Хвойные песни

Разорванное тело осталось позади. Мы проехали по лесу так быстро, будто это за нами гналась сама смерть. Я еще держалась молодцом, а вот мой спутник кажется все еще переживал шок. Уже у дороги он выскочил из машины и я догадалась, что сейчас его вывернет наизнанку. Я старалась переключать внимание с одной мелочи на другую как можно скорее, только чтобы снова в сознании не появилась та кровавая поляна. Это помогало. — Ты в норме? Может я поведу? — Нет уж, сейчас еще окажется, что у тебя прав нет… — начал торопливо он. — Нет. Мне семнадцать. — выпалила я. — Потрясающе просто! Его до сих пор трясло, я чувствовала это даже не смотря в его сторону. — Считай. — Что?! — Один, два, три — продемонстрировала я, — это поможет. — Не помогает! — почти плача прошептал он. — Вслух считай. Громко. И он начал считать, считал до тех пор, пока мы не въехали в город. — Как тебя зовут? — Илья. — Меня Ира. Хорошо. Нам лучше сразу поехать в полицию. — Они нам не поверят. — Почему ты так уверен? Предлагаешь ничего не делать?! — Тебе что совсем не страшно? Ты понимаешь, что мы только что видели разорванное тело! — Это уже случилось, Илья. Это были звери. Чего нам теперь бояться? Но у него могут быть близкие, которые будут его искать. Мы должны сообщить. Было уже около пяти часов утра, когда мы подъехали к участку полиции. По пути мы заехали на заправку, где Илья исчез в туалете минут на десять. Потом мы в полной тишине сели выпить самый отвратительный кофе, каждый глоток нам обоим давался с трудом. От чего-то мне хотелось заполнить тишину, пусть даже каким-нибудь глупым и неуместным разговором. Но мой спутник кажется совсем ушел в себя и не обращал на меня никакого внимания. Две маленькие капли упали с его стакана на стол и он бросился их вытирать, как будто это сейчас было самое важное. Я невольно усмехнулась. Педант. Илья как будто услышал мои мысли и резко то ли обиженно, то ли враждебно взглянул мне в глаза. — Что смешного в том, что мне нравится наводить порядок? Может, мне это помогает отвлечься. — О ну тогда, — я быстро огляделась вокруг и посчитала столы, — тут еще раз, два, три …четыре стола. Вперед. Уверена, их давно не протирали. Может тебе еще и заплатят за это. Он опустил глаза, а потом бесшумно встал и вышел на улицу. И кто меня за язык тянул? Холодный воздух тут же заполнил все кафе и я поежилась. По ощущениям, прошел уже целый час, а я все пялилась на оставленный им стаканчик. Никогда прежде не чувствовала вины за свои слова. А что если я всегда такая грубая? Я вспомнила все обидные фразы, брошенные мной Лене, Косте, маме и остальным и мне стало так одиноко. Неужели я на самом деле плохой человек? Илья скорее всего уже уехал и мне самой срочно захотелось убежать из этого кафе. Двери передо мной распахнулись и я, смахивая слезы, врезалась в теплый бордовый свитер. Больше всего на свете мне хотелось спрятаться в нем, но это было неуместно и я сдержалась. Илья обеспокоено смотрел на меня, а я как-то загнанно и ошарашено на него. Он явно торопился войти, а я торопилась выйти. Но в следующую секунду он отвел взгляд, обошел меня и бросил что-то вроде: — Машина открыта. Я вышла на улицу, но садиться не торопилась, мне казалось это будет неправильно и невежливо. Прежде нужно было что-то ему сказать. Нужно было объясниться. Вскоре он вышел с несколькими пакетами мармелада в руках. — Почему не садишься? Я не могла поднять на него глаза, поэтому молча изучала его коричневые ботинки на шнурках. — Я должна извиниться. Я… Он резко оборвал меня: — Нет не должна. Это я должен. После того, что мы видели, я понимаю. Каждый защищается по-своему. Ты, наверно, сильно напугана. Прости, что ушел, мне тоже нужно было время подумать. — Я боялась, что ты давно уехал. — Ну ты чего, прошло всего десять минут. Куда я уеду? Нам еще вместе в полицию, верно? Я кивнула. Илья открыл мне дверь и когда я села, положил мне мармелад на колени. Кто бы мог подумать, что этот странный незнакомец окажется первым человеком, который бы так обо мне позаботился. Всю дорогу до участка я ела мармелад и смотрела на него. С каждой секундой мне все больше казалось, что мы знакомы всю жизнь, что его смешные кудряшки вовсе не смешные, а достаточно привлекательные, что бордовый свитер вовсе не старый, а самый уютный, что эти безвкусные очки делали его глаза еще более добрыми. — Приехали — на выдохе заявил он. — У тебя какие-то проблемы с полицией? Он удивленно усмехнулся: — Нет. С чего ты взяла? — Просто, кажется ты чего-то боишься. — Два варианта: либо у меня на лице все написано, либо ты хорошо чувствуешь людей. Не переживай, я не преступник. С этими словами он вышел из машины. Я шла за ним и думала, что на самом деле я ведь ничего о нем не знаю. Почему он ночью ехал по той дороге? Он тут живет? Навигатор он не включал. Но я никогда его тут прежде не видела. Да и на таких машинах у нас не ездят, разве что папа Лены. Да уж BMW x6 никак не вязалась с его образом учителя младших классов. Я вспомнила, что оставила регистратор в машине, но решила сначала попробовать просто рассказать. Признаюсь, серое здание участка никогда не внушало мне доверия, особенно после того как здесь арестовали Костю. На входе полицейский безучастно попросил нас предъявить документы, но его безразличие сменилось удивлением и легкой улыбкой, когда он посмотрел паспорт Ильи. Он тут же вежливо кивнул молодому человеку словно старому знакомому, к которому всегда можно обратиться за помощью. Нас пропустили. — Ты его знаешь? — Нет. Достаточно того, что он знает меня. — Илюха! — кто-то прокричал нам в спину. Молодой человек в форме дружески похлопал Илью по плечу. — Здарова, Сань. — Какими судьбами? Я думал ты еще в Москве. К капитану? А его еще нет. — Нет, Сань. Нужно кое-что сообщить, это серьезно. Можем поговорить? Лейтенант осмотрел нас обоих с ног до головы и кивнул. — За мной. В переговорной мы полчаса, перебивая друг друга, рассказывали ему все, что случилось, все, что мы видели. — Ладно, — Саша задумался, — дело действительно, серьезное. Подождите здесь. Он вышел. Вскоре пришел другой полицейский, зачем-то взял у нас анализ крови и тоже ушел. — Проверяют чистые ли мы. — В смысле? Зачем? Ты же за рулем. — Да не только на алкоголь. — Но Саша этот, он же твой друг, он нам поверил. Про алкоголь я сама рассказала. Дверь открылась и в кабинет снова зашел уже знакомый лейтенант. — Ребят, извините, это просто обязательная процедура. Я резко вскочила со своего места. — Я не поняла, вы вообще собираетесь искать этого извращенца?! Мы сообщаем вам информацию о трупе! И что вы делаете?! Проверяете нас на наркотики! Там в лесу человека разорвали, вы меня слышите вообще?! — Ира, успокойся, они делают свою работу, — успокаивал меня Илья. Саша тоже встал, изменился в лице: из дружелюбного красавчика в форме превратился в настоящего черствого полицейского. — Юная леди, следите за своим тоном в этих стенах. Начнем с того, что вчера вечером между 22:00 до 02:00 ночи вы находились в заведении под названием «Freedom» незаконно, так как вам еще нет восемнадцати. Более того полгода назад вашего брата задерживали за продажу наркотиков, кстати именно в том самом заведении. И я уже не буду напоминать, что вы бросили в лесу человека, который с ваших слов сейчас мертв. Вы не в том положении, чтобы диктовать условия и учить нас как нам работать. Я так и застыла на месте. Чувство будто меня сейчас облили чем-то грязным, вязким и несмываемым. Кажется из-за всего случившегося я начинаю терять самообладание. Наверно, если бы я сейчас осталась одна, я бы расплакалась. Какой позор, нельзя выдавать эмоций. Нельзя. Нельзя. Но усталость и отчаянье дают о себе знать. Я опустила глаза, параллельно взглянув на Илью, тот задумчиво уставился на свои колени и даже не пытался как-либо меня поддержать. Тогда я сама за себя. Ничего нового. Я произношу тихо, но уверенно: — Этот разговор окончен. Выбирайте, лейтенант: либо я сейчас ухожу, либо буду разговаривать с вашим капитаном. Я так понимаю, задержать вам меня не за что. Сейчас я добровольно исполняю свой гражданский долг, но если вы продолжите нападать на меня с косвенными обвинениями и подозрениями, то я отказываюсь сотрудничать. Саша ухмыльнулся и обратился к Илье. — Ну а ты чего молчишь? — А что говорить? — Поделись хотя бы, что это за дорога такая, на которой таких красивых и больно умных подбирают! Я стыдливо посмотрела на свое неуместно короткое платье, порванные колготки. Отвращение пробежало холодным током по моему телу. Мне захотелось исчезнуть, испариться или хотя бы сделать вид, что я не расслышала этой колкости. Слезы уже комом стояли где-то в горле, если я прямо сейчас не выскочу куда-нибудь на улицу, они предательский заблестят на моем лице. Однако, тишину нарушил резкий хлопок, на пороге переговорной стоял коренастый мужчина в форме лет пятидесяти с сероватым цветом лица и бледными голубыми глазами. Оба юноши встали, чтобы его поприветствовать, на Александра он не взглянул, а возле Ильи остановился и пожал ему руку. — Уже вернулся? — Да вот ночью приехал. После мужчина, наконец, посмотрел на меня и представился: — Капитан полиции Хрусталев Михаил Сергеевич. В общих чертах я уже ознакомлен с тем, что произошло. — Ознакомлены — это прекрасно, — торопливо ответила я, — капитан, в машине этого молодого человека лежит видео регистратор, на котором есть запись из такси, а это… — я вытащила из кармана грязную клетчатую ткань, — это улика с места происшествия. После я повернулась к Илье. — Сходишь за регистратором? — Схожу, — сухо отозвался он. Затем я снова обратилась к капитану: — Простите, где у вас тут туалет? Мой голос предательски дрожал, скакал с более высоких тонов на более низкие. Михаил Сергеевич, видимо заметив это, вывел меня из переговорной и проводил до туалета, где я, закусив губу, сползла на кафельный пол и сжала руки в кулаки. Ненавижу это платье! Эти колготки! Ненавижу мужчин! *в переговорной* Капитан Хрусталев, вернувшись в переговорную, первым делом отдал кусочек ткани на экспертизу, а затем осмотрел разочарованным взглядом двух молодых людей с ног до головы. — Капитан, вы верите в эту историю? — Я верю фактам, лейтенант. — Признаюсь, я первый раз слышу про существование регистратора. — Не оправдывайтесь. Вы отстранены, передайте это дело Марку и скажите пусть собирает поисковую группу. — Могу я узнать причину отстранения? — Можете. К сожалению, я слышал как вы довели девочку. Такое поведение неприемлемо в моем участке. Но об этом позже. Вы свободны. Михаил Сергеевич с Ильей остались вдвоем. — Ну а ты чего молчал, когда он твоей подруге такое говорил? — А я обычно не спорю с представителями закона. — Не неси чушь! Твой отец — капитан полиции, тебя тут никто пальцем не тронет. Я тебя воспитывал по-другому. — Я знаю ее всего пару часов. Про брата — это правда? Что если она тоже не чиста. — Я получил уже анализ крови, она чиста. Значит ты тоже видел тело? — Да, видел. — Странно. Никогда не слышал о волках в наших лесах. В любом случае нужно установить его личность и сообщить родным. — Не знаешь, как теперь спать после увиденного? — Ну без пятидесяти грамм не обойтись. — Я все еще не пью, если ты помнишь. Вот каждый раз глаза закрываю и тут же эта картина всплывает. Илья откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, затем резко вернулся в прежнее положение. — Следы! — Что следы? — Пап, там не было следов от лап. Мы когда искали его, ну перед тем как обнаружили, как раз следы на снегу рассматривали. Были только следы от ее сапог и от его ботинок. А что если? Но это же безумие! — Я знаю, о чем ты думаешь. Конечно, мы рассмотрим все версии. Но эту в последнюю очередь. Она сейчас напугана не меньше твоего. Ты бы лучше поговорил с ней, психолог все-таки. — Что если все это время она притворялась? Я ведь даже не подумал об этом. В дверь постучались и на пороге оказался высокий мужчина, который носил звание старшего лейтенанта. — А, Марк, проходи. Вы просмотрели запись? — Да и судя по ней, все что она рассказала — правда. Попытка изнасилования действительно была. Она смогла выбраться из машины и он вышел за ней. — Сколько прошло времени перед тем как она села за руль? — Не более тридцати секунд. Капитан снова обратился к сыну: — Слышал? Теперь вопросов нет? — Нет. — Сам извинишься перед ней или отцу за тебя краснеть? — Сам. Илья, опустив голову, удалился и в переговорной остались только капитан и старший лейтенант. — Вот молодежь пошла. В их современной психологии оказывается не учат, что вне зависимости от ситуации девушку нужно защищать. Вот скажи, Марк, это что сейчас уже не модно? — Ой, Миш, не знаю. Сейчас у них все больше вопросов друг к другу и все меньше доверия. И это они называют «осознанность». — Да, раньше как будто и слова такого не знали. Отец мой — вот, кто был психолог от бога. Его любимый метод был «кнут и пряник». Помню как в детстве во дворе девчонку одну задирал, за то, что она чушь всякую рассказывала, то у нее целый зоопарк дома, то она может в дельфина превращаться. Отец проходил мимо площадки и услышал, как я смеюсь над ней и как остальных подстрекаю песком в нее бросаться. Дома мне все кнутом объяснил, я расстроился, конечно, больно все-таки было. А после в домике на дереве спрятался и плакал, а эта девочка, которую я обижал, как-то меня нашла, я прогнать ее пытался, боялся, что расскажет потом всем, что мол я плакса. А она, представляешь, не уходила, села рядом и так тихо мне платочек на колени положила. Так мы и сидели молча пока не стемнело, и сохранила она мой секрет. Много раз мне потом отец говорил, что мужчинами не рождаются, ими становятся. Быть мужчиной — это всегда выбор защищать слабых или изначально принять сторону сильных. — Полагаю твой отец сильно повлиял на этот выбор. — О да, я сказал всем на площадке, что эта девочка моя невеста и кто ее обидит навсегда станет моим врагом. — Михаил Сергеевич, уверен и сейчас среди молодых есть такие мужчины. — Вот только почему-то мой сын к ним не относится. Что-то я упустил…— задумчиво процедил капитан. — О поисковый отряд уже готов выезжать, возьмем собак и ткань эту. — Да, поезжайте. Как машину найдете отзвонись мне. — Так точно. Я раз пять умыла лицо, сердце не переставало колотиться, губы посинели и потрескались, синяки на коленях впервые начали ныть. Случайно я запустила руку в карман шубы и мороз пробежал по коже. Совсем забыла, что в этом кармане лежала грязная окровавленная тряпка. Мои пальцы окрасились в бордовый цвет, я с ужасом сорвала с себя проклятую шубу и стала ожесточено оттирать кровь. Голова кружилась, а кровь как будто не оттиралась, в одну секунду мне даже показалось, что уже вся раковина перепачкана бордовыми разводами. Я с ужасом схватила несколько бумажных полотенец и выскочила из душного туалета. В коридоре меня ждал Илья, но я как будто бы не видела его, мои глаза испуганно бегали из стороны в сторону, воздуха в легких катастрофически не хватало. Я снова была там, в лесу. Снова слышала хруст снега под ботинками того человека. — Ты в порядке? Илья быстро подошел и накинул мне на плечи свое длинное пальто. — Прости, я давно должен был это сделать. Ира, ты меня слышишь? Что с тобой? — Кровь. Не оттирается. — только и прошептала я. Он бережно взял меня за руку, открыл дверь в туалет и помог избавиться от оставшихся следов. Через десять минут я сидела на уютном диване в кабинете капитана и пила сладкий чай, приготовленный Михаилом Сергеевичем. Он сказал, что я очень храбрая и не каждый человек сможет так хорошо держаться после увиденного. Потом предложил позвонить кому-нибудь из взрослых. Брату звонить нельзя, у него и так тут были проблемы, матери тем более. Не знаю от чего, но я набрала номер Лены. — Лена, привет. — прошептала я после длительных гудков. — Доброе утро. А почему шепотом? — Мне нужна помощь. — Тааак а ты где? Я тебе раз десять ночью звонила. Пришлось тебя прикрывать. — Лен, я в полиции. — Чтоооо?! — Не кричи, пожалуйста, помнишь, ты говорила, что у твоего папы тут знакомые есть. — Ну да. — Я очень хочу домой, — сдерживая слезы на выдохе сказала я. — Так, держись, я все сделаю. И она повесила трубку. Еще через пятнадцать минут в кабинет зашел капитан, а за ним Илья. Между ними явно были какие-то сложные отношения, я сразу поняла, что юноша именно с ним не хотел встречаться. Капитан выглядел озадачено и взволновано. — Мне отзвонились. Они нашли место, где вы оставили машину, оттуда в лес уходят следы от колес. Но машины на месте нет. — Как нет? — удивилась я. — Могли и угнать, — заявил Илья. — В теории да, она же открыта была. Но неужели по той дороге ночью кто-то еще пешком ходит. Сейчас собаки идут по следу, так что думаю скоро все прояснится. Прошу прощения, мне звонят. Михаил Сергеевич вышел в коридор. — Тебе уже лучше? — Не знаю. Разве это возможно? Почему ты боялся встречаться с капитаном? — Когда это? — Тогда в машине. — А! Точно! Надо же, ничего от тебя не скроется! Я вовсе не боялся, просто вечная проблема отцов и детей, понимаешь? — Понимаю. Значит он твой отец? — Да. Вообщем все сложно. — А с близкими по-другому не бывает. Это с незнакомцами всегда все просто, а с родными отношения всегда сложные. — Да, синергии больше. Дверь открылась, это вернулся капитан, а за ним вошел высокий мужчина в костюме. Его невозможно было не узнать. Для своего возраста он был очень даже привлекательным: темные, местами седые волосы, ровно подстриженная щетина, острый нос, скулы. — Здравствуй, Ира, я за тобой, Сергей папа Лены. — Здравствуйте, я вас узнала, вы в школу приходили. — Все верно. Миш, мне нужно что-то подписать или как? — Да, вот здесь. Ирина, хочу поблагодарить вас от лица всего участка за вашу храбрость и честность. И запомните, прошлого не изменить, но в настоящем и будущем у нас все еще есть выбор. Передайте эти слова Константину. Настоятельно рекомендую вам сегодня выспаться и ни о чем больше не переживать. Вы можете ехать домой. — Спасибо вам. И последнее, можно бумажку и ручку, пожалуйста. Илья нашел на столе отца бумажку и ручку. Я написала на ней несколько цифр и протянула капитану. — Это номер машины, если вдруг будете ее искать. Когда мы с Сергеем Витальевичем вышли из кабинета в приемною, там я поймала на себе пристальный взгляд лейтенанта Александра. Он разговаривал о чем-то с другим полицейским, но смотрел в упор на меня. Холод и стыд окатили с головы до ног, я не знала куда деть глаза, хотя понимала, что ни в чем не виновата, что это он не прав. Кажется, он собирался идти в мою сторону и я уже стала готовиться к очередной колкости, но тут Сергей положил мне руку на плечо и протянул эскимо в серебряной обертке. Его элегантный вид и сияющая харизмой улыбка как будто тут же отогнали от меня всех недоброжелателей. Александра я больше не видела. — Я не знал, что сказать, чтобы как-то тебя поддержать и вспомнил, что в детстве, когда мне было плохо отец всегда просто молча покупал мне это мороженое. Он не говорил ни слова, но мне становилось легче. Я невольно представила своего отца, покупающего мне мороженое, но это была картина из ряда фантастики. Мы вышли на улицу и только сейчас я заметила, что на моих плечах все еще чужое огромное пальто. Однако, в следующую секунду мне пришлось забыть обо всем на свете, потому что я увидела Костю, ругающегося с каким-то полицейским на въезде. — Меня слушай сюда! Я хочу увидеть свою сестру! Я знаю, что она здесь! Ира Забелинская, проверьте по своим бумажкам! Все, что я сейчас могла это прошептать его имя, в надежде, что он услышит. В моменте я почувствовала, что это именно тот человек, который может заменить мне весь мир. В участке капитан поинтересовался, кто меня воспитывал и я на автомате назвала его имя. Порыв ветра ударил меня в спину, растрепал волосы и донес мой шепот до брата. Он меня увидел, схватился за голову, перепрыгнул шлагбаум, а я стою не в силах дальше идти, потому что все клокочущее, рвущееся во мне как будто впервые освободилось из оков и я расплакалась. Впервые за долгое, долгое время слезы текли рекой и у меня больше не было сил их остановить. Костя подлетел за долю секунды и обнял меня так крепко, словно мы не виделись годы. Уткнувшись лицом в его прокуренную толстовку, я больше не боялась дать волю всем накопившимся эмоциям. И все потому что его руки за моей спиной— крепость, а бешено стучащее сердце — дом. Костя взволнованно покрывал мою макушку поцелуями и тихо шептал: — Что случилось? Я здесь, я рядом. Тебя кто-то обидел? Можешь ничего не говорить. Просто пальцем покажи. Ну, хорошая моя, родная. Что у тебя с телефоном? Звонил всю ночь. Теперь все хорошо. Родная, где же ты была? Мы не отцеплялись друг от друга несколько минут, но мне казалось, что прошла целая вечность. Сергей пока разговаривал с Андреем, который тоже каким-то образом пролез через охрану вслед за другом. На улицу вышел Илья и окликнул меня. Я уже немного успокоилась, остались только нервные всхлипывания. Ну и страшно наверно я сейчас выгляжу, но не страшнее, чем толстовка брата после моих соплей и слез. — Я бы хотел еще раз извиниться, — он запнулся, когда увидел Костю. — А ты что тут делаешь? Костя обошел меня, он явно не обрадовался встрече с этим человеком. — Я бы хотел поговорить с Ирой, — парировал Илья. — А будешь со мной. Я ее брат. — Не знал, что у тебя сестра есть. — Что ты ей сделал, урод? — Я ничего не сделал… — Тогда за, что извиняешься? Моя сестра вообще никогда не плачет, поэтому я повторю свой вопрос. ЧТО ТЫ ЕЙ СДЕЛАЛ? — Костя, он правда ничего не сделал, я здесь не из-за него, — вмешалась я, вставая между ними. — Тогда что случилось? Ты же знаешь я ради тебя весь мир раком поставлю! — Мы сейчас поедем домой и я тебе все расскажу. Я повернулась к Илье. — Тебе не за что извиняться. И спасибо за пальто, — я стала стягивать тяжелую вещь, но владелец остановил меня. — Все в порядке. Тебе сейчас нужнее, потом вернешь. — Потом не будет. — Вот именно, у нее есть брат, который в состоянии о ней позаботиться, нам не нужны подачки, — вмешался брат. — Костя, это не подачки. Что за глупости? Мы не в школе. — Тем не менее, забери. Я протянула пальто Илье и он нехотя его взял. Холод моментально сковал мои плечи. — Андрей, снимай куртку! — скомандовал Костя, потому что сам он был в одной толстовке. .