мне пришлось это сделать. Когда он поспешил нанести следующий удар, я схватил его за кисть. Мне не стоило больших усилий повалить его на спину и начать душить. Думал, что он сразу ослабнет, но следующий осколок лишил меня зрения на правый глаз. Обзор залился алой кровью, стекавшей с глаза по щеке. Невыносимая боль была постепенной. С каждой секундой она все больше и больше обжигала моё веко. —Сука, ебанная тварь! Закрыв истекающий кровью глаз ладонью, чтобы притупить боль, я заметил, что этот сукин сын улыбается своей кровавой улыбочкой. Не веря своему единственному целому глазу, я нанёс ему красивый ластхит, прыснув одним из осколков по горлу. Знаешь, он выглядит в разы симпатичней, когда захлебывается кровью. Пока Данте хватается за горло в попытках остановить кровоток, я отбросил чёртов кусок кафеля в сторону. У меня даже и в мыслях не было того, что ты можешь предать меня, Вергилий. Верно? В ином случае будет очень плохо. Ты сделаешь мне больно не только словами. Когда тело твоего брата перестало биться в конвульсиях, я встал с него. Надо будет смыть с себя эту кровь и гадкое напряжение. Я ещё никогда так не был напуган, ведь явно потерял контроль над ситуацией, по приходу заметив, как ты уже обнимаешь неживое тело братца. Снова плачешь. Как можно быть настолько примитивным созданием. Неужели так сложно понять свою блядскую ошибку? Почему ты просто не можешь стать моей куколкой? Выполнять мои просьбы. Все, чего я прошу — твоей любви. Неужели так сложно меня полюбить? Я боюсь, что не сдержусь и ты закончишь так Данте. Верг, мне нужно остудить свой пыл. Если я обниму тебя и произнесу три заветных слова, ты ответишь мне взаимностью? Уверен, это успокоит меня и развеет мои обиды. Но опять же, все внимание сейчас уделено лишь Данте. Даже сейчас ты не можешь посмотреть на меня. Меня — твоему возлюбленному! Какого черта? Даже сейчас он важнее всех? Он умер, тупая сука! Я тут жертва. Мне выкололи глаз! Мне так противно от того, как его имя доносится из твоих уст. Возможно, мне и правда стоит тебе сейчас посочувствовать. Мне жаль, Верджи. Ну же, обними меня, прости… Подойдя ближе и аккуратно обняв сзади, я пытался таким образом утешить тебя. Конечно, сидеть в обнимку с убийцей твоего брата не то, чего ты сейчас хочешь в первую очередь. Но я просто хочу создать видимость, что кто-то рядом. Даже, если этот «кто-то» — я. Я не успел схватить тебя покрепче, как тот же осколок снова воткнулся мне в глаз. Блять, да вы ебанутые братья, тот же глаз, прямо, сука, в яблочко! Глаз точно ослеп, его не спасти! Прости за то, что рефлекторно нанёс удар. Ты был настолько слаб, что с лёгкостью отлетел к батарее. Тихо шикнув, я представил, как больно пришлось твоему затылку. — Прошу, прости меня, дорогой. — С каждым шагом я сокращаю дистанцию между нами. — Жаль, что для меня на первом месте всегда был я, а не ты. —Замечаю, как ты отползаешь подальше, снова подальше от меня. Будто ничего между нами и быть не могло. Раздражает. — Мне ничего не стоило убить тебя прямо здесь и забрать твой глаз в качестве компенсации. Вырезать на живую, не забыв после этого скормить его тебе. А лучше съем сам. Довольно заезженная тема. Слыхал когда нибудь? Говорят, что феномен каннибализма высшая форма человеческой любви. Может так мне показать свою любовь к тебе? Раз этого тебе мало? Мотаешь головой, ошарашено смотришь на меня как на психопата. Да, может я и ненормальный. Но ты должен понять, как больно мне было, когда ты так подло предал меня. Тебе больше некуда прятаться, за спиной тупик. — Я правда думал, что мы новые Адам и Ева. Когда твоё ранее крепкое и молодое тело стало чахнуть от вечного пребывания дома, я ещё мог смириться. Меня даже заводили рельефы твоих рёбер. Твоя тонкая и красивая шея, глаза и лицо твоё, вечно хмурое. Мне все так это нравилось, но знаешь что мне нравится сейчас ещё больше? То, как эта твоя тонкая шея ломается от моих крепких рук, и глаза твои, когда-то ещё такие сверкающие радостью от прогулки, сейчас блекло роняют слезы. Мне не было больно, когда ты вцепился железной хваткой в мои руки своими коготками.Я был так сосредоточен на этом ощущении кайфа пока душил тебя, что совсем растерял поток времени и забылся. Ведь сегодня мой последний день как работника бара! Я оплошал. Я слишком много внимания уделял вам, что совсем позабыл о работе. Ха-ха! И сейчас то, что я променял работу на вас будет попросту бессмысленным. Ведь теперь у меня ничего не останется.Ни ты, ни твой ущербный братишка, ни даже эта блядская работа. Я действительно лишь букашка в этом огромном мире. «Этот Неро ничего не стоит, чтобы спокойно пребывать в таком огромном мире!». Я реально нереально ненавижу себя. Потому что даже не смог сохранить жизнь своей первой и единственной любви. Ты перестал брыкаться, перестал лить слезы, ты вообще перестал быть живым. Прости, прошу.Нет… Серьезно, прости! Я не хотел до этого доводить… Я…я не хотел… Я не знаю, я серьезно не знаю, как так вышло?! Мои руки переместились с твоей шеи на свой рот. Я закрыл его, чтобы не зарыдать как девчонка. Впервые за столько лет я пролил слезы. Мне нужно сдаться. Это не может дальше продолжаться. Я не хочу губить чужие жизни, пытаясь заполнить дыру в своей. Возможно, если бы я тогда вел себя как все обычные дети, моя мать не бросила меня. И тогда, возможно, я бы встретил тебя снова, при других обстоятельствах, уже как парня, гуляющего со своим братом в парке, празднующих свое совершеннолетие. И тогда, возможно, мы бы даже подружились, а если ещё больше помечтать, стали бы самой настоящей парой. Полной любви, радости и счастья… Я бы сдружился с твоим странным братом, и это «настоящее» никогда бы не существовало. Единственное, что я сейчас могу сделать, чтобы искупить свои грехи, это пустить себе пулю в висок. Но… Это слишком лёгкая смерть для меня. Будет лучше, если я сдамся. Да. Я не мог придумать ничего лучше, чем поехать в ближайший полицейский участок под весёлый джаз в своей изредка барахлящей магнитоле. Рассказать все, что я делал на протяжении всех этих лет не было чем-то сложным. Было сложнее доказать свою виновность ленивым жиртрестам, что сидят в этом участке. Я кричал, что действительно убил всех этих таинственно пропавших девушек и двух юношей, которые на данный момент лежали у меня дома. Меня начало неимоверно трясти от злости, когда меня начали выпроваживать с советом лечить свою больную голову. Но стоило мне выхватить ствол из кобуры шерифа, как меня тут же прижали к стене. Будто бы я начал сопротивляться. Мне так жаль, Верджи. Мне просто отвратительно от самого себя. Надеюсь когда-нибудь, ты сможешь простить меня, если прочитаешь это письмо на больничной койке. Я был так рад от счастья, когда мне сказали, что один из вас выжил. И я точно знал, что выжил именно ты. Слава Богу, что я не удосужился тогда проверить твой пульс. Иначе бы довёл содеянное до конца. Прости меня и прощай. La muerte puede ser la mejor oportunidad de tu vida, Vergil . Я не плакал, когда был осведомлён, что Данте не смогли спасти. Он умер до того, как приехали копы. Его тело уже остывало в моих руках. Именно тогда я пролил свои последние слезы. Я так думал. Но когда мне отдали это письмо через пару недель после стабилизации моего состояния, я понял, что ошибался. Так громко я не плакал никогда. Так громко я не плакал, когда гроб, внутри которого был мой младший брат, погружали в землю. Дрожащими руками я отбрасываю тяжёлое, но такое легкое письмо, что оно плавно спускается и ложится на пол. Меня бьёт дрожь, я задыхаюсь от нахлынувших воспоминаний. Я вижу как раз за разом он убивает Данте. Я чувствую его прикосновения по всему своему телу, сколько бы я раз не натирал своё тело до кровоподтёков, я ни на секунду не прекращаю осязать его касания на своей шее. Заметно похудел, буквально тонул в своей одежде, одежде младшего братишки. Он не должен был писать мне, я не должен был знать о его смерти. С каждым днем мир вокруг меня превращается в ад. Я превращаюсь в хаос. Мой рацион питания в яд, а мысли в кашу. Хочу надеяться, что это побочный эффект моих таблеток, что прописал мне терапевт. Но это чувство тоски сжирает моё сердце, я скучаю, ужасно скучаю. Хочу ещё раз почувствовать мягкие касания к своим плечами, крепкие объятия и глубокие поцелуи в губы. Хочу ещё раз увидеть то, как он красиво взмахивает осколком, убивая. В конце концов, любовь — неплохая причина для того, чтобы все разрушилось.