В каморке, что за актовым залом...

      Первые недели учебы пролетели так быстро, что Бартоломео не успел даже глазом моргнуть — и вот уже впереди замаячила первая в этом году официальная студенческая попойка. Посвят.       Предстоящее мероприятие сулило массу плюсов, помимо очевидного — нажраться как следует. Говорили, что посвят организовывали сами Мугивары, чьими песнями заслушивался первокурсник. Собственно, сам он поступал в этот конкретный универ лишь с одной целью — быть как можно ближе к своим кумирам. И когда пришло письмо о зачислении, а затем и о заселении в то самое легендарное общежитие, о котором у музыкального коллектива было написано немало песен, Бартоломео не мог поверить в свою удачу! Комнаты первогодок располагались на последнем этаже и всю первую неделю зеленоволосый на негнущихся ногах пробирался к себе, боясь столкнуться с кем-нибудь из «звездного коллектива».       Мугивар действительно окружало сияние, и Барто натурально боялся ослепнуть, если однажды столкнется с этим светом нос к носу. Поэтому пока что предпочитал наслаждаться ими издалека. Зато он, безмерно гордясь собой, за пару недель основал собственный фан-клуб, в который записалось немало подозрительного народу. Среди них всех ярко выделялась неземная красавица Боа Хэнкок. Хоть Барто и считал девушку надменной выпендрежницей, он не мог не признать ее фанатского азарта, когда обсуждал с ней фронтмена Мугивар — Монки Ди Луффи. Красавица с порога объявила ему, что когда они выпустятся из универа, она во что бы то ни стало станет женой Луффи. О том, что они знакомы лично, и такая богиня буквально вешается на парнишку, судачила вся параллель.       Шумиха, наведенная предстоящим мероприятием, будоражила умы не только первокурсников. Казалось, весь университет озверел в преддверии попойки. Глава местных панков — Юстасс Кид, приметивший Бартоломео за его «неформальскую» внешность, тоже планировал провернуть что-то особенное на посвящении. В подробности при первокурснике он не вдавался, не желая портить сюрприз. Среди общего сброда перваков изо всех сил старался выделиться еще и некий Кавендиш. Барто еще не пересекался с «принцем первогодок», как за глаза его окрестили однокурсницы. Зато слухи о его ангельской внешности, галантных манерах и потасовке с Кидом в первый же день учебы не могли не привлечь внимание. Надо быть либо слишком принципиальным, либо на голову поехавшим, чтобы назначить дуэль гигантскому красноволосому мужику просто за то, что он и его компания не стали придерживать для Кавендиша дверь.       Честно, всяких громких событий хватало с головой. В малюсеньком городке, откуда родом был сам Барто, он был самым обсуждаемым и ненавистным человеком. Его «отрицательную репутацию» не осуждал только ленивый, а встретив его компанию на улицах, люди в ужасе отводили взгляд, лишь бы не прикопались. Это льстило. В универе выдающихся личностей с разным уровнем популярности хватало с лихвой. И почему-то, впервые в жизни, особо выделяться Бартоломео не спешил. Возможно, окрыленный незримым присутствием Мугивар, он не уделял окружавшей его шумихе должного внимания. Впоследствии конечно выяснилось, что напрасно. Стоило разузнать планы Кида заранее, ведь вечером, накануне посвята, Бартоломео на правах одного из компании панков мог попытаться вразумить старшекурсника. Отговорить от задуманного и счастливо бухать вместе со всеми, просто наслаждаясь мероприятием. «Сегодня вечером в актовом зале общежития состоится посвящение 1-го курса в студенты! Вход строго в маскарадных костюмах!» — гласил огромный цветастый плакат на первом этаже. «Что ж, костюмы, так костюмы» — решил для себя Барто. — А ты кем будешь? — придирчиво окинув взглядом зеленый ирокез, спросил парень на входе в актовый зал. Пестрая, разряженная кто во что горазд, компания позади Бартоломео улюлюкала. Они начали отмечать всем этажом еще до официального начала мероприятия, поэтому внутри самого Барто уже плескалась выпитая на спор бутылка рома, настраивая того на благодушный лад. — Че не видишь, я пират! «Каннибал» Бартоломео, с огромной наградой за свою голову! Гроза морей! — пьяно расплылся в устрашающем оскале зеленоволосый. — Еще один… — устало выдохнул парень с фейс-контроля и нарисовал черточку где-то у себя в бумагах. — Хэй, Пенгвин, я пока выигрываю! — крикнул он куда-то вглубь помещения, и толпа разразилась еще одним одобряющим криком. — Проходи, все перваки у сцены, — с этими словами он пропустил новоявленного пирата в общее помещение.       Зал был украшен в лучших традициях университетских посвятов. То тут, то там под массивными связками шариков располагались столы с пуншем, какие-то люди взрывали хлопушки. Царила атмосфера совсем не серьезного мероприятия. На сцену под рев толпы взобрался, шатаясь на своих тоненьких ногах, университетский профессор муз.литературы — мистер Брук. Бартоломео знал этого человека, хоть и не посещал его лекций. Профессор Брук был ответственным за коллектив Мугивар и сам периодически выступал с ними на концертах. Его огромная шляпа закрывала половину лица, и издалека казалось, что высохший профессор похож на скелет. Антураж образу добавлял его костюм — кости, нарисованные поверх обтягивающей водолазки. Натуральный скелет — ни дать, ни взять. — Йохохохохо! — расхохотался в микрофон он, и половина зала скривилась от противного звука, раздавшегося из колонок. — Рад приветствовать всех на нашей вечеринке в честь посвящения в студенты! Леди и джентельмены! Прошу, пейте, танцуйте, веселитесь! Первокурсников же зову выйти на сцену, под ваши аплодисменты! — раздались жидкие хлопки. Голос из-за кулис громогласно заканючил: — «Наааамииии! Ну почему, я не могу участвовать вместе со всеми в веселье?» — «Луффи! Не тупи! Ты музыкант! Значит, выйдешь на сцену после испытаний. Успеешь еще повеселиться!» — Это Луффи-сан! Его голос! — счастливо выкрикнул Бартоломео, не в силах сдерживать восторг. Он, топая и немного пошатываясь, поднялся на сцену, вместе с однокурсниками. Сейчас, по его примерным представлениям, должны были начаться испытания для полноценного вступления в ряды студентов. Вместо этого на сцену из-за кулис вывалился зеленоволосый и уже достаточно сильно нажравшийся парень, сжимающий в каждой руке по катане. Третью он держал в зубах, поэтому совершенно невозможно было разобрать, что тот выкрикивает. — Дава…те сржть…я! — рычал парень. — Я завалю каждого, кто осмелился выйти на эту сцену! — Мохоголовый придурок, не твоя очередь! — блондин в изысканном костюме попытался урезонить алкаша, однако тот упирался всеми ногами и случайно заехал тыльной стороной катаны в какую- то визжавшую первокурсницу. — Не смей обижать милых меллорин! — тут же вскипел блондин. Завязалась потасовка. Эти двое, совершенно не обращая внимания на окружающих, лупили друг друга ногами и руками. Первокурсники в ужасе расступались. «Это Ророноа и Блэклег!» — догадался Барто, с благоговением наблюдая за происходящей дракой. Наконец, когда рыжая девушка силой увела парочку, на сцену вышел парень с длинным носом и провозгласил первое испытание. Оно состояло в том, чтобы пройти алко-эстафету, где каждый следующий стакан содержал в себе более высокоградусный напиток. В целом, ничего сложного, Бартоломео для себя не видел. Однако, понижение градуса ему явно не пошло на пользу. Все последующие «испытания» прошли для него как в тумане. Какие-то игры на связывания, поиск частей клада «с конспектами по самому сложному предмету» по всему залу, сбор пиратской команды мечты «по умениям», и подобная чушь. Под конец слегка поостывший Зоро вынес на сцену огромную миску с непонятным содержимым и велел всем оставшимся на ногах хлебать пойло из нее ложками. «Кто последнюю вычерпает - тот и победил!» Конечно же, Бартоломео, из последних сил державшийся в вертикальном положении, не смог не принять участия. Он остервенело хлебал намешанную в миске бурду, изредка поднимая глаза на соперников. Как ни странно, последними, кто стоял на ногах, помимо него, были двое. Девчонка с розовыми волосами и пирсингом, и парень с идеально уложенными золотистыми кудрями. «Вот, блин, принц выискался! Совсем не пьяный как будто!» — парень черпал алкогольную будру ложкой с таким изяществом, словно был самым настоящим крон- принцем и боялся уронить свое достоинство, расплескав хоть каплю. Хотелось вытворить что-нибудь эдакое, чтобы у этого аристократишки глаза на лоб полезли от возмущения. Бартоломео уже прикидывал, какой поступок смог бы стереть самовлюбленное выражение с лица парня, когда розоволосая девчонка выхватила у них из-под носа миску и широко разинув рот, одним махом вылила в себя остатки содержимого. — Ээээй! Что за херня? — тут же заорал Бартоломео. — Это не по-правилам! — Согласен! — совсем не-по королевски икая, вторил ему принц. — Ну, она была последней, а больше у нас конкурсного алкоголя нет, — задумчиво протянул длинноносый. — Так что получается, она - победитель! Зал потонул в криках и овациях. Девушка встала из-за стола, шутливо поклонилась в толпу, едва не потеряв при этом равновесие, и произнесла: — Джеверли Бонни, запомните это имя! Я здесь главная теперь! — По алкашке главная! — цыкнул Барто, недовольно глядя на Бонни. — Отлично, сразимся! — снова вылетел на цену Зоро со своими катанами. Он кажется серьезно намеревался сегодня устроить спарринг хоть с кем-нибудь. — Я не позволю тебе драться с такой милой леди! — Санджи обхватил широкую спину мечника и попытался увести его за кулисы. — Не позволите взглянуть на ваши трусики, мисс? — восторженно глядя на новоявленную победительницу попойки, произнес скелетообразный профессор. — Брук! Опять вы за старое! — прикрикнули на него сразу несколько женских голосов. Толпа одобрительно улюлюкала. — Смотрите на здоровье! — пьяно хихикая, девушка подцепила резинку стрингов и приподняла ее над линией своих бриджей. Что тут началось! Санджи внезапно, потеряв всякий интерес к мечнику, разразился волной комплиментов, попутно забрызгивая все вокруг идущей из носа кровью. Брук, явно не ожидавший такой удачи, в оцепенении пялился на девушку. Бонни хохотала и требовала награды едой, а Луффи, наконец вырвавшийся из объятий Нами, выпрыгнул на сцену. — А теперь наша очередь выступать! — радостно провозгласил он. ***       Этот концерт Мугивар был шестым, который удалось посетить Бартоломео. На три первых он приезжал в город, еще живя в своей деревне. Два последующих же проходили в ангаре одного из участников группы вблизи порта, и в то время он уже перебрался жить поближе к Университету. Братишка Фрэнки тогда отдал на растерзание толпе одно из своих изобретений, и Бартоломео, растолкав локтями всех желающих, взобрался на чудо-механизм, чтобы оттуда сверху восторженно глядеть на кумиров.       Это же выступление в актовом зале общежития понравилось ему больше всех. Мугивары были так близко, казалось можно протянуть руку и дотронешься до шлепок Луффи или легендарного проклятого баса «Сандай Китецу» Зоро… Черная нога Санджи - клавишник, ревностно оберегающий свои руки, Флейтистка «Демон Охары» — Робин, читающая в университете курс археологии, Ророноа Зоро, чья бас-гитара обладала внушительными тремя грифами и Согекинг - король визуальных эффектов! Казалось, Бартоломео знал о них все, что только мог выяснить. Однако теперь, с ними на сцене были еще и барабанщик Джимбей (огромный парень, весь в татуировках на индонезийский манер) мастер Фрэнки - автор всех движущихся декораций - и Соул Кинг - профессор Брук, до этого редко выступавший в основном составе и по слухам, имеющий приличную сольную карьеру. Где-то за кулисами скрывалась менеджер Нами, занимающаяся продвижением группы и раз за разом выбивающая им бесплатные площадки для выступлений.       В глазах восторженного Барто все они были чем-то сродни икон, чьими плакатами он обклеил всю комнату в общежитии. И сейчас группа полным составом выступала у него на посвяте! Уже только ради этого момента стоило поступить в универ.       Пьяный и очень довольный парень тряс своим ирокезом под бодрые гитарные запилы и завывания самого Монки Ди. Группа отдавала всех себя выступлению, и даже те зрители, кто поначалу стоял в сторонке, скептически глядя на сцену, под конец выступления бодро месились в слэме.       Концерт завершился залпом из пушек с конфетти и падением пьяного басиста в толпу. Барто с уважением взглянул на кровоточащие руки Зоро, которого восторженные фанатки пытались вернуть обратно на сцену. Санджи, не вынимая изо рта сигареты, пинками помогал процессу. «Надо пойти проветриться» — Пронеслось в голове у фаната. Мугивары как раз делали перерыв и лучшего момента, чтобы ускользнуть из зала он не мог и придумать.       По-видимому, он реально перебрал с выпивкой, потому что вместо того, чтобы на лифте спуститься вниз, ко входу в общагу, он почему-то оказался на пожарной лестнице. Взбираясь вверх по ступенькам, сквозь туман в голове он уловил чьи-то возмущенные крики и ругань. Парень замедлился и постарался вслушаться в доносящиеся голоса. — Ну не ломайся же ты, принцесска! — грубый и хриплый голос Кида он узнал почти сразу. — Отвали, чудовище! — отвечал ему кто-то, высоким и испуганным фальцетом. Раздался смех Юстасса и звонкий шлепок пощечины. — Ха, если я чудовище, то по идее, ты — моя красавица? — голос Кида срывался на рык, а возмущенные крики жертвы вторили ему, эхом отражаясь от стен эвакуационной лестницы. — Прекрати распускать руки, ты, мешок с гайками! Я не понимаю, что ты от меня хочешь! — второй парень был тоже, по-видимому, изрядно пьян и не соображал, что гигантский панк зажимает его здесь с весьма конкретной целью. — Ути-пути, какие мы нежные! Бартоломео поднялся еще на один пролет, и перед ним предстала весьма отвратительная сцена. Красноволосый панк, уже изрядно бухой, в шубе нараспашку, грязно лапал того самого принца, который недавно участвовал в конкурсе, вместе с Барто и Бонни. Золотые кудри парня растрепались, а идеальная рубашка помялась и топорщилась над гигантскими руками Кида. Еще несколько его подпевал грязно лыбились, по-видимому, рассчитывая, что и им перепадет. — Не переживай, тебе тоже обязательно понравится! Готов ручаться, такой смазливый пацан, как ты, уже не раз скакал на чужих членах! Компания Кида ржала. Парень, что есть силы, пытался вывернуться из захвата, но красноволосый легким движением впечатал его лицом в стену и заломил руки. — Будешь знать, как выебываться на Юстасса Кида! — прорычал он в заплаканное лицо блондина и завозился, стаскивая с него брюки. Этого Бартоломео уже не мог вытерпеть. Он в два прыжка достиг панка и что есть силы замахнувшись, впечатал кулак в его бандитскую рожу. Не сколько ради несчастной жертвы, сколько потому что чесались кулаки. А Кид так и нарывался на хороший удар по морде. Ну, хотя бы потому что хреново отзывался о Мугиварах, называя их музыку калом для идиотов. Удар получился отменный, Барто услышал, как под кулаком хрустнул чужой нос. И пока Кид и его пьяная компания не успели очухаться, он, крепко схватив потную ладонь блондина, потащил его за собой наверх.       Если быть честным, то Бартоломео сам не знал, куда бежит. Однако доверчивое сопение следующего за ним парня заставляло не сбавлять шага. Они пробежали уже приличное количество ступенек, когда вдогонку им долетел злющий рык Юстасса: — Ах ты мудак, Бартоломео! Я запомню эту хуйню, не сомневайся! Ты нажил себе врага, так что советую отныне почаще оборачиваться! — Теперь это моя принцесса! Для таких уебанов как вы, парни, он слишком хорош! — прокричал он в ответ на угрозы, чувствуя, как от бега начинает колоть в боку.       Тяжелые ботинки стучали по ступеням, они бежали все вверх и вверх, пока лестница не закончилась железной дверью выхода на крышу. Барто дернул ручку на себя, и к его удивлению, она оказалась не заперта. Беглецы ввалились на крышу, судорожно глотая прохладный ночной воздух. — Надо чем-то заблокировать! — пытаясь отдышаться, он старался найти хоть что-нибудь отдаленно крепкое, что не переломится, если разъяренный Кид начнет ломиться к ним на крышу. Ничего подходящего в его поле зрения не наблюдалось. — Вот, возьми! — слегка дрогнувшим голосом, прошептал блондин и протянул ему до этого болтавшийся на поясе меч. — Это что, не бутафория для вечеринки? — выпучил глаза Бартоломео. — Обижаешь, это мой тренировочный! Дюраль. Ну, то есть не погнется, если им зафиксировать дверь. Пьяный Барто оценивающе взвесил в руке меч и на пробу замахнулся. — Не выбей мне глаз, прошу! — скорчившись при виде его движений, попросил блондин. — А че, отличная железяка! Что ж ты ей не приложил Кида? — Меня устраивает только честная дуэль. Я как раз хотел уточнить у него время и место, когда этот козел начал распускать свои руки! — голос парня звучал в высшей степени обиженно. Будто, он принц, попытавшийся снизойти до простых смертных, а те разочаровали своим поведением. Бартоломео фыркнул, живо представив себе громадного Кида со шпагой и в перчатках. Панку явно не шел образ рыцаря.       Они едва успели надежно зафиксировать ручку двери, когда с той стороны начали ломиться что есть силы. — Вот сейчас и проверим твою тыкалку на прочность, — саркастически подвел итоги Барто, понимая, что если пьяные панки ворвутся на крышу, то простыми переломами он не отделается. — ОТКРЫВАЙ, СУКИН СЫН! — ревел из-за двери Юстасс. — Открывай, кому говорят! И я обещаю, что ты не умрешь сегодня ночью! — Остынь, придурок! Ночь теплая, я могу тут сидеть хоть до рассвета! — пьяно расплылся в улыбке зеленоволосый. Меч держался хорошо. О железяке надежнее он и не мог мечтать. Кид, еще какое-то время подергав дверь, громко топая, сделал вид, что уходит. «Хуй теперь отсюда вылезу» — подумал Бартоломео и окинул взглядом светловолосого парня, из-за которого он и оказался в такой ситуации. В целом, происходящее скорее веселило. Он спиздил игрушку Кида, притащил его за собой на крышу, и они теперь обречены сидеть тут, пока Юстасс не протрезвеет или не найдет себе альтернативное развлечение. — Как тебя зовут хоть, чучело? — он вопросительно кивнул парню, трясущемуся то ли от холода, то ли от пережитого шока. — Кавендиш. Стоп, как ты меня назвал?! — задохнулся от возмущения блондин. — Это я ласково, не принимай близко к сердцу. Хотя, как хочешь. Мне в целом-то похуй, как ты себя чувствуешь. Не изнасиловали — так радуйся, что жопа цела осталась, —расплылся в ехидной улыбке Барто. — Кстати, об этом… — как-то вмиг погрустнев, протянул блондин. — Я это, спасибо хотел сказать… Получается, ты спас меня. Я, вероятно, теперь должен тебе за такой храбрый поступок. Бартоломео этот придурок раздражал — пиздец. Однако, что-то грустное, промелькнувшее на миг в глазах Кавендиша, заставило его продолжать игру. — Ну что, раз я сегодня спаситель несчастных принцесс, то заслужил в награду поцелуй! Он был уверен, что парень откажется. Обзовёт последними словами и больше не захочет иметь с ним дела. Это был привычный сценарий. Настроить всех вокруг враждебно по- отношению к себе. Быть самым ненавистным человеком, чтоб даже собаки перебегали улицу, завидев его. Поэтому, когда блондин горько вздохнув, откинул прядь со лба и прильнул к нему в поцелуе — Бартоломео реально остолбенел. Чужие губы невесомо прошлись сначала по нижней губе, а потом юркий язык лизнул выпирающий клык. В голове, и без того шумящей от алкоголя, помутилось еще сильнее. Он грубо сцапал чужие запястья и отстранил от себя парня. Кавендиш в недоумении уставился на того, кого целовал еще секунду назад. — Что-то не так? — Ты че, ахуел? — задал резонный вопрос Барто. — Не понял, я же вроде сделал то, что ты хотел? — парень реально не понимал подвоха. Он выполнил поставленное условие, теперь они квиты. И никакого долга. — Ты блядь, издеваешься? — зеленоволосый начинал закипать. — Я же не серьезно! Мы мужики между прочим! Это что за пидорастия сейчас была? — Ты уж определись, бога ради! Тебе сначала нужен поцелуй, потом сразу в отказ идешь! Между прочим, многие бы жизнь отдали, чтобы иметь возможность со мной целоваться! — Кавендиш хмуро и как-то исподлобья смотрел на возвышающегося над ним парня, и никак не мог уловить, что же именно того не устраивает. Ну да, парни. Но ведь он самый красивый из всех первокурсников. А красота, не имеет пола! К тому же, он испытывал что-то сродни благодарности к панку, что не побоялся дать в морду самому Юстассу Киду. Потому что не появись он, этот вечер мог закончиться намного, намного хуже. — Да нахуй ты мне не сдался! — воздел руки к небесам бухой чувак с ирокезом. — Нахуй вы все мне сдались, что ты, что Кид твой. Я вообще полез к нему не из-за тебя! — А почему ты тогда меня за руку схватил и потащил сюда? — Да хуй знает! — Бартоломео ругался как сапожник. Мало того, что сложившаяся ситуация была действительно стремной, так теперь еще и объясняться приходилось. — Я по инерции действовал. И вообще, я пьяный, мне сейчас море по колено! Он решительно развернулся и почти добежал до края крыши. — Ты куда? — Кавендиш решил было, что стремный панк собирается сброситься. Однако тот, слегка шатаясь, переступил через хилое ограждение и встал на широкий карниз спиной к назревающему скандалу. — Ты чего задумал? Слезай! Слезай, а то рухнешь! — он не на шутку забеспокоился, все ли у того в порядке в зеленой башке. — Нахуй пошел! — почти счастливо раздалось со стороны парня. — Боже, ты же бухой в дрова! Не двигайся, пожалуйста, я сейчас кого-нибудь позову, —Кавендиш осекся. Если он сейчас отопрет дверь- велик шанс снова нарваться на Кида. Нужно срочно что-то придумать… — И ты, Кид, ПОШЕЛ НАХУУУУЙ! — радостно закричал зеленоволосый куда-то вниз, и для пущего эффекта еще и руками замахал, словно в приветствии.       Кавендиш осторожно приблизился к краю крыши и глянул вниз. Там, среди толпы отчетливо виднелась стремная шуба Кида. Значит, тот уже успел спуститься, и путь к отступлению свободен. Оставалось только аккуратно снять с парапета зеленоволосого и можно затеряться среди многочисленных комнат общежития. Парень уже обдумывал, как бы уговорить своего спасителя не бросаться вниз с крыши, как отчетливо услышал вжик молнии, доносящийся со стороны бухого придурка. Секунда-другая и зажурчала чужая моча. Бляяядь! Этот долбаеб натурально мочился с крыши вниз на толпу, собравшуюся под общежитием! — ХА! НИХУЯ ТЫ МНЕ НЕ СДЕЛАЕШЬ, ЮСТАСС КИД! Я НЕУЯЗВИМЫЙ! — вопил ссущий панк, а Кавендиш где-то на заднем плане в тихом ужасе оседал на пол…