✦✦✦
Хенджин и Минхо списываются через день после знакомства, чтобы обсудить грядущий ужин. Большого скопления людей не ожидается: не считая их четверки, будет только Веснушка, возможно, со своим парнем. Чан больше никого не стал звать, сдержанно сказав Джинни, что ни с кем из старых друзей не общается. Хенджин лезть глубже не стал, примерно понимая, почему так произошло. Минхо из-за постоянных переездов по работе отца часто менял школы и друзей завести так и не смог, имея лишь приятельские отношения с коллегами из ветеринарной клиники, в которой работал, иногда пропуская вместе с ними по стаканчику после тяжелого дня. А Джисон после возвращения с границы совсем затворником стал и сам от себя многих оттолкнул. Из них получилась бы прекрасная команда неудачников. «Только скажи ему, чтобы не упоминал Чонина 🙏🏻», — в который раз просит Хенджин. Для него действительно важно, чтобы этот вечер прошел хорошо. «Мы все обсудили. Можешь не переживать. Ханни будет тактичным солнышком 🌞». Легко сказать «можешь не переживать», думает Джинни. Он сегодня утром нашел у себя на голове седой волос и даже не удивился. Слишком много переживаний для одной короткой жизни. «Жаль, что парням нельзя пить», — сокрушается Минхо в догонку к предыдущему сообщению. «У меня есть начатая бутылка коньяка. Иногда втихую добавляю его в кофе. Можем сделать так же», — Чану действительно нельзя было употреблять алкоголь из-за препаратов, которые он принимал. С Джисоном ситуация была похожей. А для Хенджина алкоголь был той вещью, за которую он бы накинул жизни одну звезду. Да, омега прекрасно понимал, что спиртное — это не здорово, но для побега из реальности оно порой идеально подходило. «🥹 Как я рад, что встретил такого понимающего человека!». Хенджин читает и смеется. Он тоже очень рад. У него впервые в жизни появился тот, с кем он мог болтать, не беспокоясь, что его неправильно поймут и затравят. Минхо был странноватым парнем, но интересным собеседником и шутником. В то же время, если требовала ситуация, он моментально становился серьезным. Джинни омега казался если не идеальным, то очень близким к этому. Уверенным, знающим себе цену, не боящимся показаться смешным или непонятым. «Вы меня не поняли? Это ваша проблема» — его девиз. Хо много всего знал и был открыт новому. Хенджин хотел бы хоть немного быть похожим на него. Смех резко обрывается, стоит Чану внезапно сесть на диван рядом и взяться за пульт от телевизора. Это впервые, когда они сидят вместе, одновременно, на этом чертовом диване, и Чан при этом старается делать вид, что только что не случилось ничего из ряда вон выходящего. — Я прочитал про фильм, который недавно вышел в прокат, — говорит, будто оправдывая свое присутствие. — Посмотрим? — Давай, — тихо выдавливает из себя Хенджин, ставит телефон на беззвучный и откладывает в сторону. Уж он-то отказываться точно не собирается. Каждый шаг альфы навстречу, даже микроскопический, он встречал с тихим восторгом. Фильм оказался редкостной ерундой. Скучно, пресно, отвратительная актерская игра и глупые диалоги. Хенджин начинает зевать после первых двадцати минут просмотра, но держится в надежде, что вот-вот сюжет раскачается. Единственный плюс этого унылого шедевра кинематографа в том, что Джинни пристроил свою голову на плече Чана, а тот сделал вид, будто так и должно быть. Омега боялся даже лишний раз шевелиться, чтобы не спугнуть хорошее расположение Бан Чана, а потом совсем разомлел, едва не засыпая. — Я дочитал его дневники, — выдает альфа, пока актеры на экране занимаются выяснением отношений. — И каков вердикт? — сонно спрашивает Хенджин. — Прости меня. За поспешные выводы и вообще… за все, — Чан громко сглатывает и вздыхает, собираясь с мыслями. — Но, пожалуйста, не держи зла на Чонина. Он сильно повзрослел за тот год, на многое посмотрел иначе и о многом сожалел. Он скучал по тебе, — совсем тихо заканчивает говорить Чан, и его голос едва слышно за репликами актеров. Хенджин отворачивается, чтобы смахнуть набежавшие слезы, прочищает горло и старается говорить как можно спокойнее: — Не извиняйся за других. Я не злюсь на него. Сначала так и было, конечно, но все это теперь кажется таким неважным. Мы оба были глупыми, делали и говорили много неприятного друг другу. И мне тоже есть за что перед ним извиниться. Поэтому мы в расчете. Я его простил. Надеюсь, он меня тоже. Между ними снова повисает тишина. Чан дышит шумно, а Джинни трет глаза. За сюжетом фильма уже давно никто из них не следит. Драма, разворачивающаяся на экране, и рядом не стояла с их собственной. — Почему ты никогда не говорил? — снова подает голос альфа. — Что любишь, — уточняет. — Сейчас это кажется глупостью, — усмехается омега. — Но я боялся. Папы и того, что он мог сделать тебе. Он считал, что я должен общаться и строить отношения только с людьми «нашего круга», — Хенджин кривится, произнося эти слова, всем видом показывая насколько, такие взгляды ему неприятны. — Помнишь Сонджуна, который избил меня? — Спустя несколько лет говорить об этом легче. — Папа запрещал нам общаться, но я пошел против него. И Сонджун пострадал. Мне кажется, всего, что было потом, можно было избежать, если бы папа не был так жесток. Так что, как понимаешь, причины переживать у меня были. А потом ты стал встречаться с Чонином, — он поднимает голову с плеча альфы, садится ровно и неловко теребит край свитшота. — Мне было больно и неприятно, но как-то влезать в ваши отношения я никогда не хотел. Как вы вообще начали встречаться? — вопрос срывается с губ раньше, чем Джинни успевает себя остановить. Не его это дело, и слышать ответ он уже не хочет, но поздно. — Я был тогда разочарован. Больше в себе. Не знаю даже. — Чан неловко пожимает плечами, бездумно обводит кнопки на пульте. — Ты не виноват был, что я напридумывал себе всякого. Я тоже глупым был. Думал, что в жизни все так, как в моей голове. А потом Чонин позвал меня на свидание, и я подумал, почему бы и нет? Сам не знаю даже, как все так завертелось. События просто случались, и я позволял им случаться. Он меня любил и… Все непросто. И снова на лице альфы появилось виноватое выражение лица, которое Хенджин уже не раз замечал. Перед кем — понятно. Но за что? — Давай досмотрим, — отобрав пульт, Джинни снова уложил голову на плечо парня и прибавил громкости. Он не хотел продолжать разговор, не хотел слушать, как Чан влюблялся в Чонина и забывал его. К черту. Он лучше досмотрит этот позор режиссера, чем добровольно попросит потоптаться по его сердцу.✦✦✦
— Господи, я думал, что ты та еще наседка, — шепчет Минхо и делает глоток кофе, — но до Феликса тебе очень далеко. Я весь вечер ждал, что он нацепит на Чана слюнявчик и начнет кормить с ложечки. Хенджин хихикает, высыпая чипсы в глубокую тарелку. Ужин прошел неплохо, и все единодушно решили закончить вечер за просмотром какой-нибудь комедии. Сегодня они увидели, что такое настоящая гиперопека. Веснушка трясся над Чаном, будто тот был его единственным, обожаемым дитяткой. Дитятко, правда, было старше и раза в два крупнее, но это мелочи. Удивительно, что парень Феликса, Джихун, спокойно относился к такому поведению своего партнера. Хотя и сам Хенджин за весь вечер не почувствовал ни одного укола ревности, потому что у чрезмерной заботы Веснушки, очевидно, не было двойного дна. — Он переживает. — Ему нужно завести детей и переживать за них. Господи, твой секретный ингредиент делает кофе по-настоящему волшебным, — вздыхает и довольно причмокивает омега. — Не боишься, что Джисон тебя раскусит? — интересуется Джинни. — Я поймал его с сигаретами два дня назад, — ухмыляется Хо. — Он теперь само понимание. — Ты запрещаешь ему курить? — Не запрещаю, — Минхо отставляет чашку и помогает Хенджину составить закуски на журнальный столик. Альфы в количестве трех штук набились на балкон и что-то бурно обсуждали, а Веснушка разговаривал по телефону с родителями в спальне Чана. — Но он об этом не знает. И мне действительно не нравится запах табака. А еще не нравится, что он ищет какого-то сомнительного облегчения в подобном. Раз нельзя пить, значит будет курить? Нет уж. Не в мою смену, как говорится. А Чан не курит? — Нет, — мотает головой Хенджин. — Я ожидал чего-то такого, но, к счастью, он пока обходится без этого. Я переживаю, что он будет перегибать с антидепрессантами. У него такое сумасшедшее чувство вины перед Чонином, я его буквально кожей ощущаю. Вообще не понимаю, чем он так провинился перед моим братом. — А у него спрашивать не пытался? — Не хочу, — Джинни снова подлил себе и Минхо кофе, добавил коньяк и спрятал бутылку в щель между диваном и стеной. — Он снова начнет говорить, какой Чонин потрясающий, какой непонятый. Не могу уже. У меня тоже есть границы, которые я не могу переступить. Надоело слушать, как он ему поет дифирамбы, даже после того, как прочитал все дневники и хоть немного прозрел. Но ничего же не изменилось, черт возьми! — Что не изменилось? — спрашивает Веснушка, бесшумно появившийся за спинами парней, отчего оба подпрыгнули на месте. — Вес, — находится с ответом Минхо, ни капли не смущаясь недоверчивого взгляда Феликса. — Вес на весах совсем не изменился! Кошмар! Куда мы катимся? Пора перестать жрать, ты так не считаешь? — За идиота меня держишь? Не хотите говорить, так и скажи. Незачем разыгрывать спектакль, — Веснушка недовольно складывает руки на груди. — А ты чего такой серьезный? Будь проще. А то настроение своей кислой миной портишь. — Так! Давайте жить дружно, — неловко смеется Хенджин, вставая между парнями, чтобы хоть немного понизить градус напряжения, витавшего в воздухе. — Феликс, позови, пожалуйста, ребят, а мы пока принесем стаканы и сок, правда, Минхо? — с нажимом. Хо нехотя кивает и делает шаг назад, но Феликс не спешит уходить. — Сначала хочу кое-что спросить, — говорит он. — Что случилось между тобой и Чаном? — В каком смысле? — удивляется Джинни, тут же начиная копаться в своей памяти. Поругались разок. Ну укусил, да, не без этого. И все, вроде бы. Разве что выбросил носок альфы с балкона, когда тот каким-то образом оказался под диваном, хотя о его носках-путешественниках они говорили не раз. Чан убеждал, что не раскидывал их, а Хенджин напирал на вещественные доказательства, но каждый все равно оставался при своем мнении. Вот Джинни однажды и не выдержал. Альфа тогда лишь вздохнул, сходил в комнату и вернулся с точно таким же носком, который на глазах омеги отправил вслед за братом. — Если кто-то подберет, так пусть хоть пару, а не один, — пожал плечами Чан и ушел, будто ничего странного не произошло. — Я вижу, что что-то изменилось в Чане, но не могу понять, что именно, — голос Веснушки выдергивает его из воспоминаний. — Может, он просто выздоравливает? — отвечает Джинни. — А ты ему мешаешь вечными напоминаниями о Чонине. Постоянно заставляешь его чувствовать себя виноватым перед ним. — Я не… — Я знаю, что ты постоянно пишешь ему то про переезд, то про колумбарий, но всему свое время. Не надо, черт возьми, давить на него и торопить. — Ты копался в его телефоне? — возмущается Феликс. — Ты больной совсем? — Хенджину даже обидно становится. — Он сам мне говорил. Феликс растерянно обводит взглядом комнату, тяжело дышащего Хенджина и Минхо, с любопытством наблюдающего за разворачивающейся сценой. — Он думает, что я на него давлю? — тихо спрашивает он. — Еще как, парень, — встревает Хо. — Серьезно, займись своей жизнью. Что ты носишься со взрослым мужиком, как с грудничком? — Я понял, — омега вмиг растерял свою враждебность. — Я просто… Чан для меня очень дорогой человек, и я хотел помочь ему. — Благими намерениями, — Минхо салютует ему чашкой кофе, едва не разливая содержимое, — ну а дальше ты и сам знаешь. К счастью, в тот вечер больше неприятных разговоров не происходит. Феликс тоже успокоился и вспомнил, что у него есть альфа, которому он может уделить свое внимание. Хенджин замечает краем глаза, что Чан и Джисон уже не выглядят, как две рыбы-капли, о чем-то переговариваются время от времени и тихо посмеиваются. И омега в очередной раз убеждается, что Минхо — кладезь полезных идей.✦✦✦
Гости разъехались за полночь, после того как помогли парням с уборкой. Чан после такого насыщенного дня мог думать только об удобной кровати и мягком одеяле, но Хенджин помешал его планам, буквально впечатавшись ему в грудь и обвил тонкими руками широкие плечи. — И что это такое? — Давай немного постоим так, — невнятно бормочет Джинни, сильнее сжимая руки. — Что с тобой? Что-то случилось? — мягко спрашивает Чан, аккуратно убирая темные локоны с лица омеги. — Просто захотелось обнимашек, а ты оказался под рукой, — омега потирается щекой о его футболку. — Пил, да? Кофе с коньяком? — Немножечко, — так обезоруживающе честно. — Постой. Откуда ты знаешь? — Джинни, ты далеко не такой хитрый, как считаешь, — усмехается Чан, а Хенджин тает от этого «Джинни», произнесенного альфой впервые. — Давай пойдем спать. Омега через силу расцепляет руки и оставляет на щеке парня быстрый поцелуй. — Плата за обнимашки, — бросает он, исчезая в комнате. Крошечная, смущенная улыбка появляется на губах Чана против воли. Черт возьми, этот омега его точно с ума сведет.