***
Вдалеке гремит гром. Он быстро бежит, чуть ли не летит, поскальзывается каждую секунду и даже не обходит лужи. Метёт снег, и так холодно, что кажется, руки сейчас отмёрзнут и отпадут. Где-то уже слышны звуки поезда, и адреналин подскакивает с такой силой, что он готов вырвать сердце прямо в эту минуту. Он чудом перескакивает каждую шпалу и несётся с такой скоростью, что почти уверен, что успеет. Он сам себе не верит, когда видит привязанное к рельсам тело. Чуть-чуть нагибается и прислушивается — дышит! Он в спешке пытается распутать миллионные слои верёвок и не верит своим глазам: поезд мчится прямо на них. И опять кровь из носа. Третий раз за день. Непонятно как, хотя он даже и не пытался понять, но верёвки распутать получилось. Поезд в трёхстах метрах. Все бечёвки валяются в крови его пальцев у рельс. Он успевает откинуть их подальше, берёт за руку мужчину и закидывает себе на плечи. Поезд в двухстах метрах. Он падает. Бессонные ночи и тяжелые нагрузки сильно повлияли на его собственное состояние. Это конец. Всё, закрывайте спектакль. Поезд в ста метрах. Еле-еле, но он встает. Делает отчаянные попытки отойти. У него есть всего пару секунд и он отбрасывает тело на достаточное расстояние от поезда. Но не успевает унести собственные ноги. Он слышит свой вопль. Ужасный, страшный, отчаянный. И как же забавно вышло — он даже не придумал последние слова. Знаете, ему всегда казалось, что он умрёт как-нибудь интересно: его съест огромный синий кит или он спрыгнет с Бурдж-Халифа, например. Не вышло, к сожалению, но он станет мужской версией Анны Карениной. Зато умер героически. Шерлок больше ничего не видит. Тишина.***
— Здравствуйте. Я доктор Браун. Зовите меня просто Браун. Вы Шерлок Холмс, верно? Можете не отвечать. Вы пролежали здесь некоторое время. Вы попали под поезд. Я, честно говоря, очень удивлён, что вы остались в живых. Ох, так это не ангел с Небес спустился оповестить, что ему жаль, и чтоб он собирал вещички и отправлялся в котёл, и у Шерлока не было никаких сомнений, что именно туда лежит его дорога. Голова не то чтобы раскалывалась, это ощущение вообще описать было трудно: что-то между птеродактилем, орущим в самое ухо, и звуком начала Армагеддона. — Скорее всего, сейчас у вас болит голова, и вы чувствуете себя очень плохо. — Да ладно. Доктор, видимо, успокоился от таких обыкновенных слов. — Послушайте меня сейчас внимательно, — видимо, он понял что Шерлок не тот, который не понимает ничего из-за шока и он способен мыслить здраво, поэтому продолжил уже более обыденным тоном. — Мы провели сложнейшую операцию. Как вы видите — успешно. Вас можно было бы выписать через пару недель… Но мы нашли кое-что другое. Вот тут Шерлок напрягся. — Смотрите, — он показал снимок, что держал в руке. — Мы хотели проверить состояние вашего черепа после операции. У вас есть симптомы эндокринных отклонений, как нам сообщил ваш брат, поэтому мы посчитали это вдвойне необходимым. — Ясно, ещё и этого сюда приплели… — Мы заметили небольшую выпуклость в теменной кости, и сперва мы подумали, что это травма от происшествия, но меня эта деформация насторожила. Рентген создан для диагностики костей черепа, а не для изучения головного мозга, поэтому вас отправили на КТ. И в вашем головном мозгу обнаружили… это. Он дал второй снимок. — Видите, — он сделал паузу и сглотнул. — Это — желудочки головного мозга, и… — Я прекрасно знаю что это. Желудочки и серп мозга чем-то покрыты. Это что-то плохое? — он вообще не понимал, почему врач так испугался. — Мистер Холмс, эти части вашего головного мозга покрыты несколькими слоями белого вещества, и мы не можем определить, что это вообще такое. Скорее всего это заболевшая чем-то кровь, и мы пока не знаем, чем именно. Также мы слегка обследовали вас, и обнаружили некоторые симптомы одного заболевания. У вас наблюдались такие симптомы, как носовые кровотечения, ограничения движений и болящие уплотнения по ходу пораженных поверхностных вен? — С венами я уверен, — кто бы сомневался, Шерлок, кто бы сомневался. Ты ж у нас «потребитель», всё про вены знаешь. — Ограничения движений только в определённые дни, носовые кровотечения пару раз случались. Не стоит упоминать, что эти «определённые зоны» вен болели всегда, ограничения движений были неизбежны кроме стрессовых ситуаций и носовые кровотечения чуть ли не пару раз в день. — Шерлок, послушайте меня сейчас внимательно и не паникуйте, — ух ты, события развиваются интересным ходом. Вот теперь Шерлок начинает действительно нервничать. — Ограничения движений и боли в поражённых венах одни из главных симптомов тромбоза. Мы успели немного обследовать вас, и симптомы подтвердились. Азот — 2, Магний — 3, Алюминий — 3… — Тромбоз, в свою очередь, вперемешку с носовыми кровотечениями и наростами в примерный сантиметр в определённых местах головного мозга является показателем одной дивной болезни. Скандий — 4, Хром — 4, Рубидий — 5… — В Лондоне есть еще один пациент с таким заболеванием, единственное, что его диагноз подтверждён. В мире всего восемь человек с подобной болезнью. Мы не можем утверждать, но вы, возможно, входите в этот состав. Молибден — 5, Родий — 5, Ксенон — 5… — Вам нужно будет лечь в поликлинику на обследование. К сожалению, срок не определён. Я очень сожалею, испорчен праздник. Церий — 6, Ртуть — 6, Золото — 6… — Об этом заболевании почти ничего не известно. Соответственно, мы пока не знаем, как нужно вас лечить, мы находимся на стадии разра… — ЗАМОЛЧИТЕ! ЗАТКНИТЕСЬ, НИ ОДНОГО СЛОВА, ТИШИНА! ПРОСТО ЗАМОЛКНИТЕ! — он не выдержал. Это просто невозможно терпеть. Всё коту под хвост: планы, расследования, эксперименты. Вообще, вся жизнь. Он так и знал, что в Аду его ждут. Доктор резко замолчал. Разглядывал Шерлока с минуту и громко выдохнул. Врач спокойно вышел из палаты с опущенными вниз глазами. Похоже, ему тоже было тяжело воспринять эту информацию. Но то, что сейчас переживает Шерлок, нельзя даже сравнить с пытками средневековья. В нём сейчас бушевала такая буря, что готова снести всю эту больницу одним махом. Участилось дыхание. Если у него тромбоз, то и летальный исход не за горами. О этой «дивной болезни» вообще стоит молчать. Когда и как она вообще могла появится? Шерлок даже не знает, что бы предпочел: узнать обо всём таким образом, или просто сгнить в своём мирке даже не зная, от чего умирает. Ему и так херово было, а сейчас у него шансов на обыкновенное счастье уменьшилось раз в пятьдесят. Он был одинок. Всегда. Но надежда найти кого-то всё еще горела. Не таким ярким и солнечным пламенем как раньше, в детстве, но была. Он так хотел быть нужным, полезным, что даже пошел в полицию расследовать. Тогда у него появился Грег: хоть одна человеческая душа, которому он был полезен. И Донован с Андерсеном, которые по любому его появлению сразу начинали заводится. И еще около тридцати безымянных полицейских кому было в радость поприкалываться над Шерлоком. Шерлок никогда никому не говорил о том, что ему нужно. Из его рта вылетали только оскорбления, а правда — та правда, самая сокровенная и правдивая — никогда не слышала ни одна живая душа. Каким то чудом Грег смог прочитать эту правду — и каким же самим чудом был Грег, что никому не рассказывал о ней. Только один раз упомянул Шерлоку, что понимает его и никогда не оставит. Конечно, Шерлок не мог сказать что-то ласковое, поэтому дерзил и потом всю неделю жалел об этом. Стыд, страх и печаль смешались. Появился гнев. Гнев на доктора, на проклятый поезд, на родителей и брата; и самый невыносимый гнев — на себя. Что он сделал с собой? Он мог всё исправить. Но не сейчас. Он имел шанс перевоспитаться и исправиться, перестать быть таким неугомонным козлом. Стать, наконец, человеком. А ведь мог. Действительно мог. Стал бы обычным, скучным и занудным двадцативосьмилетним мужиком с семьей и друзьями. А с другой стороны: каким бы тупым идиотом он был бы? Скучнейшим придурком, не имеющим мозги. Так он хотя бы имеет интеллект. И в чем тогда смысл? В сожалении о том, что упустил шанс, и не может вернуть всё то время, что потерял? Или в том, чтобы иметь интеллект, но быть никому не нужным самозванцем и петухом? Он краснеет от злости. Какой отвратительнейший поворот событий. Хочется блевать от собственного положения. И как же он ненавидел себя за это. За всю ту неоправданную гордость, дерзость, вспыльчивость. Ужасы, которые он говорил. Как не позволял любить себя, хотя горел этим. Как проклинал себя за всё, что делает. Как наказывал себя. Почему вообще он это делает? Кто сделал с ним это, кроме его самого? Пытаясь успокоиться он швырнул стакан с водой в стену. Та разбилась с оглушительным звуком. Примерно так Шерлок и понял: Во всей его жизни не было никакого смысла.