***
— Ну и кудри, — произносит Чарли Свон с намеком на восхищение. Проявить больше эмоций ему не позволяет врожденная сдержанность и… неловкость. — Я недавно стриглась, — Белла опускает взгляд на волосы, словно увидела их впервые в жизни, а не расчесывала перед зеркалом еще утром. — А-а, — глубокомысленно отвечает Чарли. — Уже опять отросли. Белла проклинает мир, ситуацию и своего отца за этот диалог, из-за которого она чувствует себя не в своей тарелке. Чарли проклинает собственную косноязычность, проявляющуюся почему-то исключительно в общении с бывшей женой и дочерью, и отсутствие общих тем для нормального разговора. Будь Белла парнем, Чарли мгновенно бы нашел общие интересы. Рыбалка, спорт, футбол… да даже случаи, которые он расследовал по работе! Любой пацан пришел бы в восторг при виде крутого отца-шерифа, который носит табельное на поясе и заставляет трястись всех окрестных хулиганов одним присутствием. Но дочь… В последний раз она приезжала в Форкс так давно, что Чарли знал о своей девочке преступно мало — ужасная ситуация для родителя. Причем, ее интересы в этот список не входили. Он знал, что она терпеть не может любые упоминания балета и спорт в принципе. В бейсбол играла с неохотой, только когда заставляли. Знал, что она способна споткнуться на ровном месте, удариться о произвольную поверхность и сломать палец — причем, знал на собственном опыте, потому что однажды дочь проделала это одновременно. Чарли также знал, что у Беллы есть некоторые трудности с социализацией. А еще знал, что обсуждать с ней что-то опасное не стоит. Белла терпеть не может насилие, страшилки, даже детские ее пугают, детективные истории не вдохновляют. Черт возьми! Он даже не в курсе, какой у нее любимый цвет, фильм — и прочая дребедень, которую любят девочки. Чарли наконец встретился с дочерью вживую, но совсем не представляет, как к ней подступиться. Он даже не уверен, стоит ли им разговаривать. Вдруг Белла, как и он, больше предпочитает молчать? Но ведь она росла с Рене, а та всегда была такой общительной… Ох! Он сдается. Это невыносимо. С хмурым видом Чарли сосредотачивает внимание на дороге. Белла в этот момент, занятая собственными переживаниями, моральных терзаний отца не замечает и с тоской смотрит на пролетающие мимо деревья. Они находятся на полпути к Форксу, как сказал Чарли, еще немного и приедут в старый дом. Занятно, вопреки своей невнимательности, Белла первой замечает необычную пару у обочины. — Там, впереди женщина с ребенком. Выглядят странно, — неожиданное для такого тихого городка, как Форкс, и его округи зрелище так удивляет, что Белла подается вперед. У Чарли срабатывают рефлексы полицейского. Он тормозит машину недалеко от пешеходов, которых рядом с трассой точно быть не должно. — Посиди здесь, милая, — говорит шериф почти радостно и выходит из машины. — Я узнаю, в чем дело. Господи, все, что угодно, лишь бы и дальше не вдаваться в трудности общения с подростком. — Мисс, вы в порядке? — Чарли неторопливо подходит к ней. Пара выглядит странно, словно только что сбежали из горящего дома. Ни рюкзаков с собой, ни сумки с вещами — никакой подготовки к длительному путешествию на своих двоих. К тому же, восьмилетний пацан точно не приспособлен к таким переходам. С ними явно случилось что-то плохое. Слишком напряжены и напуганы. Женщина наблюдает за его приближением пристально и, судя по сжатым в полоску губам, заранее не ожидает ничего хорошего. Напрасно. Если, конечно, она не воровка и не похитительница детей, ей нечего опасаться. Мальчишка, кстати, какое-то время жмется к женщине, окидывая шерифа оценивающим взглядом, а после с крайне серьезным видом выходит вперед, закрывая ту собой. Чарли невольно поднимает брови. А малец с характером. — Мисс? — шериф повторяет свой вопрос. Гарриет еле слышно вздыхает. Она точно не в порядке. Картинка перед глазами периодически расплывается, и женщине приходится прилагать усилия, чтобы просто сфокусироваться. Не то, что реагировать на внешние раздражители. Будь она одна, давно бы свалилась от усталости, не дойдя до этой… просеки. Ожидания не оправдались. Вместо речки здесь оказалась дорога — тоже хороший знак. По крайней мере, где-то рядом живут люди. Но Гарриет не могла поддаться слабости, пока рядом с ней Тедди и он не в безопасности. Сначала забота о крестнике, все остальное подождет. — Я могу чем-то помочь? — молчание начинает Чарли напрягать. — Я шериф Свон. Чарли Свон. Что с вами случилось? Гарриет прикусывает губу. — Меня зовут Гарриет, это мой сын… — женщина слишком измождена, чтобы вспоминать, какие имена еще написаны в поддельных паспортах. — Мы… Мир перед глазами расплывается все сильнее. Мордред! Похоже, это ее предел. Ни одно тонизирующее зелье не может компенсировать практически полное отсутствие отдыха. Уже чудо — что она дошла на своих ногах до дороги. Гарриет всматривается в глаза шерифа, в памяти всплывает фраза «Глаза — зеркало души». В глазах Чарли Свона настороженность и беспокойство. В глазах Гарриет — крайняя, смертельная усталость и отчаяние. Месяцами бороться со всеми опасностями этого проклятого мира, защищая единственного дорогого для нее человека, чтобы после проиграть обычному истощению. Как же гадко! — Тедди, не делай глупостей, — шепчет она непослушными губами. Картинка перед глазами переворачивается, но на самом деле падает она сама. Оседающую на землю женщину ловит Чарли. — Мама! — Тедди кричит испуганно и волком смотрит на мужчину, который посмел к ней притронуться. — Спокойно, малец! Спокойно, — шериф Свон понятия не имеет, о чем разговаривать с собственной дочерью, зато прекрасно знает, как общаться с жертвами чрезвычайных ситуаций. — В какую бы переделку вы ни попали, мне ты можешь верить. Теперь Чарли не сомневается, что пара бежала от чего-то опасного. Женщина в его руках худая до ужаса и бледная, словно ее морили голодом в подвале. Мальчишка выглядит не лучше. Чарли проверяет пульс и реакцию зрачков на свет. Точно не остановка сердца, реанимация не требуется. — У твоей мамы есть сахарный диабет? Анемия? Другие заболевания крови или сердечно-сосудистой системы? — приступает к опросу ребенка шериф. — Как часто она падает в обморок? Тедди внимательно наблюдает за его манипуляциями, но попыток остановить не делает. Над ответом задумывается лишь на секунду: — Болезней нет, — мальчик уверен в этом целиком и полностью, потому что маггловским заболеваниям волшебники не подвержены. — Она никогда не падала в обморок на моей памяти. Справедливости ради, никогда раньше мама не уставала так сильно. — В любом случае, мы должны отвезти ее в больницу, — кивает Чарли, принимая информацию к сведению. — Очень хорошо, если у вас есть с собой документы. — Есть, — тоже кивает Тедди. — Нужно будет передать их врачам, когда мы приедем. Чарли мог бы и сам их достать, но какое-то чувство недвусмысленно подсказывало, что если он прикоснется к женщине больше необходимого, руки ему попытаются отгрызть. Не метафорически. Малец оказался не просто с характером, еще и воинственным до жути — взгляд так и пронзает насквозь. Чарли перехватывает женщину поудобнее и поднимается. — Белс, открой дверь заднего сидения, будь добра, — отрывисто говорит он дочери, которая выскочила из машины, как только странная незнакомка упала. Метнувшись к двери, Белла запинается о собственную ногу и чудом не влетает в стекло, но удерживается. Тедди на ее копошение внимания не обращает. Глаза горят, мальчик сердито смаргивает непрошенные слезы. Он один, в подозрительном месте с незнакомыми магглами, которые говорят со странным акцентом. А мама, его прекрасная мама, которая всегда знает, что сказать, когда и как можно выбраться из любой, даже безвыходной ситуации, сейчас не может дать ему совет, направить… Наоборот. Это он должен заботиться о ней. Не время раскисать. Он мужчина, защитник. Он проследит, чтобы мама не попала в плохие руки и если понадобится отведет от нее погоню обозленных волшебников. Вряд ли они прибудут скоро, мама ведь сказала, что эта территория антимагическая. Но он будет настороже. Тедди не позволит этому жестокому миру забрать единственного родного человека, который у него остался…***
Больница города Форкс встречает Розали Хейл запахом лекарств и влетевшим в стену при ее приближении интерном. Красота — страшная сила, но Розали уже привыкла. В руках вампирши обед, собранный заботливыми руками Эсми. Мама попросила передать Карлайлу ланч-бокс еще утром, так как он забыл забрать его перед сменой, а отсутствие приема пищи вызовет у людей вопросы. Розали пришлось сделать крюк после школы, но это небольшая цена для того, чтобы насладиться быстрой ездой и ветром, развевающим волосы, врываясь через открытое окно. Улыбчивая медсестра за стойкой понятливо кивает и сообщает, где сейчас можно найти доктора Каллена. Карлайл занят пациенткой, но скоро освободится. Та же медсестра подсказывает номер палаты, у которой Розали может подождать отца. В холле больницы спокойно — в отличие от старшей школы, куда их семья вынуждена ходить. На стуле, перед палатой сидит мальчик. Чуткое ухо вампирши улавливает учащенное сердцебиение и отрывистое дыхание. Он явно волнуется, крепко сжимая ладони в кулачки. Розали останавливается неподалеку, посматривая на ребенка. Тот настолько погрузился в свои мысли, что даже не замечает ее приближение. А когда поворачивается, поджимает губы и как-то по-взрослому хмурится. Необычное выражение лица для мальчика его возраста. — Прошу прощения, мисс, — церемонно произносит тот, вставая с места. — Присаживайтесь, пожалуйста. Только сейчас Розали обращает внимание, что все остальные сидения в коридоре заняты или находятся слишком далеко. Бессмертная вампирша, давно позабывшая чувство усталости, медлит, но все же усаживается на стул. Мальчик встает рядом и сверлит глазами дверь палаты. Той самой, где сейчас должен осматривать пациентку Карлайл. Удивительно хорошее воспитание для этого времени. За Розали и раньше ухаживали мужчины, но такие юные — никогда. Это вызывает легкую улыбку. — Кого ты ждешь? — Розали не умеет так же непринужденно заводить разговор, как Эсми или Элис, ей и не нужно было. Но она старается. Может, дело в хорошем настроении, скуке или жалости… — Маму, — угрюмо отвечает мальчик. Жалость к нему растет в геометрической прогрессии. Розали, может, и безжалостная красавица, но даже ее трогают семейные драмы — меньше всего на свете она желает, чтобы ребенок потерял одного из родителей. — Мой отец — врач в этой больнице, — Розали раздумывает несколько секунд над словами, но все же продолжает: — Насколько я поняла, твоей мамой сейчас занимается именно он. Карлайл — очень хороший врач. Она в надежных руках. Розали плохо умеет успокаивать людей, но все же старается вселить в своего собеседника надежду. Она ни капли не кривит душой. Карлайл действительно прекрасный врач, один из лучших специалистов, которые вообще существуют на этом свете. Он поставит на ноги кого угодно. Мальчик смотрит на нее внимательно, странно хмыкает, но все же с благодарностью кивает: — Спасибо, мисс. — Розали, — представляется вампирша и протягивает руку для шутливого рукопожатия. Детям ведь нравятся такие взрослые штучки? — Теодор, — мальчик, как настоящий джентльмен, целует воздух над ее ладонью. В отличие от Розали, он не играет. Взгляд вампирши направлен на черноволосую макушку. Розали думает, что, если бы она могла иметь детей, ее сын был бы таким же очаровательным. Дверь в палату открывается, выпуская Карлайла, тихо разговаривающего с ассистенткой. Теодор, извинившись перед Розали, шагает к ним. — Доктор Каллен, что с ней? — он старается, чтобы голос звучал ровно и спокойно, но высокие нотки выдают. Карлайл улыбается мягко и присаживается, оказываясь на одном уровне с Теодором. — Твоя мама очень истощена и пока не приходила в сознание. Но переживать не о чем, это просто сон, — мальчик выдыхает с ощутимым облегчением. — При миссис Поттер нет мобильного, мы не смогли позвонить твоему папе или другим родственникам. Скажи, ты помнишь номер домашнего телефона? — Нет, — Теодор снова напрягается. — Бабушки и дедушки? — предпринимает новую попытку Карлайл. — Друзей семьи? — Нет и нет, — отвечает мальчик, все больше мрачнея. — Что ж, не беда, — пожимает плечами Карлайл. — Ты можешь подождать в палате, только прошу тебя, не трогай медицинские приборы. Мальчик кивает. А Карлайл через его плечо бросает взгляд на Розали, и по этому взгляду та понимает: не все так просто. — Моя дочь принесла обед, но я так плотно позавтракал утром, что совсем не хочу есть. Могу я отдать его тебе? — продолжает доктор. — Благодарю, сэр, но я не голоден, — качает головой мальчик. — Я пойду к маме?.. Теодор явно намеревается закончить разговор, как можно скорее. Карлайл не препятствует, поднимаясь и отходя в сторону. Он же закрывает за мальчиком дверь и, кивнув дочери, следует к стойке приемного отделения. Розали размеренно шагает позади, слишком далеко по человеческим меркам, чтобы услышать, о чем отец переговаривается с ассистенткой, но достаточно близко для вампира, чтобы уловить каждое слово. — Запишите в карте данные осмотра и… шериф Свон ведь уже уехал? — Да, он повез свою дочь, Беллу, домой. Похоже, ту женщину они встретили случайно по дороге в город, — пересказывает ассистентка то, что услышала от медсестер, пока бежала в палату. — В таком случае, не будем его беспокоить, — Карлайл, как и почти все в Форксе, знают, как сильно Чарли Свон ждал приезда дочери. — Позвоните в полицейский участок. Эти отметины по всему телу, шрамы от порезов и та надпись на руке… Подозреваю, что к миссис Поттер применяли насилие. — Все сделаю, доктор Каллен, — заверяет ассистентка и скрывается за поворотом. Розали нагоняет отца: — Есть что-то еще, правда? Карлайл оглядывается на дверь палаты и понижает голос до шепота: — Показатели этой женщины. Мы не проводили полноценное обследование, но то, что есть: бледность, низкая температура тела, брадикардия… Честно говоря, если б я своими ушами не слышал, как ее сердце бьется, то подумал бы, что она вампир. — Этому есть какое-то объяснение? — Розали хмурится. Они и так сильно рискуют, живя среди людей. Порой лишь чудом удается скрыть истинную сущность, но если в Форксе появится неопознанное нечто и бросит тень подозрения на ее семью… — Природа иногда подкидывает нам загадки, — Карлайл принимает странности с философским спокойствием. — Встречаются люди с таким же медленным сердцебиением. Это необычно, но все же не выходит из ряда вон. Лучше скажи, как там Джаспер? Смена темы Розали не нравится, но она принимает правила игры. — Держится, как только может. К тому же, кто-то из нас всегда поблизости, но он так бесится из-за опеки… — вампирша фыркает, вспоминая сердитого брата. Карлайл усмехается. Пора на охоту, иначе жертв среди людей не избежать.***
Когда Тедди остается наедине с мамой, он чувствует, как силы стремительно его покидают. До сих пор он держался на страхе потерять ее, потом на чистом упрямстве и недоверии к окружающим. Но сейчас… Просторная палата на четыре койки, но занята только одна. Мама лежит, накрытая тонким одеялом, длинные волосы рассыпаны по подушке, под глазами тени. Но она впервые за последнее время не хмурится во сне. Тедди подходит к кровати и берет ее за руку. В глазах снова предательски теплеет, мальчик шмыгает носом. Нет, он не может разреветься, как девчонка. Он продержится до конца. Он так долго старался! Специально достал документы на имя Гарриет Поттер незаметно для шерифа Свона и той девушки, Беллы. Тщательно контролировал каждый свой шаг, чтобы не выдать дар метаморфа. Правда, он чуть не выдал себя, когда увидел доктора Каллена. Слишком красивый для человека, напоминает вейлу-полукровку, о которых он читал в библиотеке Блэков. Что бы это, наверняка волшебное, существо ни делало в обычной маггловской больнице, нельзя, чтобы доктор заподозрил их в принадлежности к миру магии. Кто знает, что он сделает тогда… Тедди читал, что вейлы — хищники. Вдруг он тут жертв подбирает, а они с мамой могут его раскрыть и он от них избавится? Попытается, по крайней мере. Мама сильная, ее так просто не убить. Вот проснется и разберется со всем, а Тедди ей поможет. Желудок скручивает от голода, и мальчик даже пожалел, что отказался от обеда. Но он все равно не возьмет ничего из рук этих подозрительных недо-вейл. Это на людях они безобидные, а если что-то подсыпят? Тедди подтаскивает стул поближе к маминой кровати и устраивается на нем. Он должен рассказать ей обо всем, что увидел, когда та проснется. Вот только… Тедди сам не замечает, как погружается в сон. Слишком много событий для такого маленького человечка.