В каморке, что за актовым залом...

      Зрители постепенно заполняли зал. Бартоломео на правах самого рьяного фаната толкался в переполненной фан-зоне, периодически придерживая за рукав недовольного происходящим Кавендиша. Придурочный блондин то и дело жаловался на давку, на чьи-то слишком яркие духи, на затянувшееся начало, в общем, абсолютно на все, чем в душе наслаждался панк. Концерт вот-вот должен был начаться. В этот раз Нами каким-то поистине волшебным образом договорилась с руководством о проведении мероприятия в главном актовом зале их универа. Всю неделю Барто носился по кампусу как угорелый, окрыленный возможностью участвовать в организационном процессе. Он помогал Усоппу и Фрэнки (приехавшему в универ на огромном фургоне, доверху набитом декорациями) с установкой рампы, развешивал софиты, носил лестницы и еще много чего. Кавендиш хмуро таскался за ним, боясь где-нибудь в одиночку нарваться на Кида. Робин-сенсей неотрывно наблюдала за их переругивающимся дуэтом, удовлетворенно улыбаясь чему-то своему. Концерт все не начинался. Неужели, у мугивар возникли проблемы? Толпа воодушевленно скандировала: «Санни! Санни!» Огромная морда льва, подвешенная на заднике, замигала лампочками и, зажужжав механизмом, открыла пасть, обдавая зрителей лучами лазеров. Сцену затянуло густым туманом из дым-машины. Шесть фигур, пока еще в виде черных силуэтов, поднялись на помост, сжимая в руках инструменты. — Вы готовы? — раздался оглушающий хохот из динамиков. — Да, капитан!!! — заорал что есть силы Бартоломео. — Я не слышу! — Так точно, капитан! — подхватила шутливое приветствие толпа. — ТОГДА МЫ НАЧИНАЕМ! — хором отозвались Мугивары. Джимбей ударил по тарелкам, и зазвучала его вступительная партия. — Сегодняшний концерт я нарекаю «Худшее поколение!» — орал в микрофон Луффи. На нем по случаю выступления был надет не только его привычный сценический костюм, но и гигантский красный плащ. Поверх соломенной шляпы парень натянул пиратскую треуголку со скалящимся веселым Роджером. Зал тонул в овациях. — А что, у них ничего так с подачей! — раздался откуда-то сбоку голос Кавендиша, старающийся перекричать толпу. Барто, особенно потрудившийся ради выступления своих кумиров, развернул пиратский черный флаг с черепом в соломенной шляпе и, подняв его над толпой, махал из стороны в сторону. Музыка набирала обороты. Брук и Робин, находящиеся по разным сторонам сцены, наконец-то тоже присоединились к барабанному соло в стиле индонезийского Джои Джордисона. Робин поджала ногу, играя на своей поперечной флейте, а звук скрипки Брука заставлял мурашки бегать по позвоночнику, словно от холода. Ророноа выступил вперед, уже занеся руку над струнами, чтобы мощно по ним ударить, как внезапно свет во всем зале погас. Музыка резко оборвалась на середине, и в наступившей темноте был слышен протяжный звук струн электрогитары, отключенной от источника питания. Толпа, сначала было решившая, что это часть шоу, начала перешептываться. Был слышен взволнованный шелест, постепенно нарастающей паники. — Луффи-семпай! — заорал Бартоломео, вмиг осознав, что это может быть только одно… Внезапно на полную мощность врубился софит, выхватывая в пятно света тех, кто успел выступить из-за кулис. Они были в масках, на манер той, что носил Киллер. Разряженные люди держали в руках биты и веревки. На сцену вытолкали что-то, подозрительно напоминающее статую, обернутую в белую простынь. Мугивары заорали, Зоро сорвал с себя ремень, удерживающий гитару, и первым кинулся на вторженцев. — Не советую дергаться! — раздался хриплый смех, и в пятно света вступил высокий человек, удерживающий вопящую от ужаса Нами. Руки девушки были связаны. — Отпусти Нами-сван, ты, ничтожество! — взвился со своего места Санджи. — Она не пострадает, если вы останетесь на своих местах и просто насладитесь нашим ответным концертом! Со статуи, которую уже водрузили на сцену, сорвали простыню и перед оторопевшей толпой предстала фигура Мугивары в полный рост. — Врубай! — заорал знакомый Барто голос. Сраный Киллер! На зал из динамиков обрушился звук, напоминающий скрип металла, перемежающийся с яростными запилами электрогитары. — Худшее поколение - это мы! — взвыл человек, стоящий ближе всего к настоящему Луффи в выхваченный у того микрофон. — Я провозглашаю победу панка над вашим калом! Все происходящее дальше развивалось так стремительно, что Бартоломео еще не успел добежать до лестницы, ведущей на сцену. Красноволосый парень, выхватив биту, что есть силы заехал по голове статуи, снося ее напрочь! Во все стороны брызнули осколки, а вандал под завывания из колонок начал делать вид, что трахает скульптуру, не спуская штанов. Зоро заревел, словно раненное животное, и что есть силы заехал своей трёхгрифной гитарой по человеку, находящемуся рядом с ним. Панки среагировали моментально и завязалась потасовка. Настоящий Мугивара Луффи замахнулся кулаком и обрушил удар на красноволосого, сбивая того с ног. Маска слетела с его лица и зрителям предстала перекошенная от злости физиономия Юстасса Кида. Остальные нападавшие тоже сцепились с музыкантами. Санджи размахивал ногами, отвешивая пинки, чуть ли не становясь в воздушный шпагат. Джимбей, опрокинув барабанную установку, сцепился сразу с тремя. Брук-сенсей использовал смычок в качестве меча и каким-то образом обезоружил ближайшего к нему парня с битой. Робин не визжала и не кричала. Она вмиг завладела веревками и связала троих, словно у нее было больше, чем две руки. — Панк это контркультура! — орал Кид, морщась от полученного удара. — Панк Виктория — это смерть! Бартоломео влетел на сцену и с разбегу врезался головой в чье-то солнечное сплетение. В ушах зазвенело. — Я выбью из тебя все дерьмо, Кид! — Мугивара кинулся на парня, вдвое превосходящего его в размерах, нанося тому серию ударов. В толпе зрителей поднялась паника. — Как ты посмел срывать наш концерт?! Кто-то из зала одобрительно свистел, кто-то начал ломиться к выходам. Из динамиков громыхал закладывающий уши панк-рок. Зоро размахивал гитарой, стоя спиной к спине с Санджи. Джимбей держал в стальном захвате брыкающихся парней, Робин и Брук кинулись на человека, удерживавшего Нами. Их было шестеро против толпы, но поразительным образом, мугивары теснили ворвавшихся на сцену придурков. Луффи оседлал красноволосого панка и что есть силы лупил того по всему, до чего мог дотянуться. Зоро и Санджи, расправившись со своими противниками, подлетели к капитану на помощь. Кид не выстоит против троих сразу. Ророноа победно уставился на парня, яростно пытавшегося сопротивляться. — Трахнуть тебя, как ты хотел трахнуть нашего капитана? Ставь его на четвереньки, Луффи, сейчас мы ему покажем ебаную контркультуру! — ЮСТАСС КИД! — заглушил всю происходящую вакханалию громогласный визг Большой Мамочки с другой стороны зала. — Съебываемся! — скомандовал еще стоящий на ногах Киллер. Он подлетел к троице, возвышавшейся над избитым Кидом, намереваясь отбить того у мугивар. Все, кто еще не был связан или вырублен, бросились наутек. — Сваливай, Кира! — процедил сквозь зубы панк. — Оставь меня, я разберусь! Светловолосый лишь истерически расхохотался. Он сцепился сразу с двоими, мастерски уворачиваясь от их атак. Бартоломео хотел броситься к Луффи-семпаю, но застрял еще на подходе, а щуплый паренек отлично справлялся и сам. В ходе потасовки они зацепили остатки статуи, и та всем своим весом рухнула на сцену, окончательно разлетаясь на кучу обломков. Сквозь толпу к ним продирались трое - огромная розоволосая старуха, от чьего взгляда бросало в дрожь, Хэнкок и Кавендиш. Большая Мамочка, подлетев к Киду, позорно схватила того за ухо, словно нашкодившего котенка и заорала: — Мелкий поганец! В этот раз ты доигрался! — Мамаша, отъебитесь! — взвыл панк. Киллер покорно застыл под ее свирепым взором. Зоро и Санджи, все еще находящиеся в боевых стойках, намеревались в случае чего ринуться в атаку. Луффи поднял слетевшую с него соломенную шляпу и, нахлобучив по самые глаза, окинул Кида гневным взглядом. — Ты украл статую у Хэнкок! Знаешь, как она расстроится? Она потратила на нее кучу времени и сил и теперь будет плакать! — Срал я на ее слезы! —затравленно рычал «Хулиган» Кид. Боа Хэнкок и Бартоломео одновременно добежали до Мугивары и бухнулись рядом с ним на пол, заливаясь слезами. Они на разные лады голосили: «Луффи-семпай, как хорошо, что вы в порядке!» Концерт окончательно и бесповоротно был сорван. Из-за кулис с огромным молотом наперевес выбежал Усопп и пораженно уставился на происходящее. — Ну вот, как хорошо, что вам не понадобилась моя помощь, иначе бы от них и мокрого места не осталось! — победно задрав длинный нос, подытожил парень. ***       Концерт, превратившийся в ебучий балаган, был перенесен на следующие выходные. Нами, отошедшая от шока, почему-то победно улыбалась. Когда Барто спросил ее об этом, она воодушевленно замахала руками, выкрикивая: «Ты вообще представляешь, как быстро разносятся слухи? О лучшей рекламной компании мы и мечтать не могли! Теперь весь зал будет битком забит желающими поглазеть на тех, кто уделал Кида!» Опрометчивое нападение панка на группу и правда сделало невозможное! Все вокруг, куда бы Бартоломео ни шел, шептались о произошедшем, приукрашивая и распространяя слухи. — Я слышал, что Мугивара избил Кида до потери сознания! — Говорят, всех спас Бог Усопп! Он своим молотом перебил всех, едва нападение началось! — Теперь Кида и его шайку посадят в тюрьму! К сожалению, не все слухи были верны. Кида сажать никто не собирался. Большая мамочка утащила того со сцены, позорно ведя за ухо под улюлюканье оставшихся зрителей. Скорее всего, по словам все той же Нами, Линлин посадила его под домашний арест. Оставшиеся члены шайки - разбежались кто куда. Ебаный Киллер не высовывался, и Барто не удалось выбить из того все дерьмо в отместку за произошедшее. Перенесенный концерт вызывал невиданный доселе ажиотаж. Зеленоволосый панк снова подвязался помогать мугиварам, восстанавливать поврежденную аппаратуру и декорации. Притихший Кавендиш, несмотря на устраненную угрозу в виде Кида, все равно продолжал таскаться за Барто, но тот почти не обращал на него внимание. Привык уже, да и дел снова было невпроворот. В рекордные сроки все испорченные провода были заменены, гитара Зоро, пережившая столкновение с черепушками панков, восстановлена, а Усопп и Фрэнки клялись, что на всякий случай будут все время выступления стоять за кулисами и мониторить обстановку. Нами потирала руки, предвкушая как озолотится, задрав цены за входные билеты.

«Thousand Sunny» выступали с размахом!

В день концерта зал не выдерживал наплыва зрителей. Люди набились, как селедки в бочке, а перед зданием толпилась очередь. Бартоломео, снова тусовавшийся в любимой фан-зоне, на этот раз где-то откопал похожую на мугиваровскую соломенную шляпу, и с помощью "братана" Фрэнки оснастил ее светомузыкой. Кавендиш привычно топтался рядом, краем глаза косясь на панка. «Кстати, ну а чем не свидание?» — разумно решил Барто, приобнимая парня за плечи. С тех самых пор, как он нежно выебал Хакубу до отключки, они не трахались, а панку было итак норм. Кав рано отрубался, возвращаясь со своих кулинарных занятий с Санджи-семпаем, и дрых всю ночь, не просыпаясь, когда зеленоволосый возвращался в их комнату. Бартоломео казалось странным, что тот так резко сменил увлечение, однако с аппетитом жрал все, что ему оставлял блондин в тарелках на столе. У них все было хорошо. Нормальные отношения. Поэтому, памятуя о наставлении гребаного Киллера, панк решил совместить приятное с полезным. Притащил парня на концерт мугивар, хоть тот и немного сопротивлялся. Кавендиш зашипел, выворачиваясь из хватки и отодвинулся. В свете лампочек на своей шляпе Барто видел, как тот очаровательно покраснел и отвернулся. «Ну и хрен с ним, не хочет обниматься - и не надо», — рассудил парень. На сцене скакал Мугивара Луффи, вопя в микрофон: — Ооостров на юуугее! Тепло, и нетуу вьююгиии... — звучал проигрыш, — Пайнапууурупупурууу! И раскалились мозги мои! Тот идиот, а тот - псих! Кто-то из толпы кинул на сцену пустую банку из-под газировки. Парень в соломенной шляпе непонимающе уставился на мусор и выдал: — Арэ? — Что за козел кинул? Где он? — оскалился Зоро. — Что? Козел? Тут? — не прерываясь от своего мычания в микрофон, заорал Луффи. Зрители весело заржали, показывая пальцами на провинившегося. — А! Я-то надеялся, что увижу настоящего козла! Парень продолжил петь: — Острова на северее, промерзли корни деревааа! Хякааайаккак коой, мотают все башкой! Такие идиотыыыы! Бартоломео лыбился, глядя на сцену. Робин, оторвав одну руку от инструмента, помахала ему. На ладони женщины был нарисован глаз. На экране позади группы транслировался коротенький клип про пиратов, нарисованный Усоппом. Пират, изображавший Луффи, причудливо растягивал руки-макаронины, хватая с деревьев фрукты на манер обезьянки. Лазерные лучи, исходящие из большой львиной головы позади мугивар, задорно скакали по залу, выхватывая из толпы чьи-то руки, лица и улыбки. Было хорошо. Так ахуенно хорошо! Длинные холодные пальцы Кавендиша поймали его за запястье, а потом вцепились в карман плаща. Бартоломео недоуменно обернулся на своего спутника. Тот словно собирался что-то сказать, но все никак не решался. Гремела музыка, и панк жестом показал, что даже при всем желании не сможет расслышать голоса Кава. Блондин снова залился краской и приблизился к уху, придерживая чужую светящуюся шляпу. — Мне кое-что надо тебе сказать! Барто было совершенно не до этого, он старательно отплясывал под выступление своих кумиров, и любые разговоры сейчас были не в кассу. Хотелось дарить всем вокруг свою радость и счастье, переполняющие изнутри. Поэтому он, притянув к себе Кавендиша еще ближе, засосал его. Время словно остановилось. Бартоломео почувствовал, как не ожидавший такого коварного нападения парень сначала весь обмяк в его руках, а затем начал упираться и брыкаться. Поцелуй разорвался, не успев как следует углубиться. Блондин уставился на него круглыми как два блюдца глазами. — Давай потом поболтаем, Пендиш! Сейчас не вовремя! Нужно отжигать! Тот весь как-то сжался, не понимая, какого хрена сейчас произошло, и рванул сквозь толпу к выходу. Стесняется на публике, наверное... «Дурак что ли? Сейчас самое крутое пропустит!» — раздраженно подумал про себя Барто, наблюдая, как блондинистая шевелюра теряется среди широких спин и затылков. Нико Робин удовлетворенно улыбнулась, получая в свое распоряжение неоспоримые доказательства их связи. Кавендиш, оскорбленный в своих лучших побуждениях, продирался сквозь потные тела. Кто-то одобрительно хлопал его по плечам, волосы цеплялись за чужие куртки и пиджаки. Это что, блин, сейчас такое было? Почему этот придурок сначала делает, а потом думает? Вдруг, кто-нибудь заметит и донесет о произошедшем поцелуе любовничку Барто? Не хотелось бы становиться объектом мести какого-то неизвестного парня. Он собирался как раз рассказать придурку о том, что хочет быть друзьями, что смирился со своим незначительным местом в его жизни, почти переборол гнусный голосок в голове. На волне эйфории от выступления, он был благодушно настроен поговорить о миновавшей угрозе со стороны Кида. Мол, если буду мешать, заявление Каниситоре о переселении еще не подано, и если панк захочет съехаться со своим парнем в одну комнату, все можно решить, пока не поздно. Но нет, этому зеленоволосому чудовищу приспичило выбить его из колеи именно сейчас! Да еще и на глазах у всех! Зачем он вообще притащился сегодня на этот гребаный концерт? Кавендиш согласился только потому, что помнил, как испугался за идиотского панка, сломя голову бросившегося на защиту своих обожаемых Мугивар. Он боялся тогда, что Барто, не дай бог, стукнут битой по зеленой башке, но все обошлось. Сегодня же он пришел, опасаясь повторного нападения. Да, весьма глупо, ведь весь универ знал, что Юстасс «хулиган» Кид сейчас находится под домашним арестом, и носа не кажет из своей комнаты в общежитии. Однако иррациональное чувство страха и желание «защитить свое», поднимавшееся откуда-то из глубины, заставило его притащиться в зал и терпеть оглушающий шум да вонь потных тел. Мугивары со сцены орали какую-то очередную песню. Сознание словно раскалывалось надвое — одна часть неимоверно хотела вернуться и засосать Барто в ответ, а вторая — позорно бежать как можно дальше.       У самого выхода кто-то незнакомый вцепился в его рукав, не давая пройти дальше. Кавендиш яростно дернул, посыпались оторванные от его рубашки пуговицы. — Стой! — окликнул его парень с длинными светлыми волосами, собранными в хвост. — Что тебе надо? Ты не видишь, я пытаюсь убраться отсюда! — он больше ни секунды не мог находиться в помещении, заполненном голосами мугивар. — Ты не видел Барто? — спросил незнакомец, перекрикивая музыку. Опять этот гребаный панк. Вечно есть кто-то еще, кому он нужен! — Он скачет где-то у сцены! Если найдешь этого придурка, вдарь ему как следует, чтоб головой научился думать! — зло выкрикнул Кавендиш и наконец-то высвободил руку, сваливая из зала восвояси. Киллер, на этот раз пришедший без маски, чтобы не пугать собравшихся, удивленно посмотрел вслед скрывшемуся за дверями парню. «Поругались, что ли?» — грустно подумал он. ***       Бартоломео, пьяно шатаясь, выполз из гримерки уже далеко за полночь. После успешного завершения выступления он завалился отмечать вместе с группой и еще небольшой компанией приглашенных. Так что весь вечер бухал с Мугиварами и еще какими-то незнакомыми ему девчонками. Ушлая менеджер, организовала игру «перепей Нами и не придется платить за алкоголь», и он с треском и невообразимой гордостью за девушку проиграл. Кавендиш действительно ушел и больше не возвращался, так что парень продолжал тусоваться с Мугиварами в компании группис, на все лады восхваляя прошедшее выступление. Немного напрягало странное поведение блондина. Они же вроде и ебались уже, почему поцелуй вызвал такую реакцию? Барто попытался вспомнить подробности их близости, и с удивлением для себя обнаружил, что целовались-то они всего один раз, тогда, в шутку, на крыше. Может, он просто не любитель сосаться? Это бы объяснило столь ошарашенное выражение лица и побег. Но что-то все равно не давало покоя его гудящей от выпитого голове. Ночной Кавендиш-Хакуба уж слишком сильно отличался от дневного. Было в нем что-то потустороннее, заставлявшее иногда в страхе вскакивать посреди ночи и пялиться на преспокойно себе спящего парня. Замашки Кавендиша-Хакубы были слишком собственническими. Тогда Барто, не привыкший к долгим осмыслениям чужих действий, решил по привычке забить. Это же не мешает им ахуенно трахаться? Значит, проблемы нет. Однако в блондинистой башке явно творилось черт-де что. И придется с этим разобраться для полной ясности картины. Телефон пиликнул сообщением, и на экране высветилось непрочитанное из мессенджера: «Ты где?» «Ага, объявился-таки!» — обрадованно потирал руки панк, глядя на уже неделю молчавший чат с Киллером. Вот как раз сейчас он готов был поотбивать кулаки об его скорбную морду! Драться хотелось - аж зубы сводило. Они забились встретиться во дворе за актовым залом. Когда Барто нетвердой походкой доковылял до места назначения, дружок Кида уже был там, переминаясь с ноги на ногу. — Явился таки? — смерил парня взглядом зеленоволосый. — И как не побоялся улизнуть от своего придурка? — Я пришел извиниться. Хотел еще перед мугиварами, но не знал, как их найти. Думал, может ты меня отведешь? — Обломись! Не порти семпаям пьянку! Твоя кислая мина кого угодно из себя выведет! К тому же, перед ними должен извиняться сам Кид, а не ты. Ты, Кира, виноват лишь в том, что влез вместе с ним во все это дерьмо! — Юстасс - горделивый идиот, он никогда не пойдет извиняться. Я же предупреждал тебя о его намереньях! — Киллер явно был не доволен происходящим разговором. Что ж, ему хуже. — То, что ты тогда доложил мне о его планах, - абсолютно ничего не меняет сейчас. Ты нихуя не сделал, чтоб его остановить! Более того, сам выперся на сцену. Скажи, понравилось получать пиздюли под ваш ебаный панк-рок? — Он хотел притащить оружие! Скажи спасибо, что я переубедил его! — Ну, блядь, спасибо! Если бы он выстрелил в кого-нибудь из Мугивар, я бы забил его насмерть первым, что под руку попадется. И похуй, что сел бы после! Так что это ты себе спасибо говори, что мудацкий Кид жив остался! Еще и сидит у себя в комнате, так что до него не добраться! — Я же пришел извиняться! — Мне похуй, сколько еще слов ты наговоришь! Такая хуйня смывается только кровью! Киллер побледнел, когда пьяный панк кинулся на него, выкрикивая конец фразы во время замаха. Бартоломео слегка не координировал движения, однако его кулаки приобрели зубодробительную твердость. Парень для справедливости пропустил несколько ударов, складываясь пополам от боли, однако когда бухой Барто начал лупить по голове - в долгу не остался. Он извернулся и вмазал по роже в ответ. Панк отступил на несколько шагов, ощупал перебитый нос и сплюнул кровью. Ничего, он привык решать важные вопросы мордобоем. И сейчас, если до Киры не доходит, он готов вбить в его дебильную голову ответственность за содеянное. — Бьешь как девчонка! Зачем Киду такой хлюпик как ты в шайке? — Вот урод, — яростно взревел светловолосый и кинулся на него в повторной атаке. Барто увернулся от летящего в лицо кулака и что есть силы въебал нападающему в пресс. Мышцы промялись под его ударом, и Киллер, охнув, начал оседать. — Тебе же понравилось скакать по чужой сцене, не ври! Тебе всегда нравится участвовать в любой хуйне Кида. Просто потом совесть жрет, и ты бежишь перед всеми извиняться! Кира пытался восстановить дыхание. Он сидел в траве на коленях, слишком близко к опрометчиво подошедшему Бартоломео. Тот очевидно был слишком пьян, чтобы просчитывать ходы наперед. Адреналин зашкаливал, поэтому парень кинулся вперед, оплетая чужие ноги, валя в траву. Зеленоволосый смешно вскинул руки, не ожидая такой подлянки. Он больно стукнулся башкой о землю, и чужая гигантская ладонь, схватив за волосы, для верности приложила его еще несколько раз. В глазах темнело. Из носа не переставая шла кровь. Киллер, восседая на нем сверху, ухмылялся. — И правда, бронированный! Другой от такого уже давно бы отключился. — Я просто еще как следует тебя не отделал! Не имею привычки сдаваться на полпути. Светловолосый протяжно засмеялся, глотая лишний воздух на вдохе. — Твой Кавендиш попросил добавить от себя, — он еще раз приложил зеленой головой об землю. — Когда это только он успел? — прохрипел Барто, скалясь. — Поссорились? — участливо усмехнулся Кира. — Хуй знает. Я его на свидание позвал, поцеловал, а он оказывается, не любитель. Оба заржали в унисон, а потом глубоко выдохнули, успокаиваясь. Зеленоволосый силился спихнуть с себя тяжелую тушу, но раз за разом его пьяное тело не слушалось, и он терпел поражение. — Я же извиняться пришел, а ты вот как, — почти участливо раздалось сверху. — Да нахуй мне твои извинения? Вали, пока я не протрезвел и не въебал тебе как следует! — он собрал все свои силы в кулак и заехал сидящему на нем парню по ребрам. Раздался хруст. Кира скривился и вскочил, хватаясь за место удара. — Не помиримся, значит? — Хуй там плавал! Вали и следи, чтобы твой любимый красноволосый уебок послушно сидел у себя в комнате. Высунется - завалю! — Я понял тебя, — разочарованно протянул светловолосый. Он, шатаясь, направился восвояси. Напоследок обернулся на лежащего на земле парня и бросил: — Помирись со своей блондинкой. Он выглядел обиженным. — Без тебя разберусь. Киллер лишь снова заржал, удаляясь. Бартоломео еще долго слышал его надсадный смех, валяясь в траве. Сил подняться не было, и он, раскинув руки и ноги в позе морской звезды, тупо пялился в ночное звездное небо, пока сознание медленно отключалось.       На задний двор, шатаясь, вышел светловолосый парень, на ходу подцепляя из кармана брюк пачку сигарет. Он намеревался покурить в одиночестве и подумать о жизни, когда его взгляд зацепился за валяющегося прямо на траве Бартоломео. Парень лежал, раскинув руки и был окровавлен. «Черт, нужно проверить, живой ли?» — подумал Санджи, склоняясь над не подающим признаков жизни телом.