Есть пули в нагане, и надо успеть
Сразиться с врагами и песню допеть.
И нет нам покоя! Гори, но живи!
Погоня, погоня, погоня, погоня в горячей крови!
Погоня, погоня, погоня, погоня в горячей крови!
Валерка искал ключ в кусте черёмухи, куда его зафигачил ошалевший Гельбич. Юный Стратилат-Царь отчаянно продирался сквозь жёсткие ветви и листву, тряс стволы, рылся в древесном мусоре возле корней. Его исхлестало зеленью, как вениками в бане, прутья расцарапали руки и лицо, сучки порвали рубашку, за ворот насыпалась труха. Валерка не сдавался. От ключа зависело всё! Солнце уже село за дальний берег Волги, стволы сосен почернели на фоне прощальной лазури. На небо сломанным колесом выкатилась бледная ущербная луна. Издалека невнятно доносились музыка и слитные вопли толпы — это на стадионе гремел итоговый концерт. Дорожки вдоль корпусов опустели, над безлюдной Пионерской аллеей вхолостую зажглись ртутные фонари. В Дружинном доме три окна на первом этаже мерцали переливчатой синевой: там работники лагеря, свободные от присутствия на мероприятии, смотрели по телику торжественное закрытие Олимпиады. Ключ тускло блеснул в сумраке черёмухи, и Валерка жадно схватил его, как подводный пловец в глубине моря хватает тонущую монету. Но для Валерки ключ был дороже любой монеты, дороже любого сокровища. Темный стратилат ещё не приходил к пищеблоку; в этом Валерка не сомневался — он не прозевал бы вампира. Валерка перемахнул через забор, уронив мусорный бачок, и бросился к двери в кухню. Швырнув замок под стену, чтобы сразу подобрать, он распахнул дверь и ворвался в темноту помещения. Где Анастасийка? Она уже давно перестала стучать!.. Кухня с плитами и мойками, с разделочным столом и посудными шкафами… Кладовка со стеллажами и холодильниками… Никого!.. Валерка метнулся в обеденный зал. Большие окна с решётками — рисунок их прутьев напоминал восходящее солнце, как на гербе СССР. В узких простенках — плакаты с пионерами. Длинные ряды столов и скамеек… Анастасийка сидела на полу в дальнем углу. Уткнувшись лицом в колени, она тихо плакала. Церемониться с ней у Валерки не оставалось времени. — Пойдём! — он попытался взять Анастасийку за руку. — Я не пойду! — безнадёжно всхлипнула она. — Никуда отсюда не пойду! Валерка был вынужден присесть рядом. — Ну, не самое страшное, что на концерт не попала! Не беда! — утешал он Анастасийку. — И так любому известно, что ты поёшь красивее всех! — Ты ничего не понимаешь, дурак! Это всё из-за тебя!.. Валерка знал, что Анастасийка не права. Виновата Жанка Шалаева, а не он. Он бился один против троих!.. Но Анастасийке нужно было обрушить на кого-нибудь свою обиду. Ладно, пускай жертвой будет он — только не здесь! — Надо уйти! — Валерка тронул Анастасийку за плечо. — Это важно! — Ничего теперь не важно!.. Валерка тихо зарычал от досады, какой же она все-таки была упертой. Негромко лязгнула железная дверь, и проём входа заслонила фигура человека. Высокого, худого, сутулого человека. Валерка видел его через открытое окно раздачи. Это был Серп Иваныч Иеронов. Темный Стратилат явился в пищеблок за жертвой своей луны. Паренек ладонью пришлёпнул Анастасийке рот. — Тихо! — зашептал он. — Тихо! Не дёргайся! И по его лицу Анастасийка сообразила, что дело очень серьёзное. — В лагере всё не так, как кажется! — почти беззвучно произнёс Валерка. — Не спрашивай ничего! Это не Серп Иваныч! Это вообще не человек! Глаза Анастасийки вытаращились. — Я не вру, и я не псих!.. А он пришёл сюда убивать!.. Валерка осторожно отнял ладонь. Анастасийка молчала. — Можешь мне не верить! — добавил Валерка, глядя в окно раздачи. — Но мы должны смыться, чтобы он нас не поймал!.. Серп Иваныч медлил — внимательно осматривал кухню и кладовку. А потом открыл дверь в столовую. Оттуда — из двери — он ещё не мог заметить, что в дальнем тёмном углу за шеренгой столов кто-то прячется. Лагунов выжидал. Страх колотил его изнутри, но Валерка не поддавался. Он ощущал себя на самом краешке пропасти: чуть шевельнёшься — и упадёшь. Однако всё равно необходимо преодолеть ступор и сдвинуться с места. И пускай сердце бьётся так, что в груди больно, — борьба не окончена! Можно проскользнуть мимо стратилата и выскочить из столовки в кухню, а потом и на улицу, — а затем захлопнуть наружную дверь и сунуть в петли замок, запирая вампира! — Что происходит? — спросила Анастасийка. Валерка обрадовался: она говорила шёпотом — значит, верила ему. — Я потом объясню… Сейчас полезем понизу на коленках, чтобы столы нас заслоняли… Серп зайдёт в столовку, а мы в дверь выбежим, поняла? Мокрое от слёз лицо Анастасийки чуть поблёскивало во мраке. — Давай, лезь вперёд! — поторопил Валерка. Анастасийка заколебалась, и Валерка пихнул её. Она неловко встала на четвереньки и поползла вдоль стены, будто в какой-то нелепой игре. Юный царь бессмертных быстро пополз за ней. Её коленки тихо постукивали. Стратилат сделал шаг в столовку. Потом другой шаг. А потом вдруг с шумом толкнул ближайший стол и загородил им дорогу Анастасийке. Валерке показалось, что Иеронов возвышается над ними чуть ли не до самого потолка. Он насмешливо глядел сверху вниз. — Зы-ды-равствуйте… — обомлев, пролепетала Анастасийка. — Да вы вставайте, вставайте, — добродушно посоветовал Серп Иваныч. Валерка и Анастасийка поднялись на ноги, по-прежнему отделённые от вампира линией столов и скамеек. — Сомнительные что-то нынче развлечения у пионеров, — Серп Иваныч хмыкнул. — Боюсь, вожатые не одобрят ваше совместное уединение. Серп Иваныч делал вид, что он — просто пенсионер, а не вампир. — Мы больше не будем, — тотчас подстроился Валерка. — Мы просто разговаривали тут. Можно нам уйти? Но Серп Иваныч узнал его — много ли в лагере было пионеров в очках? — Нет, нельзя, — мягко ответил Иеронов и замолчал. Он словно бы вслушивался в себя — получал ответ на некий вопрос. — А ты храбрый мальчик, — вдруг сказал он Валерке. — Тебе с другом и вправду удалось лишить меня крови моей сегодняшней возлюбленной! — Крови?!. — Анастасийка глупо открыла рот. — Но не всё получилось, да? Один из ловцов и сам угодил в ловушку! Вампир улыбнулся, и обнажились его длинные клыки. — А задумка была хорошая. Я давно уже не встречал дерзких охотников Анастасийка изумлённо посмотрела на Валерку. — Так ведь не бывает! — совершенно здраво сообщила она, однако за трезвостью мысли Валерка уловил её готовность к безумию. — Бывает, моя милая, — заверил её Серп Иваныч. «Надо что-то делать!» — подумал Валерка. — Игра окончена, Серп! — крикнул он стратилату, хотя боялся ужасно. Серп Иваныч был в лёгком летнем пиджаке, наброшенном на обычную майку. Так одеваются дачники и алкаши. Движением плеч он скинул пиджак, подхватил его и беззаботно отбросил в сторону. Потом запрокинул голову, подставляя лицо под лунный свет, как под дождь, и глубоко вздохнул. — Люблю дышать, — признался он. — Люблю, когда сердце работает. — Кто он? — дрожащим голосом спросила Анастасийка у Валерки, словно Иеронов был иностранцем, который не может ответить сам. — Он вампир! — угрюмо уронил Валерка. — Вообразите, дети… — Серп Иваныч раскинул руки, купаясь в мёртвом сиянии, — на этом месте много-много лет назад я впервые вкусил крови, и с тех пор не изведал ничего прекраснее! Моя луна опять привела меня сюда! Наверное, в годы Гражданской войны на месте пищеблока и стояла та конюшня, в которую братья Иероновы, затеявшие налёт на Шихобаловские дачи, загнали белогвардейского офицера. Здесь Серёга Иеронов проткнул его вилами и завопил: «Теперь мы твоей крови хотим!» А Серп Иваныч неуловимо менялся. Он увеличился в росте, исчезла его сутулость, и майка туго обтянула вздувшиеся мускулы. Серп Иваныч вдруг весело подмигнул Валерке: — А с тобой мы ведь старые приятели, не правда ли? Стратилат-Царь бессмертных, наследник первородной царской крови, уж не думал ли ты, что я не догадаюсь кто ты такой, Валер. Поработив Дениса, я узнал про вашу семейную легенду. Я мечтал заполучить себе ВСЮ царскую власть. Один носитель мертв, остался последний Лагунов. Вот ты и здесь. Но сначала я убью твою подружку — Серп Иваныч указал пальцем на Анастасийку. — Ты даришь мне высокое наслаждение, юноша, потому что её кровь будет сочетаться с твоим отчаянием. Это словно вино и музыка. А потом я убью тебя — Не отдавай меня ему!.. — одними губами произнесла Анастасийка. Но Валерка и на миг не соблазнился спасением ценой Анастасийки. Разве он подлец? Разве он трус? Он никогда не подчинится вампиру! В конце концов, он вернулся во времени, чтобы спасти дорогих ему людей, Леву и Анастасийку, от смерти. Валерка упёрся руками в стол и мощно толкнул его вперёд, рассчитывая ударом сбить темного стратилата на пол. Железные ножки стола заскрежетали. Стол глухо врезался в Иеронова — будто налетел на скалу. Валерка с разгона едва не упал животом на столешницу, а стратилат даже не дрогнул. Если вампира не взять тараном, то надо защититься баррикадой!.. Валерка с натугой приподнял другой стол и с грохотом навалил на тот, который уткнулся в Серпа Иваныча, потом взгромоздил сверху лавочку, потом, громыхнув, перевернул третий стол и поволок четвёртый. Анастасийка завизжала, закрывая лицо растопыренными пальцами. Серп Иваныч совершил немыслимый прыжок, взмыв до потолка — и застыл там, на потолке, прицепившись руками и ногами, словно чудовищный паук. Выкрутив голову, он смотрел сверху без всякого выражения, и губы его шевелились, точно чёрные черви. Это был уже не человек, а какое-то жуткое существо. Оно быстро переползло на другое место, замерло, примеряясь, и вдруг отпало от своей опоры — обрушилось прямо на Анастасийку. Беспощадный пинок отшвырнул Валерку в сторону. Анастасийка лежала на полу, и стратилат горбился над нею на четырёх конечностях — теперь он был подобен огромному волку, подмявшему под себя изловленного ягнёнка. Он покачивал головой, целясь рвануть зубами. Анастасийка боялась шелохнуться. Глаза у неё расширились на пол-лица. Из клыкастой пасти вампира выскочил длинный и острый язык, мазнул по горлу Анастасийки и поднял золотой крестик на оборванной цепочке. Вампир быстро втянул язык в пасть и жадно сглотнул поживу. Чем он мог помочь, этот маленький крестик, против такого чудовища? Валерка кинулся на вампира, и тот снова лягнул его и отшвырнул. Но Валерка всё равно поднимался на ноги. Очки его сидели косо, и в оправе уцелело только одно стёклышко; из носа текла кровь, рубашка была порвана, и на колене тоже зияла дыра. Маленький и растерзанный Валерка ничем не напоминал тех опрятных и правильных пионеров, что украшали собою плакаты в простенках. Обглоданная луна слепила сквозь оконную решётку, прутья которой изображали восходящее солнце. И другого солнца у Валерки больше не было. — Я, Валерий Сергеевич Лагунов, взываю к крови своего Рода! — яростно приказал Валерка с такой пугающей властью в голосе, что вампир озлобленно оглянулся на него, словно против своей воли. — Брось её! Кровь за кровь — царский Род. Темный резко бросил свою жертву не понимая что происходит. Поняв, что ему ничего не светит, вампир принял свою человеческую форму и перед детьми вновь появился пенсионер. — В какой раз ты меня удивляешь, Валерка. Но ведь мы с тобой одной крови и тебе нужен наставник — просипел стратилат — Ты последователь предателя моего Рода и убийцы царя, так же как и Молот. Открою тебе секрет, Серп, я из 1983 года. Я смог вернутся в прошлое, сохранив вернувшийся в мою семью кровь царского рода бессмертных. В прошлый раз мне пришлось просить тебя дать свою кровь, но в этот раз я поступлю по-другому. Сергей Иванович Иеронов, за преступления против человечества, попытку уничтожить царский род и за предательство твоим «учителем» моего предка, Валерия Лагунова, Стратилата-Князя и первого Стратилата-Царя бессмертных, ты проговариваешься к сожжению на костре. Гори ты синим пламенем!!! — сказал Валерка явив на свет свою вампирскую сторону. Тёмный вампир словно под гипнозом развернулся и вышел прочь.***
Ноги нашарили дно. Помогая себе руками, Игорь встал и дальше уже побрёл к берегу пешком. Прогретая вода ещё хранила дневное тепло, а холодно стало только на воздухе. Игорь выбрался на песчаную бровку и оглянулся. На тёмной и зыбкой плоскости Волги невдалеке таинственно голубел речной трамвайчик, посаженный на мель. С него не доносилось ни звука. Через всё небо простирался Млечный Путь, разрежённый, как дым, и потому еле заметный. За спиной Игоря вздымался и дышал сосновый бор. Над бором блистала ледяная луна с оттаявшим краем — светило стратилата. Игорь стащил с себя мокрую одежду, отжал и натянул обратно. Рука, укушенная Вероникой, болела, напоминая, что там, на борту трамвайчика, всё было по-настоящему. Игорь пощупал связку ключей в кармане — нет, не потерял. Но пачка сигарет раскисла, и закурить нельзя, а хорошо было бы сейчас покурить, отмечая сделанное дело. У него получилось!.. Ладно, не сигареты же главное. Главное — Валерка! Как он там в лагере? Удалось ли ему запереть вампира в пищеблоке? Надо узнать побыстрее. Победа будет одержана только с рассветом! Игорь торопливо пошагал к соснам. Этот перелесок разделял собою лагерь и Концертную поляну. Перелесок был пуст и насквозь озарён лунным сиянием. Серебрились тонкие прямые стволы. Совсем скоро сюда привалит народ — пионеры всем стадом попрутся из лагеря на Последний костёр, — но пока что свет и тьма застыли в ненарушенной неподвижности. И вдруг Игорь увидел человека. Человек шёл навстречу ему и шатался как пьяный — или смертельно раненый. Он спотыкался, хватался за деревья, останавливался, словно терял силы и был готов упасть в траву, но вдруг дёргался, распрямлялся и пробегал ещё несколько шагов. Он содрогался от странных ударов изнутри. Он будто бы не хотел, не мог идти, — однако что-то непонятное толкало его вперёд. Это был Серп Иваныч Иеронов! Игорь не поверил своим глазам. Неужели вампир вырвался из ловушки? Неужели Валерка Лагунов не справился? Что, всё полетело к чертям?! Их с Валеркой план провалился, и тёмный стратилат остался на свободе?.. Но что он делает в этом лесу? И почему выглядит так странно?.. Игорь спрятался за ствол. Иеронов проковылял мимо, ничего не заметив. Он напомнил Игорю сломанного робота: мотор работает с перебоями, рычаги вкривь и вкось, передачи рассогласовались, но неумолимая программа всё равно гонит робота исполнять задание. Крадучись, Игорь устремился вслед за Иероновым. Надо понять, что стряслось — с вампиром и с их операцией. Иеронов доплёлся до Концертной поляны. Посреди поляны возвышался будущий костёр — шатровое сооружение из тонких брёвен, заполненное дровами и хворостом. Несколько дней назад возле этого вигвама Игорь с Валеркой едва не угодили в когти пиявцев. Серп Иваныч рухнул на карачки и, корчась, припадая к земле, неловко заполз в вигвам. Игорь смотрел на это с бесконечным изумлением. Блин, что Серпу там понадобилось? Зачем он залез в постройку, предназначенную для сожжения? Что вообще происходит? И что делать ему, Игорю? Ведь дрова уже облиты бензином — достаточно искры, и всё воспламенится!.. Игорь уже качнулся, чтобы броситься к вигваму и выволочь Серпа Иваныча наружу хоть за ноги, но остановился. Серп Иваныч?.. Нет! Не Серп Иваныч, а вампир, который сегодня ночью хотел выпить кровь у Вероники!.. Сгорит не старик Иеронов, а тёмный стратилат, повелитель обречённых! Ну и пусть сгорит! Туда ему и дорога! Игорь тяжело задышал, потрясённый собственной ненавистью. На дороге, соединявшей поляну с лагерем, послышались голоса и шум — это вожатые вели пионеров на праздник Последнего костра. Игорь глянул в проём просеки: там мелькали огни ручных фонарей. Игорь снова посмотрел на деревянный вигвам. Его изнутри тоже освещали слабые вспышки: стоя на коленях в куче дров и хвороста, Серп Иваныч чиркал спичками. Он хотел зажечь костёр — и себя в его сердцевине. В темноте за брёвнами Игорь увидел искажённое страданием лицо стратилата: огромные глаза и седую щетину. И тут Игорь всё понял. Вампир, конечно, не был самоубийцей. Он ведь столько лет боролся за свою жуткую жизнь: губил других, лез в начальники, лгал, прикрывался звёздами… И сейчас он действовал против своей воли, потому его движения и были такими уродливыми. Вампир исполнял приказ. Беспощадный приказ. Такой, какой он и сам многократно отдавал другим. От ужаса у Игоря встопорщились волосы на затылке. В недрах вигвама полыхнул огонь. На мгновение он осветил старика, стоящего на коленях, а потом плеснул во все стороны, побежал по брёвнам и разом объял всё сооружение, мощно взметнувшись вверх гудящим потоком. В пламени задёргалась какая-то тень — и растаяла, поглощённая свирепым сиянием пекла, в котором что-то ворочалось, воздвигалось и выворачивалось наизнанку: внутри костра клокотало собственное недолговечное созидание. Концертная поляна огласилась восторженными воплями: едва пионеры выскочили из леса, на пустом и мрачном пространстве вдруг сам собой взвился огромный костёр — он словно приветствовал пришедших. Яркий и горячий свет раскатился широким кругом. Пацаны и девчонки полетели к огню и заорали, а вожатые, расставив руки, пытались притормозить бегущих. — Не толкаться! Не толкаться! — кричала в мегафон Свистуха. — Ближе пяти метров не подходить! Соблюдать порядок и осторожность! И никто не знал, что в пионерском костре вместе с поленьями трещат и лопаются кости вампира. Дым валил столбом, затмевая и Млечный Путь, и луну. Радость у детей была совершенно чистая: такое здоровущее пожарище не устроить больше нигде и ни с кем — ни на даче с родителями, ни в походе с учителями, ни в городе на пустыре с приятелями. Только в пионерлагере! А Игоря потрясла чудовищная гибель стратилата. Да, вампир должен был умереть и тем освободить своих рабов… Должен был, но не так! Не на глазах у своего победителя и не изуверски — в пекле инквизиторского костра! К такому жуткому зрелищу Игорь был не готов. И в его душу полезли щупальца чёрных сомнений: жива ли его совесть, если он поспособствовал этой варварской казни? Или у него просто нет стержня в характере? Или он боится принять себя таким, каков есть? Или он так до конца и не поверил, что Иеронов — вампир, настоящий вампир, с которым нельзя обращаться по-человечески?.. Игорь никак не мог избавиться от морока: стратилат стоит на коленях внутри бревенчатого шатра и чиркает спичками. — В хоровод! Все в хоровод! — весело закричала в мегафон Свистуха. Её задорное пионерство наконец-то совпадало с желаниями пионеров. Ради причастности к такому огню пионеры были согласны забыть всё: кто из них старше и кто младше, кого хвалят и кого ругают, кто талантливый и кто бестолковый. Пионеры хватали друг друга за руки, образуя кольцо вокруг костра. Вожатые повели хоровод, не очень-то веря в непривычное единение, и во вращении хоровода поплыли детские лица, озарённые пламенем. В этих лицах не было ни злости, ни коварства — одно лишь упоение общей забавой. Но измученному Игорю забава показалась невыносимой. Игорь-то знал, что пионерский костёр — на самом деле костёр погребальный. Из толпы пионеров он выловил Леву Хлопова. — Лева, а где Валерка Лагунов? — Я сам его потерял, — сказал юный Стратилат-Князь, переживая за побратима. — Может, он спать захотел?.. — Ладно, поищу… Игорь быстро пошагал с поляны к лагерю. Неужели Валерка вновь отправил Серпа в костер, как тогда, три года назад. Сосны. Сетчатый забор. Гипсовая горнистка. Железные ворота. Аллея с фонарями. Никогошеньки вокруг! Акации. Стенды. Дорожка к пищеблоку… Железная дверь в кухню была приоткрыта. Замок с ключом лежал на земле. Игорь вошёл в тёмный пищеблок. Вроде, в кухне всё как обычно… И в кладовке тоже… Но в столовой сердце у Игоря подпрыгнуло: столы и лавки были сдвинуты и повалены, словно тут разодрались слоны. Вряд ли этот бедлам устроил стратилат. Понятно, что здесь сражался Валерка. Куда же он подевался, Валерка Лагунов? От пищеблока Игорь побежал к четвёртому корпусу. Пионерлагерь был непривычно пустой, будто упала нейтронная бомба и все люди мгновенно испарились, а здания и вещи остались в неприкосновенности. Дверь в корпус тоже была открыта. Свет нигде не горел. Не слышалось ни голосов, ни шорохов, только скрипели половицы под ногами. Весь отряд — у костра, и Саша Плоткин там же. Игорь заглянул в палату Валерки. Валерка лежал на своей койке лицом к стене. Игорь бросился к нему — и в последний момент отпрянул. Это была Анастасийка Сергушина. Она спала в одежде, и даже обувь не сняла. Почему она здесь?.. Но Игорь не решился её будить. Он вышел на улицу. Луна стратилата сияла за кронами сосен. Где ещё искать Валерку? Игорь выбрался на Пионерскую аллею. С тихим жужжанием безжизненно горели фонари. Из-под лавки вылез пёс Мухтар, приблизился к Игорю, нехотя понюхал его и без интереса потрусил дальше. Фигурные теремки стояли под соснами, словно подарочные коробки без подарков. Игорь вдруг заметил, что на кустах за домиком Иеронова в пятнистой тьме шевелятся голубые отблески — отражения телевизора. Но кто включил телевизор в доме погибшего вампира? Его призрак?.. Игорь ускорил шаг. Валерка сидел на стуле посреди веранды, как хозяин, и молча глядел в экран. Игорь был изумлён видом Валерки: одежда — мятая, рваная и в земле; лицо и руки исцарапаны; на скуле — синяк; волосы — грязной копной; в очках не хватает одного стёклышка. Игорь осторожно опустился на соседний стул. — Ты цел? — робко спросил он. — Цел. Что же мне будет? — пошутил юный царь бессмертных Игорь помедлил. — Это ты вновь отправил стратилата в костёр? — Да. По телевизору показывали закрытие Олимпиады. В розовое вечернее небо вздымался гигантский факел с олимпийским огнём. На зелёной арене слаженно танцевали тысячи артистов, из стороны в сторону перекатывались волны разноцветных знамён. Звенела музыка — и ликующая, и грустная одновременно. Люди на трибунах кричали, хлопали в ладоши, щёлкали фотоаппаратами, смеялись и обнимали друг друга за плечи. Там, на стадионе, происходило какое-то чудо, когда исчезли соперничество, зависть и злые помыслы, когда всех людей охватило ощущение родства по планете, и сердца смягчила печаль о скоротечности века, когда вдруг стало пронзительно ясно, что мир прекрасен, а жить надо без раздоров. На поле выплыл огромный Мишка с целым облаком надутых шариков. Он поднял лапу, прощаясь, и медленно воспарил над ареной, а люди махали ему вслед и утирали слёзы. На экране смуглая мулатка плакала, прижимала к нежным губам тонкие пальцы и посылала Мишке воздушный поцелуй. — По-другому все равно было невозможно, — негромко сказал Валерка. — Я понял, — прошептал Игорь. А над далёким стадионом взрывались и взрывались золотые салюты. — До свиданья, до новых встреч! — разлеталось над всей страной.В удачу поверьте — и дело с концом!
Да здравствует ветер, который в лицо!
И нет нам покоя! Гори, но живи!
Погоня, погоня, погоня, погоня в горячей крови!
Погоня, погоня, погоня, погоня в горячей крови!