Не/мой и не/любимый

Молитва. Завтрак. Чтение книг. Прием. Обед. Каллиграфия. И вновь молитва. Мои дни поплыли одним сплошным потоком без красок и запахов, просто существование, в котором нет и доли жизни. Подготовка к свадьбе моих слуг шла полным ходом, семья Лю служила моему отцу долгие годы и была достаточно обеспеченной, несмотря на это основную часть расходов я взял на себя. С того дня я не говорил со своим единственным другом, не находил в себе силы и практически молчал уже неделю. Куда он отвез Хана тоже не знаю, он не сказал, я не спросил. Я доверяю Лю, уверен, что он сможет его защитить. Сижу глядя в написанное, не могу разобрать собственного почерка. Наследие. Женитьба. Смерть. - На вашем лице совсем не осталось красок, господин, - Соён с непривычной ей мягкой манерой остановилась в дверях взволнованно прижимая дрожащие ладони к груди. - Если я могу быть чем-то вам полезна, вы только скажите. Я поднял глаза на нее, похорошела и, несмотря на волнение, счастья своего скрыть не сможет. Как не старается. - Как идет подготовка? – слышу свой голос впервые за долгое время и удивляюсь ощутив, что в нем нет силы. - Мне беспокоиться не о чем, благодаря вам и наряд прежде прислуге не виданный пошили и об угощениях голова не болит. Я пусть и осталась сиротой, но у Лю семья удивительно большая, одних лишь братьев не сосчитать, - она тихой поступью подошла ближе и села рядом, глаз темных не отводит. - Скоро станет еще больше, говорила ему уже о радости, что под сердцем носишь? - К…как…как вы узнали? - Изменилась ты, не мог не приметить. - Вы удивительный, господин! У вас самый настоящий дар. Девушка очаровательно улыбается, а взгляд на грани слез. Слишком мягкое сердце у беременных, сложно, но вынужден и я быть с ней трепетным. - Из него хороший отец выйдет, тебе не о чем переживать. Купите дом в городе, будете жить как подобает семье, растить дочь. - А может сына, с чего вы так уверены? - Ты видела Лю? С его характером ему боги лишь дочерей даруют, может ради них улыбаться научится. Соён засмеялась, прикрывая губы ладонью, и я расчувствовался ощущая, как рад за эту двоицу. - Только вот жить мы будем в столице, после вашего указа о снятии Лю со службы при вашем дворе, его отец тут же спохватился. Будет служить у императрицы, но вы не переживайте, он ведь и более в жизни ничего не умеет, больше вам скажу, он разбит от вашего решения, ходит словно водой ледяной облили, щенком брошенным. Я ничего не ответил, мы еще недолго посидели в тишине. Я много думал. Очень много. Представлял будущее и рассыпался в этих грезах. Дни шли вперед. Ночь опустила пелену, завтра утром я обручу двух близких мне людей и отпущу, останется лишь вечер в этих стенах и далее ждут лишь кандалы. В зеркале вижу человека уставшего, даже после работы в полях я был куда живее, после тяжелого труда я всегда видел его, а теперь… На мне одежды для тренировок, штаны и рубашка черные, что плотно прилегают к телу. Меч с золотой рукоятью красуется на поясе. Перчатки, что скрывают бледную кожу ладоней. Собрал волосы и выгляжу не лучше мертвеца, что принял последнее неверное решение. Выхожу у полуночи, иду к конюшне, служивые со мной не говорят, лишь кланяются и принимают как должное, что я вывожу черную кобылу. Выхожу за ворота и ухмыляюсь. Костер. Не спокойный как прежде, а взволнованный, словно развивается по ветру. Лю стоит, держа узду бурой лошади. - Пока я еще здесь, а значит охранять вас моя задача. Если и собираетесь сотворить глупость, то эта ночь моя последняя возможность уберечь вас. - Готов окропить руки кровью безоружных простолюдин? - Если мой господин того пожелает. *** Сегодня на площади вновь кипела жизнь. Моя рука дрогнула в сторону рукояти меча, и я лишь удивленно распахнул глаза, когда Лю вместо привычных нравоучений обнажил лезвие вперед меня. - Сначала попробуем поговорить, - сухо говорю ему я. Мы невозмутимо идем вперед, никогда не приходилось оказывается в подобной ситуации. Мы незваные гости, стоит им помешать и что? Нас заколют вилами, проклянут. Здесь мое происхождение не внушает страх, для них есть власть страшнее императорской. Улыбка озаряет мое лицо, рядом человек невозмутимо переступает через свои принципы и делает это отнюдь не как стражник. Огонь от фонарей озарил наши лица, мы ступили на песок и смотрим на танец, в котором все кружатся смеясь. Один за одним люди замирают, оборачиваясь в нашу сторону. В их лицах читается растерянность, но никто не решается заговорить первым. Выглядываю девушку в толпе, ее глаза блестят от ужаса, но вызывают его незнакомцы или всё происходящее, стоит выяснить. - Подойди сюда, милая, - обращаюсь к ней игнорируя изумленный вздох толпы, чью процессию прервали. Девушка неуверенно смотрит по сторонам, бегает лишь одними зрачками на взрослых мужчину и женщину, что стоят рядом. - Не бойся, я не стану тебе вредить, - вытянул ладонь и вижу, что реакция людей становится все более очевидной, лица напрягаются. Она неуверенно отступает на шаг назад, я разочарованно выдыхаю, и тут неожиданно несчастная срывается на бег в нашу сторону. Люди, стоящие рядом, пытаются ее схватить, в темных глазах девицы выступают слезы, она тянет ко мне ладони, и я на бегу хватаю их, разворачиваюсь в пол круга, так что та едва не рухнув на землю спотыкается, но замирает за моей спиной. Крепко сжимает руку, ее ладони влажные от страха и дрожат. Я неотрывно смотрю на деревенских, что уже видят во мне врага. Особенно двое, что так стремились сберечь ее, словно добычу. Все стоят на месте, их пугает меч на моем поясе и невозмутимая статуя, что превосходит и десяток этих измученных в силе. - Приветствую вас. Имени своего назвать не могу, но представлюсь младшим принцем и наследником императора, что правит в этих землях! Я не пришел вредить, вы сбились с пути, как истинный принц я должен просвещать свой народ, помочь каждому вернуться к истинным богам! Знаю, что каждый из вас имеет свои причины для того, чтобы быть здесь, но я хочу показать вам другую дорогу, более светлую. Вы совершили множество грешных деяний, издеваясь над несчастными и не стану вас обнадеживать, вам все вернется в следующих жизнях! Но сейчас в ваших силах признать собственные ошибки и свернуть с дурного пути, пока дорога не привела в самую пучину ада! - И кто же нас проведет по этому пути? Ребенок зажиточной семьи, что и проблем людских не ведает? - Я думал вы не покажетесь, - смотрю на старшего, что, сбросив капюшон черных одежд, обнажил лысую голову и смотрит на меня с прищуром, украшенным десятками морщин. – И у богатых есть свои заботы от рождения, заботы людские мне не чужды, а перед богами мы все равны. - Хорошо говорить о равенстве, когда смотришь с самой вершины. Верните то, что полагается мне и ступайте своей дорогой. Девушка позади дрогнула, а я не сдержал широкой улыбки. Умалишенный. - Вы свои стремления грязные в верования людей обратили? Нравится смотреть как красавицы страдают? - Я лишь наместник нашего бога на земле и дарую людям шанс приблизиться к нему! – гордо задрав голову отвечает старший. – Терпение у меня короткое, как и ночи летние, не хотите быть избиты грязной толпой, ступайте! Нечего ваши шелка пачкать одним лишь воздухом рядом с нами. - Наместник бога значит? – Отпускаю ладонь девушки, и та тут же хватается за мой рукав, словно боится, что брошу ее сейчас. – Не беспокойся, милая, и отойди чуть дальше, не коснется тебя его рука более, поверь. - Неужели осмелитесь меч против меня поднять? Вы если бога нашего не боитесь, то от страха перед карой императорской за смерть простолюдин вы не сбежите! – Довольно улыбается мужчина. - Вы здесь в своей глуши живете и даже правды не ведаете, - ступаю шаг, вперед не убирая широкой улыбки с уст, меч с характерным звуком обнажает лезвие. – Младший принц, что прозван убийцей, он же лжец и лукавый притворщик, думаете я гнева отцовского боюсь? Взгляните на меня! – осматриваю вздрогнувшую толпу, - вас мои страхи не касаются, а вашим страхом стану я! - Вы безумец! – уверенно стоя передо мной кричит старший. - Вы желали узреть двуликого? Вот же он, собственной персоной. Полупринц, полубезумец. Женский визг, суета людей и страх пропитавший воздух. Мой меч врезается в ладони, что жалобно хватают его борясь за свою жизнь. Глаза старшего наполняются страхом, самым настоящим и в них я вижу лишь своё отражение. Ослабеваю нажим меча поднимаю его вновь, свободной рукой хватаю плечо мужчины и бью по икре, так что тот неловко рухнул на живот и пытается встать, но раненые ладони не уверенная опора. Одним лишь движением разрезаю черные одежды и не задумываюсь замахиваюсь ножом оставляя полосу алой крови. Он кричит звериным криком, но рана не смертельная и я это знаю. Отхожу от него бросая меч на землю, мои плечи вздрагивают от охватившего безумия. - Если кто желает отомстить, возьмите меч и я приму удар без оружия. Если вера ваша в эту ересь крепка, то вперед! Убейте же того, кто смел навредить послу вашего божества, а вернее будет сказать демона! Люди смотрят на меня и мужчины лишь крепче жен к себе прижимают, но никто не решается. - Взгляни, вот чем вера ваша от моей отличается, я от богов и под страхом смерти не отвернусь, а демоны сущность, что верности не знает, и люди им верны никогда не будут! - Горите заживо! – сквозь боль кричит мне мужчина. - Смеете обидеть хоть одну несчастную душу в своих ритуалах, и я лишу каждого из вас головы, знайте же, что ни гнева отца, ни богов я не боюсь, пока моя правда дороже ваших жизней! Если не хотите, чтобы враг вернулся к вам с войной, то ступите на тропу мира с ним, ибо силой вам со мной не ровняться! Лю помогал несчастной идти, девушка, не смотря на мгновенье решительности, сейчас оборачивалась на толпу, что осталась позади. Мы шли к лесу и теперь, когда охвативший мою душу жар спал, я ощутил ужасный запах, что тут же вызвал приступ рвоты, подступивший к горлу. - Что это? – глядя на темный силуэт накрытый какой-то тканью у поваленного дерева, спросил я. - Это Ванбо, он умер сегодня утром, - тихо сказала девушка. – У нас из молодых только я и он оставались, но его болезнь сморила. - Почему тело не предали огню? – наклоняясь к трупу спросил Лю. - Его заберет наш бог… - Никто его не заберет, милая. Лю, поместиться на твою лошадь? Не позволю так издеваться над мертвыми. Всю дорогу несчастная дрожала, обнимая меня что есть силы. От нее пахло до боли знакомо, но сладости было чуть больше. - Позаботься о ней, Соён. Идти ей некуда, пусть остается здесь или же…. - Я поняла вас, господин, - прислуга мягко улыбнулась дрожащей девице и увела ее, несмотря на то, что вторая упрямо продолжала хвататься за мои рукава. - Я передам его на сожжение, - снимая темный мешок с лошади проворчал Лю. - Оставь в сарае, тебе нужно идти, скоро рассвет скрасит небо, а у тебя свадьба на носу. Брось заботы. - Вам стало легче? - Станет.