Я препарирую лягушек

Сегодня праздник у девчат..(с), часть первая Все дни для Гокудеры с некоторых пор делились на проведенные рядом с восходящей со скоростью звука звездой мафиозного мира, десятым наследником клана Вонгола, и унылые серые будни. Очередной день святого Валентина оказалось трудно отнести к той или другой группе, и Хаято мучился вопросом, хорошо это или плохо. То, что «девчачий», как выразился бейсболист, праздник выпал на рабочий день, было не слишком удачно с той точки зрения, что придется красться по школе, периодически сливаясь со стенами. Мало ли, вдруг обезумевшим от гормонов девицам вздумается разорвать его на части? Хаято подозревал, что в его бешеной популярности виновата сестра — эта помешанная на мужчинах ведьма. Бъянки в младшей школе надушила его экспериментальным средством, с помощью томной улыбки выпрошенным у Шамала. С тех пор число поклонниц Хаято не уменьшалось, видимо, средство имело длительный эффект действия. Так, по крайней мере, предпочитал думать «серебряный ангел», как стали называть его за спиной одноклассницы. К сожалению, его собственный кумир, увы, был одинок и жестоко обделен женским вниманием. «Хару и Киоко можно не считать, — размышлял Гокудера, карабкаясь по стволу старой сакуры, — первая – беспросветно тупа и не может понять тонкой одаренной натуры Десятого, вторая тяжело больна сестринским комплексом. Они хороши только в одном — в умении доставлять неприятности». Весь вчерашний вечер был проведен в суровой борьбе с собой – готовить шоколад для Джудайме или купить его в магазине. Проклиная день сладких купидончиков, Хаято все же не решился записаться в кондитеры, потому что хотя он был всего лишь братом Бъянки, но как говорится, яблочко от яблони… Несколько лет обживая квартиру без родителей, Гокудера научился довольно сносно готовить итальянскую пасту и рисовые шарики. Однако, когда дело касалось сладкого, фобия, что таланты сестры могут как-то передастся ему, накрывала с головой. Вздохнув, и мысленно согласившись с Ямамото, что праздник действительно удручающе-приторный, Хаято рассудил, что не следует прыгать в уходящий поезд, только потому, что все поголовно это делают. Поэтому вместо шоколада для Джудайме была выбрана красивая открытка с цветком ириса за подписью «от пламенного сердца и верной правой руки». Сейчас подрывник упорно карабкался по стволу дерева, сжимая открытку в зубах, и преследуя сразу две цели: поздравить Тсуну раньше всех и избежать встречи с собственными поклонницами. Хорошо продуманный план с треском провалился. Отчего-то женская половина класса приползла в школу очень рано, и, дружно разинув рот, рассматривала вспотевшего от напряжения парня, который, разведя руки в стороны, буквально впорхнул в раскрытое окно, снеся с подоконника кактусы, любовно разводимые классным руководителем. — Гокудера-сан, вы такой крутой! Даже, несмотря на то, что вокруг вас всегда такая гнетущая атмосфера… Я хотела вам подарить… Подрывник, не мигая, уставился на стоявшую перед ним девочку. К несчастью, сидевший за партой Тсуна с нескрываемым интересом наблюдал за сценой. Хаято побелел, покраснел, выдернул из колена пару особо острых иголок от кактуса и медленно произнес: — Я, кажется, не просил никаких идиотских подарков. Девочка вздрогнула, словно от удара, потом умоляюще взглянула в сторону Тсуны, который, вздохнув, поднялся и подошел к Хаято: — По-моему, очень милая заколка, – забрав из рук девочки заколку, он приложил ее к виску мгновенно вспыхнувшего блондина. – Не отказывайся, пожалуйста. Мне нравится… Хаято поборол желание удержать руку, коснувшуюся его волос. Он и сам не понимал, почему в таком дружеском жесте ему почудилось что-то болезненно-запретное. — А давайте, я подарю нашему серцееду карандаш для глаз? Мне кажется, ему подойдет цвет сиреневой дымки! – громко фыркнул за его спиной знакомый голос, и чувствительный тычок локтем в позвоночник не заставил себя ждать. Гокудере захотелось устроить фейрверк прямо здесь, в классе. Ямамото одним своим присутствием портил самые волнующие события, независимо от дня недели, месяца и года. — Решил одолжить свой, подставка для катаны? Перебранка грозила перерасти в обычную драку, но в этот момент зашел учитель. Сегодня праздник у девчат..(с), часть вторая (финал) Все же от уборки в классе после занятий была некоторая польза. Например, Гокудера, с бьющимся сердцем, заметил, как какая-то незнакомая девчонка поймала Джудайме в коридоре и назначила встречу в школьной аллее. Хочешь завоевать мир – учись терпению, хочешь быть достойным звания правой руки босса – сделай так, чтобы его первое свидание не было омрачено неприятностями. К примеру, этими нахалами из Варии. Хотя все-таки жаль, что он не может быть третьим на этом свидании, и подсказать, подбодрить, в конце-концов, поправить помятый галстук… Чтобы объективно оценить ситуацию, Хаято снова взобрался на дерево, внимательно рассматривая окрестности. То и дело, поглядывая на часы, он нетерпеливо покусывал большой палец – жест крайнего нетерпения. Заметив парочку в школьной форме, он, было, возликовал, настраивая фотоаппарат для сохранения этого великого дня в хрониках Вонголы, однако хорошо знакомый лукавый голос, заставил его злобно поджать губы. Ну, нет, если Хару на пару с Такеши будут шататься вокруг этого дерева ближайшие пару часов, то нетрудно догадаться, чем закончится свидание Десятого. Точнее оно закончится, даже не начавшись, если эти двое прилипал… Гокудера прислушался. — Зря я тебя позвала. Похоже, ты совсем не знаешь, какой идеал девушки у Тсуны. – Хару обиженно надулась. – Я думала, раз вы так дружны… Такеши с привычной улыбкой пожал плечами. «Вот если бы Хару поинтересовалась, как держать биту!» — мысленно злорадствовал Хаято, молясь, чтобы эти двое поскорее свалили и не провалили свидание века. Хару, возможно, обладала телепатическими способностями, потому что неожиданно сорвалась с места, сказав, что в честь праздника ее ждут дома пораньше. Однако мерзкий Такеши, претендующий на звание еще одной руки босса (как будто у Десятого этих рук так же много, как у индийской богини Кали) задумчиво переминался на месте и задумчиво чесал затылок, глядя Хару вслед. Хаято снова тоскливо покосился на часы, потом вниз, и наконец, решился на радикальные меры… — НЛО или метеорит, — Такеши задумчиво рассматривал дымящуюся рядом с собой воронку. Особенно порадовало наличие собственной мгновенной реакции на внешнюю опасность. Лениво подняв голову, он заметил Гокудеру и расцвел новой улыбкой, от которой Хаято почувствовал приступ острой тошноты. К слову сказать, последний год подрывник экстра-класса и правая рука Десятого Вонголы чувствовал зуд в желудке не только от стряпни Бъянки, но еще и от таких вот радостных улыбок Такеши. — Ааа, осваиваешь новые техники? Так мог бы у меня спросить… Гокудера несчастно закатил глаза. Первое свидание Джудайме быстро и верно катилось ко всем чертям. — Тащи сюда свой зад! – злобно процедил он и нервно закурил. Ямамото в две секунды забрался на дерево. Неудивительно, с такими-то длиннющими ногами. Рост Ямамото почему-то жутко раздражал Гокудеру. Да и не только рост, но и боевые навыки, и эта намеренная наглость, с которой он постоянно мозолил глаза Десятому… — А ты, я вижу, кого-то выслеживаешь? – спросил Такеши, прислонившись к стволу сакуры. — Идиот, только попробуй все испортить…Черт, они идут сюда! Такеши покосился на дорожку, по которой медленно брела парочка. Савада Тсунаеши помогал незнакомой девочке тащить огромную сумку. — Вот оно! Началось! – возликовал Хаято и начал щелкать фотоаппаратом. — Солнце такое яркое, — пожаловался Тсуна, остановившись под деревом. – Что ты хотела мне сказать? Что за вопрос жизни и смерти? Ямамото скривился, потому что подобное он уже сегодня слышал от Хару. Девочка присела на корточки рядом с рюкзаком, расстегнула молнию и достала охапку писем, протянув её Тсуне: — Похоже, твои друзья прислушиваются к тебе. Не мог бы ты им передать это? А еще здесь гора шоколада для Ямамото-сан и Гокудеры-куна… …Гокудера третий день меланхолично жевал шоколад. Сейчас он вслух с наслаждением отчитывал Ямамото, благо, того рядом не было: — Это все ты виноват, безмозглая надежда бейсбола! Из-за тебя… -Да-да, из-за меня, — отозвались за его спиной, — но знаешь, что мне гораздо более интересно, Гокудера-кун? Как долго можно любить кого-то, отдавая все и ничего не получая взамен? Смогу ли я выдержать столько, сколько предстоит тебе в будущем? Гокудера ненавидел прикосновения. Он позволял их только Джудайме. Но как можно оттолкнуть чужую руку, пропускающую пряди его волос через пальцы, если это прикосновение так напомнило о Тсуне?