Здесь обитают драконы

      Прошло еще два дня, но Яне казалось, будто они растянулись лет на десять. Все ее время и мысли занимали хлопоты в госпитале, но это, пожалуй, даже и к лучшему. От Палландо пока не было никаких вестей, да медик и сама начала догадываться, что в этом месте вряд ли что-нибудь изменится так скоро. Если бы не чудовищный график, не дававший ни единой возможности для рефлексии, Яна, наверное, впала бы в уныние. Этот мир все еще не слишком ей нравился. Да и кто будет в восторге, переместившись из удобной, привычной своими благами современности в откровенно отсталое средневековье? Разве что какие-нибудь сумасшедшие реконструкторы, да и то…       Впрочем, ей, наверное, еще повезло. Она могла попасть в реальность и похуже. В Вархаммер, к примеру…       Волшебник оказался прав — больше Трандуил в госпитале не появлялся. Но Яна слышала, что эльфийский король пока не торопится покидать Дэйл, хотя и отослал домой бОльшую часть своего войска. Отказываться от своих претензий он, определенно, не собирался.       В самом госпитале тоже все было не так ужасно, как можно было ожидать. По крайней мере, смерть пока не заглядывала в гости (только приглядывалась…), а кое-кто из пациентов даже уверенно шел на поправку. Но ни одна бочка меда, как правило, без ложки дегтя не обходится…       — Еще два случая, — мрачно сообщил Мелледан, только что сдавший ночное дежурство. Какие это были случаи, уточнять не требовалось.       Яна уныло кивнула. Подобные новости бодрили, пожалуй, покруче горячего кофе, но удовольствия, понятное дело, приносили гораздо меньше. Интересно, кстати, в этой реальности существует кофе?.. Наверное, нет. Это хорошо, иначе бы Яна пила бы его литрами…       — Этого следовало ожидать, — вздохнув, сказала она. — Я даже удивлена, что их так мало.       — Удивлены? — нахмурился Мелл.       — Видимо, ваша чудесная эльфийская мазь все-таки работает, — невесело и криво усмехнувшись, Яна достала из кармана косынку и привычно повязала на голову, убрав под нее вихрастые волосы. — Особенно в комбинации с бренди. Ну… или у нас еще все впереди.       Эльф поджал губы, уставившись куда-то в пустоту перед собой.       — Хотя бы так, — проговорил он. — Если бы я все еще мог исцелять… Сейчас чувствую себя бесполезным.       — Не только ты, — тут же отозвалась Яна. — Но ничего. Я думаю, прорвемся… Готов мне ассистировать, или предпочитаешь поспать?..       …Но, несмотря на нарочито-беззаботный тон, призванный подбодрить коллегу, внутри Яна оставалась еще мрачнее, чем Мелл снаружи.       Надо найти решение. И чем быстрее, тем лучше… ***       Надо сказать, что «королевская палата» за эти пару дней существенно преобразилась.       Теперь, когда Торин очнулся, сдержать поток друзей, родичей и соратников, стремящихся навестить его, стало непросто. Иногда они заявлялись большой и шумной компанией, иногда по двое-трое, а кто-то приходил один, как Даин. Эти визиты порядком мотали Яне нервы, но зато гномы сами взялись обеспечить своему королю должный уровень комфорта.       Оконные ставни в палате больше не болтались на петлях, а у камина появилась новая решетка, да и в целом он обрел чуть более приличный вид. Более того, кто-то из гномов не поленился притащить из подгорного королевства пару тяжелых (и чистых!) гобеленов, чтобы завесить стены — голый камень слишком быстро отдавал тепло, но плотная ткань несколько замедляла этот процесс. Гобелены, как водится, изображали некие исторические сюжеты — королей в сиянии славы, восседающих на тронах; военных лидеров, ведущих в бой бесстрашное воинство, могучих воинов, сражающихся с полчищами врагов… Все оные были, разумеется, гномами, и, если учесть, что придворным художникам свойственно льстить монаршим особам, представление о красоте у этого народа было, скажем так, специфическое.       Глядя на это все Яна полусерьезно задумывалась — не переселить ли Торина под каким-нибудь предлогом в соседнюю комнату? Так, глядишь, постепенно, раз за разом, его подданные отремонтируют половину особняка… Правда, к этому времени госпиталь скорее всего уже перестанет существовать.       Сам гномий король, как ни странно, шел на поправку. Его рана заживала быстрее, чем можно было предположить, хотя при этом он радикально скинул вес и объемы. Тело его буквально сжигало само себя, чтобы восстановиться, пылая при этом опасным жаром. Яну сперва это испугало не на шутку — человек бы такого метаболического скачка без последствий не перенес бы, а вот для гномов это, если верить Глоину, было нормальным явлением.       В общем, Торин удивительно быстро выздоравливал и силы постепенно возвращались к нему — он теперь мог сидеть, опираясь спиной на подушки, и уже почти не задыхался, когда говорил. Пока что, правда, он выглядел даже хуже, чем когда его принесли, особенно на фоне румяных и крепких сородичей, вытканных на гобеленах.       Когда Яна вошла, Торин вроде как спал. Но именно «вроде как», потому что услышав ее шаги открыл глаза и с трудом приподнялся на локте — все-таки на то, чтобы самостоятельно сесть, сил ему пока хватало с трудом. Обычно в этом ему помогал дежурный (сегодня, кажется, это должен был быть Бильбо), но сейчас кресло у кровати пустовало.       — А где мистер Бэггинс? — от удивления забыв о приветствии, спросила она. Хоббит, будучи отчего-то болезненно привязан к Торину, дежурил при нем почти неотлучно, частенько даже по две смены подряд, и то, что он покинул своего подопечного в столь поздний час, никого не предупредив, было, по меньшей мере, странно.       Гном мотнул головой, пытаясь откинуть упавшие на лицо длинные волосы.       — Я его отослал, — ответил он, прикрывая глаза, словно пытаясь преодолеть головокружение.       — Отослал?.. — Яна нахмурилась, почти машинально поддерживая его, чтобы помочь сесть. Торин раздраженно дернул плечом, но Яна предпочла не обратить на это внимания. — Как так? Вам нужен присмотр. Кто-то постоянно должен быть здесь, чтобы в случае чего было кому позвать на помощь.       — Я сам в состоянии решить, что мне нужно, — мрачно проговорил Торин, поморщившись. — И в данный момент — это отсутствие этого мелкого крысеныша у меня под носом. Уже тошнит от его слащавого лицемерия. Терпеть это выше моих сил.       Слащавого лицемерия?..       Вот уж странно. Как раз-таки хоббит казался Яне самым адекватным из всей многочисленной свиты гномьего короля. По крайней мере, у него хватало ума, чтобы понять, что медицинские предписания лучше не игнорировать; и духу, чтобы раз за разом противостоять своему другу в попытке ими пренебречь…       Покачав головой, Яна присела на край кровати. До нее уже начало доходить, что добиться от гнома того, чего он в силу каких-то своих заскоков терпеть не намерен, можно только имея поистине колоссальные запасы терпения. Не удивительно, что их упрямство вошло в легенды.       — Хорошо. Тогда выберите сами того, кого вы терпеть сможете, — спокойно проговорила она, но в мыслях уже начинала биться головой о стену. — Но одному вам быть нельзя.       — Не важно, — фыркнул гном. — Я хотел поговорить с тобой.       Яна заинтересованно наклонила голову. Обычно-то Торин как раз не хотел с ней говорить, огрызаясь на любой заданный вопрос. Впрочем, он и сейчас вел себя не то чтобы очень дружелюбно.       — Я слушаю.       — Даин сказал, что ты здесь главная, — заговорил Торин, выдержав короткую паузу.       — Похоже, так оно и есть, — осторожно кивнув, ответила медик. Надменный тон гнома ей не понравился.       — И еще — что ты не выпустишь меня отсюда, пока не сочтешь нужным.       И снова — сухая усмешка, вздернутый подбородок, взгляд из-под полуприкрытых век. Довольно сложно сохранять спокойствие и невозмутимость, когда с тобой разговаривают вот так — словно ты вообще ничто, какая-то говорящая плесень. Иные пациенты и раньше пытались, но у Торина это странным образом получалось. С одной стороны, это действительно задевало, с другой — невольно вызывало восхищение. Едва выбравшись из могилы, Торин генерировал такое количество аристократического высокомерия, что хватило бы на десяток человек.       Да и формулировка у него вышла… любопытная. Как будто Яна действительно привязала его к кровати…       — Я не имею намерения удерживать вас здесь, — стараясь не показывать раздражения, проговорила медик. — Но для вашей же пользы будет лучше остаться в госпитале, пока не минует опасность осложнений.       — И когда же она минует? — выразительно поинтересовался Торин.       Она пожала плечами, ненадолго задумавшись. Разумнее всего дождаться, когда швы полностью зарастут, а это вряд ли случится быстро в текущих условиях. Да и то — если Торину крупно повезет и не будет инфекции.       — Зависит от того, как быстро будет заживать рана, — проговорила Яна. — Как минимум две недели.       — Две недели?.. — конечно, этот ответ гнома не устроил. Он чуть склонил голову, какое-то время глядя на Яну так, словно давал ей последний шанс передумать и назвать более приемлемый срок, но медик лишь развела руками.       — В следующий раз будете думать, прежде, чем позволять втыкать в себя всякую гадость, — словно защищаясь, проворчала она.       — Непременно, — мрачно пообещал Торин, и лицо его словно окаменело. — Я предпочел бы покинуть это место раньше.       Вежливой была только формулировка — голос гнома звучал холодно и властно. Он не высказывал пожелание — он ставил перед фактом.       — Этого я позволить не могу, — упрямо возразила Яна.       — Неужели? — Торин чуть наклонил голову, отчего волосы снова упали на его лицо. — Скорее уж ты не можешь этого не позволить. У тебя нет никакой власти надо мной. Ты — никто. Всего лишь лекарка. Ты не можешь мне приказывать.       — Именно поэтому — могу, — сказала Яна, отметив, что он, похоже, начинает злиться. — Следовать моим рекомендациям в ваших же интересах. Если, конечно, вы хотите поправиться и вернуться домой.       Торин искривил губы в довольно неприятной ухмылке.       — Не забывай, с кем говоришь, — огрызнулся он. — Иначе твоя дерзость дорого тебе обойдется.       — Не дороже, чем вам — ваше упрямство, — отозвалась Яна, с досадой отметив, что это прозвучало чуть более раздраженно, чем хотелось бы.       Лицо гнома точно окаменело, а в прищуренные глаза сверкнули, как ледяные огоньки.       — Немногие смеют говорить со мной таким тоном, — медленно проговорил он.       О, теперь в его голосе звенит угроза. Замечательно.       — Немногие смеют быть с вами честными? — парировала медик, чье самообладание, похоже, начинало барахлить. Раздражение, накопленное за эти дни, сейчас ощущалось особенно остро.       — Есть большая разница между честностью и нахальством, — сказал гном.       — Предпочитаете, чтобы вам льстили?       — Не терплю неуважения.       Сказано это было с подчеркнутой учтивостью, но эффект странным образом вышел прямо противоположный. Яна, не удержавшись, с шипением выдохнула через плотно сжатые зубы.       — Если хотите уважения, то неплохо бы научиться и самому его проявлять, — фыркнула она. — Вы начали хамить и огрызаться с той самой минуты, как очнулись, так с какой стати мне быть с вами вежливой?       — Я — король, — надменно заявил Торин, и, подчеркивая это утверждение, приподнял подбородок, умудрившись сделать почти невозможное — посмотреть на нее сверху вниз. — А ты — всего лишь лекарка, и к тому же довольно паршивая, раз не способна ухаживать за раненым с должной заботой и лаской.       Яна удивленно открыла рот, пытаясь как-то переварить только что услышанную информацию. Вот это, конечно, поворот… Уж определился бы - то он не хочет, чтобы к нему проявляли участие, то, наоборот, хочет... Что же, по его мнению, она должна была делать? Ползать перед ним на брюхе?.. Какая уж тут "забота и ласка" - хотя бы на банальное терпение нервов бы хватило! Нет, есть, конечно, всякие извращенки, которые от подобного отношения начинают едва ли не мироточить, но Яна к их числу, определенно, не относилась.       — Медик должен прежде всего лечить, — ледяным тоном отрезала она. — А если вы хотите женской ласки — то вам нужен не врач, а… женщина иной профессии!       Лицо Торина потемнело, в глазах сверкнуло синее пламя, и Яна невольно прикусила язык. Проклятье… Ей следовало лучше владеть собой, черт возьми. В конце концов, приходилось вести переговоры и с куда менее сдержанными пациентами, по сравнению с которыми Торин — просто терпеливейший агнец. По крайней мере, он не пытался сразу открутить ей голову… хотя, может, и попытался бы, если б смог…       Гном некоторое время так и смотрел на нее, буравя своими ледяными глазами — на его исхудалом лице на фоне истончившихся и потемневших век они приобрели какой-то совсем уж невозможный оттенок.       — Рано или поздно твой острый язык доведет тебя до беды, ведьма, — негромко проговорил он, дернув верхней губой в намеке на оскал.       Яна, которой это уже порядком надоело, с мрачным видом подняла с пола свой неизменный чемоданчик и водрузила его на кресло, громко стукнув о сидение донцем.       — В таком случае мне лучше проводить осмотр молча, — ядовито процедила она.       И, действительно, больше не сказала ни слова, упорно игнорируя дальнейшие провокации. ***       Бильбо обнаружился внизу. Яна наткнулась на него вообще случайно: он сидел на полу в самом темном уголке большого зала, и задумчиво рассматривал какую-то мелкую вещицу на своей ладони. Яна успела заметить лишь золотистый отблеск между его пальцами — едва услышав ее шаги, хоббит торопливо сунул эту штуку в карман потрепанного жилета.       — А, леди Йанна, это вы, — обернувшись и увидев ее, он смущенно и как-то испуганно улыбнулся. — Извините. Я должен был быть с ним, но… Торин меня выгнал.       — Я знаю, — отозвалась Яна, растерянно разглядывая полурослика и гадая, не стоит ли ей сейчас тактично удалиться — не зря же он теперь спрятался ото всех. Выглядел Бильбо, мягко говоря, раздосадованным, и казалось неправильным оставлять его одного. Но, впрочем, и лезть с непрошеными утешениями было бы невежливо. Да в госпитале и других забот хватает, и целый миллион дел ждет Яниного внимания — нет сейчас времени на то, чтобы утешить каждого, кто грустит и тревожится. Да и не получится это. Никогда не получалось.       Но, потоптавшись пару минут на месте, она все-таки решила, что не сможет просто так уйти. Наверное, из чувства солидарности — за эти дни Торин и ей успел изрядно измотать нервы, даром что языком едва ворочал. Может, разыгралось подспудное желание перемыть ему косточки, исключительно в терапевтических целях.       А, может, вид его поникших плеч и потухших глаз хоббита наполнил о чем-то личном, пережитом целую вечность назад…       Боль отвержения — крайне мерзкая, но, увы, знакомая штука. Решив в итоге, что вполне может позволить себе выпасть из всех больничных процессов минут на десять, она села рядом, но не слишком близко, чтобы не навязываться.       — Он всегда таким был? — негромко проговорила Яна, просто чтобы завязать разговор. Ощущение собственной неуместности от этого усилилось, но медик предпочла это проигнорировать. Не захочет говорить — его воля, но можно хотя бы попытаться.       — Нет, — отозвался Бильбо, почти не колеблясь. Возможно, он и сам не так уж стремился переваривать свою печаль в одиночестве. — Торин бывает резок, да… но я не знал никого, кто был бы честнее и благороднее.       Яна задумчиво кивнула, вспомнив разговор с Трандуилом.       — Это драконья болезнь?       — Увы, нет. Торин действительно на меня злится, — нервно усмехнувшись, Бильбо покачал головой и вздохнул. — Он считает, что я его предал. И, может быть, он даже прав.       А, чувство вины. Тоже знакомое, и тоже крайне гадкое ощущение.       — Почему? — спросила Яна.       — Из-за Аркенстона, — ответил Бильбо. — Я его… хм, нашел и тайно доставил в Дэйл в ночь перед битвой. Мне казалось, что это поможет Барду и Трандуилу договориться с ним. Повлиять на него… В общем, кажется, в итоге вышло только хуже.       Что-то в его словах вызвало неприятный приступ тревожного волнения. В ночь перед битвой?..       — Так это все-таки вы сбили меня с ног? — неожиданно догадалась она. Ну, по крайней мере, то, что тогда налетело на нее, вполне соответствовало размеру полурослика. Да и негромкое шлепанье босых ног по мостовой ей хорошо запомнилось — а босиком тут больше никто не расхаживал.       — Прошу прощения, — Бильбо, невесело улыбнувшись, отвесил ей ироничный поклон. — Я очень торопился.       Яна ответила ему тем же.       — Я вас вообще не увидела, — не без восхищения заметила она.       — Да, — он кивнул, зачем-то хлопнув себя по карману жилета и загадочно улыбнулся — уже совсем иначе. — Мы, хоббиты, можем быть очень неприметными, если захотим…       Медик молча кивнула. Ну, еще одной загадкой меньше…       — А что такое Аркенстон? — спросила она. Вроде бы она уже слышала это слово.       Бильбо неожиданно снова помрачнел.       — Государев камень, — отозвался он, задрав голову к потолку. — Большой белый кристалл, будь он неладен… Торин ради него и затеял весь этот поход. А теперь он боится, что Бард его не вернет.       — И винит в этом вас… — заключила Яна, коротко кивнув. Кажется, здесь тоже кое-что проясняется. Она ободряюще улыбнулась полурослику.- Но ведь Бард вряд ли не отдаст камень, верно? И тогда вы наверняка помиритесь…       Хоббит мотнул головой, продолжая с хмурым видом разглядывать теряющийся во мраке свод потолка.       — Что-то я уже не уверен, что мне этого хочется, — проговорил он и тяжело вздохнул. — Какая-то некрасивая получилась история… Если б я прочитал ее в книге, то мне бы такой финал не понравился.       Яна, не удержавшись, нервно рассмеялась.       — Мне она с самого начала как-то не зашла. ***       Больше всего Яну напрягало внезапное исчезновение Палландо. Если Гэндальф то и дело мелькал где-то поблизости, то синего мага Яна больше не видела. В их последнюю встречу они договорились, что стоит хотя бы попытаться отыскать то место, где Яна упала в озеро, но с тех пор волшебник пропал с горизонта. Это, мягко говоря, нервировало.       Но ведь ничего страшного не произойдет, если она сама отыщет его и напомнит об этом, верно?..       Правда, задачей это оказалось нелегкой — никто толком не знал, где Палландо остановился, хотя в городе его видели часто. Гендальф наверняка был в курсе, но в тот день он тоже не появлялся, хотя раньше частенько наведывался в госпиталь, навещая Торина. Яна подозревала, что ссора гномьего короля с хоббитом могла как-то затронуть и его — ведь именно Гендальф их когда-то и познакомил. Но, с другой стороны, от волшебника при некоторой настойчивости с его стороны даже такой язве, как Торин, запросто не отделаться. Но просто сидеть и ждать, когда кто-то из магов объявится сам, Яне отчаянно не хотелось. В конце концов она решила хотя бы попытаться отыскать Палландо. Даже если и не получится или если синий маг ее развернет, неплохо было бы хоть на полчаса отвлечься от основной деятельности, да и выползти из своего логова было бы не вредно. А с вечерним обходом сегодня справятся Мелл и Аарна.       За последние три дня Яна вообще редко покидала госпиталь — разве что выходила на минутку на крыльцо или во внутренний дворик. За это время город преобразился: завалы и баррикады разобрали, улицы вычистили от мусора, дома, какие поцелее, наскоро подлатали тем, что нашлось под рукой. Во многих окнах теперь горели огни, над крышами струился серый дымок, тая на фоне черного зимнего неба. Дейл как был, так и остался грудой древних руин, но эти мелочи придавали ему чуть более живой и жилой вид. А вчерашний снегопад, украсивший черепичные крыши сверкающими белыми шапками, и вовсе чудесным образом превратил эти неприглядные развалины в этакий сказочный городок с картинки. Правда, и сугробов намело прилично. Едва отойдя от крыльца шагов на двадцать, Яна поклялась, что если ей когда-то все-таки доведется вернуться домой, она больше никогда не будет ругать коммунальные службы, а на таджиков с лопатами будет молиться… Ботинки, как она лишний раз убедилась, пришли в полную негодность, ноги почти мгновенно промокли и замерзли. Но охота, как говориться, пуще неволи.       Аарна говорила, что после заката едва ли не половина города собирается в городской ратуше — посидеть у огня, поговорить, обменяться нужными вещами… По словам лекарки, там всегда можно было получить еду и немного дров, привезенных из ближайшего леска, услышать последние новости (довольно часто искаженные многократными пересказами и домыслами, но это, похоже, мало кого волновало), да и просто побыть в компании, что тоже бывает важно. Может, и волшебника стоит прежде всего поискать там?.       На главной площади снег если и не расчистили, то притоптали, но к тому моменту, когда Яна туда добралась, у нее окоченели не только ноги, но и руки. Пытаясь отогреть пальцы, она сунула руки в карманы, нащупав там что-то холодное и мягкое. Оказалось — силиконовый браслет своих часов. Во время битвы она их сняла из асептических соображений, да так и оставила лежать в куртке… Поддавшись ностальгическому порыву, она сжала их в кулаке, раздумывая, не надеть ли снова — так, чисто на удачу, как талисман из родного мира, но в этот момент ее кто-то окликнул. Вздрогнув, Яна повернулась на голос — наверху, у плотно закрытых дверей, стоял Бард.       — Леди Йанна? — проговорил он несколько удивленно. — Как странно видеть вас вне ваших стен…       Медик вежливо улыбнулась, отвечая на его приветственный кивок, хотя и не очень-то была рада вот так с ним столкнуться. После того памятного разговора в холле между ними точно пробежала черная кошка. Ну, как, пробежала… скорее лениво прошлась: Бард относился к Яне все так же сдержанно-нейтрально, как и прежде, но в его взгляде ей постоянно мерещился невысказанный укор.       — Я пока еще к ним не приросла, — со смешком проговорила она, машинально теребя пальцем кончик ремешка в кармане. — А вообще я пытаюсь найти кого-то из магов. Вы, случайно, их не видели?       — Насколько я знаю, сейчас никого из волшебников нет в городе, — ответил Бард, слегка нахмурясь. — Гендальф с утра ушел в Эребор, а Палландо уехал еще позавчера.       Яна удивленно вскинула брови. Уехал? То есть как это?..       — Куда?.. — ошалело спросила она.       — Не знаю. Но он говорил, что вернется через несколько дней.       Пальцы нервно сжали корпус часов, показавшийся вдруг неожиданно теплым.       Интересно, куда это его понесло? Неужели синий маг все-таки что-то нашел или почувствовал? Но вряд ли он смог найти то самое место без Яны — она и сама толком не могла объяснить, где оно… Но он же не обычный человек, и наверняка может ощутить чужие чары, разве нет?..       Черт. Теперь увидеть увидеть Палландо захотелось в десять раз сильнее. Но, право, не бежать же за ним посреди ночи…       — Но очень кстати, что вы зашли, — сказал Бард, и его голос невольно вернул Яну к реальности. — Я хотел бы с вами поговорить.       Яна нервно кивнула. Ей-то сейчас как раз не очень хотелось беседовать с Бардом — и потому, что она была слишком озадачена и встревожена свежими новостями, и потому, что догадывалась, о чем (или, точнее, о ком) пойдет разговор. Но деваться было некуда — убегать, сославшись на срочные дела, как-то несолидно, да и проблемы это, очевидно, не решит.       — Хорошо, — вздохнула она, и Бард, открыв дверь, жестом пригласил ее пройти внутрь.       В городской ратуше было так же людно и душно, как и в госпитале. Тут тоже был зал с камином, только гораздо более просторный, хотя сейчас в нем тоже трудно было найти свободное местечко. Стены в нем, очевидно, когда-то были украшены яркими фресками — там, где штукатурка не истерлась и не отвалилась, еще можно было разглядеть то, что от них осталось. Лучше всего сохранилась та, что была на северной стене. Картинка как будто повторяла наружный пейзаж — на ней можно было различить знакомые очертания Одинокой Горы, чью заснеженную вершину окружали стилизованные белые облака. С этой стороны на полу было небольшое возвышение, вроде сцены. Может, раньше там стоял трон или даже трибуна, а, может, туда ставили особо почетные столы во время пиров…       Яна думала, что они сядут у камина, но Бард провел ее вдоль стены к маленькой неприметной арке. За ней обнаружилась просторная, но до унылости пустая комнатка. Факел в ржавом конце на стене, ветхий стол да пара импровизированных табуретов из грубо отесанных чурбаков — вот и вся обстановка.       — Сигритт сказала, что у Торина теперь много гостей, — без предисловий заговорил Бард, любезно указав ей на «стул». — Я пытался сам поговорить с ним, но меня прогнали.       Яна скептически оглядела кривой, едва ли не плюющийся занозами пень, но все-таки рискнула на него сесть.       — Я об этом ничего не знаю, — честно ответила она. — Гномы сами берегут его покой. И они, в общем-то, в своем праве, пускать или не пускать к нему кого-то еще. Боюсь, тут я с ними согласна — моему пациенту сейчас противопоказаны ссоры и волнения.       — Я не собираюсь с ним ссорится, — спокойно, но с некоторым оттенком досады в голосе сказал Бард, опускаясь на соседнюю «табуретку». — Вы же знаете о его обещании, данном жителям Эсгарота?       — Да, — Яна снова кивнула. — Но не слишком ли рано сейчас решать столь серьезные вопросы?       Бард насмешливо покачал головой.       — Госпожа, оглядитесь вокруг… — горько проговорил он. — Гномы Эребора поддерживают ваш госпиталь, и я рад, что вам удалось этого добиться, но город в бедственном положении. Мы выживаем только благодаря щедрости владыки Трандуила, но его великодушие, к сожалению, не безгранично.       Яна немного помолчала, обдумывая услышанное.       — И он давит на вас? — предположила она.       — Давит? — непонимающе нахмурился Бард. — Нет… Но я бы не стал испытывать его терпение.       Медик пожала плечами. Ладно, придется признать, что в тот раз она действительно повела себя несколько… не дипломатично. Должно быть, местные монархи поголовно поражены манией величия в терминальной стадии, а Яна, мягко говоря, не умела разговаривать с королями. Прежде как-то не доводилось. Да и вообще этот межсословный этикет оставался для нее чем-то непонятным, бессмысленным и диким, как ритуалы африканских туземцев.       — Ну, хорошо, — подняв ладони, сказала она. — Впредь я буду с ним повежливее.       Поджав губы, Бард покачал головой.       — Дело не в этом, — проговорил он. — Эльфийскому владыке ваша дерзость — как комариный укус. Но разговор, который он начал, действительно важен. Мы нуждаемся в обещанных Королем под Горой сокровищах — без его золота город не отстроить. Может, мы и сможем протянуть до весны, довольствуясь дичью и зерном из эльфийских кладовых, да радуясь хоть какой-то крыше над головой, но не такой участи я хотел бы для своего народа… А ведь вскоре слухи об этих событиях разлетятся по свету, и сюда, как прежде в Эсгарот, устремятся купцы с юга и востока, да и гномы Красных Гор и Железных холмов почти наверняка захотят возобновить торговлю с Эребором и Дейлом. И городу отчаянно нужна эта торговля — никак иначе нам пока не обеспечить себя необходимым для жизни, а не жалкого существования. Поэтому я намерен еще раз потребовать, чтобы Торин сдержал свое слово.       — Понимаю. Нам нужны деньги, — заключила Яна, мимолетно удивившись, откуда взялось это уверенное «нам».       Бард кивнул.       — Теперь вы понимаете, как важно мне встретиться с ним? — спросил он, внимательно заглянув ей в глаза. — В том доме вы — хозяйка, и ни Торин, ни Даин и ни любой другой гном не посмеют вам перечить.       — Я бы не была в этом так уверена, — пробормотала Яна, имея ввиду свое мифическое влияние на гномов, но спустя миг она вдруг запнулась, осознав, как только что Бард назвал ее.       Хозяйка?..       Хозяйка… Как-то странно и непривычно это прозвучало, а смысл этого слова приятно защекотал нервы. По ряду известных причин Яна предполагала, что полевой госпиталь, принимавших раненых в битве — временное явление, но ведь в него было вложено так много сил. И он работал! Не так хорошо, как хотелось бы, но и не так плохо, как можно было бы ожидать. В общем, идея была совершенно безумной. Невозможной. Немыслимой. Шокирующей.       Но привлекательной…       — Я надеюсь на вашу помощь, — проговорил Бард, возвращая ее к реальности.       — Я… эээ… сделаю, что смогу, — рассеянно кивнула Яна, даже не осознав в этот момент, во что ввязывается.