Quantum: лишняя

Прошло несколько дней после того, как Бакински огласила свой план допросов обвиняемых и свидетелей. Она долго шла к тому, чтобы добиться не только правы, но и той самой справедливости, о которой твердила и мечтала доказать. До конца Сэм не понимала, кому она должна это доказать. Семье Франц, себе или тем, кто ее нанимал изначально на это дело. Последние, конечно, были истинными заказчиками, потому что она понимала, что многие в этом расследовании связаны тонкой нитью. Нужно было, конечно, думать о том, какой допрос для нее будет самым сложным: с семей Франц, а точнее, с сестрами, или с убийцей тех двух девушек. Протокол был, конечно, изменён, так как все это дело было не только засекречено, но и становилось личной вендеттой “Красной Волчицы”. Правда, Бакински ещё этого не поняла или даже не осознала, что сложность сего происходящего только начинается. Идя уже в комнату не переговоров, а личную комнату судьи, Сэм было трудно собраться с мыслями. Нужно было думать о работе, и о том, что ей предстоит. Стать некой стороной, которая хочет спасти всех, но выбор был у нее только один, так как она играла по правилам судьи. Прокурор, конечно, не совсем поняла того, что ей говорила Марго, ведь, как Франц может быть главнее нее, у которой будет последнее слово в приговоре? Собравшись с духом, она постучала в дверь, которая оказалась открытой. Она мгновенно удивилась и была уверена, что ждут именно ее. Обе девушки в помещении посмотрели на нее, ничего не сказав. —Добрый день, госпожа судья и… я, наверное, не вовремя, —замешкалась Сэм, ожидая ответа от одной из них. —Здравствуй, это Чиатто. Она помощница Элиссии. Если ты пришла с планом действий, его придется немного изменить, —говорила легко и уверенно Маргарита. —Можно просто Сюзанна. Я пришла сюда сказать, что Элиссии нужно время, она не в лучшей форме для допроса. Поэтому я здесь и могу представить некоторую информацию о том, что мисс Франц просила передать Вам, —девушка говорила спокойно и сдержанно, но в ее глазах читалась печаль, —Мне есть что сказать. —Хорошо, но сказать хочу сразу, какой я составила план. С обвиняемой я буду разговаривать уже сегодня, а потом я уже хотела позвать сестер Франц, а первую из них – Элис. Не думаю, что Хэйли сразу захочет говорить открыто, так как я с ней немного знакома, —начала Сэм рассказывать о том, что она подготовила и, подойдя к столу и вручая судье документы, она обратилась к гостье, —Что-то случилось с Элиссией? С ней все в порядке? —поинтересовалась вдруг она. —Она приболела. Ей нужно время, чтобы прийти в себя. Я прошу Вас на беспокоиться, я расскажу все, пока мисс Роршах явно что-то хочет нам сказать, —пока Сюзанна скрывала причину болезни своей Хозяйки, так как девушка напротив не была в том статусе, чтобы говорить о личном. —Мы поговорили и Элиссию пригласим через неделю. Я думаю, что столько времени хватит, пока мы будем разбираться. Последние люди, которые ее допрашивали, не справились, а точнее, не смогли её разговорить. Мы все улики собрали, но подхода не получилось найти, и поэтому… я тебя лично и пригласила, так как ты с ней знакома и знаешь как надавить на нужные болевые точки. И ещё, Камилла попросила до зимы со всем этим разобраться. Мне кажется, что она начинает нервничать, хоть на нее это и не похоже, —говорила то монотонно, то быстро, но голос Марго был достаточно характерным, чтобы можно было понять ее настрой и отношение к этому расследованию убийства, Сюзанна наблюдала за ними и понимала, что между ними проскакивает непростая химия, ни то внутренний конфликт, ни то старые забытые игры, и через минуту ей стало ясно, что им нужно что-то обсудить наедине. —Не ты ли мне говорила, что сама Камилла или даже Элис решили выбрать меня в роли ведущего прокурора этого дела? —взгляд Сэм был настолько остро выражен, что, казалось, что та бросает вызов госпоже судье. —Бакински! Сюзанна, оставь нас на какое-то время, Сэм к тебе присоединится для обсуждения подробностей, —воскликнула от гнева и некой страсти, но тут же успокоилась и решила уладить то, что свидетели не были нужны для того, что ей моментально пришло в голову. Сюзанна во взгляде слегка побледнела и мимолётно поняла смысл происходящего. Она не так долго знала Марго, но подумала, что кумир этой женщины присутствовал в разговоре данного обсуждения. Бакински же была здесь среди чужих и, даже несмотря на это, была небольшая проблема ввиде прошлого их романа. Когда Сюзанна закрыла дверь, ошибкой Сэм было то, что она посмотрела на нее и осознала, что сдерживающий фактор в виде свидетеля конфликта был утерян. Ей приходилось чувствовать то, что она моментально ослабла. При чем не только хваткой, но и всем тем, чем она защищалась ото всех, пытаясь быть не той, кем кажется. Она услышала щелчок ремня, и небольшой страх охватил разум и тело. Судья Роршах находилась за спиной девушки, и в их расстоянии присутствовал стол, на котором находились всякие вещи и мелочи. Ее длинный ремень позволял преодолеть его, и ловкостью рук он охватил шею ее ручного прокурора. Девушка всхлипнула, своими руками пыталась снять эту чертову затяжку, ведь ей трудно было дышать и контролировать ситуацию. Она упала на стол, а с учетом того, что он был высоким, ноги свисали к полу. У хозяйки этого кабинета было небольшое приспособление, за которое можно было прицепить практичную вещь, которая контролировала то, что было привязано вечно и намертво. Маргарита обошла стол, лишней одежды уже не было, а все тело скрывало только белье. Она встала перед мисс Бакински и легонько нагнулась, смотря на то, как та цепляется за свою жизнь. —Знаешь, мне не хватало тебя. Я б даже сказала, что, порой, здесь бывает одиноко. Я специально попросила нашу общую знакомую привезти такой стол из своей коллекции… мы усовершенствовали его. Ты – первая, кто испытает его на прочность, —судья ровно дышала и спокойно снимала брюки с девушки, но, когда она сделала паузу, эта одежда оказалась на ней, закрывая лицо, —Кхм, мне казалось, ты должна была выучить наш прошлый урок, уважаемая Бакински, —сняв брюки, она воткнула ручку ей в бедро. Сэм пыталась закричать, но получилось так, что она лишь этого хотела, захлебываясь слюной, —Хватит брыкаться. Ты этим делаешь только хуже… хуже мне. Ты же не хочешь, чтобы я сделала тебе еще больнее? Так успокойся, и, может быть, я сниму импровизированный ошейник с твоей милой шеи, —Маргарита облизнула губы и моментально вытащила ручку из ее тела, и чернила смешались с кровью бедняжки, —Знаешь, когда ты держишься с человеком, который ищет свою мать, которая так близко, и готова любого покалечить или, даже, убить, то ненароком так и хочется узнать, что находится у нее в голове. Я была приятно удивлена ее методам и поняла, что мне тоже стоит попробовать это… и тут, появляешься ты… ты же помнишь, что ты моя вещь, и клеймо на твоём теле – мои старания? —Марго вернулась к столу и освободила ремень, который уже был повешен с внутренней стороны, а Бакински упала и встала на четвереньки, пытаясь осознать, с каким монстром она познакомилась очень давно. Сэмми начала дышать ртом, смотря, как ее слезы или то, что стекало с ее губ, падало на пол. Жжение на шее не могло быть сравнимо с той болью, которую она ощущала в левом бедре. Ей что-то не позволяло притронуться к нему, так как она знала, что должна делать только одну вещь – слушать Маргариту Роршах, главную судью банды Квантума, которая подчинялась не только “Воронам”, но и “Волкам”. Перед тем, как прокурор согласилась и приехала в Италию, Камилла посоветовала судье не жалеть Бакински. Дочь Марии знала, что у Роршах наточен на нее зуб, и предложила, что нужно дать понять Сэм, что ей нужно подчиниться, иначе ее ждёт судьба не особо хорошая. Тем временем Маргарита снова встала перед ней и, сев на корточки, дотронулась до подбородка девушки, начав цокать, а после посмотрела так безумно, что Сэмми поняла, что это расследование взаправду изменит ее жизнь. —Не перечь мне больше. Я настолько соскучилась по тебе, что, в следующий раз, если ты будешь послушна, может быть, я не буду с тобой так жестока. Хотя, если подумать, у меня много игрушек для того, чтобы тебе стало точно ясно, что непослушание наказуемо болью, —говорила она четко, внятно и очень медленно, ведь понимала, что Бакински не сможет что-то понятно ответить, —А с другой стороны, заклеймованной лучше делать то, что я говорю и хочу. Понимаешь, порой, просто хочется горячего секса у этой книжной полки, и вгонять в тебя то, от чего твоя матка будет болеть ночами, и ты поймёшь, что у любви есть множество граней. Ах, что я все об удовльствии да об удовольствии. Выясни, что Сюзанна хочет. И принеси мне доклад завтра о том, как все-таки Эля тебя встретила. Мне кажется, вам есть о чем поговорить, не так ли?! —в конце она спросила, слегка наклонив голову ради драматизма ситуации. —Так точно, я все сделаю, моя желанная хозяйка, —сказала Сэмми с трудом, сдерживая агонию, которая продолжала напоминать ей о ее несчастном бедре. —Чудно! Сейчас я тебя обработаю, и поспеши удалиться, мне нужно подумать о нашей будущей встрече, —Роршах убрала руку с ее подбородка, а после пошла за аптечкой, которая находилась недалеко от стола. Когда женщина отошла от нее, Сэм поджала губы и отвернулась прочь от места, куда шла ни то ее прежняя начальница, ни то хозяйка и садистка в одном лице. Из-за боли он не думала о том, что ее ждет в будущем, но каждый раз она думала о том, почему после знакомства с сестрами Франц ее жизнь шла неспокойным образом. Конечно, она лишь могла догадываться о том, что Марго выполняла прихоти Камиллы, и даже то, что они друг друга знали, Сэм, порой, ничуть не смущало. Было непонятно, эмоции или, даже, чувства говорили о разном. Ей нравилось угождать Маргарите, и когда эта женщина нарушала границы прокурора, а точнее, ее личной игрушки, то Бакински, порой, это нравилось, и даже в критические ситуации она не могла ей возразить. Молчание и покорность. Именно эти слова ей говорила ее мать, которую она потеряла очень рано. Размышления Сэм снова нарушил этот голос, от которого ее приятно трепетало. —Тебе придется потерпеть, это может быть неприятно, —говорила Роршах и моментально приложила салфетку с перекисью, от которой Сэм слегка прошипела. —Это ничто по сравнению с тем, какие у тебя планы на меня, —говорила та с облегчением, понимая, что ее хозяйка умеет заботиться даже после такого. —Мы давно с тобой знакомы, ты прекрасно знаешь, каковы условия и правила, которые я наказала. Ты, пока, посиди так, я найду то, что скроет эту метку на твоём теле, —женщина взяла ее руку и показала, что той нужно подержать салфетку на таком маленьком месте преступления. Она встала и начала искать пластырь небольшого размера, который бы незаметно скрывал то, что она сделала с другой. —Рита Хэйли.. я ее давно нигде не видела. Есть информация о том, к чему я должна готовиться? —спросила она, смотря в сторону своей Верхней влюбленно. —Она бредит. Я думаю, что на фоне всего у нее развилась шизофрения, поэтому мы подготовим ее для допроса, чтобы она адекватно себя вела, —женщина вернулась и стала закреплять пластырь на бедре, —Я не уверена, что ты что-то новое узнаешь про Ирэн, но, ведь, вы друг друга знаете. Может, она будет по-разговорчивее, —после она помогла той встать и, прикоснувшись к ее щеке, улыбнулась, —Удачи. И… после этого я жду тебя тут. Маргарита кратко поцеловала ее в губы, показала жест, чтобы та уходила делать свою работу. Сэмми довольно сильно удивилась такому действию со стороны ее хозяйки, но, кивнув, постаралась быстрее выйти из комнаты, перед этим став судорожно одеваться. Судья села на свое место и стала перекладывать бумаги, ища что-то конкретное, и, когда Бакински ушла, она положила документы на стол, откинув голову назад. Вдруг она испытала некую взволнованность от того, что давно хотела сделать. Довольно улыбнувшись, она заплакала и, осознав то, что она решилась на то, о чем та давно думала. Любить иначе она не могла, и то, что ей приходилось делать, это причинять боль через такие ощущения, чувства, эмоции. Она даже не могла этого объяснить. Словно зверь, запертый в клетке, сломал замок, вышел из западни и начал делать то, что было в его природе. Марго давно контролировала себя, но на этот раз она не сделала ни единой ошибки, хотя, ее одолевали некие сомнения. Но начало положено, и от прилива чувств она начала мастурбировать.