***
— Ну, вот наконец-то я познакомился с вами лично — сказал первородный, смотря на Корзухина и Хлопова — Я тоже рад увидеть друзей моего брата — сказал появившийся Денис — Привет Игорь, давно не виделись. Кажется после десятого класса? — Да, мы переехали, и я в другую школу перевелся — ответил опешивший от вида давно, для него, погибшего друга, Игорь. — И Лева Хлопов. Учти, Левка, мелкий всегда попадает в передряги, из которых приходится его вытаскивать — повернувшись к Хлопову, молвил призрак. — Денис! — возмутился тот самый мелкий обиженно глядя на улыбающегося брата — Ну как же? То с разбитым носом или очками домой придет, то одноклассники побьют, то что-нибудь потеряет — издевался старший Лагунов над своим братом — Дениска хватит меня позорить! И тогда я только один раз потерял ключи — возмутился Валерка. — Угу, только мы сидели во дворе допоздна. И это в мороз! Грелись в обнимку, пока ждали родителей с работы — напомнил старший — Дениска! — предупреждающе прорычал Валера глядя красными глазами на подразнивающего его брата — Ладно, внучата, не ссорьтесь. У меня появился план. — сказал дед Слава, ребята заинтересованно повернулись к нему: — В Серпе течет твоя кровь, Валера, кровь твоего рода. Ты как глава клана можешь приказывать ему. Он полностью твой слуга, так как он последователь предателя. — Значит, я могу вновь ему приказать сжечь себя — сказал Валера — Но где и когда? — спросил Лева. — На прощальном вечере, но до этого вы не должны вмешиваться. Пусть он думает, что все идет по его плану, а доктора я сам уговорю нам помочь — сказал дед Слава. Ребята кивнули соглашаясь. — Значит, опять мне придется загонять его в столовую — пробурчал Валерка — А мне отвлекать пиявцев. Только на этот раз, Валер, постарайся без Сергушинной — попросил Игорь — Горь-Саныч, я с вами на трамвайчик — сказал Лева Дальше все шло как и три года назад. После «Зарницы» появился еще один, последний, пиявец. Юра Тонких — когда-то единственный сразу поверивший Валерке. Игорь пытался поговорить с Вероникой, но без результата. И вот наступил день «Х»***
Игорь рассматривал Валерку, удивляясь самому себе: как он осмелился возложить на этого щуплого мальчика в очках такую ответственность?.. — Я готов, — серьёзно сказал Валерка. — А ты? Игорь тоже был готов. Он ещё до линейки сходил к бабе Нюре, а Димон Малосолов только что передал ему связку ключей от теплохода. — Держи, — Игорь протянул Валерке простенький одиночный ключ к амбарному замку, который вешали на заднюю дверь пищеблока. — Баба Нюра уже сбежала? — Сбежала. Перекрестила меня и пообещала молиться всю ночь. — И без неё справимся, — уверенно заявил Валерка. Игорь вздохнул. Солнце скатывалось к Жигулям и полыхало сквозь сосны. Красное вечернее пламя казалось зловещим, словно кровавый след. — Что ж, удачи тебе! — Игорь протянул Валерке руку. — И тебе удачи! Узкая ладонь Валерки была твёрдой, как у взрослого человека. Через рукопожатие будто прострелила горячая искра. Валерка знал, что Горь-Саныч — надёжный друг, он не подведёт, и потому Лагунов тоже не подведёт Корзухина. Таких друзей у Валерки как он и Лева Хлопов ещё никогда не было ни в прошлом, ни в будущем. Раньше надежной опорой для Валерки был Денис, но после гибели брата парнишка зажался в себе, пока не встретил Игоря и Леву. Валерка глядел вслед Игорю, пока тот не исчез за кустами. Появляться в корпусе Валерке не стоило, и на концерт он не собирался; лучше всего было отправиться к пищеблоку, открыть дверь, как условились, засесть в засаде и ожидать там стратилата. Валерка пошагал по аллее. С боковой дорожки вдруг вынырнула Анастасийка и пошла рядом. — Я думаю, нам надо попрощаться перед концом смены, — важно сказала она, — поэтому могу проводить тебя, например, до половины пути. Валерка понимал, что завтра он расстанется с Анастасийкой, и они увидятся только в сентябре в школе. Он помнит, что она переведется в его школу. Пускай загрустит и сделается доброй, а то обычно она слишком вредная и заносчивая. А дружить с девочкой в городе удобнее, потому что в лагере вокруг всегда слишком много посторонних. — Я изучила тебя, но выяснила ещё не всё, — сказала Анастасийка. — Вот ответь мне, что ты дома коллекционируешь? Валерка ничего не коллекционировал, но соврал: — Модельки самолётов, календарики, марки. — А я — календарики с цветами. Если у тебя есть, я согласна поменяться. — Добуду, — солидно сказал Валерка. — А ты был на море? — В Анапе два раза. — Это хорошо. Я была в Юрмале. Я подарю тебе янтарь, а ты подаришь мне какую-нибудь ракушку, в которой шумит прибой. Валерка прикинул в уме, у кого он сможет разжиться ракушкой. — Какие созвездия ты знаешь? — М-м… — замялся Валерка. — Большую Медведицу… Ориона… — Покажешь мне потом. Но сначала мы с тобой вступим в переписку. Надо писать друг другу по одному письму в неделю. — Могу и два, — щедро предложил Валерка. — Мы ещё не в таких близких отношениях, — осадила его Анастасийка. Валерка подумал, что всё это — детский сад. Анастасийка с её письмами и календариками показалась ему совсем маленькой девочкой. Он идёт убивать стратилата — а она про ракушки. Что ж, когда-нибудь он расскажет Анастасийке, как они с Горь-Санычем в пионерлагере боролись с вампирами. Вот тогда Анастасийка офигеет и оценит его, Валерку, по-настоящему. — «Ага, оценила.» — вспомнил Валера Вопреки своим словам о половине пути, Анастасийка дошла с Валеркой до самого пищеблока. На заднем дворе не было даже собак. Валерка ключом отомкнул висячий замок, вытащил его из петель и по-хозяйски распахнул железную дверь. Любопытная Анастасийка осторожно заглянула в кухню. Валерка стоял снаружи с замком в руке и придерживал дверь, ожидая, когда Анастасийка посмотрит и выйдет обратно. Внезапно какой-то неведомый вихрь ударил в Валерку, сшиб его с ног, и обрушил на землю. «Серп!..» — в панике успел подумать Валерка. Но это был не Стратилат. Валерку с разбега сбила дылда Лёлик — подруга Жанки Шалаевой. А сама Жанка обеими руками стремительно захлопнула железную дверь кухни, грохнув на весь лагерь. Валерка чуть приподнялся и увидел, что в нападении участвует и Гельбич. Венька схватил замок, выпавший из руки Валерки, метнулся к двери и вставил дужку в петли. — Что творите?! — яростно заорал Валерка. Лёлик сразу всадила ногой ему в рёбра. Гельбич повернул ключ, запирая замок, и выдернул из скважины. Анастасийка осталась за дверью в кухне. — Эй, крыса! — радостно закричала Жанка, шлёпая ладонями по железу двери. — Будешь там сидеть, поняла? Нифига на свой концерт не попадёшь! Валерка понял, что всё это — очередные Жанкины «мести» Анастасийке. Жанка не вынесла унижения, когда Валерка напинал ей после разорения «секретика». Злокозненная шпанюга, Жанка с подручными опять выследила Анастасийку с Валеркой и на ходу изобрела новую жестокую пакость. — Сама там себе солируй! — издеваясь, кричала в дверь Жанка. — Жопа собачья! Ливерная колбаса! Проститутка! Валерка услышал, как Анастасийка гневно колотит в дверь. — Спой мне: «Орлята учатся стучать»! — упоённо изгалялась Жанка. Это была катастрофа. Вообще — полная катастрофа! Жопа собачья!.. Анастасийка не попадала на итоговый концерт, а ведь она так хотела изумить публику своим вокалом!.. Да что там концерт и вокал!.. Солнечный диск лежал на горизонте, и вся операция повисла на волоске!.. Откуда-то издалека уже шагал к пищеблоку беспощадный стратилат, а пищеблок был закрыт!.. Значит, Горь-Саныч напрасно угнал теплоход и подставился под укусы пиявцев — он превратится в тушку, в раба!.. Значит, стратилат сегодня выпьет чью-нибудь кровь, и ничего никогда не закончится!.. И всё по вине Валерки, который не справился с заданием!.. Ну что может быть хуже?! Анастасийка колотила в дверь и звала: — Лагунов, выпусти меня! Лагунов!.. Валерка, рыча, вскочил и прыгнул на Гельбича. Ошарашенный Венька не успел увернуться, и Валерка яростно вцепился ему в правую руку, пытаясь разжать кулак и отнять заветный ключ. Гельбич нелепо задёргался, тыча другим кулаком, куда придётся, — в бок Валерке и в плечо. Лёлик набросилась на Валерку сзади, оттаскивая за воротник, и злобно лупила увесистым кулачищем Валерке в спину, сотрясая весь некрупный Валеркин организм, словно подушку, которую взбивают с обеих сторон. Подняв тучу пыли, они дрались на задворках пищеблока, будто взъерошенные бойцовые петухи и здоровенная бешеная курица. Их озарял красный свет заката. — Ты же мне был друг!.. — прохрипел Валерка Гельбичу. — Дак чё?! — беспомощно взвыл Гельбич. Он защищал Жанку, свою девочку, как Валерка защищал Анастасийку! Лёлик по-боксёрски вмазала Валерке в скулу и откинула от Гельбича. Очки слетели с лица Валерки, и Лёлик поддала по ним ногой. — Мочи слепошарого! — со стороны азартно визжала Жанка. Но Гельбича разрывали противоположные чувства, и ему было куда хуже, чем Валерке. Как же так? Играли и гуляли вместе, а теперь бьются, как заклятые враги!.. Гельбич сам чуть не плакал, не зная, что делать. — Вот ключ, Валерыч! — он показал ключ на ладони и, размахнувшись, с силой швырнул его за помойку и за ограду, в кусты черёмухи. Нет ключа — нет раздора! — Шуба! — тотчас рявкнула Лёлик. — Шалаева, валим отсюда! Жанка и Лёлик мгновенно рванули наутёк, прочь от пищеблока, — в драке эти бандитки соображали быстро и безошибочно. Гельбич завертелся на пятках, как ошпаренный, и тоже порскнул за девчонками. А Валерка бросился к двери. — Я тут! Я тут! — крикнул он Анастасийке, заточённой в пищеблоке. — Выпусти меня! — рыдала Анастасийка за железной дверью. — Сейчас! Сейчас!.. Валерка коршуном закружил над землёй, близоруко отыскивая свои очки. Вот они!.. Дужка надломлена, стекло треснуло… Плевать! Валерка насадил очки на нос. Мир снова обрёл резкость. Надо найти ключ! Надо очень быстро найти ключ! У него, у Валерки, ещё есть шанс на победу! У них с Горь-Санычем ещё есть шанс на победу! Валерка стремительно полез на шаткий сетчатый забор.***
К двери медпункта на кнопки были пришпилены два листочка, один — со списком из тринадцати пиявцев, другой — с объявлением: «Медпункт закрыт, сбор на пристани». Игорь достал карандаш, густо зачеркал «на пристани» и написал: «в салоне речного трамвайчика». По лагерю Игорь шагал задворками, чтобы его никто не тормознул. Карман оттягивала связка ключей. Железные створки ворот были широко распахнуты. Гипсовая пионерка беззвучно трубила в горн, провожая солнце, опускающееся за гряду Жигулей. У пирса стоял пришвартованный теплоход. Багряный закат перекрасил весь мир. Белый бакен с цифрами «114» казался пунцовым. Белая надстройка теплоходика напряжённо порозовела, а голубая полоса по борту сделалась фиолетовой. Лёгкие пёристые облака в небе напоминали стаю фламинго. Волга янтарно блистала и слепила в зареве, но у свай мелкие волны вдруг просвечивали изнутри угрюмым рубиновым пламенем. Только луна оставалась размыто-бледной: земной закат не касался её далёкой космической орбиты. — Игорь Саныч, я вам помогу — сказал появившийся из ниоткуда Лева Хлопов. Корзухин ругнувшись от страха повернулся к Стратилату-Князю: — Лева, не мешай — Игорь, ты план помнишь? Я помогаю тебе, а Валерка расправляется с Серпом — сказал Хлопов Корзухин нагнулся над ржавым кронштейном, приваренным к опоре пирса, — кронштейн заменял кнехт, и с усилием размотал неподатливый трос — швартовочный конец. Потом прошёл к надстройке теплоходика и открыл проход в фальшборте. Под кровлей надстройки уже царили сумерки. Игорь отпер дверь в носовой пассажирский салон, спустился по ступенькам вниз и осмотрелся. Потолок почти над головой, запаянные окна, лавочки… Игорь поднялся обратно на палубу и отомкнул дверь в рубку. Вошёл, закрыл дверь за собой, защёлкнул замок и по лесенке поднялся наверх. Всё: он захватил судно. Теперь надо ждать вампиров. Он увидит их из окон рубки, а вампиры не разглядят его против солнца. Игорь влез в высокое кресло капитана, а Лева расположился позади Передняя палуба с лавочками, флагшток с вымпелом, полоса дощатого пирса, берег, гипсовая горнистка, железные ворота лагеря… Пока никого. Первыми появились две девочки, и это было большой удачей. Дети не станут спрашивать: «А где доктор? А почему встреча на корабле?» Дети примут всё как должное. А остальные пиявцы, не вникая, просто последуют их примеру. Девочки потоптались на пирсе, озираясь, и переступили на борт. Игорь услышал, как они разговаривают, спускаясь в салон. Потом из ворот лагеря вышла Ниночка Сергеевна, маленькая вожатая из художественного кружка, и с ней — Алик Стаховский. Алик галантно подал Ниночке руку, помогая перешагнуть с асфальта на пирс. За Ниной и Аликом шли ещё две девочки, за ними — мальчик помладше. Потом Игорь заметил Беклю. Бекля некоторое время болтался на пирсе, затем перебрался на теплоход и нырнул в салон, однако вскоре обнаружился уже на верхней палубе перед рубкой. Никого, не стесняясь, он достал сигарету и закурил. Из салона доносились голоса и смех. Казалось, там собрались обычные пионеры. У Игоря даже закралось подозрение, что он ошибся с определением пиявцев, но Игорь отогнал эту мысль. Появилась Маринка Лебедева. Так, получилось уже десять человек. Не хватало ещё троих — зато самых опасных и важных. Игорь занервничал. Тёзки Максим и Кирилл выскочили из ворот и поторопились к пирсу. Вскоре их тяжёлые шаги прозвучали на лесенке в салон. Теперь недоставало одной лишь Вероники. Игорь чувствовал, как в нём толчками бьётся паника. Он поглядел в заднее окно рубки. За Волгой над Жигулями пылал тонкий краешек солнца. Скоро дети и взрослые в салоне начнут превращаться в вампиров, и неизвестно, что они вытворят, осознав себя в ловушке!.. Игорь снова посмотрел на ворота лагеря — и с облегчением увидел Веронику. Она прошла по асфальту, прошла по пирсу и исчезла под крылом надстройки. Игорь ссыпался из рубки на палубу. — Беклемишев, иди в салон! — тоном вожатого приказал он Бекле. — А нафиг это ваще? — строптиво спросил Бекля, но подчинился. В потном кулаке Игорь стискивал ключ. Он закрыл за Беклей фанерную дверь в салон, быстро вставил ключ в скважину замка и провернул. Что снаружи, что изнутри этот замок отпирался только ключом. Пиявцы всем скопом угодили в западню! Не дожидаясь реакции пленников, Игорь помчался на капитанский пост. Замок на двери в рубку! Ступеньки наверх! Ключ зажигания!.. Сколько сегодня ключей, замков, дверей и лесенок!.. Аккумуляторы теплохода подали электропитание на двигатель, и на циферблатах панели дрогнули стрелки приборов. Игорь решительно нажал пружинную кнопку стартёра. В трюме ожил и тихо зарокотал двигатель. Пол в рубке слегка завибрировал. Игорь взялся за рычаг и сдвинул его с нейтральной позиции на задний ход, плавно увеличивая число оборотов винта. Под кормой теплохода — Игорь это знал — вспенилась и заклокотала взбаламученная вода. Игорь переложил штурвал, устанавливая руль на необходимый радиус циркуляции судна. Трамвайчик тихо отодвинулся от пирса, вытягивая свободный конец швартовочного троса, — словно попятился от причала на простор реки. Жигули уже заслонили солнце. В небо ударил веер красных лучей. Сколько секунд потребуется пиявцам, чтобы во всём разобраться? Рубка сейчас напоминала аквариум, наполненный прощальным светом. Стоя у штурвала, Игорь ощущал себя пилотом, который уводит от города падающий самолёт. Успеет ли он катапультироваться?.. Уже не важно. Из недр судёнышка донеслись яростные удары — это пиявцы долбились в запертую дверь салона. Трамвайчик отползал от пирса, но всё же пирс был ещё слишком близок. Дверь салона затрещала. Фанера, что с неё взять?.. Игорь с Левой увидели, как пиявцы вырвались на носовую палубу: впереди Максим и Кирилл, за ними Бекля, и Алик Стаховский, потом Нина и Вероника, потом девочки… Пиявцы бросились к ограждению, Максим перемахнул планширь… и завис над водой, не решаясь прыгнуть. Борт теплохода и пирс разделяло уже метров пять волжской воды. Воды, которая хранила остатки святости, а потому была непреодолима для вампиров. Трамвайчик, урча дизелем, уходил всё дальше и дальше от причала, разворачиваясь по дуге носом к фарватеру. Игорь из рубки смотрел на пиявцев — а пиявцы, обернувшись, смотрели на него с палубы. Друг с другом пиявцы не переговаривались, словно действовали по общему приказу. Игорю дико было видеть в этой толпе Веронику — такую же, как остальные, будто бы личности исчезли, и осталась единая воля, причём не своя. Берег отдалился, вокруг трамвайчика распростёрлась угасающая река. Сейчас Игорь был один на один с чёртовой дюжиной кровососов. Солнце уже не могло ему помочь. А кровососы могли заставить его направить судно обратно к пирсу. Игоря передёрнуло от нехорошего предчувствия. Пиявцы молча двинулись к надстройке и полезли по её стенкам наверх, к рубке. Игорь окоченел от ужаса. Пиявцы держались на стенках с цепкостью насекомых. За пару мгновений они облепили рубку со всех сторон, как осы облепляют кусок сахара, и заслонили собою все окна. В рубке потемнело. Игорь ошарашенно вытаращился на бледные лица и растопыренные пятерни, прижатые к стёклам. Чёрные бездонные глаза вампиров смотрели отовсюду. Пиявцы молча двинулись к надстройке и полезли по её стенкам наверх, к рубке. Игорь и Лева окоченели от ужаса. Пиявцы держались на стенках с цепкостью насекомых. За пару мгновений они облепили рубку со всех сторон, как осы облепляют кусок сахара, и заслонили собою все окна. В рубке потемнело. Друзья ошарашенно вытаращились на бледные лица и растопыренные пятерни, прижатые к стёклам. Чёрные бездонные глаза вампиров смотрели отовсюду. Игорь не сообщил Валерке, что собирается сделать с трамвайчиком. Ну не бросать же судно самосплавом по течению!.. Неуправляемый трамвайчик может столкнуться на реке с другим теплоходом, а может и прибиться к берегу: тогда вампиры высадятся и побегут в лагерь. Они успеют вернуться до рассвета, освободят стратилата, накормят его — и всё пропало!.. Игорь планировал загнать трамвайчик на мель — так, чтобы не сумел сползти. Обозначенная бакеном песчаная коса тянулась совсем неподалёку. Сообщив об этом Леве он переключил двигатель на нейтрал, а потом запустил передний ход, переложил руль и увеличил обороты винта до максимума. Вампиры загораживали обзор, но внутренним компасом, как перелётная птица, Игорь чувствовал, где остался бакен. Теперь судёнышко шло прямо на мель. Пиявец Кирилл ударил в стекло кулаком. Конечно, он не мог расколоть плексиглас, но стекло спружинило и одной стороной выскочило из резиновой рамы-уплотнителя. Кирилл нажал обеими руками, выдавливая стекло внутрь из оконного проёма. Игорь понял, что сейчас пиявцы прорвутся в рубку. И тотчас теплоход мягко ударился в отмель. Теряя ход, он по инерции въехал на песчаную косу, подаваясь носом вверх. От толчка все пиявцы соскользнули с лобовой стороны рубки, и на миг Игорь снова увидел простор Волги, тёмно-синее небо, умирающее зарево над горбами Жигулей и бакен, качающийся на волнах от трамвайчика. Копошась, как черви, пиявцы опять облепили окно, и Кирилл просунул в щель голову и плечо. Он протискивался в рубку совсем не по-человечески — словно зубная паста вылезала из тюбика. Игорь сдвинул рычаг, останавливая двигатель, выдернул ключ из замка зажигания и опрометью кинулся прочь от вампира. Он скатился по лесенке, крутанул барабанчик замка, распахнул дверь, ринулся наружу из рубки — и налетел на двух девочек-пиявиц, преградивших дорогу к борту. Девочки вцепились в Игоря, и он в ужасе отшвырнул их, но откуда-то сбоку на него набросился Алик Стаховский. Игорь обеими руками упёрся ему в грудь, отпихивая от себя. Алик вдруг вывернул голову — не по-человечески, а как на шарнире, — и попытался вонзить Игорю в запястье длинные клыки. Игорь толкнул Алика на кого-то ещё, кого уже нельзя было различить в сумраке. Игорь почти прорвался к дверке в ограждении, но тут его схватила Вероника. Бледная, растрёпанная, чудовищная Вероника. Выполнила ли она просьбу? Позвала ли стратилата в пищеблок?.. Игорь выставил локоть — так для собачьей хватки выставляет локоть дрессировщик, изображающий преступника, только дрессировщик одет в специальный тулуп. Вероника вонзила острые зубы в руку Игоря. Прочие пиявцы застыли, пожирая глазами кровь, что брызнула из-под клыков. Игорь с трудом поднял руку, чтобы увидеть лицо Вероники и её глаза. Ему совсем не было больно. От места укуса через плечо по телу потекло невыразимое блаженство, и с ума сводило желание, чтобы укус длился вечно. — Ты позвала стратилата? — еле прошептал Игорь. В почерневших глазах Вероники горела боль. Вероника не хотела кусать — но не могла остановиться. Жажда крови подавляла волю. Вероника лишь чуть склонила голову, что означало: «Да, я его позвала». В последнем усилии, отчаянно вытягивая себя из чудовищного наслаждения, Игорь пяткой сдвинул дверку ограждения и повалился с борта спиной вперёд. Вероника, не разжав челюстей, полетела вслед за ним. Удар о воду отрезвил, как пощёчина. Игорь погрузился с головой, и Вероника, забившись, отцепилась от него. Её тень мелькнула и растворилась в зыбком переменчивом сумраке. Холодная вода обжала Игоря со всех сторон, и укушенную руку опалила, будто включилась, резкая боль. Игорь задел ногами близкое дно отмели, опёрся и встал, вынырнув по грудь. Лева прорвавшись через пиявцев, сиганул с другого борта и выплыв из-за толщи рейки, направился к берегу Над ними вздымался белый борт теплохода, высокий и ровный, как стена. Вернее, не борт, а крыло надстройки. А вверх по его вертикальной плоскости стремительно ползла мокрая Вероника — ползла, корчилась и выла, обожжённая водой. За распахнутыми дверками ограждения темнели фигуры пиявцев, и в отсветах волн было видно, что Алик Стаховский, упав на колени, длинным языком жадно слизывает с дверки тёмные капли крови. Игорь с шумом подался назад, в воду, отплывая на спине. Вампиры смотрели на них с борта теплохода, будто звери из клетки.