Два одиночества

Возможно, нет ничего удивительного в той ситуации, в которой оказался Линч. Но отчего-то он до сих пор не мог смириться с ней. Это было… по меньшей мере странно. Лежа на кровати дома, он рассеянно думал, что хуже: то, что он совершенно не знает, как праздновать Новый год или то, что он в этот праздник будет один? Одно вытекало из другого и от этого становилось еще хуже. Если так подумать, то обычно инициаторами праздников были Лили и Джон, а он зачастую выезжал на работу в предновогодние дни. Вот и выходили незабываемые деньки. Впрочем, один раз он чуть не умер… хотя это все ерунда. И, наверное, Линч бы предпочел еще один раз оказаться на грани смерти, нежели быть одиноким в этот Новый год. Дело было в том, что они поссорились с Джоном. Да, в очередной раз. И в очередной раз для Джона это было трагедией вселенского масштаба, в которую нужно было втянуть еще и Лили, растянув конфликт на несколько дней. Что удивительно, Лили встала на сторону Джона. По мнению Линча, ссора не стоила того. Вообще. К тому же причина была откровенно глупой. Хотя кто знает. Явно не сам Егор, который уже просто устал от всего. Как итог за свои слова и отчасти бездействие он поплатился тем, что празднует один. Так-то не впервой, раньше он частенько в одиночестве проводил множество дней, даже забывая о существовании праздничных дней, таких, как свое день рождение. Но открыв для себя удивительную реальность, где у него был лучший друг, который объединяясь с его сестрой, мог вытащить Линча наружу и при этом подарить тому незабываемые эмоции… Ему больше не хотелось быть одному. Ведь одиночество это благословение и проклятие, от которого он отвык. Отвык к худшему, потому что привыкать к нему обратно будет слишком больно. Но не будет же, Джон дуться вечно? Линч не знал. Когда они ссорились, то у него всегда было ощущение того, что, вот, это конец. И больше никогда Джон не заговорит с ним, не простит его и не пойдет вместе с ним на очередное дело. Он крепко зажмурился, отгоняя пессимистичные мысли. Ему надо было сходить в магазин, заодно и развеяться. — Решено, — подумал он. — Поеду за продуктами и немного прогуляюсь. Город встретил его атмосферой радости и тепла. Снег был везде. Яркий и переливающийся, он отражал свет красочных фонариков. Множество украшений, елки самых различных размеров. Ларьки с глинтвейном, подарками, елочными игрушками, гирляндами и прочими Новогодними примочками. Счастливые люди, не знающие, что такое одиночество и грусть, улыбаясь, расхаживали по улицам. Некоторые закупали недостающие продукты на Новогодний стол, нервничая, но, все равно, улыбаясь, предвкушая то, как они проведут остаток старого года. Мимо Линча прошла молодая пара с маленьким ребенком. Тот выглядел на возраст Лукаса и просил свою маму купить ему горячий шоколад, при этом радостно улыбаясь. Линч еле отвел взгляд, чувствуя, как в груди на месте сердца у него образуется большая дыра, состоящая из материи — пустоты, которая вытягивала все его позитивные эмоции всю… любовь, что была в нем. Оставляя лишь тупую щемящую боль вперемешку с отчаянием. Несмотря на относительно теплую погоду для зимы и то, что он был хорошо одет, ему было чертовски холодно. И холод этот шел изнутри. Он повторял про себя: — Тебе должно быть все равно. Это просто незнакомые тебе счастливые люди, напоминающие близких. Успокойся! Но все тщетно. Он обречен на несчастье. И, кажется, что он единственный такой среди других людей здесь. Они дарят друг другу любовь, у них в отношениях царит гармония и они уж точно не одиноки. От осознания этого, Егору захотелось расплакаться прямо здесь. Боже, он так устал… Однако он взял себя в руки и зашел в ближайший продуктовый. Прикинув то, что никаких гостей у него точно не будет, а значит, и готовить на кого-то не имело никакого смысла. Поэтому он взял только несколько полуфабрикатов и пару пачек лапши быстрого приготовления, подумав, что желания готовить самостоятельно, у него нет. Несколько баночек энергетика полетели в корзину. И, поколебавшись у стойки с алкоголем, Линч все же взял одну бутылку белого вина. Такой выбор алкоголя был странным для него самого. Он крайне редко пил что-то крепче энергетиков и кофе, так что то, что он не разбирался в алкоголе, было понятным делом. Сейчас же рука сама потянулась к бутылке полусухого белого. Расплатившись и закончив с крайне скудными покупками, Линч вышел на улицу. Он замер, наблюдая за снегопадом, которого раньше не было. Падающие снежинки, так же как и снег на земле и крышах домов, отражающие различного рода свет, ярко сверкающие — волшебное зрелище. Линч залюбовался ими, выдыхая струйки пара изо рта. Стоять вот так, вечером, у дверей магазина, наблюдая за снежинками, было потрясающе. Так спокойно ему никогда еще не было. Так грустно — тоже. И это был бы не самый плохой вечер в одиночестве, если бы не внезапно возникнувшее чувство того, что за ним наблюдают. Линч нахмурился, и окинул взглядом пространство вокруг. Ощущение слежки не исчезло, наоборот — усилилось. Может быть, у него совсем нервы сдали? Хотя навык обнаружения слежки у него всегда был довольно хорошо развит и если у него не паранойя, то тогда за ним реально кто-то наблюдает. Он еще раз осмотрелся, на этот раз внимательней. Ему кажется, или из окна того заброшенного дома аккуратно подсматривает человек? Присмотреться внимательней Линчу не дал толчок в спину. Не слишком сильный, чтобы он мог упасть, но довольно-таки неприятный. — Стоят тут… прямо у дверей! Никакого воспитания у молодежи! — прикрикнул на него какой-то мужик. — Ну, извините, — огрызнулся Линч в ответ. Он хоть и был мирной личностью, но сейчас ему крайне не хотелось оправдываться и извиняться. Переводя свой взгляд обратно на окно, он обнаружил, что любопытной пары глаз там больше нет. Чертыхнувшись, Егор просто решил забить на это и поехать домой. Дом встретил его тишиной. Ни единого звука. Ему стало неуютно, так что, решив включить на фоне видео с ютуба, он лег на кровать, зарывшись в одеяло с носом. Так стало чуточку теплее, хотя внутренний холод еще никуда не хотел уходить. И он… просто заснул? Скука и душевная пустота заставили его незаметно уснуть. Сегодня заканчивалось 30 декабря. Егор Линч был одинок и, скорее всего, это одиночество будет продолжаться еще несколько дней. Но Генри Лэмптон, не согласился бы с этим утверждением.

***

— Итак… что у меня есть? Куча времени и желание поскорее заснуть и проспать все на свете. Отлично Линч, просто отлично, — пробормотал он, обращаясь к себе же. Он проснулся поздним днем, обнаружив, что переспал. Голова нещадно болела, а тело затекло. Однако сон был единственным состоянием, в котором он ничего не соображал и не чувствовал. Только… если это были не кошмары, разумеется. В целом, сон — это идеальное сочетание лени и душевного спокойствия. Но, все же, Новый год надо было встретить достойно, даже если и отмечал он его один. Недаром же говорят: «Как Новый год встретишь, так его и проведешь». У Линча было предчувствие, что на этот раз эта фраза и впрямь определит его будущий год. Тяжелый вздох, неровное дыхание, пара неловких попыток приготовить хотя бы легкие закуски с его маленьким ассортиментом из продуктов… Затем пара часов прокрастинации в компьютере. Игры, которые никак не развлекали и видеоролики, которые он ставил на самую большую скорость и перематывал ползунок все дальше и дальше. После прогулка. Отвратное зрелище, если быть до конца честным. Линч не смог сделать ни шага по направлению куда-либо. Он стоял у порога, смотря на все тот же снегопад и мысли захватили его разум, заставляя остановиться. Но пересилив себя, он смог чуть прогуляться, чуть не заблудившись в трех соснах (буквально) и упав пару раз в снег. Домой он вернулся замерзший, несмотря на то, что пробыл на улице около получаса. Шмыгая носом и растирая онемевшие руки, он поставил чайник и выпил взахлеб чистый кипяток. Однако и это не помогло в борьбе с холодом. Больше не было сил бороться хоть за что-то и, поставив будильник на десять часов вечера, Линч снова провалился в болезненный сон, который по факту ему был не нужен, но мучительно тянущееся время решило все за него. — Мне жаль… мистер Линч, — чей-то голос был слышен совсем рядом. Миг и можно дотянуться до его обладателя. Линч спал лихорадочным сном. Мысли и образы перемешались в единую кучу, образуя клубок лживого хаоса. Было такое чувство, что его всего выворачивали наизнанку. И за этим наблюдал кто-то святой… сочувствующий его горю, понимающий и принимающий его таким, какой он есть. Но подобно тому, как самые преданные верующие отрекаются от помощи Ангелов своих и Высшего и Единственного Бога своего, Линч отвергал и помощь своего спасителя. Того, кто мог действительно помочь ему. Линчу чудился укоризненный взгляд и тяжелый вздох и ощущение… ощущение того, что кто-то гладит его по волосам, как делают родители в детстве, успокаивая детей. Было тревожно и хорошо одновременно, будто Линч не мог отпустить одиночество и страхи даже рядом с кем-то надежным. И человек все равно… оставался? Все так же гладя его по волосам и целуя в висок, он терпеливо ждал первого шага Линча. Признания его в собственных проблемах, трудностях и боли. А потом все закончилось. И раскрыв глаза, чудом открывшиеся на самом деле, Линч тяжело выдохнул: кислорода не хватало, а сам он после сна был вспотевший и взмыленный. Он посмотрел на время. Десять часов. Ровно по будильнику. Понятное дело — он больше не заснет. Линч принял душ и зашел на кухню, решив разогреть то, что у него есть. Наггетсы, лапша быстрого приготовления, безалкогольный глинтвейн… все это отправилось разогреваться. И спустя некоторых нехитрых махинаций у него на столе стояли импровизированные блюда, которые он даже поленился украсить по-новогоднему. — Зато вкус отличный. Даже без всяких примочек, — усмехнувшись, подумал он. Тем временем стрелки часов неумолимо двигались к одиннадцати. Затем они будут совсем-совсем близко к двенадцати и тогда, слушая очередное обращение президента только для того, чтобы дождаться курантов, Линч напишет желание на бумажке, подожжет ее и кинет в бокал с белым вином. Вообще, по-классике там, вроде как, должно быть шампанское. Но Линчу было все равно. Потом, если он не вырубиться после нескольких бокалов с вином, и не ударится об стенку от навязчивых мыслей, то он, скорее всего, отправится тихо, мирно в кровать, будучи без всякого желания просыпаться. Так… должно было быть? Или у него еще есть шанс все исправить? Линч не знал. Он уже смирился (отчасти) и не ждал никаких Новогодних чудес (он же не ребенок). По крайней мере, стук в дверь не входил в его планы. — Кого там нелегкая принесла? — пронеслось в мыслях, а шаловливая фантазия разыгралась вовсю, подкидывая различные сюжеты, где Джон, Лили и Лукас приезжают к нему, чтобы пригласить куда-то Новый год или хотя бы отпраздновать здесь. И, конечно же, в идеальном варианте они попросту забудут про ссору, как страшный сон, обнимаясь и кидая колкие замечания друг другу как раньше. Линч просто открыл дверь, даже не осознавая, кто именно там стоит. Генри, мать его, Лэмптон. Линч закрыл дверь, лихорадочно оглядываясь, цепляясь взглядом за любую вещь, лишь для того, чтобы забыть облик того, кто стоял за дверью. Вдох и выдох. — Дыши, Линч, дыши. Этого дыхания у тебя может скоро и не быть, — повторял он про себя, нащупывая дополнительные замки на входной двери, прислонившись к ней спиной. Вдох и выдох. — Мистер Линч, что же Вы так резко закрываете дверь перед гостем? — глухо слышен голос Лэмптона сквозь зарытую дверь. Впрочем, каким-то чудом Линч сумел уловить в его интонации усталые нотки. Рыбак рыбака видит издалека, да? — Может быть, потому, что я крайне не рад видеть вышеупомянутого гостя? — съязвил Линч, но как-то вяло. Не хватало прежнего азарта и ярости. Пустой звук, по сравнению с прежними язвительными подколами. — Теряете хватку, я даже не почувствовал ненависти в Ваших словах, — тихо рассмеялся он. Линчу представилось, как Лэмптон аристократично смеется, прикрывая рот ладонью, а его глаза закрываются в форме полумесяцев. На это замечание Линч решил промолчать, и постараться отойти, проигнорировать. У него не было никакого желания разбираться с Лэмптоном. Но не успел он уйти вглубь дома, как всего одно предложение заставило остановиться. — У меня для Вас есть Новогодний подарок, — таким тоном, будто тот припас для него что-то ценное, сказал Лэмптон. Линч крепко зажмурился, сжав кулаки и сделав глубокий вдох. — И почему это может заставить меня пойти на контакт, — пробормотал Линч, открывая дверь. В облике Лэмптона ничего не изменилось. Только вот… он держал в руках одну крайне любопытную вещицу. А именно — тетрадь смерти. Не веря своим глазам, Линч вопрошающе переводил взгляд с тетради на Лэмптона. Тот коротко кивнул, подтверждая его мысли. — Новый год считается олицетворением самого начала. Надеюсь, что Вы примете этот подарок, мистер Линч, как гарант нашего с Вами нейтрального примирения, — говоря так, словно он подготовил эту речь задолго до этого момента, сухо сказал он. Впрочем, его речь не была лишена чувств, что с шоком признал Линч. Это было видно в горящих глазах, обветренных и чуть надкусанных губах, которые на морозе потрескались, и где-то маленькими струйками застыла кровь. Это было заметно по сосредоточенным глазам разного цвета, которые смотрели только на него, только на Линча, заставляя и его смотреть так же пристально в ответ. И волосы, эти растрёпанные волосы, сливающиеся со снегом и выглядевшие так, будто Лэмптон в спешке уложил их дрожащей рукой, стоя где-то в туалете на заправке, потому что из-за нервов он растрепал причёску в машине. Такой практически несвойственный вид для такого человека как он. Но это совсем не значит то, что Лэмптону это не шло или он был другим человеком, преобразившимся в своей истинной небрежности. Нет, вовсе нет. Это был всё тот же Лэмптон. Серьёзный и собранный. Хладнокровный и расчётливый. Морозный, как утро в зимнем лесу и затаенный, подобно Амурскому тигру. Линч мог бы привести ещё сотни эпитетов к этому человеку, и он точно знал, что в каждом сравнении он будет прав. Ведь Линч в отличие от других понимал Лэмптона как никто другой. Понимал, не значит, принимал или оправдывал действия. Однако, возможно, Линч, понимая Лэмптона, никогда не собирал его образ воедино. Потому что… почему сейчас он чувствует такое же одиночество от Лэмптона, которое испытывает сам? — Я принимаю… данный презент, мистер Лэмптон, — неловко отвечает Линч: ему в новинку использовать такую официальную речь. Он пробует её на кончике языка, проглатывая, даря её и Лэмптону на пробу. И, похоже, что тому это нравится. Улыбаясь, Лэмптон протягивает ему тетрадь, кладя её прямо в руки Линча. Тот даже не открывает её, чтобы проверить: а настоящая ли она? Если честно, то ему всё равно. Даже если она и поддельная, то такой жест от Лэмптона крайне ему льстит. — Спасибо, — одними губами шепчет Линч, чувствуя под пальцами тёплую поверхность, нагретую ранее чужими руками. — Я вас тоже благодарю, мистер Линч, — отзывается Лэмптон таким же шёпотом, медленно отходя назад. Будто показывая: вот, он я. Не мираж, не голограмма, а реальный, живой человек, который пожертвовал, возможно, ярчайшим доказательством превосходства над своим врагом, а считал ли он его вообще врагом? вместе с которым не одна кровь была выпита из одного бокала. Но, всё же, Лэмптон уходит. Он понимает, что предстоит ещё долгий путь, чтобы выстроить более-менее доверительные отношения между ними. И понимает, что сейчас его никто в дом не пустит, несмотря на то, что этот жест был крайне великодушен. И он уходит, а Линч смотрит ему вслед, наблюдая за «снежными» волосами и чёрным пальто, которое развеивалось на ветру. Фигура исчезала среди вороха снежинок, пока не исчезла полностью. Видимо, Лэмптон оставил свою машину далеко от его дома. Зачем? Линч не знает. Может, он хотел не нервировать его своей тонированной тачкой, у которой стоит охрана? Хотел приватности? Возможно, когда-нибудь он узнаёт ответ на этот вопрос. Хотя ему наплевать. Да, на расследования и мысленные процессы не хватало усилий. Он дико вымотался за этот год, а сейчас эмоциональный план дал резкий сбой и виной тому был Лэмптон. Линч не знал, сколько он простоял на пороге, вглядываясь в снегопад, постепенно замерзая на… стоп, подождите. — Неужели внутренний холод… ушёл? — нахмурившись, подумал Линч, прислушиваясь к своим ощущениям. Он не сразу заметил, однако холод реально начал уходить и даже стоя практически на улице, Линч чувствовал какое-то остаточное тепло. — Ладно, потом разберусь, пока надо заняться тетрадью. С этой мыслью он вошёл дом, закрывая дверь, немного поколебавшись и остановив руку перед замками. Небольшая мысленная борьба и вот уже дверь закрыта на одну хлипкую щеколду. Всё остальные замки остались нетронутыми. Время: 23:45. Линч наконец-то решился открыть Тетрадь смерти. На удивление она была настоящей. А в середине он обнаружил визитку Лэмптона. Усмехнувшись, Линч взял визитку в руки, вертя ее в пальцах. — И зачем ты мне оставил свой номер… он у меня итак забит в телефоне, — вслух прошептал Линч, задумчиво глядя на цифры. 23:55. Линч сидит всё так же задумчиво, потягивая своё вино, которое оказалось отвратительным. То ли ему с выбором не повезло, то ли ему вообще алкоголь в принципе не заходит… он не знал, в чем дело. Зато он точно знал, в чем состоит его Новогоднее желание. Для этого не нужно было даже бросать горящую бумажку в алкоголь под или дожидаться боя курантов. Вдох и выдох. 23:58. А Линч набирает до боли знакомый телефон, сжимая визитку в кулаке наудачу. — Да, мистер Линч? — даже без всяких дополнительных передач сразу взял трубку Лэмптон. Егор улыбнулся, немного даже дикой улыбкой, но такой искренней, что, кажется, ей можно было согреть весь город. Его желание исполняется прямо сейчас.