Я кричала срывался мой голос
В темноте в чистом поле была
Ветер рвал недозревший колос
И над полем гремела гроза
***
Грубое тепло, тут же ударило в покрасневшее лицо Марата от холода , как только он зашёл в квартиру. В прихожей у Кащея было не то что бы очень уютно, но отопление, хотя бы выключено. -Ты куртку там кидани. -Кащей доставая очередную сигарету взмахнул на полку под вешалками, но всё таки аккуратность и даже некий перфекционизм, который всего то, за несколько недель смог привить ему Андрей, заставил его повесить куртку на крючок. Марат считал это неплохим качеством, сводясь к тому, что "у чёткого пацана должно быть все чётко". -Ну давай проходи, короче. -этой же рукой, кудрявый махнул на кухню и Марат словно послушный ребёнок зашёл за ним. Кухня была маленькой, но компактненькой, в медицинских неприятных тонах, из за чего Марат сам того не замечая, поморщился. Когда щёлкнуло окно, Суворов заметил что всё это время оно было открыто. -Ну так что любишь больше? Водка, одеколон? Может пива? Вина не проси уж, Маратка, оно на Новый Год. И купить и украсть, всё одно, всё тяжело. Парень кивнул, стараясь не встречаться взглядом с автором, хоть это было и не по-пацански, нельзя жить соблюдая устав идеально. Садясь на белый табурет который также веет холодом в поясницу Марата, как и вся обстановка. Не зря ли он пришёл? Можно ли ещё уйти? Или это всё точка невозврата? -Да я даже не знаю.. -слегка помялся парень. -я ничего такого не пил почти. -Да ладно, Маратик. Для кого здоровье то бережешь? Для мамки своей? - прокуренный голос и чувствуется также.Словно спаленной гречкой,которую когда то приготовил Марат, перед приходом с учёбы Адидаса, который на еду лишь рассмеялся и взъерошил волосы Марата. Кащей усмехнулся , и вправду костлявыми руками, подстать своему погонялову налил пареньку одеколона, чуть меньше нормы. -На вот, попробуй для начала это,-ехидные глаза бегали, описывая зрачками круги по Адидасу-младшему. И Марат пьёт. Раз. Два. Три.. Четыре. Пять.. стаканов всякой дряни, и ему конечно дает закусывать лимоном, но тот, падла не кислый совсем. Словно пролежал тут с начала Афганской войны, а может быть и больше. А рассудок потихоньку мутнеет и мутнеет,по телу проходят лёгкие судороги,то ли от озноба,то ли от того, что тело пытается сказать Марату: "соберись". Сам он уже и не помнит сколько стаканов выпил точно, но во рту перманенто засел этот неприятный вкус. -Нет нет.. Всё я больше не смогу.. -сгибается пополам Марат, в надежде хоть как то остаться в разуме. -пьешь как брат после Афгана Брат? Зря, он так сказал Марату. Вова, Вовочка, Вованчик. Эти три слова крутились в голове Адидаса-младшего. Как же он хотел быть как брат, вернее чуть помягче, что бы Айгуль его любила, но почти таким же. Усы себе потом отрастит. Брат хороший. Всегда помогал. Как быстро же меняется мнение, слегка задумываясь об этом Марат, тут же забивает на это. А Адидас ещё и сильный, и весело с ним Брат. .. Чувствуя новый прилив сил, парень выгибается, но вместо Кащея сидит уже Вова. Такой настоящий. Такой живой и добрый, улыбается впервые за две недели. Вопрос о том, что тут он делает, вовсе не возник в голове подростка, он протягивает руки к плечам мужчины, пытаясь его обнять, сжать в крепком "понимании" И долго не отпускать. Как настоящий младший брат, который ждёт своего героя. Только почему то вместо его безрукавки, в который он предстал перед родным человеком, шершавая, шерстянная кофта, неприятная колющая ладони мальчика Адидас резко поднимает голову Марата за подбородок и улыбается.