Трепетанье на весеннем ветру обнажённых чувств

В следующую их встречу Мелькор вновь ждал Майрона в садах Йаванны. Это не было его любимым местом, — напротив, Мелькору претили мысль о существовании ярких цветов с приторным ароматом, которые никогда не увядают. Его обвиняли в том, что он идет против законов природы, а не идет ли против них любимая сестра Йаванна? Обидевшись на собственные мысли, Мелькор сплюнул на землю. Сейчас в садах проходил очередной праздник, на котором беззаботно резвились Майар и даже некоторые Валар. На столах посреди большой поляны было множество различных лакомств, на деревьях были закреплены разноцветные фонарики, а в воздух время от времени поднимались легкие всполохи цветочных лепестков. Майар каждый раз смеялись и продолжали свою бесконечную песню и пляски. Мелькор радостно хихикнул, когда никто в большой толпе не заметил появление большого блюда с сухофруктами. Йаванна никогда не сушила свои прекрасные творения, поэтому, как только его маленький проказ будет обнаружен, Валар наверняка помянут своего брата. Помянут и тогда, когда их верные Майар свалятся в счастливом пьяном сне, ибо он также оставил на столах многочисленные кувшин мирувора вместо простого компота. Мелькор засмеялся. Его небрежную косу скреплял янтарный гребень, который Майрон вырезал для него, и Мелькор вдохновенно ощущал его приятную тяжесть в волосах. Мелькор надеялся, что выглядит достаточно хорошо, чтобы порадовать своего Майу. Майрон и правда был единственным, кто рад его видеть на этом празднике, так что остальным этого и вовсе делать необязательно. Он лениво развалился на мокрой траве, когда позади себя среди шумного пения и смеха различие звук шагов. Мелькор обернулся и с ликованием в сердце увидел перед собой Майрона. На нем была богато украшенная мантия болотного цвета с рыжей бахрамой и ожерелье из свежих цветов, и Мелькор удивился, насколько Майрон красивее всех этих бесполезных растений. — Какая приятная и неожиданная встреча, — сквозь смех заметил он и с удовольствием услышал фырканье Майрона. — Говорите так, будто это не вы следили за мной все это время, — Майрон с улыбкой опустился рядом с ним на траву. Сверкающие глаза Майрона переливались различными цветами в свету фонариков, и Мелькор не был уверен, было ли это только из-за них. Он мог без труда распознать шаги Майрона и также легко ему было слышать шелест его одежд, когда тот привычным движением садился рядом. — Ну что, — начал Мелькор, уловив сладковатым запах, мешающийся с обычным запахом Майрона. — Как тебе мирувор? Майрон, казалось, слегка смутился, не понимая, о чем он говорит. Когда же под пристальным игривым взглядом Мелькора к нему пришло осознание, он вновь улыбнулся. — Вам обязательно следует это попробовать, — беззаботно сказал он. — Я и не думал, что в мире есть такой волшебный напиток! Мелькор с улыбкой смотрел на расслабленное лицо своего Майи, и ему хотелось смеяться. Смеяться от счастья, а еще обнять Майрона за плечи или расчесать его волосы. Мелькор не был уверен, но, возможно, ему хотелось повторить жест Майи, когда тот поцеловал его руку. Он действительно почти ничего не знал о прикосновениях, но его фэа радостно рвалась дарить их безвозмездно. Майрон перестал смеяться и мечтательно открыл глаза, устремив слегка расплывчатый взгляд на Мелькора. Он действительно думал, что Майе не мешало бы расслабиться, к тому же, Мелькор нечасто видел его таким. Лицо Майрона сейчас сверкало ярче Иллуина и Ормала вместе взятых, и Мелькору в голову пришла очередная идея. Он ласково взглянул на Майрона и нерешительно коснулся пальцами его волос. От этого жеста Майрон вздрогнул и повернулся. — Я сейчас вернусь, — тихо пообещал Мелькор и исчез, оставив своего Майу более, чем озадаченным. На самом деле он просто переместился на дерево и скрылся в кроне, среди листьев. Наблюдать за Майроном с такого ракурса было приятно, но у Мелькора была другая мысль, требующая сейчас внимания. Он вновь незаметно проник на большую поляну, смешавшись с группой танцующих Майар. У одного из них он перехватил корзину и начал свое темное дело: со стола он взял горсть винограда, рукой зачерпнул орехи, бутылку мирувора и в конце концов его путь лежал прямо к Йаванне. Дорогая сестра весело общалась о чем-то со своей Майей, Мелиан, и звонко смеялась. В руках у нее был букет самых разных цветов, некоторые из которых уже были частично переплетены между собой. Мелькор беззаботно проскользнул межлу ними двумя, заодно незаметно прихватив часть огромного букета. Йаванна, казалось, не заметила этого и продолжила радостно болтать. Довольный собой, Мелькор направился обратно к дереву, под которым его все еще ожидал Майрон, наверняка озадаченный таким поворотом событий. Прошло совсем мало времени, но Мелькор все равно боялся досадить Майрону лишними мгновениями ожидания. Он будто бы материализовался на том же месте, где сидел раньше, и Майрон в испуге повернул голову. — Зачем ты дергаешься? — с притворным удивлением спросил Мелькор. — Я был здесь все это время. — Господин, вы лжете, — обиженно надулся Майрон. Мелькор рассмеялся и подарил ему нежный извиняющийся взгляд. — Можешь называть меня по имени, — и как приятно было видеть, когда блестящие глаза Майрона в удивлении раскрылись. Мелькор не стал ничего говорить, ожидая, когда Майрон исправится. — Я имею ввиду... Ты лжешь, Мелькор, — в тусклом свету Мелькор разглядел очаровательный румянец на его щеках. — И где ты был? Майрон, должно быть, был настолько уставшим и счастливым(как надеялся Мелькор), что утратил свою обычную бдительность, не заметив за их спинами огромной корзины, полной цветов и угощений. Мелькору это было на руку. Он игриво улыбнулся и в тот же миг зачерпнул горстью цветы из корзины, сдув их с ладони на Майрона. — Я ходил вот за этим, — Мелькор подмигнул ему, держа себя в руках, отказываясь смеяться, когда лепестки остались в волосах и на носу Майрона. Майрон снова покраснел до кончиков ушей, и Мелькор никогда прежде не видел такого бурного проявления эмоций от него. Он засмотрелся на очерченый профиль своего возлюбленного, что не заметил, как Майрон тянется рукой в ту же корзину. Мгновение спустя он обхватывает Мелькора за плечи и тянет вниз, попутно осыпая его лепестками. — Теперь мы квиты, — смеясь сказал Майрон, и этот чистый звонкий и искренний смех эхом отдавался в ушах Мелькора. Похоже, Майрон действительно испил мирувор. Теперь он обнял Мелькор за плечи и притянул к себе, пока тот лежал головой на его коленях. Мелькор завороженно понял, что это действительно так, и на секунду решил, что его фана тут же расплавится от счастья. Майрон всегда был кротким и скромным со всеми, и даже когда они с Мелькором стали близки, не позволял себе долгих прикосновений или слишком громкого смеха в его присутствии. Приятный эффект мирувора сделал свое дело, и Майрон, кажется, стал чувствовать себя увереннее. — Там есть виноград, — Мелькор растерянно попытался отвлечься. — Я знаю, — ответил Майрон, совершенно не улавливая намека. Мелькор не знал, что ему делать. Остаться ли лежать на коленях у Майрона? Это, безусловно, был наиболее приятный вариант. Теплые сильные бедра Майрона, как оказалось, были удобной подушкой. Мелькору хотелось уснуть, несмотря даже на то, что ему не нужен был сон. Он чувствовал обвалакивающий запах Майрона, чуть тише он ощущал запах мирувора; с большой поляны отдаленно доносились пение и музыка, а легкий шелест листвы заглушался размеренным дыханием Майрона. Мелькору было так тепло и приятно на душе от этой простой близости. Тем не менее, Майрон все еще был навеселе от мирувора, и Мелькор боялся, что своими действиями нарушил его личное пространство. Что, если Майрон воздерживался от физического контакта потому, что ему противно? Или, что еще хуже, больно? Но самым страшным был вариант, что Майрон недоволен, но молчит из скромности. Последнее, чего Мелькор хотел, — это принуждать его к чему-либо. Поэтому с долей разочарования он попытался поднять голову, однако теплые руки мягко коснулись его затылка. Мелькор затаил дыхание, когда руки Майрона ненавязчиво уложили его голову обратно, и мягкими прикосновениями коснулись волос. — Больше не уйдешь, — тихонько хихикнул Майрон. Мелькор неподвижно лежал, наслаждаясь прекрасными невесомыми прикосновениями нежных рук своего Майи. Он чувствовал, как его фана расслабляется и плавится в руках Майрона, и его фэа пьяна от трепетной любви, переполняющей его. Он готов был мурлыкать под руками своего возлюбленного, полностью отданный его воле. Мелькор почувствовал, как верткие пальцы Майрона стали заплетать пряди его волос. Он не стал поднимать голову с теплых коленей Майрона, а лишь слегка повернул ее, окинув взглядом сквозь ресницы любимое лицо. Майрон выглядел расслабленно, и Мелькор понял, что волноваться не о чем. Когда аккуратная коса вдоль виска была готова, Мелькор рукой ощутил вплетенный туда цветок. Он все-таки пересилил себя и поднялся, все еще сидя между бедер Майрона, и вопросительно глядя на него. Майрон все еще беззаботно улыбался и продолжал брать новые пряди чернильно черных волос Мелькора, плетя замысловатую косу. Мелькор обнаружил, что каждая прядь его новой прически вплетает в себя желтые и малиновые пионы, а также веточки чего-то, чему Мелькор не знал названия. Если бы только какие-то слова могли выразить его счастье и восторг, и радость, и волнительный трепет от происходящего! Но таких слов нет на валарине, и на языке Эрухини их тоже не будет, ибо его любовь принадлежит только Майрону, и только Майрону решать, какие слова для нее подойдут. Мелькор подозревал, что выглядит сейчас слишком довольным, но он не мог сдержать улыбки. Его возлюбленный, его Майрон выглядел таким заботливым и таким любящим, и это зрелище, как ничто другое, грело сердце Мелькора. Ему захотелось притянуть Майрона к себе и обнять, или снова ощутить тепло его колен, или мягкость его руки, или... — Мой госпо... Мелькор, — Майрон поправил себя, и это было очаровательно. — Я хотел бы поговорить про твой последний подарок мне. Сердце Мелькора подскочило. Он, конечно, все помнил, будто бы только вчера отдал своему Майе пригоршню жидкого золота. — Конечно, мой восхитительный, — Мелькор постарался придать своему голосу уверенности. Майрон перед ним поерзал на траве и как-то подавленно отвел взгляд, как будто бы не он сейчас так беззаботно смеялся. Эта перемена категорически не понравилась Мелькору, и он осторожно взял руку Майрона в свою в попытке успокоить. Физический контакт действительно благоприятно действовал на Майрона. — Вы доверили его мне, — продолжил Майрон. — И я не мог позволить себе не оправдать ваши ожидания. Я раздумывал над формой долгое время и... Мне кажется, я понял, во что я хочу облачить ваше творение. Мелькор затрепетал от мысли, что его Майа так серьезно отнесся к этому. Это было очаровательно и вместе с тем заслуживало уважения. Мелькор и сам считал своим долгом по достоинству оценивать даже самый маленький подарок, полученный от Майрона. Он почувствовал его улыбку в тот момент, когда Майрон обнаружил в его волосах гребень. Тем временем Майрон достал нечто, завернутое в шелковый платок. Формой отчетливо выделялся небольшой ларец, и Мелькор вновь ощутил прилив интереса, несмотря на то, что наблюдение за Майроном обычно было гораздо интереснее подарка. — Я решил не менять изначальной концепции твоих чар, они... Дали мне вдохновение, — к разочарованию Мелькора, Майрон быстро выхватил что-то из под платка, так быстро, что разглядеть было невозможно. — Прошу прощения... Мелькор запоздало осознал, что Майрон слегка потянул его за руку, продолжая держать его запястье. Мгновение — сверкнула тонкая золотистая искорка, — и Майрон убрал руки, позволяя Мелькору смотреть самостоятельно. — Я подумал, — тише обычного пролепетал Майрон. — Что тебе это нужно. Он покорно отвёл взгляд в сторону, должно быть, с трепетом ожидая реакции Мелькора. Мелькор опустил взгляд на свою руку, где безымянный палец мягко обхватывал прохладный металл... Это было кольцо. Оно было в форме змеи, с инкрустированными рубинами в качестве глаз. На змеиной кожей выделялась каждая металлическая чешуйка, головка была ребристой, а хвост был тоньше туловища и замысловато заворачивался к концу. Это было искуснейшее творение миниатюры! И тут Мелькор понял, что кольцо было золотым. Спустя мгновение он поднял полный любви взгляд на Майрона и, не дожидаясь реакции, приблизил их лица, чувствуя на себе его горячее дыхание. Действие было инстинктивным, и Мелькор не думал о том, чего он хотел дальше. Казалось, дышать в унисон в миллиметре друг от друга, чувствовать, как пульсирует фэа, как сгущается воздух вокруг, — это то, что ему было нужно. Майрон судорожно выдохнул. — Я, — начал он почти шепотом. — Сделал такое же для себя. У нас обоих оно есть, как... Память. Краем глаза Мелькор действительно уловил золотистый блеск на пальце Майрона, но его взгляд сейчас был прикован к лицу возлюбленного. Возлюбленный. Мелькор и не понял, в какой момент стал называть так Майрона в мыслях. Возлюбленный. Слово эхом разносилось в его переполненном любовью разуме. Возлюбленный. Мир внезапно сузился до одного единственного существа во всей Арде, во всем Эа. — Возлюбленный, — прошептал Мелькор ему в губы. Он увидел, как взгляд внимательных глаз Майрона загорелся. Спустя мгновение его губ коснулись губы Майрона, — тёплые, мягкие. Мелькор распахнул глаза, что уже наполнились влагой, не в силах поверить своему счастью. Тепло заискрилось внизу живота и стало расти вверх, растекаясь по его телу. Мелькор сидел неподвижно, ощущая это тёплое прикосновение, и улыбаясь, — он думал, — как дурак. Глаза Майрона напротив были закрыты, брови слегка напряжены. На щеках застыл очаровательный румянец, и Мелькор не мог отвести взгляд от этого поразительного зрелища. Его сердце грозило вырваться из груди, тёплый вздох сорвался с губ. Должно быть, Майрон ощутил его. На одно пугающе долгое мгновение Майрон в смятении отстранился и с тревогой уставился на Мелькора. — Мой господин, — нервно прошептал он. — Мелькор, я... Я не знаю, что я сделал... Всё в порядке? Скажи что-нибудь, прошу тебя, я не могу... Мелькор понял, что продолжает улыбаться и не в силах ничего сказать. Он завороженно смотрел на Майрона, на самое прекрасное, самое дорогое его сердцу живое существо. Всему этому поразительному миру внезапно стали заменой янтарные искрящиеся глаза, чёрные влажные ресницы, тёплый румянец на гладких щеках, горячее дыхание, белёсые прядки, что выпали из причёски. Мелькор не знал ничего настолько же замечательного, чем образ, представший перед ним. Он не стал ничего отвечать на тихое бормотание Майрона. Оно и прекратилось в тот момент, когда Мелькор положил ладони на его щеки и вновь прильнул к его устам. С трепетом он ощутил, как рука Майрона невесомо коснулась его косы со вплетенными туда цветами. Неясно, кто из них первым шевельнул губами. Мелькор прикрыл глаза, сосредоточившись на том, какие тёплые у Майрона губы. Как они отдают сладостью мирувора, что он пил, и лесных ягод. Как становятся влажными от слюны. Мелькор чувствовал, что готов растаять на месте, утробное мурлыканье так и порывалось быть услышанным. Со всей возможной нежностью он ласкал губы своего возлюбленного Майи, мягко придерживал его тёплое лицо. Невольно с его губы сорвался тихий стон, и его голос тут же был поглощён дыханием его возлюбленного. Майрон окончательно перестал тревожиться, а потом позволил своей руке притянуть Мелькора к себе за волосы. Майа, должно быть, пока не заметил, что делает с Мелькором влажное горячее касание его языка. Губы Мелькора приоткрылись, и он скользнул внутрь, вновь вызывая у Вала еле слышный стон. Мелькор слабо ощутил, как по его щекам течёт горячая слезинка невероятного счастья, почти нестерпимого удовольствие. Он покорно разомкнул губы, позволяя Майрону скользить туда языком. Губы Мелькора были слегка прохладными, язык немного более шершавым и неестественно длинным. Он постарался повторить движения Майрона и к невероятному своему восторгу услышал смущённый, слегка удивлённый стон в ответ. Затем, уже по обоюдному желанию и по нехватке воздуха они отстранились друг от друга. Мелькор ощутил на себе полный любви и желания взгляд. Он немного щекотал мышцы его лица, иначе толком Мелькор не смог бы объяснить, почему в следующий момент он тихонько рассмеялся. Должно быть, от счастья. На секунду он побоялся, что Майрон воспримет его смех как-то не так, но затем услышал самый чистый звук во всём Эа, подобный журчанью ручья, стрекоту кузнечика, шелесту снежинок, пенью ветров. Майрон, его любимый Майрон, звонко смеялся, и его образ сквозил тем же счастьем, что бурлило внутри Мелькора. Они снова целовались, не в силах удержаться, не в силах убрать улыбки с лиц. Они расцепили руки, и Мелькор обнял своего Майу за шею, одновременно ощутив его руки у себя на талии. Он прижался к Майрону всем телом, обнимая, и повалил его на траву, слегка влажную от вечерней росы. Майрон взял его за руку и переплел их пальцы, где золотистым светом сверкали два кольца.