***
Тедди — смышленый ребенок. А еще он знает, что элементарная вежливость в его возрасте вызывает неконтролируемое умиление у лиц женского пола и уважение — мужского. И мальчик без капли стеснения своим преимуществом пользуется. Вот и сейчас… — Доброе утро, мэм. Меня зовут Теодор. Скажите, пожалуйста, как я могу к вам обращаться? — Аманда, — старушка теряется и вместо заготовленной оскорбительной речи отвечает на вопрос. — Но для тебя миссис Стоун! А ты… — ее взгляд упирается в Гарриет и та почти видит облегчение в глазах напротив: — Почти опоздала! Гарриет уверена, что правильно рассчитала время и они с Тедди подошли к дому минут за десять до назначенного срока, но… Похоже, работодательница испытывает дискомфорт, если ей не к чему придраться. Что ж, женщина привыкла. Тедди косится вопросительно, но, заметив спокойствие Гарриет, принимает комментарий миссис Стоун как должное. Надо будет поблагодарить его за находчивость. Сама Поттер по неизвестной причине до сих пор не удосужилась узнать имя хозяйки дома. Впрочем, отсутствие формального знакомства никак не мешало в работе. — Проходите, — ворчливо бросает миссис Стоун и зорко оглядывает окрестности за их спинами. Тедди оборачивается назад с интересом как раз в тот момент, чтобы увидеть, как тюль в окне дома напротив резко дергается. За ними подглядывали? …Гарриет пребывает в тихом шоке, который никак не отражается на работе. Аманда Стоун утаскивает Тедди на кухню, где они развивают бурную деятельность. Сама Гарриет проводит генеральную уборку гостиной. Больше всего проблем доставляет книжный шкаф во всю стену — слой пыли на верхних полках поражает воображение. С люстры свисают клочья паутины, она же ютится по углам. И это женщина еще под диван не заглядывала. Мозг не представляет, как за один день покончить с задачей, но руки делают. И к обеду Гарриет понимает: не так уж все и страшно. На этот самый обед ее — в отличие от предыдущих посещений — еще и зовут. Оказалось, Аманда приспособила Тедди помогать с простейшими делами во время готовки. Принеси-подай, почисти картошку, набери воду в кастрюлю. Мальчик справляется со всем, а потом радостный прибегает к Гарриет, объявляет, что они приготовили что-то невероятно вкусное — женщина знает, запах стоит на весь дом — и она, Гарриет, просто обязана это попробовать. Вообще-то, Аманда не звала ее. Однако на появление ничего не возражает, молча выделяет тарелку. Тедди сервирует стол. Сначала готовит место для хозяйки дома, потом — для Гарриет и уже после для себя. К Гарриет заботливо пододвигают кусочек мягкого хлеба. Один, как она любит. Женщина проводит слегка влажной после мытья рук ладонью по его волосам, и мальчик жмурится от удовольствия. Делится фактами про животных, которые вычитал в энциклопедии, не забывая энергично работать ложкой. Звонкий голос мальчика разрывает тишину кухни и вносит ощущение… уюта, что ли. Для Гарриет спустя столько лет это в новинку. Миссис Стоун сидит напротив, поглядывает на них периодически. В глазах ностальгия, а в легкой улыбке печаль. И Гарриет даже не нужно спрашивать, чтобы узнать, кого она видит на их месте… После обеда Тедди вручают секатор и отправляют на улицу под руководством Аманды стричь кусты. Гарриет видит их время от времени, когда проходит мимо окон. Тедди сосредоточен и серьезен, изучает новое занятие со всей ответственностью. Аманда стоит рядом, наблюдает внимательно и изредка гоняет от изгороди соседей — те с чего-то вдруг проходят мимо раза три за полчаса в разные стороны. Через час-полтора пара заходит в дом — греться. Гарриет почти заканчивает с делами в гостиной, когда они устраиваются на диване с чаем в руках. Аманда с Тедди разговаривают о чем-то. Кажется, та устраивает мальчику допрос. Тедди отвечает осторожно, посматривает на Гарриет — она почти физически ощущает его внимание. Но скрывать им нечего, да и вряд ли миссис Стоун станет сплетничать об их жизни. Поэтому невзначай повернувшись, Гарриет спокойно пожимает плечами. Ответы Тедди становятся длиннее и честнее прежних, но идет он строго по легенде — Гарриет прислушивается, проходя мимо с уборочным инвентарем. Аманда в какой-то момент, видимо, что-то решает для себя. Встает и направляется к стеллажу с книгами, чтобы достать одну. Что происходит дальше, Гарриет уже не видит, пусть ей и любопытно — но за сегодня нужно еще закончить с ванной комнатой. Женщина погружается в работу. Изредка слышит обрывки разговоров из гостиной, но понять, что имеют в виду, не получается. В конце концов, она сдается. …Дом Гарриет и Тедди покидают уже в сумерках. Аманда вручает им остатки обеда с наказом приходить завтра — Гарриет еще предстоит убраться на кухне. Улицы вечером тихие и малолюдные, пару раз мимо проезжают машины. Тедди несет сверток с ланч-боксами (теми самыми, которые Гарриет принесла в номер вчера — она вернула их хозяйке утром чистыми). Гарриет наслаждается спокойствием, ощущением хорошо сделанной работы и компанией рядом. — Миссис Стоун учила меня считать, — делится Тедди. — Она была учителем математики в школе, представляешь? — Нам очень повезло, что она решила поделиться знаниями между делом, — кивает Гарриет. — Все было хорошо, пока вы разговаривали? — Ага, — Тедди отвечает с улыбкой. — Она так похожа на бабушку Вальбургу! Если не обращать внимание на резкие слова, с ней жуть как интересно. — Славно, — Гарриет тоже улыбается. К мотелю они подходят почти неторопливо — сказывается усталость. А напротив двери в номер ее караулит… — Мистер Стоун, — холодно приветствует женщина, шагая вперед и прикрывая собой Тедди. Этот человек уже доказал, что способен на импульсивные поступки, не разобравшись в ситуации. Она не позволит ему даже случайно навредить сыну. Тедди, правда, думает в том же ключе, поэтому выглядывает из-за нее с самым суровым видом, на который только был способен: — Какое у вас дело к моей матери, сэр? Мистер Стоун, как и Аманда утром, теряется. — Кхм… Прошу прощения, юный джентльмен, вчера я повел себя не лучшим образом, — сознается мужчина и продолжает вполне искренне: — Но, уверяю, сегодня я пришел исключительно с деловым разговором. Позволишь поговорить с твоей мамой наедине? Тедди оборачивается к Гарриет. Та пожимает плечами. Не то, чтобы она горела энтузиазмом, но мистер Стоун явно не намерен отступать, а завтра у них еще много дел. Лучше покончить со всем, как можно быстрее. Мальчик кивает. — Если он перейдет черту, дай мне знак. Я позову хозяина мотеля и он вызовет полицию! — шепотом, но так, чтобы мужчина слышал каждое слово, произносит Тедди. Гарриет прикрывает глаза — она услышала. Ее маленький защитник скрывается за дверью номера, но в окне тут же возникает его внимательная мордашка. — У меня тоже скоро родится ребенок, — произносит мистер Стоун, с улыбкой наблюдая за демонстративным поведением Тедди. — И если он вырастет таким же, как ваш, я стану самым счастливым отцом на свете. — Я бы предпочла сразу перейти к делу, — Гарриет его лесть ни к чему. Характер Тедди такой, как он есть, сложился под гнетом недружелюбных к ребенку обстоятельств. Настоящее чудо, что он не сломался. Выдержал. Женщина даже злейшему врагу не пожелает через подобное пройти… — Конечно, — кашляет мистер Стоун и оглядывается по сторонам. Никто не подслушивает. — Миссис Поттер, я прошу прощения персонально перед вами. Вчера я повел себя отвратительно, — покаянно склоняет голову он. — Я узнал о вас и… вашем трудном положении. Мне искренне жаль, что вам приходится проходить через такие трудности. Гарриет в раздражении дергает плечом. Жалость ей также ни к чему. — Пожалуйста, поймите меня правильно. Моя мать — непростой человек, — наконец переходит к сути мистер Стоун. — У нее… сложный характер, не каждый сможет с ней ужиться. Не знаю, как вам это удалось, но я… Гарриет слушает, не перебивая. Оказывается, Аманда Стоун вырастила сына одна, муж то ли пропал без вести, то ли бросил — Марк точно не знает. Да и узнавать желанием не горит, то дела давно минувших дней. Всю жизнь Аманда проработала в старшей школе Форкса учителем математики, но два года назад ее увезли в больницу с инфарктом. Марк живет в другом городе, достаточно далеко отсюда, да и о произошедшем ему сообщили с опозданием. Но он все равно сорвался с места, как только узнал, даже дела фирмы отодвинул в сторону — из-за чего потом потерпел убытки. Женщину спасли, она вернулась к повседневной жизни, но на сына за несвоевременный приход затаила обиду. И обиду свою вымещала гневными речами, выслушивать которые у Марка просто не хватало сил. Он предлагал ей переехать в Порт-Анджелес, к себе. Средства на дом и полное содержание матери у него были — закончил престижный университет с отличием, рано начал работать, чтобы обеспечить семью. И поднялся до уровня, где он сейчас, исключительно своими силами — чем безумно гордился. — Но мама такая упрямая, — сокрушается Марк. — Она наотрез отказалась оставлять свой дом здесь. Но вы же понимаете, где один инфаркт, там другой — и кто знает, где ее может прихватить. Если дома, никто ведь даже не узнает!.. И полгода назад Аманда действительно снова попала в больницу — с тем же диагнозом. Работу в школе, за которую старушка держалась до последнего, пришлось оставить. Аманда заперлась в доме, обрубила все контакты с соседями, сохраняя общение только с несколькими, наиболее «удачными» учениками. Именно в ее одиночестве и нежелании признавать реальную опасность своего состояния и крылась проблема. Сам Марк не мог бросить дом, чтобы ухаживать за матерью. Во-первых, у него уже была беременная жена и оставлять ее он не собирался. Во-вторых, работа — в Форксе продолжать дела фирмы просто невозможно. Да и Аманда не хотела принимать его в доме. Тогда Марк начал искать сиделку. Как и полагается, с хорошей репутацией, навыками и всеми полагающимися сертификатами. Но Аманда сиделок воспринимала как персональных рабов и бессловесных зверюшек, на которых можно скинуть раздражение. Те бежали из ее дома, словно спасаясь от пожара. Одна, две, десять… Когда двадцать шестая истеричным тоном потребовала расторжение трудового договора, не дожидаясь даже первого месяца, Марк потерял надежду. И просто ежемесячно приезжал к матери, привозил деньги, продукты, и пытался уговорить хоть на что-нибудь: переезд в очередной раз, дом престарелых — крайняя мера, которую предложила его жена, Шарлин. Последнее привело Аманду в ярость — именно эту сцену Гарриет довелось наблюдать. И тут Марк узнает, что она, Гарриет занимается в доме Аманды уборкой. Причем, занимается не в первый раз, чтобы списать все на случайность или незнание Гарриет характера работодательницы. А потом выясняется, что та по неизвестной причине ей еще и благоволит — именно так Марк расценил еду домашнего приготовления. И нет, он не следил за женщиной, просто так получилось… Марк по роду деятельности привык быстро ориентироваться в ситуации и выходить даже из проблем с выгодой для себя. Привык просчитывать риски и прибыль. Привык почти мгновенно принимать решения. И поэтому за Гарриет как единственный в этой ситуации шанс решил ухватиться обеими руками. Женщина со скепсисом выгибает бровь, смотря на замершего в ожидании мистера Стоуна: — У меня нет полагающихся сертификатов, — принимается перечислять она, загибая пальцы. — Я закрою на это глаза. — Нет хорошей репутации, — продолжает она. — Вы уже зарекомендовали себя как ответственный и исполнительный работник, я узнал специально. — Мистер Стоун, еще вчера вы обвиняли меня в мошенничестве, а сегодня готовы вверить жизнь родного человека? — Я был неправ. И я очень сожалею о своих словах! Гарриет поджимает губы. — Но я даже не смогу оказать медицинскую помощь, так как не владею нужными навыками, — хорошо, она почти сдается. — Миссис Поттер, мне достаточно и того, что вы будете посещать мою мать минимум раз в день и, в случае чего, вовремя вызовете скорую, — честно отвечает Марк. — Я не уверена, что у меня есть полный пакет документов для официального трудоустройства! — Если наше сотрудничество продлится дольше месяца, я помогу вам их выправить. До этого обойдемся устным соглашением. Гарриет отводит взгляд в сторону, раздумывая. Фонари на улице давно зажглись, холодает — мужчина перед ней то и дело передергивает плечами. Тедди наверняка уже заждался, но не отходит от окна. Терпеливо ждет — Гарриет видит. А еще ей по-прежнему нужна стабильная подработка и деньги. Наконец, Гарриет выдыхает: — Договариваться с миссис Стоун будете сами. — Об этом не беспокойтесь, я все устрою, — улыбается с облегчением мистер Стоун. — Завтра же приеду к матери и обо всем ей расскажу. Женщина в ответ только качает головой — его внезапное доверие откровенно напрягает. — Доброй ночи, мистер Стоун, — тихо прощается она. Им с Тедди давно пора ужинать и спать.***
На следующий день
На словах об очередной сиделке Аманда багровеет от злости. После представления в подобной роли Гарриет злость сменяется возмущением. Причем, одаривает им миссис Стоун исключительно Поттер. Марк рядом натянуто улыбается и явно мечтает поскорее покинуть дом, пока мать не решила на нем отыграться за беспардонное вмешательство в свою жизнь. Ее методы воспитания он помнит прекрасно. Аманда скрещивает руки на груди и неприязненно морщится: — А ты неплохо устроилась! Имей в виду, за уборку я, раз такое дело, платить больше не стану, — блестит глазами почти торжествующе. — Я доплачу за уборку, — вставляет слово Марк, обращаясь к Гарриет. — Двести долларов в день вас устроит? Деньги буду отсылать понедельно. Женщина пожимает плечами. Цифры ей говорят мало, но само наличие регулярной и фиксированной зарплаты уже радует. — Отлично, в таком случае, я вас оставлю… — Марк оказывается у двери так быстро, что Гарриет моргнуть не успевает. — Опять трусливо сбегаешь? В глаза мне посмотреть боязно? Марк вжимает голову в плечи и живо выходит из дома. Аманда фыркает. — Чего застыла? Работы мало? — переводит внимание на Гарриет. — И где мальчишка твой? — Остался на улице на время разговора, — отстраненно отвечает женщина. Подходит к окну и подзывает сына — Тедди после выхода Марка караулит со всей внимательностью, с нетерпением ожидая новой встречи с Амандой. — Как думаете, в Форксе можно купить ему хорошие зимние ботинки? — интересуется словно в пустоту Гарриет, наблюдая за приближением сына. — Купить — можно, — усмехается Аманда. — Но не тебе! Я сама этим займусь, как этот великовозрастный болван пришлет первую зарплату… Гарриет оборачивается удивленно. — Спасибо, — улыбка теплая и искренняя. Миссис Стоун заводит привычную шарманку, что Гарриет — та еще бестолковщина, за которой глаз да глаз, и руки у нее кривые, и чувства собственного достоинства нет и вообще, как ей только доверили ребенка… Но, честно, сейчас это даже не обидно.***
Проходят дни, недели, месяцы… На улице уже весна, веселой песенкой звучит мартовская капель. Гарриет и Тедди живут в гостевой комнате у Аманды — она сама предложила через три недели работы сиделкой. За это время Гарриет приводит в порядок и успешно поддерживает порядок в доме. В нем ощутимо светлеет, атмосфера теплеет, да и сама хозяйка будто молодеет на десяток лет. Теперь она все реже поджимает губы в неприязни и больше улыбается. Но то дома. С соседями она по-прежнему ведет холодную войну, не позволяя ни одной из городских сплетниц шагнуть дальше порога. Тедди готовится к поступлению в школу. Гарриет смутно представляет, сколько должен знать ребенок перед поступлением в первый класс, но чувствует, что Аманда решила идти на опережение программы. Тедди не против, ему интересно. И, видя неподдельный энтузиазм юного ученика, раскрывается сама Аманда. Теперь Гарриет может позволить себе дополнительные траты — что-то помимо жизненно важных продуктов и одежды для сына, подходящей сезону, но и пополнение собственного гардероба. По словам Аманды, она наконец-то перестает походить на бомжа. Даже желания выгнать за порог у старушки не появляется. Гарриет считает, что комплимента лучше все равно от нее не дождется и мягко улыбается. Она даже умудряется откладывать на учебу Тедди в школе — пока неизвестно, сколько придется потратить, собирая его в первый класс. Женщина предпочитает перестраховаться. Форкс принимает ее постепенно. Дела налаживаются. Она перестает вслушиваться в тишину по ночам, в ожидании шагов преследователей. Находит время даже, чтобы незаметно поэкспериментировать с созданием простеньких амулетов. Лучше всего выходит их плести, да простят ее основатели рода, используя Старшую палочку в качестве одной из спиц. Не особо удобно, зато результат гарантирован. Магия в этом мире действительно есть, пусть и видоизмененная. Она не видна глазу, не позволяет больше изменять характеристики объектов, нарушая все законы физики. Но она способна защищать — их дом единственный, которого обошли стороной беспорядки — полиция почти месяц ловила каких-то хулиганов, разрисовывавших стены пошлыми граффити — согревать в холод, если вышить специальные руны на подкладке куртки. Повезло, что в свое время Гарриет заинтересовалась этой темой. Потому что использовать другие виды магии не представлялось возможным. Она до сих пор не знает, на что сейчас способен Воскрешающий камень. И меньше всего хочет добровольно проверять, учитывая его прежние возможности. Да это сейчас и неважно. Впервые за двадцать пять лет жизни она чувствует себя обычным человеком. Не уродкой, которую ненавидит собственная семья. Не знаменитостью, а после — объектом для всеобщих насмешек, как было в Хогвартсе. Не надеждой магической Британии, как было во время войны с Воландемортом. И не чудовищем, как ее называли после. Обычной женщиной, пусть и матерью-одиночкой. Женщиной, у которой еще все впереди. Счастливой. Гарриет почти проклинает себя, когда, возвращаясь из продуктового поздно вечером, замечает краем глаза три смазанных тени. А после ее нагоняет всепоглощающее чувство опасности — ранее инстинкты не раз спасали ей жизнь, но сейчас мешают сосредоточиться. Женщина замирает посреди улицы с беспорядочно колотящимся сердцем. Дыхание сбивается. «Опасность. Опасность! ОПАСНОСТЬ!» — твердит подсознание. — «Опасность со всех сторон!» Гарриет не понимает, что происходит. Гарриет некогда понимать. Из-за поворота в конце улицы появляются силуэты странных людей. Они не идут, а словно плывут по воздуху с хищной грацией. И с каждым их шагом в сторону Гарриет, инстинкт самосохранения бьется в истерике все отчаянней. Что делать? В экстренных ситуациях мозг Гарриет всегда соображает быстро. Бежать? Женщина не знает, кто они, но все инстинкты вопят — кто бы перед ней ни был, это явно не люди. Гарриет еще не разобралась с магией нового мира, что уж говорить о бестиарии магических тварей, но даже так она сильно сомневается, что сможет убежать. Ей и некуда, если честно. В дом Аманды точно не кинется, там Тедди. Обратно в магазин, к людям? Нет никаких гарантий, что эти существа не последуют за ней и количество жертв не перевесит десяток. Также нет гарантий, что они остановятся на одной Гарриет, но… наверное, она слишком привыкла спасать других, чтобы беспокоиться исключительно за собственную жизнь. Решить дело миром? Сомнительно. Те, кто собираются лишь поговорить, не расходятся по разным сторонам улицы, окружая жертву, надвигаясь неумолимо, словно цунами. Не сверкают в полумраке алыми глазами и не скалятся в ухмылке. Те, кто собираются поговорить, не демонстрируют каждым жестом таящуюся в них опасность, запугивая. Остается только сражаться. За себя, за сына, за совершенно обычную Аманду Стоун и безобидных, но таких отзывчивых жителей этого маленького городка. Решение дается легко, за доли секунды. Гарриет делает глубокий вдох, выдох, силком выравнивая дыхание, а руки между тем действуют сами по себе. Осторожно снимают зачарованные браслеты с запястий, неприметную брошь с груди, несколько плетеных брелков с пояса. Гарриет физически чувствует, как шевелится глубоко внутри все сильнее темная сила, пробудившаяся после злополучной дуэли с Воландемортом и путешествия за Грань. Сила, что убивает все живое в мгновение ока. Сила, которая настолько напугала ее своим могуществом и полным отсутствием контроля, что Гарриет заперлась на Гриммо и обрубила все контакты с друзьями и знакомыми. Сила, которая сейчас спасет ей и дорогим для нее людям жизнь… если она успеет ее применить. А Гарриет отдает себе отчет, что далека от неуязвимости. Этим существам не обязательно подходить к ней на расстояние вытянутой руки, чтобы убить — как они, вероятно, желают — достаточно лишь прицельно бросить камень. У Гарриет когда-то была хорошая реакция, но даже она не поможет уклониться от объекта, летящего на запредельной скорости. Женщина близка к смерти как никогда прежде, но ее это почти не пугает — жаль будет только оставить Тедди в этом мире одного. Сама она привыкла. К тому же… Смерть в последнее время превратилась для нее в союзника, единственного, кто пришел на помощь. Пусть и оказала ее весьма своеобразно. Но Гарриет уверена, она слишком давно знает свою поразительную везучесть на неприятности — все могло быть намного хуже. По крайней мере, в этом мире, пусть и частично, возможно использовать магию. И эта магия — темная, смертельно опасная — струится по венам, охватывает все тело, приближается к сердцу… и то замедляется под ее действием постепенно. Чтобы потом почти трепыхаться, замерев. Чуть ли не впервые после попадания сюда Гарриет чувствует холод. От него не спасает одежда, не спасет ни самый жаркий камин, ни обогреватель, потому что этот холод исходит изнутри, чудовищный, всепоглощающий. Могильный. И он готов перекинуться на тех, кто так неосмотрительно приближается к Гарриет. И лишь Воскрешающий камень почему-то кажется очень горячим, словно его только что достали из огня. Женщина благодарит судьбу за то, что стоит вне зоны освещения фонарей и, даже если где-то поблизости есть камеры, они ее не увидят. Будет сложно объяснить простым людям, что сейчас произойдет и как она это сделает. А троице — двум мужчинам и женщине — ничего объяснять не надо. Их нужно просто убить. Желание бьется на подкорке, напоминая об изначальной цели использования дара, потому что самой Гарриет сейчас ничего не хочется. Даже дышать. Женщина отстраненно наблюдает за окружившими ее существами, которые — похоже — решили поиграть в охотников. Они и были охотниками, успешно загоняющими дичь. До этого дня. — В этот раз по-другому, — скучающе тянет один из мужчин, чьи волосы в отсветах фонарей светлее, чем у спутников. Глаза его хищно блестят в темноте, а сам он принюхивается: — Где же стандартные вопросы? Кто мы? Что нам нужно?.. А может, она просто потеряла речь от страха? — Мне это не нравится, — вдруг произносит женщина. Она единственная не подошла к Гарриет близко. Единственная, кто остался чуть в стороне. — О чем ты, Виктория? — хмыкает другой мужчина, его лица Гарриет даже не может разглядеть — только все те же алые глаза. — Это всего лишь еда. — Еда, которая нас отчего-то не боится, — с интересом произносит первый мужчина. — Я чувствую от нее опасность, — нервно оправдывается их спутница. — Джеймс, ты же знаешь, мои инстинкты никогда не ошибаются! Вокруг Гарриет кружат — судя по цвету радужки и оскалу — вампиры, и ей бы стоило сосредоточиться на происходящем, но что-то зудит на границе сознания. Гарриет чувствует неправильность. Не в ситуации, неправильность в этих существах. Когда Гарриет стала получать достаточно денег за свою работу и им с Тедди перестала грозить смерть от голода, у женщины появилось достаточно времени, чтобы поразмышлять о причине попадания именно в Форкс. И пусть великая честь и столь же великая радость то, что Вечная Невеста ответила на зов своего потомка и спасла Гарриет с сыном. Но сущности, подобные Смерти редко совершают что-то безвозмездно. У переноса именно в этот мир должна быть какая-то цель. Задача, которую поставили перед Гарриет… и о которой не рассказали. Возможно, полагая, что она поймет свою миссию сама? Гарриет пыталась, но безуспешно. И сейчас, ощущая эту неправильность, женщина понимает, что близка к разгадке. Вампиры, меж тем, продолжают разговор: — Что ж, видимо, сегодня они впервые ошиблись, потому что перед нами обычный смертный человек, — усмехается тот, кого назвали Джеймсом. А после Гарриет моргает, ощущая болезненную хватку на своих плечах, ее голову запрокидывают и… это все, что успевает сделать вампир, потому что в следующее мгновение он рассыпается прахом. Оказывается, ей даже необязательно направлять свой дар, он сам уничтожает все, до чего женщина дотронется. Воскрешающий камень вдруг нагревается особенно сильно, Гарриет даже чувствует дискомфорт, а перед глазами возникает силуэт того вампира, в серебристой дымке. Он хватает ртом воздух, хотя призраку это ни к чему: — Что?.. Как ты?! — и исчезает бесследно. А неправильность, так четко ощущаемая женщиной словно… уменьшается.