Смерть в подарок

Сознание возвращается к Гарриет медленно. Она словно выплывает из глубины темных волн на свет… довольно яркий свет. Женщина морщится. И тут же подрывается, настороженно оглядываясь по сторонам. Кровати за шторками, белые простыни, запах лекарств и чистота. Больничная палата? Тедди обнаруживается рядом и это вызывает вздох облегчения. Мальчик посапывает, облокотившись на спинку стула и забавно приоткрыв рот. Он здесь и он в порядке. Женщина поднимается, как можно тише, и осторожно укладывает его на свое место, снимая ботинки. Тедди не просыпается — слишком вымотался — только ложится поудобнее. Гарриет грустно улыбается и гладит его по волосам. Выпрямляясь, хватается за голову из-за головокружения. Давно она не теряла сознание от банального недосыпа — отвратительная ситуация. Если бы все сложилось менее удачно, она б уже была мертва, а Тедди забрали авроры. Гарриет находит кофту, аккуратно сложенную на прикроватной тумбе. Деньги и документы в карманах на месте. Судя по всему, посторонний в них не залезал. Это хорошо. Не хватает еще с правоохранительными органами разбираться. Старшая палочка и медальон с Воскрешающим камнем лежат там же. Гарриет надевает медальон и привычно прячет палочку в рукаве. Нащупывает в кармане мантию-невидимку. Пока все эти древние и могущественные артефакты сейчас абсолютно бесполезны. Женщина застывает посреди палаты, решая, что делать. Остаться вместе с Тедди и дождаться врача или отправиться на его поиски самостоятельно? Выбора ее лишает заглянувшая в палату девушка в хирургическом костюме: — Ой! — она растерянно поправляет огромные очки, вызывающие ассоциации с эпатажной преподавательницей прорицаний. — Миссис Поттер, вы очнулись! П-подождите, никуда не уходите, я позову доктора! Дверь захлопывается, Гарриет слышит только удаляющиеся шаги. Женщина разворачивается к выходу, пытаясь продумать линию поведения. Времени чудовищно не хватает. Гарриет уже надела кофту и совершенно точно скрыла синяки, но вошедший мужчина ослепительно красивой внешности все равно проходится по их местам взглядом. Гарриет скрещивает на груди руки. — Добрый вечер. Вижу, вам гораздо лучше, — доктор выглядит, словно сошедший с небес ангел. Но Гарриет не верит в ангелов и прочие добрые высшие сущности. Даже если те и существуют, то никакого дела до волшебницы им нет. Зато Гарриет уже знакома с вейлами-полукровками, и этот доктор очень их напоминает. Значит, не такая уж здесь антимагическая территория? К тому же, потомок вейл в больнице — это с их-то самолюбием и брезгливостью? Обычно, если они и уходят в мир простых людей, то становятся актерами, овеянными славой, или моделями известных домов — на меньшее никто не согласится. Подозрительно. — Есть жалобы на здоровье? — доктор подходит ближе. Гарриет отступает на шаг. — Никаких. Я в полном порядке и хотела бы поскорее покинуть это место. Спасибо за помощь. Женщина очень надеется, что магглы не обнаружили в ее крови яд василиска и слезы феникса, в противном случае ее и Тедди за компанию ждет путешествие в правительственную лабораторию. Может, это и страшилка всего лишь, рассказанная когда-то дядей Верноном. Гарриет не собиралась проверять. — Вы уверены, что все и правда в порядке? Участие в голосе и мягкий взгляд, возможно, должны были вызвать у нее доверие и желание рассказать обо всех трудностях, с которыми они столкнулись. Но женщина неправильная. Она чувствует лишь раздражение. — Послушайте доктор… — Каллен. Карлайл Каллен, — представляется тот. — Гарриет Поттер, — закатывает глаза женщина. — Так вот, доктор Каллен, я нахожусь в здравом уме и твердой памяти, я полностью отвечаю за свои слова. Я чувствую себя прекрасно. Где я могу выписаться и оплатить лечение? Оплата — одна из причин, по которым Гарриет желает покинуть больницу как можно скорее. В большинстве стран, в которых она была, лечение в маггловских больницах стоит недешево. Это не Мунго. Она не знает точно, где находится, но судя по акценту окружающих — Америка, значит отдать придется доллары, а их не так уж и много. После того, как заплатит за предоставленные услуги, останутся сущие гроши. Даже если в эти услуги включат только нахождение на больничной койке и первичный осмотр! Доктор Каллен смотрит на нее внимательно и неприлично долго молчит. — Вы можете остаться на ночь, — наконец, произносит он. — Уже поздно, город чужой. Готов поспорить, остановиться вам не у кого. — Это лишнее. Гарриет не знает, как вежливо сказать, что она сильно ограничена в материальных средствах. Она и не хочет говорить об этом в принципе. — В таком случае, я не в силах вам препятствовать — сдается доктор. — Обязан лишь предупредить: мы сообщили в правоохранительные органы о вашем… состоянии. Пожалуйста, не покидайте город в ближайшее время. Они захотят вас опросить. Гарриет щурится. Встреча со стражами порядка в ее планы не входит, не говоря уже об объяснении, откуда на ее теле синяки. Их это совершенно не касается. И даже если б Гарриет рассказала, против волшебников они все равно сделать ничего не смогут. Женщина молчит. Спорить с доктором дальше глупо и нерационально по занятому времени. Гарриет разворачивается к сыну и ласково проводит ладонью по его волосам: — Просыпайся, Тедди. Мальчик недовольно морщится, открывает глаза… чтобы через секунду броситься к ней на шею с радостным «Мама!». Гарриет прижимает к себе хрупкое тельце растерянно. Обычно он ведет себя более сдержанно. Обычно она не падает в обморок у Тедди на глазах. Доктор Каллен наблюдает за ними с доброй улыбкой и как-то чересчур участливо. Гарриет его игнорирует. Они выходят из палаты, а после оплаты счета — и из больницы. Доктор направляется к своей машине, а Гарриет с Тедди — по дороге к центру города. Тедди с серьезным видом начинает рассказ. Попали они в Форкс, где-то в штате Вашингтон — мальчик прочитал это на приветственном баннере. Гарриет плохо представляет себе географию, но Вашингтон — точно где-то в Америке, как она и подозревала. В этой стране они бывали пару раз, проездом, и ее несомненный плюс — она достаточно удалена от Британии, с ее полчищами магов-фанатиков инквизиции. По крайней мере, у них есть время, чтобы восстановиться морально и физически. В больницу их привез местный шериф. Он как раз забирал дочь из аэропорта, который находится в другом городе, и по пути к дому заметил их. Гарриет не знает, зачем ей эта информация, но все равно кивает. В этом городе живет странная семья вейл. Сколько их всего, неизвестно, но дочь доктора Каллена Тедди уже видел. А еще у нее почему-то были очень холодные руки, мальчик будто к камню прикоснулся. Гарриет на этом месте замедляется, хмурясь. У вейл, как ей известно, проблем с терморегуляцией нет. Значит, ни доктор, ни дочь не принадлежат к этой магической расе. Кто еще обладает сногсшибательной внешностью и холоден, словно кам… труп? Вампиры? Ей уже доводилось встречать их представителей. И каждый из них поспешил сбежать подальше, как только увидел действие ее дара. Та, что несет в себе смерть, способна подарить ее всем, кто каким-то образом избежал встречи с Вечной Невестой… Также Тедди проследил, чтобы их никто не обыскивал. Но это женщина поняла и так. Гарриет все равно треплет мальчика по волосам. Он умница. Тедди жмурится довольно, как мартовский кот, и с неохотой признается, что ужасно голоден. Гарриет чувствует — она тоже. А еще она замечает, как Тедди изредка передергивает плечами. На улице холодно. И пусть ей и — частично — Тедди благодаря дару изменять характеристики собственного тела замерзнуть не грозит, отсутствие теплой одежды непременно вызовет вопросы. Они заходят в магазин, покупают несколько готовых сэндвичей и бутылку воды на двоих — на вечер хватит, а завтра Гарриет что-нибудь придумает. Там же узнают расположение ближайшего мотеля. Он оказывается ниже среднего, Гарриет замечает тараканов в углу, но матрас на кровати мягкий и есть даже горячая вода. Несколько часов спустя, женщина сидит рядом со спящим Тедди на кровати и перебирает мокрые волосы. Она чувствует себя освежающе чистой и почти счастливой, но голова забита ворохом проблем. Палочка по-прежнему не отзывается на Люмос. Навевает размышления — а где вообще находится граница антимагической территории? Мантия-невидимка здесь тоже потеряла свою невидимость, Гарриет проверила перед заляпанным зеркалом — максимум, на что та теперь способна, это слиться с фоном. Но до прежней незаметности ей далеко. Отсутствие магии под рукой заставляет чувствовать себя беззащитной. С другой стороны, это же отсутствие магии до сих пор не позволило преследователям нагнать их. Если те, конечно, не уверились, что с Гарриет Поттер навсегда покончено. Хорошо, если так. Они с Тедди наконец смогут зажить спокойно, хоть бы и в этом городке. Но удача в последнее время редко благоволит Гарриет. Она не верит в лучшее. Нужно выяснить, где заканчивается антимагическая зона. Тогда они смогут привести в порядок одежду и наколдовать новую — не понадобится больше думать, где раздобыть теплую куртку и обувь. Волшебство же решит проблемы с жильем и работой на первое время. И нет, Гарриет не испытывала ни капли стыда за то, что манипулировала беззащитными магглами при помощи чар. Когда за тобой охотится весь мир, а на тебе вдобавок висит забота о ребенке, высокие моральные принципы улетают в топку в первый же месяц. В теории, она может купить билет до ближайшего крупного города, хватит даже на билет для Тедди. Антимагическая территория не может простираться настолько далеко, иначе Гарриет о ней бы знала. Но денег хватит только на дорогу в одну сторону. И если женщина каким-то невероятным образом ошиблась, они останутся вообще без средств в практически незнакомой стране. Да, всегда есть пункты, где можно обменять валюту, но до них еще нужно добраться… Большой риск. Но он оправдан. Можно также наплевать на отсутствие волшебства и остановиться в этом городке на время. Средств хватит лишь на то, чтобы снять комнату в мотеле на пару дней, да несколько раз нормально пообедать. Гарриет в таком случае уже завтра необходимо найти подработку. Женщина не брезгливая, согласна на самую черную работенку, лишь бы заплатили в тот же день. Останется только решить, чем занять Тедди на это время… Был еще и третий вариант — самый легкий, но более рискованный. Гарриет не профессиональный карманник, но ограбить в темном переулке прохожего способна даже она. Не сказать, что женщина этим часто занималась… но если требуется… Гарриет вздыхает сокрушенно и откидывается на постель. Лампа на потолке светит тускло, отображая всю ее жизнь в последние лет семь. Женщина прикрывает глаза.

***

Утро встречает непривычной бодростью и хохотом развлекательной программы из телевизора через стенку. Тонкие стены и отсутствие такта у соседей служат отличным будильником. Гарриет разлепляет глаза, приподнимаясь на кровати. Оказывается, она уснула почти сразу, как легла, даже не пошевелилась за ночь ни разу. Организм с маниакальным упорством восполнял ресурсы после пережитого стресса, раз хозяйка на свои потребности решила наплевать. Тедди все еще спит и недовольно морщится во сне от громких звуков. Гарриет поправляет ему одеяло и невесомо проводит ладонью по волосам. Складочка на лбу мальчика тут же разглаживается, он спокойно выдыхает. Гарриет же скрывается за дверью в душ. Возможность просто умыться утром теперь кажется настоящей роскошью. Гарриет заканчивает с водными процедурами, поправляет комплект артефактов, который не позволяет ее проклятому дару воздействовать на других, и выходит на улицу, тихо прикрывая дверь. Ее путь лежит к стойке регистрации. Владелец мотеля окидывает ее внимательным взглядом. Просьба женщины проста: листок бумаги и ручка. Она не видит целую картину в уме, как Гермиона. Не способна мысленно просчитывать ходы, как это умеет Рон. Требуется визуализация. В комнату Гарриет возвращается десять минут спустя, сжимая в руках погрызенный карандаш — «Уж извините, другого нет» — и лист а4 с пятном от кофе в углу. Но их внешний вид женщину также не волнует. На улице дует холодный ветер, а лужи покрыты тонким слоем льда. Все еще комфортная температура для Гарриет, но отсутствие верхней одежды сегодня будет особенно заметно. Да только взять ее женщине негде. Но плевать, она все равно не заболеет, у волшебников устойчивый иммунитет, даже если магией в этом странном месте воспользоваться не получается. А вот крестнику лучше на улицу не выходить — слишком маленький. Тедди по-прежнему спит, даже не заметив ее краткого отсутствия, и Гарриет мучается уколами совести: из-за ее слабости ребенок не мог толком отдохнуть целый день. Трясет головой, избавляясь от пессимистичных мыслей, ей ничем не помогут душевные терзания. Вместо страданий из-за своей несостоятельности, лучше направить все силы на предотвращение подобных ситуаций в будущем. Гарриет отщипывает кусочек от остатков бутерброда, еще один — целый, в упаковке — лежит на тумбочке для Тедди. Рядом ополовиненная бутылка с питьевой водой. Этого мало, безумно мало для растущего детского организма, даже если это крепкий организм метаморфа. И Гарриет намерена вернуться в номер, как можно быстрее, с полноценной едой. А для этого… Лист схематично расчерчен на четыре части. Гарриет замирает на мгновение. Что она умеет? Уборка — благодаря тете Петунии в том же мытье полов она лучшая, куда там знаменитой рекламе. Уход за цветами — пусть не за всеми, но основные принципы знает. Готовка — простые блюда и несколько сложных — тут уже миссис Уизли натаскала. Переводы текстов с древней латыни и староанглийского — Гарриет потратила так много времени, чтобы хотя бы примерно понимать написанное, а после только улучшила навыки, читая одну книгу библиотеки Блэков за другой. Создание амулетов — вряд ли магглы оценят их магические свойства, да и зачаровывать их целенаправленно Гарриет не собиралась. Но сами плетения, если не обращать внимание на суть, и сочетание камней были красивыми и… особенными, что ли. Гарриет посчитала так еще тогда, когда не знала, что они из себя представляют в принципе. Наверняка самобытные амулетики кому-нибудь приглянутся. Как она училась их создавать — отдельная история. Золота в сейфах рода Поттер и Блэк много, но оно не бесконечно. Плюс, львиную долю пришлось отдать гоблинам в уплату штрафа. Те прознали, кто ограбил их банк и угнал дракона, но не стали трубить на всю маг. Британию. А Гарриет не стала возражать и молча отдала деньги. Все остались довольны. А волшебница тут же занялась поиском работы из дома, при которой ее темный дар не может помешать, а общение с людьми вживую не требуется. Артефакторика — одна из ее специальностей. В голову пришел и еще один вариант — работа принеси-подай — с этим может справиться и подросток, но женщина не стала отметать мысль сразу. Почему бы просто не попробовать, если все остальные не будут востребованы? А теперь… Что из этого она может сделать уже сейчас и получить деньги? Гарриет обводит уборку, уход за цветами и работу девочки на побегушках. Для готовки нужны ингредиенты, плюс, ее никто не возьмет без образования и документа подтверждающего, что у нее нет заразных болезней и прочего. Гарриет не училась в кулинарном колледже. Она даже не уверена, что Хогвартс предоставил аттестат маггловской школы, чтобы прикрыть его отсутствие от госорганов обычных людей. Переводы? Гарриет сомневалась, что в маленьком городе вдруг найдутся ценители истории. Она могла бы поискать работу в каком-нибудь мегаполисе, где выбор шире, ну или, по крайней мере, он есть. К тому же, для переводчика тоже важно образование. А ни одной корочки у нее нет, в прятках от авроров по всему миру сведения об образовании ей не требовались. Амулетики от сглаза и для благополучия в доме? Их она может создавать легко, но нужны материалы. Материалы стоят дорого. Даже не так, они в принципе стоят денег. Как и простенькое оборудование в помощь — магии же нет. Женщина потирает лоб и делает глоток воды. Три варианта подработки. Где она может подыскать работодателя? Уборка — школа, супермаркет, кафе, больница и иже с ними отметаются. Вновь все упирается в отсутствие полного пакета документов. Книжные магазинчики? Библиотека? Можно попробовать. Если не получится, пойдет стучаться в жилые дома. Может, в этом городке кому-нибудь потребуются услуги уборщицы. Уход за цветами… На ум сразу приходит цветочный магазин, но для работы там ведь тоже нужно образование? К тому же, навыков Гарриет не хватит для заботы о чем-то действительно хрупком и экзотическом. Вновь жилые дома? Она попробует. Принеси-подай… Хм. Может, курьером на ту же почту? Хорошо, варианты есть. Остается найти работу. Гарриет встает с места и разминает шею. В неудобном положении все тело затекло. Тедди уже проснулся, сидит на кровати и наблюдает за ее действиями. — Я могу чем-то помочь? — мальчик кивает на листок бумаги. Он знает о привычке Гарриет расписывать пути к цели. Женщина качает головой. — Лучше поешь и приведи себя в порядок. Я отлучусь на поиски работы… — Я с тобой, — тут же подрывается Тедди. Гарриет качает головой. Брать ребенка по меньшей мере неразумно. На улице холодно. Нет никакой уверенности, что она найдет подработку быстро, страшнее всего — если вообще не найдет. Тедди не может мотаться с ней все это время. Мальчик и сам начинает осознавать, насколько несвоевременен этот порыв. Брови его сходятся на переносице, губы сжимаются в тонкую полоску. Осознание бесполезности ударяет подло, когда он меньше всего этого ждет. Но он не собирается сдаваться: — Тогда я… я присмотрю за номером, чтобы никто посторонний не вошел. И если… те люди, — те твари, — все-таки нагонят нас, подам сигнал. — Только тебе я могу это доверить, — совершенно серьезно говорит Гарриет. Тедди считает, что она просто утешает его и куксится. Гарриет покидает комнату, щелкнув его по носу, и надеется вернуться к мальчику, как можно скорее. Оставлять его в одиночестве она давно не боится. Тедди всего восемь, но он уже вполне самостоятелен — она убеждалась в этом много раз. На улице по-прежнему холодно, редкие прохожие косятся на нее в легкой кофте, как на сумасшедшую. Гарриет не обращает внимание. Она высматривает вывески заведений, в которых ее услуги могли бы пригодиться. В первый раз она получает отказ. Во второй — тоже. Дальше она даже не считает. Причины отказов всегда разные. Кому-то просто не требуются работники, кто-то нуждается в полноценном трудоустройстве, кого-то не устраивает внешность Гарриет, кто-то не хочет брать человека со стороны. Ситуация осложняется еще и тем, что все более-менее доступные подработки расхватали живущие в городе школьники. Одни работодатели смотрели на женщину настороженно, другие — с жалостью, третьи — с презрением. Будь Гарриет моложе, примерно как те девочки-подростки, занимающиеся работой в магазинах, барах и кафе, она бы обиделась. Но Гарриет прошла войну, прошла многолетнюю травлю, неоднократно побывала на пороге смерти. Негативные эмоции со стороны незнакомых людей — последнее, что ее волнует. В ветеринарной клинике ей везет впервые. Один из сотрудников уволился, второй свалился с простудой из-за наступивших холодов, а в гостиницу для животных очень требуется работник. У Гарриет закрадываются сомнения. Она не уверена, как животные отреагируют на присутствие человека с даром, уничтожающим все живое. Слухи о том, что она не только мать-одиночка без постоянного места жительства, но еще и садистка, которую раскрыли кошечки-собачки, женщине ни к чему. — У нас есть несколько… весьма своеобразных постояльцев, — тщательно подбирает слова владелец клиники, открывая перед ней дверь в специально обустроенное помещение со множеством клеток и оборудованием для ухода за животными. — Они могут укусить, если будут не в духе. Пожалуйста, будьте осторожны. Если все пройдет хорошо, жду вас и завтра. Мой помощник просидит на больничном до конца недели. Гарриет кивает и проходит внутрь, настороженно осматриваясь. Животные молчат. В итоге выясняется, что переживала она зря. Единственный, кто проявил к ней враждебность — пес по кличке Майки. Но и он прекратил рычать и бросаться на прутья клетки при ее приближении после внимательного взгляда Гарриет. Вообще, она в этот момент подумывала, возможно ли аккуратно подсыпать буйной собаке снотворное, а после убраться без риска остаться с погрызенными руками. Но пес расценил ее внимание к своей персоне как-то не так. Заскулил и попятился к стенке. Кошки наблюдали за невербальными переговорами словно четвероногие Цезари за гладиаторскими боями. И крови этим хвостатым засранцам явно было недостаточно. В остальном у Гарриет проблем не возникает. Тетя Петуния приучила ее выполнять работу качественно, с полной самоотдачей — в противном случае действие приходилось выполнять до тех пор, пока результат не признают идеальным. От брезгливости избавили уроки зельеварения. Под руководством профессора Снейпа они разделывали, резали и выжимали такую пакость, что все остальное Гарриет теперь детским лепетом кажется. Работа занимает часа три-четыре. Владелец ветеринарной клиники периодически проходит мимо, заглядывая в комнату, но, убедившись, что Гарриет спокойно занимается делами, а животные не пытаются снять с нее скальп, идет дальше. Оно и к лучшему. Женщина не хочет объяснять ему, что сделала с несчастным псом, что тот даже вздохнуть при ней лишний раз боится. — У вас талант к общению с животными, — улыбается позже владелец. — Впервые вижу, чтобы они приняли кого-то так тихо. Талант? Гарриет вспоминает встречу с акромантулами и василиском на втором курсе, гиппогрифа на третьем и разномастных драконов. Это не талант, а насущная необходимость. — В общем, завтра буду ждать вас здесь, желательно, с утра, — продолжает работодатель, нисколько не смущенный ее молчанием. — Оплата по факту сделанной работы за день. Большая просьба: приходите либо рано утром, либо ближе к закрытию клиники, чтобы не мешать посетителям в случае чего. Гарриет кивает. Принимает из рук мужчины несколько купюр — если постарается, сможет купить на эти деньги перекус до конца дня для Тедди. Мельком смотрит на настенные часы. Еще есть время до вечера, можно попытать удачу в частных домах. Остальные заведения она уже проверила. Поиск работы начинается по-новой. Кто-то не открывает, кто-то посылает в пешее эротическое, кто-то наоборот предлагает задержаться в спальне, пока жена не вернулась, кто-то в принципе не собирается пускать в дом посторонних, кого-то интересуют только услуги клининговых фирм… Гарриет удается лишь помыть полы в двух домах за чисто символическую плату. Время подходит к вечеру, а терпение женщины — к концу. В номере ждет Тедди. Наверняка голодный Тедди, жутко переживающий за нее. Гарриет решает заглянуть в последний дом на улице и вернуться в мотель. Женщина без опаски приближается к входной двери и привычно стучит. Теперь остается ждать от одной до пяти минут — и если в доме за это время не раздастся ни звука, с чистой совестью направиться к Тедди. Дверь открывается минуты через три. На пороге пухлая старушка, ее даже можно назвать милой… если б не поистине слизеринское пренебрежение на лице. — Ты еще кто? — неожиданно сварливым тоном спрашивает она и щурится неприязненно. — Побирушка? На выпивку, поди, выпрашиваешь. Ни цента от меня не получишь, проваливай! — Я ищу работу, — спокойно отвечает Гарриет. — Вам нужна помощь по дому? Гарриет еще не знает, что в этом доме живет на редкость склочная старуха, которую обходят стороной даже хулиганы — вдобавок к склочности, старушка обладает еще и крайне воинственным нравом. Малейшая попытка задеть и разразится скандал, слышный из другого конца города. Управы на вредную старуху так до сих пор никто и не нашел, единственный сын давно махнул рукой и приезжал в Форкс только по крайней необходимости. А больше соседям ждать помощи было неоткуда. Вот и оставалось только игнорировать заросший плющом дом с запущенным участком. И ни в коем, ни в коем случае не появляться в зоне видимости его хозяйки. — Так я тебе и поверила, бомжара, — фыркает старушка. — Наверняка мошенница. Знаю я таких. Сначала притворяетесь добренькими и заботливыми, печетесь о пенсионерах, а потом фамильные драгоценности из дома пропадают. Мою подругу-дуру так год назад обнесли. Такая же, как ты, профурсетка. Или ты сама и была? Признавайся, куда часы антикварные дела?! Гарриет прикрывает глаза еще на первых предложениях и тяжело вздыхает. Озлобленная на весь свет и никого, кроме себя не слышащая — хозяйка этого дома вызывала глухое раздражение и усталость. Гарриет могла бы возразить и нарваться на новый поток грязи, могла бы обвинить старушку в клевете и потратить несколько часов на бессмысленный, глупый скандал. Но Гарриет устала от бесконечной череды неудачных попыток подзаработать. Ее ждет Тедди. — Прошу прощения за беспокойство, — женщина коротко кивает и разворачивается. — Ну и куда это ты намылилась? — несется гневное ей вслед. — Что, оскорбилась? Какая фифа! Или деньги резко не нужны стали? Со своей гордостью далеко по жизни не уедешь… Гарриет разворачивается и поднимает бровь с вопросом. Ей кажется или эта бабушка все же согласилась дать ей работу? Та, ни слова не говоря, с пренебрежительным фырком изчезает в глубине дома. Гарриет не остается ничего другого, кроме как последовать за ней. Наблюдающая в окно за этой сценой соседка из дома напротив машинально крестится и возносит молитву за упокой бедной девочки, которой не повезло столкнуться с истинным дьяволом. Гарриет о столь рьяном сочувствии к своей персоне также не знает. Да ей молитвы и ни к чему… Старушка без конца бубнит что-то о проститутках-мошенницах, своей нелегкой жизни и соседях, которым только повод для насмешек подавай — каким-то чудом Гарриет удается вычленить из беспорядочного потока слов свое задание. Ей нужно помыть полы во всем доме, протереть на полках пыль, прибраться в ванной на втором этаже и поменять белье в хозяйской спальне. Хозяйка дома уже не в том возрасте, чтобы присматривать за ним, как прежде. После дополнительного потока ругани в адрес Гарриет, старушка даже выдает все необходимые инструменты и средства для уборки. При этом вручает их с таким видом, словно Гарриет должна благодарить один тот миг и час, когда ей довелось к ним просто прикоснуться. Гарриет молчит. Гарриет принимается за работу, начиная со второго этажа. Все это время старушка по пятам следует за ней, не упуская ни одной возможности уколоть работницу и продолжает бубнить ругательства под нос. Гарриет неправильно держит швабру, неправильно наклоняется, использует неправильную дозировку моющего средства и вообще, то, что она смела ступить на порог этого замечательного дома, а старушка ее не прогнала по доброте душевной — одна большая ошибка. Гарриет продолжает молчать — ей не привыкать к язвительным комментариям. Старушка не вызывает и половину той ярости, что Снейп на уроках зельеварения, а уж после совместной жизни с портретом Вальбурги Блэк Гарриет и вовсе может по праву считать себя крайне стрессоустойчивым человеком. На самом деле, Гарриет находит ругань старушки даже умиротворяющей. Говорит на одной ноте, не нуждается в ответных репликах, если не прислушиваться — можно сравнить со звуками леса для медитаций. Женщина убирается четко, без лишних движений. Сказывается большой опыт работы по дому под началом тети Петунии и привычка последней заставлять переделывать работу, пока ее не удовлетворит результат. В какой-то момент, старушке надоедает односторонняя беседа. Она уходит на первый этаж, принимаясь греметь кастрюлями на кухне. Непривычная тишина минут десять режет уши, а после Гарриет со вздохом облегчения переходит к следующему этапу уборки. Ванная. Объективно, дом не настолько запущен, чтобы в нем требовалась чужая рука. Но женщина в каком-то смысле понимает старушку — в несколько мест с ее ростом, комплекцией и отсутствием былой гибкости просто не пробраться. Гарриет несложно. Особенно, если ей за это заплатят. С уборкой женщина заканчивает через три с половиной часа и довольно осматривает дело рук своих. Старушка выглядывает со стороны кухни. Далее начинается представление: старушка чуть ли не с лупой осматривает каждый участок дома, брезгливо морщится, говорит, что она сделала бы в сто раз лучше и Гарриет с ее кривыми руками тут все только больше изгваздала. Гарриет через каждые пять минут посматривает на часы, но продолжает молчать. Честно говоря, она уже готова остаться без оплаты, лишь бы вырваться наконец из дома, чья хозяйка, видимо, промышляет энергетическим вампиризмом в промышленных масштабах. Наконец, они возвращаются в гостиную после инспекции, и старушка скрещивает руки на груди: — А ну выворачивай карманы. Ни за что не поверю, что за время моего отсутствия не припрятала ничего! Выворачивай-выворачивай. А не то прямо сейчас в полицейский участок пойду и такую на тебя заяву накатаю, за всю жизнь не отделаешься! Гарриет прикрывая глаза, скрывая скепсис во взгляде. Будто, если б она хотела ограбить эту старушку изначально, то стала бы убирать ей весь дом. Но у Гарриет уже нет ни сил, ни времени для спора. Она без слов выполняет требование. В конце концов, ей и вытаскивать-то почти нечего. Старушка смотрит на кучку невзрачных амулетов на столике, Старшую палочку и два десятка долларов с презрением. — Ты что, по помойкам шабаришься? Может, еще и вши есть? Гарриет ловко убирает свои пожитки обратно по карманам. Старушка с видом, словно делает ей огромное одолжение, бросает на столик перед женщиной пять долларов. Гарриет замирает. Она плохо разбирается в ценах на услуги уборщиц, но этого явно мало за потраченное ей время и объем выполненной работы. Это несправедливо. Хочется возмутиться, но вредная бабка только того и ждет. Гарриет забирает деньги и выходит из дома. На улице темно и еще холоднее, чем утром. Гарриет передергивает плечами — такая температура низкая даже для нее, кофта уже не спасает. — Иди-иди! И радуйся, что хотя бы столько получила, — доносится ей вслед из дома. Получив в ответ вновь полный игнор, старушка резко вскрикивает: — Гордости совсем нет, что ли?! Или стервозиной показаться боишься? Гарриет разворачивается и приближается к старушке: — Пока в номере меня ждет голодный сын, у меня нет гордости. Вы правы, — а сама косится на адрес дома. Больше она сюда не придет. Нерационально тратить время и силы, а после получать одни гроши. — Хорошего вечера… — А ну вернись! Куда поперлась, малахольная?! — не успевает она отойти, старушка снова оживает: — Я с тобой до конца еще не рассчиталась! Гарриет прикрывает глаза. Хорошо. Это последний раз. Женщина возвращается. Старушка уже скрылась где-то дома и появляется только через несколько минут… с пухлым бумажным пакетом. Взгляд цепляется за упаковку хлопьев и несколько овощей. — Слышала я о тебе в магазине, — Гарриет не просит объяснения, но старушка все равно говорит: — Полоумная баба с ребенком, которая пешком к Форксу шла, а потом перед шерифом без сил упала. Тебе в таком состоянии надо побольше есть, а не шататься по городу, распугивая всех ведьминским видом. Как только додумалась ребенка одного оставить! Мамаша, называется. Смотри, в детдом его заберут, если заботиться толком не умеешь. Гарриет чувствует себя странно. С одной стороны, старушка продолжает ее через слово оскорблять. С другой… Женщина уже приценивалась вчера в супермаркете, на то количество продуктов, что ей сейчас с барского плеча выдают, она бы зарабатывала несколько дней. — Спасибо, — Гарриет склоняет голову. И ее благодарность искренняя. — Через три дня, ровно в девять утра жду тебя на генеральную уборку. И не вздумай хоть на минуту опоздать! — дверь в дом захлопывается перед лицом Гарриет так резко, что той ерошит волосы потоком ветра. Мерлин и Моргана! Если в мире может существовать гибрид Снейпа и Вальбурги Блэк, она его сегодня встретила…

***

В мотель Гарриет возвращается с пакетом продуктов и гигиенических принадлежностей. В приоритете сначала еда, а после элементарный уход за собой — пусть маги и не подвержены большинству болезней обычных людей, никому не нравится, когда у тебя изо рта кошачьим туалетом пахнет — далее следует одежда. Но до приличных вещей Гарриет еще копить и копить. Нужно будет найти магазин с подержанной одеждой и посмотреть разброс цен. Тедди сидит на кровати и хмурым взглядом сверлит телевизор. Услышав ее приближение, вскакивает и несется к двери. — Мама! — радость сменяется удивлением, а после деловитостью. Мальчик принимает из рук пакеты, осматривает содержимое каждого и уносится разбирать по полкам. Гарриет только и успевает хлопнуть глазами и предупредить, чтобы отложил несколько одноразовых тарелок из общей стопки. Сегодня они наконец смогут поужинать по-человечески. Сама Гарриет направляется в ванную, принимает контрастный душ, чтобы взбодриться после долгого дня — она будет наслаждаться водой из-под крана пока есть такая возможность — и возвращается в общую комнату. Тедди вовсю строгает бутерброды купленным полчаса назад ножом. — Отдай. А если поранишься? — Гарриет почти подбегает к мальчику и аккуратно вынимает из ладони нож. Тедди смотрит на нее с терпением умудренного годами человека. — По-твоему, если я выгляжу, как маленький, то не способен позаботиться о себе? — Тогда вырастай поскорее, чтобы я за тебя не беспокоилась напрасно, — пожимает она плечами. — Хорошо, — степенно кивает Тедди и добавляет ворчливо: — Но тогда уже я буду кормить тебя с ложечки. Гарриет усмехается. — Как прошел твой день? — сегодня они ужинают мягкими бутербродами с сыром и сосисками и запивают их не просто водой, а фруктовым соком. Оставшиеся продукты при этом можно растянуть на несколько дней. Гарриет считает это поистине счастливым стечением обстоятельств. Тедди сосредоточенно жует и хмурится: — Информативно, — кивает на телевизор. — Я изучал новостные передачи, чтобы лучше понять, где мы оказались. А как прошел твой? Мальчик ни словом, ни делом, не показывает, что провел все эти долгие часы в голодном ожидании, прислушиваясь к каждому подозрительному шороху с улицы и замирая. Но Гарриет это знает. И Гарриет за это стыдно. А еще Гарриет гордится тем, как он хорошо держится. — Нашла две подработки, — рассказывает она. — Но они непостоянные, на неделю, может, две хватит. Дальше нужно будет искать еще. Форкс — город маленький. Возможностей для приезжих тоже мало. Тедди серьезно кивает. — Ты что-то нашел ведь? — ее очередь задавать вопрос. — Тебя это беспокоит. Мальчик тяжело вздыхает: — Я обнаружил одно… обстоятельство. Думал весь день, но так и не нашел ему объяснения. Сейчас как раз начнется очередная новостная программа — тебе лучше увидеть своими глазами. Тедди берет в руки пульт и включает одному ему известный канал. Гарриет без особого интереса наблюдает за всплывающими заголовками и чередой кадров с места событий. — Обрати внимание на дату, — просит Тедди. Женщина вглядывается. — Январь? — вырывается ошеломленное. Ладно холод. Когда они попали сюда, женщина списала это на разницу климата в разных странах, все же помотаться по миру им пришлось ничего так. Но дата… Как такое возможно? 18 января — а ведь, когда их в последний раз окружили преследователи, был август. Она не помнит точное число, но лето только-только подходило к концу. Их переместило не только в пространстве, но и во времени? Как? И зачем? — Это еще не все, — добившись нужного эффекта Тедди выключает телевизор. — Я на всякий случай решил удостовериться… Посмотрел новости из Британии. А еще я… кхм… узнал, где находится библиотека и сходил туда с несколькими попутчиками. Гарриет чувствует, как ее лицо вытягивается в прямом смысле этого слова. Ее осторожный, предусмотрительный и продумывающий все до мелочей Тедди ввязался в авантюру? Провернул ее за один день втайне от нее? Еще и успел благополучно вернуться? По-хорошему, ей следует отчитать его за такое поведение. Она ясно дала понять еще утром, что выходить из номера не стоит — слишком опасно. К тому же… Попутчики? Что еще за попутчики такие? Мальчик, конечно, навострился использовать свое обаяние для достижения цели и частенько его жертвами становились леди среднего возраста… Но где он их тут взял? Как встретился? Почему решил довериться фактически незнакомым людям? Однако, женщина также понимает, что Тедди бы не стал рисковать без веской необходимости. К тому же, он сразу рассказал о посещении библиотеки, а значит, нашел там что-то важное. Гарриет пристально смотрит в глаза Тедди, ожидая продолжения. — Я посмотрел газеты за 97-й год, в которых рассказывалось о событиях по всему миру. Там не было ни слова об обрушении моста в Лондоне и других странных происшествиях. Ты рассказывала, что Пожиратели Смерти устраивали беспорядки в маггловских городах, мы несколько раз встречали упоминания о них даже позже. Но здесь… Ничего не было. Гарриет опускает взгляд в пол, но не видит его. Не было террористических актов? Они прогремели достаточно громко, чтобы всколыхнуть общество магглов, и даже несколько лет спустя становились темой для обсуждений. Уж кто-кто, а охочие до горячих новостей журналисты точно не пропустили бы такое событие. — Я посмотрел журналы, посвященные политике. Пара магглорожденных-дипломатов… Мы читали в Пророке, какой скандал разразился, когда несколько выпускников Хогвартса после войны решили навсегда разорвать отношения с миром магии и подались к простым людям. В общем… Я не увидел их. И я не понимаю, как такое возможно. Гарриет трет переносицу. Дыхание перехватывает от пришедшей в голову догадки. Перемещение в Америку можно списать на вмешательство потусторонних сил. Да что там, можно, только на воздействие Вечной Невесты Гарриет его и списала. Прыжок во времени с грехом пополам — тоже. Но отличия в известных ей исторических событиях… Это… это же… — Ха… Ха-ха! Ха-а-а… — истерический смех вырывается из груди против воли. Гарриет трясется. Изменения в истории. Их можно списать только на одно — вмешательства волшебников в мир магглов не было. И вполне возможно, не было никогда. Целое тайное общество не способно существовать в отрыве от остального мира, оно не способно на события не влиять. И если изменений нет, значит… самого тайного общества тоже не существует. Гарриет смеется уже взахлеб. Тедди говорит что-то с обеспокоенным видом, но, сколько ни пытается, Гарриет его не слышит. Тут же вспоминается то, что заклинания в этом месте не действуют, в отличие от врожденных даров. Тогда она посчитала, что они с Тедди просто попали в зону аномалии. Что стоит им покинуть лес или (позже) Форкс, как территория без магии закончится и в ее распоряжении вновь окажется волшебная палочка. Но что, если это не зона антимагическая, а целый мир? Что, если волшебники, в привычном Гарриет понимании, тут никогда не рождались? Она ведь молила. Так истово молила о перемещении далеко-далеко, где их не будут преследовать, где преследователи до них просто не доберутся… Вновь пугающая догадка — что, если Вечная Невеста поняла ее просьбу буквально? Что, если это совершенно другой мир? Мир, где их просто некому преследовать. Где они… где они наконец-то могут зажить спокойно? Гарри уже не смеется. Она плачет. Весь этот ком эмоций, что она сдерживала месяцами: страх за жизнь Тедди, страх, что их разлучат, злость на так называемых «светлых» фанатиков, бессилие с отчаянием напополам из-за того, что она ничего не могла изменить, разочарование в людях и настороженность из-за нового, незнакомого места — все это копилось так долго, что сейчас, когда у Гарриет появилась надежда на прекращение страданий, тщательно подавляемые чувства выходят в слезах. Тедди не отрывает от нее широко распахнутых глаз. Кусает губы. Ему никогда не приходилось успокаивать плачущих женщин — бабушка Андромеда, если и плакала, то до того, как он подрос, а после считала подобное проявление эмоций непозволительной слабостью. Ему никогда не приходилось видеть слезы Гарриет — казалось, за всю жизнь мама не плакала. Совсем. Она всегда выглядела такой спокойной и отстраненной, что бы ни происходило. И никогда не делилась своими переживаниями с ним. А сейчас?.. — Мама? — мальчик боязливо подходит ближе. Гарриет, все еще содрогаясь, то ли от рыданий, то ли от смеха, проводит ладонью по его волосам и прижимает к себе. — Они не придут, Тедди, — сбивчиво шепчет женщина в макушку ребенка. — Приходить некому. Тедди одновременно боится и хочет в это поверить. Он, как и Гарриет, устал от вечной беготни и пряток по всему миру. А теперь… как будет теперь?