Здесь обитают драконы

Яна даже не представляла, насколько быстро все может измениться. Буквально за десять минут город превратился в кипящий котел. Ей так и не удалось оценить глубину задницы, в которой они все вдруг оказались: для этого надо было либо стоять повыше, чтобы видеть побольше, либо иметь чуть более адекватную систему оповещения, чем орущие и носящиеся вокруг ополченцы. Она смогла понять только то, что человеческая часть сражавшегося на пустоши войска почти сразу покинула строй, отступив на защиту города. И, похоже, остальным от этого пришлось несладко, ибо вслед за людьми к воротам потянулись и эльфы. У врат Эребора, встав насмерть, остались лишь гномы Железных Холмов… О дальнейшем развитии событий она не знала почти ничего. Приняв первых раненых, вынесенных с поля боя, она вернулась в госпиталь и больше его не покидала. Было, мягко говоря, некогда. Жаль, подготовить собственный персонал она так и не успела. Знай Яна об этом вчера, то потратила бы ночь на инструктаж в ущерб сну, но теперь пришлось расплачиваться за наивность, объясняя все буквально на ходу. Чрезвычайные ситуации, как правило, требуют чрезвычайных мер. Как бы хорошо ни была устроена работа спасательных служб, как бы много бригад не было отправлено на место катастрофы, как бы слажено ни работали специалисты, как бы превосходно ни простраивалась логистика, всегда сохраняется известный дисбаланс - медиков гораздо меньше, чем тех, кому нужна их помощь. Но в среднем человечеству повезло, что медицинскую сортировку придумали почти одновременно со «скорой помощью». Довольно иронично, что и то, и другое было изобретено на войне. Еще более иронично, что у Яны сейчас средств и возможностей было в разы меньше, чем у легендарного наполеоновского врача… Да, триаж циничен. Он обрекает медика на чудовищную ответственность, которая с самого начала казалась Яне чрезмерной. Это в мирное время наивные идеалисты могут позволить себе сражаться даже за самых безнадежных до конца. А тот, кто уже перемолот реальностью, научен безжалостно выставлять приоритеты. Не пытаться спасать обреченных. Выбирать тех, кому реально помочь. Торговаться со смертью, выкупая за одну жизнь десяток. К этому, казалось бы, привыкаешь - ровно до тех пор, пока судьба, ухмыляясь во все клыки, не подкручивает уровень сложности в этой игре. Рамки безнадежности сдвинулись. Без современного оборудования, практически без препаратов и с половинчатым набором инструментов (благослови боже того, кто все-таки включил их в укладку!) Яна чувствовала себя бессильной. Сколько из погибших сегодня выжили бы, будь у медика доступ к банку крови? Скольких удалось бы вырвать из лап смерти, если бы здесь имелся хотя бы один дефибриллятор? Аппарат ИВЛ? Адреналин в количестве бОльшем, чем пять ампул из стандартного набора в оранжевом чемоданчике?.. Не говоря уж о персонале, расходниках, элементарной стерильности?.. Ах, послать бы это все к черту… Не видеть. Не принимать решений. Спать спокойно до конца своих дней… Сказать, что нагрузка была чудовищной - не сказать ничего. Первых пострадавших «бригада» доставила самостоятельно, а потом эту обязанность принял на себя кто-то из добровольцев. Раненые поступали не непрерывно, но все равно в количестве куда как превышающем возможности полевого госпиталя. Но это ничего, ничего… они же справятся, верно? Как же иначе… Разделить обязанности. Мелледан как-то сам собой занял место второго фельдшера, Сигритт выпала роль медсестры, Баину - санитара. Яне же ничего не оставалось, кроме как назначить себя главным хирургом - благо, интернатура еще не позабылась. Организовать сортировку. Самое сложное… сперва приходилось делать это самой, параллельно объясняя Аарне что к чему. Стрела под лопаткой? Оперируем. Раздробленные (господи, чем?!) кости? Фиксировать, вправить - разберемся. Массированная кровопотеря из-за рассеченной бедренной артерии? Прости, парень. Не в этом мире… Распределять. Легко раненых смогут перевязать Аарна и Мелледан. Эльф, хоть и мало что понимал в медицине, повязки накладывал весьма ловко. «Тяжелые» попадали на кухню, то есть, пардон, в операционную, где ими занималась Яна. Ах, какая уж там сосудистая хирургия!.. наложить лигатуру на дырявый сосуд - и молиться, чтобы кровоток восстановился через анастомозы. Про переливание тоже можно забыть. Первые счастливчики еще получили по десять кубов кровезаменителя - скорее для очистки Яниной совести, нежели для поддержания давления. Но потом запасы иссякли… адреналин же приходилось беречь, как пресловутую живую воду. Осталось всего две ампулы. В какой-то момент Яна, отправив очередного свежезаштопанного «клиента» в общую палату и велев Сигритт вымыть и ошпарить стол, буквально выползла в холл, где дежурили ее фельдшера. Перед глазами у нее плясали алые пятна - она уже полтора часа почти ничего не видела, кроме кровавых ран. - Следующего? - деловито уточнил эльф, который умудрялся даже сейчас сохранять невозмутимость. Яна покачала головой. - Не знаю… у меня закончилась нить, - растерянно проговорила она. - От тампонады не всегда есть толк… артерии надежнее лигировать… но чем теперь?.. Аарна и Мелледан удивленно переглянулись. Яна устало поморщилась, решив, что сейчас не в силах объяснять значение всех этих непонятных слов. Все равно с этим, похоже, все. Ей хотелось плакать от отчаяния. Господи… шовный материал… всего лишь чертовы нитки… кто знал, что она окажется бесполезна, как врач, без упаковки лавсана? - Какие нужны? - неожиданно спросил эльф. Яна подняла на него саднящие глаза, в приступе безнадеги покачав головой. - Вряд ли у вас тут есть хотя бы кетгут… - проговорила она. - Так что хотя бы какие-нибудь… лучше, конечно, шелк - прочный, но не режущий… Мелледан кивнул. - Я знаю, где такой достать. Подождите меня. И прежде, чем женщины успели опомниться и остановить его, он сунул Аарне в руку свой моток перевязки из рваной ветоши и скрылся за дверью… - Он вернется? - ошарашено посмотрев на захлопнувшуюся за эльфом дверь, спросила лекарка. - Не знаю… Все началось снова. Замкнутый круг, ритуал заводной игрушки: осмотр, заключение, обработка, перевязка, распределение… Руки по локоть в крови. Пахнет железом. Во рту пересохло и голова уже словно набита ватой. Вата, кстати, тоже закончилась… Мелледан так и не вернулся, но зато в какой-то момент в госпиталь вломился Бард и застал Яну и Аарну в холле. В руке он сжимал клинок, покрытый какими-то темными потеками. - Вы еще здесь?! - спросил он, окинув окровавленных целителей изумленным взглядом. - Надо срочно уходить! Орки прорвали заслон рядом с кузней, они вот-вот сюда доберутся! Повисла нехорошая, тяжелая тишина. До «бригады» постепенно доходил смысл его слов. Вполне понятный, в общем-то, смысл: им всем крышка, если они останутся здесь. Аарна опустила голову. Сигритт, выглянувшая из операционной, испуганно прижала испачканную ладошку к губам. Яна оглянулась на распахнутые двери общей палаты. Почти весь пол там теперь был занят уложенными абы как телами. Рассечения, частичные ампутации, переломы, проникающие ранения, тупые травмы… если бы кто-то из них мог ходить, Яна бы его здесь не оставила. - Я никого не держу, - сказала она. - Идите. - Вам тоже надо уйти, - настойчиво сказал Бард. - Ага, к черту, - согласилась Яна, и, взяв моток самодельного бинта, медленно заковыляла в общую палату. Интересно, чувствуют ли орки запах крови? Возможно, если просто закрыть все двери, можно продержаться лишних десять минут. Хотя вряд ли это имеет смысл… Не ушел никто. Бард был, кажется, в бешенстве. До Яны только потом дошло, почему - когда она вспомнила, что здесь его дети. В итоге он забрал только маленькую Тильду, а Сигритт и Баин остались. Черт их знает, почему. Наверное, безумие все-таки заразно. *** Яна понятия не имела, что происходит снаружи, но до госпиталя орки так и не добрались. Через какое-то время вернулся Мелледан. Эльф выглядел слегка помятым, его зеленый камзол был забрызган кровью, а на лбу красовалась свежая ссадина. Зато ему удалось достать где-то лук и короткий кривой клинок, но Яне не хотелось думать, что этим ему пришлось пробивать себе путь обратно. Но нитки он все-таки добыл!.. - Вот, - сказал эльф, протягивая Яне какой-то длинный лоскут. - это подойдет? Медик удивленно подняла брови, забрав у него струящийся кусок светло-серебристой ткани. Это действительно был шелк - мерцающий, переливающийся, как свежевыпавший снег, и такой легкий и мягкий, что почти не ощущался под пальцами. Казалось, что нити разорвутся от малейшего усилия, но Яна попробовала их подергать и была приятно удивлена. Прочные… и гладкие. Конечно, это не стерильный, упакованный и готовый к использованию шовный материал, к которому она привыкла, но если надергать из лоскутка ниток - вполне может сработать… хорошо бы еще и прокипятить, если материал выдержит. - Спасибо, - изумленно проговорила она. - Да, это годится… Интересно, где Мелледан его достал? Похоже, просто отрезал от какого-то одеяния. Яна даже догадывалась, от чьего, но решила пока об этом не думать… - Как там? - спросила она, кивнув в сторону двери. - Все плохо?.. - Лучше, чем могло быть, - эльф поджал губы. - Король под Горой вывел своих людей из Эребора и они вступили в бой. Оркам пришлось отступить. - Их же вроде всего тринадцать?.. - нахмурилась Яна, не сразу поняв, кого он имеет ввиду. Мелледан пожал плечами. - Но эти тринадцать очень много значат для всех наугрим, - сказал он. - Точнее, один из тринадцати. Яна устало усмехнулась, покачав головой. Интересно, этот парень вообще способен говорить без таинственного пафоса? Похоже, что нет… Так или иначе, это было переломным моментом битвы. По крайней мере, дальше новости были только хорошими. Орков удалось отбросить с центральной площади. Ворота все-таки закрыли и зачистили главную улицу. Гномы перешли в наступление. В небе над пустошью видели орлов. Черт его знает, причем тут орлы, но ладно… Раненых, как ни странно, стало больше, но теперь они в основном добирались до госпиталя на своих двоих. Некоторые были в довольно-таки скверном состоянии, но большинство Яна отпустила после перевязки. К этому моменту она совершенно выдохлась, но какой-то просвет в этой кромешной тьме еще даже не наметился. Битва все еще продолжалась - и на пустоши, и в самом Дейле, но по крайней мере появилась надежда, что все это может закончится хорошо. Когда в госпиталь принесли Алфрида, Яне уже казалось, что она начинает сходить с ума. По крайней мере, она даже не удивилась, увидев на горбуне женское платье. Он был из «тяжелых» - перелом позвоночника, тяжелое сотрясение и, похоже, трещина в черепе. Тут Яна ничего толком сделать не могла, но состояние пациента было вполне приличным. По крайней мере, дышал он сам и умирать явно не собирался. Она велела отнести его в общую палату - может, и получится как-то его подлатать, если он не умрет через пару часов. Все-таки относить живого человека в морг даже в таких условиях неправильно… Впрочем, тогда ей в голову впервые пришла крамольная мысль о том, что некоторых местным богам лучше бы все же прибрать к себе… исключительно из милосердия. *** Яна вышла из операционной с ощущением, что если сейчас она не сделает глоток свежего воздуха, то ее тоже придется положить куда-нибудь в уголок в общей палате. В доме стало невыносимо душно, да и усталость начала давать о себе знать. Бывали у Яны и более длинные смены, но такие напряженные - никогда. Вяло кивнув своим фельдшерам, она двинулась к двери, подумав о том, что даже если за порогом поджидает вся орочья армия, которая мгновенно разорвет ее на куски - то и черт с ними. Медик уже потянулась к разболтанной ручке, но дверь неожиданно открылась внутрь, ибо в тот же момент ее толкнули с другой стороны, притом, кажется ногой. Яна едва успела отскочить, выругалась и гневно посмотрела на того, кому так приспичило… и выругалась снова. Кажется, орки были не самым худшим вариантом. Яне потребовалось несколько мучительно долгих секунд, чтобы понять, что эльфийский король ей не мерещится. Но нет, это действительно был владыка Трандуил - уже, правда, не такой холодный и надменный, как раньше, а взъерошенный, живописно забрызганный кровью и злой, как сам Сатана. Одарив Яну мрачным взглядом, он без приглашения шагнул вперед, отодвинув медика в сторону и едва не размазав ее по стене. В холле как-то сразу стало темно и тесно. Если Мелледан был высок, то Трандуил - огромен. Если Мелледан был холоден, то Трандуил являл собой воплощение арктической стужи. Рядом с ним Яна как-то сразу ощутила свою ничтожность, невольно вжавшись в стену, как испуганная мышка. - Ты! - взревел владыка, ткнув пальцем в застывшего над перевязкой Мелледана. - Трусливое отродье! Mereth en draugrim! Как посмел ты нарушить приказ?! Как посмел бежать от битвы, оставив своих братьев и своего короля? Яна растерянно заморгала, окончательно перестав понимать, что происходит. Она, конечно, подозревала, что за дезертирство, какими бы высокопарными оправданиями оно ни было прикрыто, Мелледана по головке не погладят. Но чтобы сам король лично явился его обличать?.. и как он вообще смог его найти?.. Мелледан будто бы даже не дрогнул, но Яна, уже начавшая привыкать к его не слишком богатой мимике, заметила, что челюсти эльфа сжались. Медленно поднявшись на ноги, он гордо вскинул голову и проговорил: - Я не бежал. Я отказался. И ты, владыка, прекрасно знаешь, почему. Он говорил вежливо и, как всегда, спокойно, но Трандуил отреагировал так, как будто подданный только что послал его туда, куда эльфы обычно не ходят. - Твой дар был бесполезен, - сквозь зубы прошипел Трандуил. - Моему королевству нужны воины, а не трусы, играющие в женские забавы. Пока ты прятался за юбками этой ведьмы, твои братья погибали в бою! - Быть может, многие из них были бы живы, если бы я все еще мог им помочь, - ответил Мелледан. Владыка лесных эльфов издал какой-то странный звук. Будь он человеком, Яна решила бы, что он от возмущения поперхнулся на вдохе, только для эльфа это было бы как-то слишком уж прозаично. Лицо Трандуила побелело, глаза сверкнули холодной сталью. Кажется, дело тут было все-таки не в дезертирстве. Это явно что-то личное, притом с обеих сторон. Лесной король тоже обладал не то чтобы очень широким спектром эмоций, но каким-то образом она догадалась, что сейчас Мелледану станет очень, очень плохо. Заставив себя отлепиться от стены, Яна храбро шагнула вперед, встав между двумя эльфами. - Не смейте калечить моего фельдшера, - заявила она, посмотрев в лицо короля (хотя и мгновенно пожалела об этом). - Он мне еще нужен! Аарна, с самого начала этого представления забившаяся в угол, испуганно охнула. Мелледан торопливо что-то зашептал, но Яна не расслышала - в ушах у нее звенело от духоты и напряжения. Трандуил не сказал ни слова. Просто молча выхватил из ножен свой меч - настолько быстро и ловко, что Яна поняла, что произошло лишь когда холодная кромка лезвия коснулась ее шеи. - Не слишком ли часто женщины стали мне перечить? - медленно и тихо проговорил он. Яна скосила глаза на клинок - хороший клинок, острый; тут даже спецом быть не надо, чтобы оценить остроту заточки. Эльфу даже размахиваться особо не надо, чтобы снести ей голову. Не дернулась она только потому, что от испуга ее буквально парализовало… Рука Трандуила нервно напряглась. Взгляд его скользнул по Яне, перепрыгнул на раненых, застывших в ужасе на полу, устремился к общей палате, откуда выглядывали испуганные Сигритт и Баин. Поколебавшись буквально секунду, за которую вся жизнь Яны пронеслась у нее перед глазами, эльф медленно, словно нехотя, убрал меч. - Будь по-твоему, - сказал он, как-то недобро усмехнувшись. - Можешь забрать это себе. Кажется, он собирался сказать что-то еще, но тут что-то отвлекло его внимание. Пожалуй, если бы Трандуил не повернул головы, вдруг насторожившись, Яна бы и не услышала негромкий шелест, донесшийся из-за входной двери. Лучики угасающего дневного света, пробивавшиеся сквозь щели в закрытых ставнях, вдруг исчезли. А потом из-за болтающейся на покореженных петлях двери раздался чей-то отчаянный возглас: - Помогите! *** Внезапно оказалось, что разъяренный эльфийский король - это не самое страшное, что можно обнаружить за своей дверью. Яна, выскочившая на порог, так и застыла, не зная, что делать - не то с воплем бежать обратно, не то тихо упасть в обморок прямо здесь. На площадке перед домом, неловко поджав крылья, сидела огромная птица. Действительно огромная. Размером, наверное, с грузовик. Яна ошалело глядела на царапающие булыжники острые черные когти, на хищно загнутый клюв, которым при желании это пернатое чудище могло бы перекусить ее пополам, на сияющие золотистые глаза и думала, что к концу сегодняшнего дня она, пожалуй, окончательно утратит способность удивляться. Птица изящно склонила голову набок, как будто чтобы повнимательнее разглядеть появившуюся на пороге женщину. Яне показалось, что в янтарных глазах при этом мелькнул явный скепсис. Тем не менее, когда медик уже успела попрощаться с жизнью и еще раз просмотреть в ускоренной перемотке ее пролетевшие перед глазами события, гигантский орел вдруг встряхнулся, пронзительно вскрикнул и, хлопнув крыльями, взмыл в бледнеющее вечернее небо. Яна задрала голову, провожая его ошалелым взглядом. - Сюда, скорее! - снова послышался тот же самый голос. Медик опустила голову, обнаружив, что там, где только что сидела птица, теперь лежит неподвижное тело, над которым склонился маленький, перемазанный в грязи и крови и почему-то босой человечек. Яна озадаченно хмыкнула. Похоже, она только что увидела местный аналог медицинского вертолета. Ладно… не удивляться. Подумаешь. Огромный орел принес пациента. Тут, наверное, каждый день такое происходит… Она торопливо спустилась с крыльца, поспешив к раненому. Как-то сразу было понятно, что он отличается ото всех, кого она видела здесь. Похоже, именно это здесь называлось «гномом», хотя Яна представляла их себе несколько иначе - как нечто маленькое (не выше колена), безобидное и сказочное. Этакие пухлые розовощекие старички… Ага, конечно. В реальности же гном оказался совершенно иным. Действительно, правда, невысоким по сравнению с местными, но и только - в родном мире Яне встречались люди и пониже. Тем не менее, одного взгляда было достаточно, чтобы понять - это не человек. Более грубые черты, другие пропорции тела - гармоничные, но совершенно ирреальные. - Леди Йанна? - кто-то вдруг дернул ее за рукав, заставив вздрогнуть от неожиданности - разглядывая доставленного орлом пациента с почти нездоровым любопытством, она на полминуты совершенно забыла, что в мире существует что-то еще. И с чего бы?.. Наверное, просто устала… - Да?.. - Яна обернулась. Рядом стоял тот самый маленький человечек, напряженно и цепко глядя в ее лицо. Он был почти на голову ниже, но гномом, пожалуй, не являлся - совершенно иное сложение, да и лицо гладкое, безбородое. Можно было бы сказать «детское», если бы не заметные морщинки около рта и в уголках глаз. Странное сочетание. Немного жутковатое с непривычки. - Бард сказал, что вы можете возвращать мертвых, - проговорил он, уверенно и с решимостью кивнув. - Помогите... моему другу. Бард?.. Нахмурившись, Яна мотнула головой. Да уж. Хорошенькая же тут у нее сложилась репутация. Пойди теперь попробуй объясни каждому жителю этого треклятого средневековья разницу между воскрешением и реанимацией!.. А ведь слухи тут расходятся быстрее, чем можно было ожидать... Неожиданно она заметила, что вокруг становится как-то подозрительно многолюдно. Со стороны главной улицы к госпиталю спешили какие-то незнакомые, но не слишком дружелюбные на вид люди… хотя нет, не люди - гномы. Господи, они что, все так выглядят - как какие-то головорезы с большой дороги? Заросшие, с мрачными лицами, вооруженные до зубов и забрызганные кровью… возглавлял их совсем уж жуткий тип с рыжей бородой такого сочного оттенка, что аж глазам стало больно. Увидев лежащего на земле сородича, рыжий выругался и, перехватив топор в другую руку, ускорил шаг. - Какого балрога эта тварь отнесла его сюда?! - взревел он, недобро глянув на Яну. - Торин! Проклятье!.. Маленький человечек отважно бросился ему наперерез, буквально врезавшись в бочкоподобную грудь и едва не напоровшись на лезвие топора: - Она его спасет!.. спасет!.. Яна, несколько опешив от такого стремительного развития событий, опустила глаза на лежавшего на земле гнома, лишь не несколько секунд задержав на нем взгляд. Кажется, она начала наконец соображать, что к чему. Значит, Торин? Вероятно, тот самый… Но не надо было даже проводить осмотр, чтобы понять, что тут ловить уже нечего. Черты его лица специфически заострились, кожа была бледна, а глаза начали меркнуть. Тут и студент-третьекурсник поймет, что гном обречен. - Не спасу, - тихо и хрипло проговорила медик, качая головой. - Он в агонии. Голос рыжего вдруг затих, оборвавшись буквально на полуслове. Человечек тоже замолчал, да и никто больше не проронил ни слова - над площадью повисла мрачная тишина. Рыжий шагнул вперед - единственное движение в замершем вдруг мире. Его маленькие колкие глаза недобро сощурились. - Лекарка? - прокаркал он с таким свирепым видом, что Яна невольно попятилась, но все же кивнула. - Возвращающая мертвых, - добавил насмешливый голос из-за Яниной спины. Медик оглянулась, напоровшись на любопытный взгляд эльфийского короля, про которого успела забыть. Трандуил медленно зашагал вдоль площадки, с неподдельным интересом наблюдая за происходящим. - Это неправда, - закатив глаза, терпеливо возразила Яна, но было поздно. Рыжий, успев, видимо, сделать какие-то выводы, стремительно двинулся к ней, на ходу широко размахиваясь топором. На крыльце испуганно вскрикнула Аарна, и было отчего - Яна сама была уверена, что гном сейчас зарубит ее к чертям, но его топор замер буквально в миллиметре от ее шеи. Замечательно. Второй раз за десять минут. - Ты спасешь его, поняла? - прорычал он. - Он наш король! И ты сделаешь все, чтобы он выжил. А если его и положат в могилу, то я лично затолкаю тебя туда же прежде, чем накрыть надгробной плитой!.. Яна опустила глаза, глядя на собственное искаженное отражение в лезвии и аккуратно, одним пальцем, отодвинула его от своей шеи. Наверное, это было не очень разумно, но, с другой стороны, гному сейчас явно было невыгодно ей вредить. Их взгляды на миг встретились, и Яне на ум пришла ассоциация с перекрещенными рапирами. Она отвела глаза, отыскав в толпе волшебника- уж он-то должен понимать, что от нее хотят невозможного! Но Гендальф почему-то тоже смотрел на нее с какой-то отчаянной надеждой, как и другие гномы… и эта же надежда таилась за гневом в голубых глазах рыжего. Да чтоб вас всех!.. Он и пяти минут не протянет... - Несите его в операционную, - холодно проговорила она, отворачиваясь. - Только не надейтесь зря. *** Яне казалось, что она уже не здесь. Что она спит и видит сон. Происходящее было абсурдно, лишено смысла. Технически Торин был еще жив. Пульс есть, но давление никакое - пальцы едва ощущают слабое трепетание артерии. Рефлексы… да какие к черту рефлексы! Глаза уже едва ли не стекленеют. На боль реакции нет. И, тем не менее, она моет руки, натягивает последнюю пару перчаток из чемоданчика (гномы перешептываются, показывая пальцами на эти странные штуки) и идет в бой. Хотя на этот раз обречена проиграть... Смерть ухмыляется ей из этих льдисто-голубых глаз. Ее хохот слышится в глухих ударах сердца, бьет по ушам через накладки фонендоскопа. Чтобы ты ни делала, дорогая - итог один. И в голове словно слышатся щелчки метронома, отсчитывающего ритм этого бессмысленного танца. Раз!.. Пока гномы тащат своего короля к операционому столу, Сигритт почти механическим движением ошпаривает поверхность кипятком - буквально за секунду до того, как на нее кладут безжизненное тело. Рука гнома соскальзывает вниз, пальцы судорожно подергиваются. Кольчугу приходится снимать, приподнимая тело. Остальную одежду Яна срезает, бросая окровавленные лохмотья на пол. Крови не так много, но она повсюду, холодный воздух пропитан ее запахом. Даже на языке будто бы чувствуется металлический привкус. Какая уж там блаженная стерильность хирургии! Это не операционная. Это комната мясника. На светлом камне медленно, с торжественной обреченностью расцветает алое пятно. На левом боку пациента зияющая рана. Хотя бы не сквозная, но какая разница?.. Он умрет… Два!… Выраженный цианоз. Дыхания нет. Похоже, гематоракс. Кровь из перерезанной межреберной артерии скапливается в плевральной полости и давит на легкое. Ах, черт, как скверно… Нужен прокол. У гнома такой слой мышц, что до плевры удается добраться только вогнав иглу по самую муфту. Алая кровь наполняет прозрачную трубку. Проклятье, как ее много… Сигритт, подай вон тот пузырек из-под физраствора… может, получится собрать и потом провернуть автотрансфузию. Черт знает, как, придется импровизировать… Он умрет. Три! Рыжеволосый гном кричит, требует торопиться, но Яна его почти не слышит - собственная кровь стучит в ушах. Неожиданно она понимает, что в комнате как-то слишком людно… то есть гномно. Она говорит что-то, огрызается. Видимо, ее слова достаточно убедительны, потому что гномы уходят. Сердце встало… проклятье! Яна привычно ломает пальцами горлышко ампулы драгоценного адреналина. Черт, последний стерильный шприц… давление упало ниже плинтуса, вены вялые, но все-таки получается воткнуть иглу правильно. Готово… Кажется, что сердечно-легочная реанимация будет эффективна примерно так же, как ритуальный танец. То есть никак. Но Яна все же пытается. Ругаясь сквозь стиснутые зубы, она ритмично давит ему на грудь, а после пальцами зажимает гному нос, склоняясь над ним в извращенной пародии на поцелуй, разделяя с ним дыхание. Он уже холодный, господи… Он умрет!.. Четыре! Три цикла… четыре… на губах вкус чужой крови. Пять, шесть… Судорожный, слабый вдох. Да неужели? Дыхание поверхностное, хриплое, но он дышит сам. Пульс слабый. Но не стоит обольщаться - это счастье скорее всего, ненадолго. Сколько он пробыл в таком состоянии?.. Теперь - остановить кровотечение. Действовать придется почти вслепую. Мелл, ты здесь? Хорошо, поможешь. Я прижму вот здесь, а ты смой кровь, а то и так ни черта не видно… К ране страшно даже прикасаться. Нет, вода не должна быть теплой. Гном и жив-то до их пор только потому, что от холода сосуды сузились, уменьшив кровопотерю и продлив жизнь на несколько минут. Тут и адреналин помог, да толку… Он умрет. Пять! Сигрит, свет!.. подними повыше… ох, где же божественное сияние бестеневых хирургических ламп? Светильник воняет и чадит, пламя его неровное, дрожащее, болезненно-желтое. Руки в крови. Пальцы скользят. Алая жидкость толчками вытекает из раны. Если прижать хорошенько, то кровотечение останавливается, но стоит только убрать палацы - оно начинается снова. Господи, что она вообще делает?.. Зачем?.. Безумие… Он умрет… Шесть! Приходится расширить рану. Мелл прижимает к ее краям тампон из куска стерильной салфетки, чтобы хоть так убрать кровь из операционного поля. Марлевые волокна мгновенно пропитываются алым. Ни черта не видно… Но вот он, поврежденный сосуд. Яна торопливо передавливает его зажимом. Сигритт, иглу и нитки!.. Он умрет… Семь!.. Лигатуру получается наложить только со второго раза. Слишком темно, слишком много крови, приходится просить Сигритт подсвечивать фонариком. Узкий луч света дает неприятные тени, но так хотя бы видно, куда ложится нить. Яна в который раз чувствует себя мясником, разделывающим тушу в полутемном подвале. Это не так уж далеко от истины, если подумать. Шить! Шить сразу начисто. Но сердце гнома снова спотыкается, пульса нет. Ругаясь, Яна бросает шов и вскрывает последнюю ампулу с адреналином, набирая лекарство тем же шприцем - все равно уже. Вряд ли выживет - слишком большая кровопотея. Нужно переливание. Ну, не зря же собирали его кровь - пробуем. Да, прямо в вену - вот так… Самое время сейчас уверовать в какое-нибудь божество и помолиться ему. Кому вы там молитесь, Мелл?.. что ж, хорошо бы у этой вашей Элберет сейчас выдалась свободная минутка… Собственные движения становятся какими-то механическими, чужими, словно руки действуют отдельно от тела. Критическая усталость и перенапряжение делают с сознанием удивительные вещи. Яне кажется, что она видит саму себя со стороны, словно в замедленной съемке. Ее руки давят гному на грудь, его тело безвольно вздрагивает, как тренировочный манекен… Формально - он уже мертв. Восемь! Получилось? Получилось… Пульс слабый, но сердце упрямо продолжает сокращаться. Но после такого не живут. Проведенная "на коленке" автотрансфузия почти наверняка закончится тромбом, а гепарин ему сейчас не вколешь - снова истечет кровью. Если очень, очень повезет и тромба не будет - то его добьет инфекция. Вся операция - прямо-таки надругательство над асептикой. Мы, конечно, промоем рану, поставим дренаж и помолимся, но сомнительно, что это поможет… Он умрет. Он умрет. Он умрет…