Время вспять

Игорь Саныч вёл мальчишек своего отряда на стадион играть в футбол. — Старшаки говорили, что в прошлом году вместо стадика был бассейн, — на ходу рассказывал Серёжа Домрачев. — Только однажды девки купались там после пацанов, и одна от воды сделалась беременной. Начальника лагеря чуть в тюрьму не посадили. Он приказал закопать бассейн. Пацаны, если честно, не очень-то представляли, как у девок происходит процесс беременья. Для пацанов драматическая история преобразования бассейна в стадион выглядела вполне правдоподобно. Жизнь трудна. — Не было никакого бассейна! — не очень уверенно возразил Гельбич, но на него никто не обратил внимания. Каждую смену в лагере проводился футбольный чемпионат. В нём всегда побеждала команда старшего отряда — первого или второго. Команды старшаков состояли из таких «белазов», одолеть которых никто не мог. Но Лёва Хлопов, вооружённый теорией футбола, дерзнул сломать эту традицию. — В футболе важны не мускулы, а мозги, — убеждённо говорил Лёва пацанам из своей палаты. — Когда игроки умелые, а команда сплочённая, можно сокрушить любого соперника. Главное — навыки и воля к победе. Воля к победе имелась у всех, а навыками Лёва обещал снабдить. — Я такие приёмчики знаю — любого обведёте, — заверил он. Лёва вступил в переговоры с Игорем Александровичем. Корзухину очень понравился замысел Лёвы. Игорь, в общем, не знал, чем занимать пионеров, когда ему как вожатому надо их чем-нибудь занимать. Да и скучно было следить за играми детей, когда сам уже вышел из детского возраста. С собой в лагерь Игорь прихватил пару книжек фантастики. Можно почитать, пока мальчишки поглощены своим делом и не нуждаются в надзоре. Игорь отыскал Руслана, главного физрука и хозяина стадиона. — Слушай, выдели мне поле раз в день на час, — попросил он. — На кой? Игорь объяснил. Руслан легко согласился: если стадион занят другими, то и ему работы поубавится. Но на всякий случай он предупредил: — Там одни ворота шатаются. Если твои дэбилы повалят их — сам вкапывать будешь. Лёва запланировал ежедневные матчи между своим звеном и звеном Веньки Гельбича. В этом противоборстве Лева рассчитывал оценить качество всех игроков, чтобы потом организовать отрядную сборную из одиннадцати человек. На чемпионате в конце смены эта натренированная команда вышла бы против «белазов». И тогда выяснится, что важнее: интеллект или сила. Узнав об инициативе Игоря, Ирина разъярилась. — Это не занятия с детьми! — прошипела она. — Ты, Игорь, таким образом, просто отлыниваешь от обязанностей! — У нас же олимпийская смена! — демагогически ответил Игорь. А пацаны дружно поддержали идею. Футбол-то интереснее, чем уборка шишек на «трудовом десанте», репетиции спектакля в защиту мирного неба или написание писем иностранцам в Школе Интернациональной Дружбы. — Нечестно! — сразу разоралось звено Гельбича. — Нас семь, а вас восемь! — Я могу не играть, — робко предложил Юра Тонких. — Хорошо, Юрик, будешь запасным, — охотно согласился Лёва. Всё равно от этого стручка никакой пользы. А Валерку футбол не воодушевлял. Нужно было подумать как спасти Левку от Серпа. И была у него одна идея, но нужно было согласие самого Хлопова.

***

Крепко утоптанный стадион окружали длинные лавочки для зрителей. Разметки на поле не имелось. Ворота стояли пустые — просто два столба и перекладина. Игорь Александрович вывел пацанов на стадион. — Всё! — он беспомощно развёл руками. — Больше ничем помочь не могу. В футболе Горь — Саныч ничего не понимал и не скрывал этого. — Дальше я сам, — солидно ответил Лёва. Пока болваны Гельбича нагоняли мяч на ноге, Лёва занялся теорией. — Гурька, ты будешь вратарём, — сказал он. — Нет! — завопил Гурька. — Я голы забивать хочу! — Ты самый ловкий, — терпеливо объяснил Лёва. — Без тебя нам капец. В душе Гурьки азарт боролся с тщеславием, и победило тщеславие. — Ладно, — снисходительно согласился Гурька. — Значит, слушайте дальше, — продолжил Лёва. — Серый и Колян, вы будете защитниками. Вы должны охранять наши ворота. — А голы забивать? — заревновал Колька Горохов. — Голы забивают нападающие. — Делай меня нападающим! — Все будут по очереди. — Тогда давай считаться, чтобы по правилам было! — По правилам — это меня слушать! Я капитан! — Да зажрись ты своим футболом! — рассвирепел Горохов, ушёл в сторону и от досады принялся пинать землю. — Титяпкин и Мухин, вы нападающие. — Я их всех снесу! — пообещал Титяпа. — Их всех отсюда в морг увезут! — А мы с Валеркой — полузащитники. Мы в середине поля. Юный стратилат играть вообще не хотел. Смысл, если он все равно быстрее пацанов. Тем более термин «полузащитники» Валерке никогда не нравился. И защитником-то быть скучно, а тут вообще только половина задачи! Выходит, по-настоящему в футбол будут играть лишь Титяпа и Славик! Но спорить Валерка не стал. — Подавайте мяч, Горь — Саныч! — распорядился Лёва. — Мы готовы. Игорь Александрович вышел на поле и положил мяч посередине. С одной стороны к борьбе изготовилась команда Лёвы, с другой стороны — команда Веньки Гельбича, у которого все игроки, не мудрствуя лукаво, были нападающими, и потому слитная кодла гельбичей выглядела куда более опасной, чем технично расставленная команда Лёвы. Корзухин сунул в рот свисток, позаимствованный у физрука, и свистнул. Гельбичи ринулись к мячу, Вовка Макеров точным ударом сразу послал его вперёд, и гельбичи ломанулись напрямую, расшвыряв Титяпу и Мухина. Лёва отважно метнулся на перехват, повалив пару гельбичей, и Валерка тоже побежал куда-то наугад, ещё не соображая куда. Колька Горохов трусливо отпрыгнул с пути гельбичей, Серёжа Домрачев затерялся в толпе врагов, и Лёха Цыбастов с разгона ударил по воротам Лёвиной команды. Гурька, вытянув руки, полетел в один угол ворот, а мяч пролетел сквозь другой угол. Гурька упал, вскочил и помчался за мячом, словно хотел отомстить ему, и чем быстрее месть свершится, тем незначительнее окажется поражение. — Ладно, всё нормально, — утешил своих бойцов Лёва. — Нельзя начинать с победы, это расслабляет, — Лёва тяжело вздохнул и осуждающе посмотрел на гельбичей: — А вы чего всем стадом атакуете? Игроки бывают разные: форвард, хавбек, голкипер, а у вас одни форварды! Так нельзя! Мы же общую сборную готовим, и против «белазов» будем играть одной командой. В ней у каждого своя задача. Её надо отработать. — Иди в жопу! — ответили Лёве наглые и торжествующие гельбичи. Никто из своих пацанов Лёве ничего не сказал, но урок был усвоен: правила только мешают побеждать. Гурька принёс мяч и водрузил его в центре поля. — Собакам на драку! — заявил он. Игорь Александрович дал свисток. Снова вспыхнуло сражение. Славик Мухин и Титяпкин оставили свою зону ответственности у ворот и влились в общую свалку, и Лёве тоже пришлось присоединиться. Пацаны вопили, толкали друг друга плечами и отчаянно лягались, пытаясь попасть по мячу. Валерка, боясь разбить очки, бегал вокруг побоища, но не находил способа всунуться в него. Всех футболистов охватила ярость: плевать на команду, плевать на ворота, свои или чужие, главное — влепить кедом, чтобы мяч улетел куда-нибудь к чёрту! А мяч вдруг свечкой взмыл в воздух над толпой, потом рухнул вниз, и Лёва, подпрыгнув, боднул его лбом. Мяч приземлился прямо перед Валеркой и запрыгал по полю. Юный вампир тотчас метнулся к нему, пнул и погнал перед собой, устремляясь к воротам гельбичей. В воротах, широко растопырив руки, в панике заполошно суетился Борька Подкорытов; лицо у него было белым. А толпа остальных футболистов понеслась за Валеркой, будто дворовая свора за кошкой. — Стой, очкастый! Стой, падла! — кричали и чужие, и свои. Титяпа первым настиг Валерку и поддал ему по пятке. Валерка зацепил ногой за ногу и растянулся на животе. Толпа футболистов, бурля, прокатилась над ним, и кто-то наступил ему на руку. Благо она начала регенерировать и пареньку-стратилату не было больно. Битва закрутилась в штрафной зоне гельбичей и потихоньку ввалилась в ворота, затоптав Борьку Подкорытова. — Это гол, гол! — орали из команды Лёвы. — Зассали, гады? — Не гол! Не щ-щитово! — орали из команды Веньки. — Борзота! Валерка поднялся и пошёл с поля. Ему стало неинтересно. Юра Тонких сидел на лавке рядом с Игорем Александровичем. Вожатый читал какую-то растрёпанную книжку с цветастой обложкой. — Иди, Тонкий, играй за меня! — зло приказал Валерка. — Я не хочу… — Иди, а то в ухо дам! Юрик поплёлся на поле, а Валерка сел на лавку. — Не любишь футбол, Лагунов? — искоса глянул на него Горь — Саныч. — Люблю! — строптиво буркнул Валерка. Сзади к ним подошёл Валентин Сергеич Носатов — лагерный доктор. — Угости сигареткой, Игорёк, — попросил он вожатого. Валентин Сергеич возвращался в медпункт от Серпа Иваныча Иеронова — два-три раза в неделю Носатов навещал всесоюзного пенсионера, чтобы измерить давление. Иеронов — человек пожилой: восемьдесят лет, ровесник века, надо держать здоровье под контролем. А то умрёт в пионерлагере, как Пальмиро Тольятти в «Артеке», и тогда врача попрут с работы. Затягиваясь сигаретой, Носатов понаблюдал за игрой. — Какой позор! — с чувством сказал он. — Чем уж богаты, — пожал плечами Игорь Александрович. — Веди их ко мне после матча. Надо бинтовать и зелёнкой мазать. На поле продолжалась битва. Растрёпанная и орущая орава шарахалась от ворот к воротам. Валерка понимал, что основа футбола — передачи, когда футболисты пасуют мяч друг другу, ловко избегая столпотворения, но сейчас никто не хотел уступать мяч, каждый жаждал завладеть им и заколотить гол самостоятельно. Вокруг вертящегося мяча кипело ожесточённое сражение. Пацаны будто фехтовали ногами, расшибая колени и голени своим и чужим. Мелькали красные китайские кеды и расшлёпанные сандалии, летел песок из-под подошв. Использовать руки строго запрещалось, но в кутерьме пацаны поневоле отпихивали друг друга и орудовали локтями. Потеряв самообладание, Колька Горохов вцепился в Лёху Цыбастова. — Ты чё, тыгыдымский конь! — возмущённо завопил Лёха. Титяпкин выдернулся с мячом из толпы и, хрипя, понёсся на половину гельбичей, однако его догнали, и он исчез в куче-мале. Гурьку в воротах от возбуждения разрывало на части. Гурька то бегал кругами, то подпрыгивал и повисал на перекладине, будто на турнике. Если кто-то из гельбичей пробивался на линию атаки, Гурька в полуприсяде скакал перед ним в штрафной зоне и бешено кричал, как герой на расстреле: — Давай! Давай, сволочь! А Лёва Хлопов вкладывал в борьбу всего себя без остатка, хотя можно было чего-нибудь и оставить. Лёва играл умело и ловко: подрезал, обводил, легко отнимал мяч, уворачивался оборотом и делал финты. Но бедой Лёвы была самоотверженность. Лёва желал показать класс и вовлечь в игру всех, кто был в его команде. Он щедро раздавал пасы, прострелом или навесиком отправляя мяч товарищам. Он отважно бросался в самую гущу рубилова, не щадил себя, прикрывал своих пацанов от ударов гельбичей и часто падал, оставаясь в корчах одиноко лежать на земле, когда толпа убегала прочь, но потом мужественно поднимался и, хромая, снова рысцой спешил наперерез орде противника. Он задыхался. Его колени кровенели ссадинами, его майка и растянутые триканы были перепачканы землёй, его волосы растрепались, языки на его кедах вывалились. В общем, Лёва играл благородно — не на жизнь, а насмерть. На поле он был «один за всех», но увы, увы: эти «все» не были «за одного». Пацаны сражались каждый за себя, и команда Лёвы неудержимо получала гол за голом. Валерке стало горько за Лёву. Истерзанный Хлопов собрал пацанов обеих команд в центре поля. — Вы чего как маленькие? — допытывался он. — Нам не надо побеждать друг друга! Мы учимся играть вместе! Вот ты, Цыбастыш, почему Вовчику не отпасовал? Он же прямо против наших ворот находился! А ты, Юрик, зачем отскочил? Ты должен свою зону караулить! Надо всем заодно быть!.. Мяч лежал на земле рядом с Лёвой. Пацаны нервно переглядывались. Титяпкин не выдержал, рванулся к мячу и пнул. И вся орава тотчас с воем кинулась вслед за мячом, бросив Лёву с его бесполезными поучениями. Игорь Александрович, заложив книжку пальцем, посмотрел на пацанов, посмотрел на Валерку и понимающе усмехнулся. — Разочаровался в коллективе? — спросил он. — Вам нельзя так говорить! — огрызнулся Валерка. — Вы же вожатый! — Вожатый, но не дурак. Валерка не ответил, сердито глядя на игру. При чём тут коллектив? Коллектив всегда прав. Коллектив — это команда. Умнее, честнее, храбрее. Но там, на стадионе, разве коллектив? Разве команда? Не команда, а стая макак, дерущихся за банан! Валерка, встав со скамьи и развернувшись, зашагал прочь прогуляться до речки, но у Рейки его нагнал Лева. — Валер, я хотел спросить. Вы одолели тысячелетнего стратилата, отца Глеба? — спросил Хлопов у Лагунова. — Лё… Лёва? — опешил Валерка — Всё тот же Лева Хлопов из 1983 года, оказавшись после смерти здесь в 80-м. — с доброй улыбкой ответил Лев. Валера, не верив своему счастью со слезами на глазах, ринулся в объятья лучшего друга — Всё хорошо, Валер. Я живой. Всё хорошо — успокаивал своего лучшего друга опешивший Лева. Мальчишки простояли, обнявшись, около пяти минут, пока юный стратилат не успокоился. Лёвка еще раз спросив победили ли они, слушал рассказ Валерки. Лагунов рассказывал, как он вместе с Игорем нашли последний кусок плиты в поместье Лидии Говши, что она была вампиршей-пиявицей Глеба, про то, как они узнали, что темный тысячелетний стратилат это отец Глеб. Про битву с темным и желание Валерки всё исправить. Лёва молча слушал и удивлялся своим друзьям, а еще больше он удивлялся своим лучшим другом — Валеркой Лагуновым, как мог, такой тихий и застенчивый паренек стать тем, кого Хлопов встретил тогда в школе, осенью 83-го. — И у меня есть идея, как тебя защитить от Серпа. Но нужно твое добровольное согласие. — закончил свой рассказ юный стратилат — И что за идея? — спросил заинтригованный Лёва — Мой Род, древний царский род вампиров Советского Союза. Много веков назад, из-за предательства дружеского клана, мы потеряли вампирскую кровь, и эта история стала семейной легендой. По крайней мере я так думал, но оказалось что это правда, когда я вернул вампирскую кровь обратно в свою семью, победив Серпа. И я как Стратилат-Царь могу принимать в свою семью новых членов, при этом обращая их в бессмертных. Но не в пиявцев, а в членов моей семьи с такими же правами, как и у других Князей-Стратилатов. Я могу обратить тебя и принять в свою семью, но нужно твое согласие. В мире людей ты останешься Левой Хлоповым, но для вампиров-стратилатов ты будешь Левой Лагуновым. — объяснил ему Валера. — Я согласен — подумав, ответил Лева — Клянёшься ли ты, Лев Хлопов, хранить честь и верность Роду Лагуновых и мне как Стратилату-Царю и главе клана Лагуновых. — начал Валерка ритуал принятия в род достав из кармана нож-финку — Клянусь — ответил Лёва — Клянёшься ли ты, Лев Хлопов, чтить законы и традиции моего клана и всех бессмертных — продолжил юный Лагунов — Клянусь — отвечает Хлопов — Я, Валерий Лагунов, Стратилат-Царь бессмертных Советского Союза и глава клана Лагуновых, принимаю Льва Хлопова в свой Род и клан. Отныне ты Князь-Стратилат Лев Лагунов, князь Верховного Совета и мой личный помощник и заместитель — надрезая правую ладонь и давая выпить свою кровь, сказал Валерка. Когда его названный брат выпил его кровь, Лагунов надрезал его правую ладонь и скрепил кровавое ритуальное ручное пожатие со словами: — Кровь за кровь — царский Род. А Лева-бывший-Хлопов по наитию продолжил: — Да будет так во веки веков Отныне Лёва Хлопов остался только для смертных, для бессмертных он стал Князем-Стратилатом Львом Лагуновым, членом царского рода и Верховного Совета. Названые братья завершив ритуал пошли обратно, а Валерка кинул окровавленный ножик на середину Рейки от греха подальше. А в это время в лагере после свечки потеряли ребят. — Игорь, а где у тебя Хлопов и Лагунов? — спросила Ирина. — Где? — глупо переспросил Игорь. Они стояли на пустой веранде. Ирина сквозь очки сверлила Игоря гневным взглядом. «Свечка» закончилась, пионеры ушли в палаты. Игорь вышел на улицу. Солнце уже село, но закат за Волгой не успел угаснуть, и было светло. На Пионерской аллее фонари ещё не горели. В густо-синем небе инфракрасным теплом лучились лохматые кроны сосен. Странно, куда подевался Лёва? Он был хорошим мальчиком: такие не убегают из дома, не связываются с дурной компанией и не имеют приводов в милицию. А Валерка? С виду тихий, замкнутый паренек. Игорь топтался на аллее, решая, куда направиться, и заметил шевеление в акации за большим стендом с лозунгом «Твори! Выдумывай! Пробуй!». — Хлопов! Лагунов! — тотчас наугад окликнул Игорь. Из-за стенда выбрались Лёва и Валерка. — Вы где были? — строго спросил Игорь. Пацаны ничего не ответили, хотя Валерка порывался все рассказать старшему товарищу, но его останавливало что Горь — Саныч вряд ли поверит ему — Вас все обыскались, — осуждающе сказал Игорь. — Идемте в корпус. На крыльце на ребят набросилась Ирина. — Хотите, чтобы вас из лагеря выгнали?! — прошипела она. — Вы где были?! — Ладно, Ирина Михайловна, не ругайте их, — Игорь попытался утихомирить вожатку. — Нельзя детям потакать, Игорь Александрович! — отрубила Ирина. Он подтолкнул Лёву и Валерку вперёд и мельком удивился, какое у Лёвы холодное и твёрдое плечо. Игорь с облегчением водворил ребят в палату. На следующее утро, Валерка на улице столкнулся со свирепым взглядом Серпа Иваныча — «Запомни, Серп. Я не кусаюсь, но за друзей и семью убиваю» — сказал про себя Валерка