***
Время текло м-е-д-л-е-н-н-о, но появляться пред очами коллег не хотелось обоим, потому следующие сорок минут провели, молча втыкая в потолок. Затем Брагин решился: — Марин, — он выглядел очень виновато. И, кажется, о Михалевой совсем не думал. — А че было? Я че-то это?.. — предположил. И испугался. Нарочинской на мгновение стало его жалко: — Да нет, я бы помнила, — Марина действительно была уверена, что ничего не было. Во-первых, она, в отличие от некоторых, не пила до беспамятства. Во-вторых, выспалась. В-третьих, они оба проснулись одетыми. — Точно? — кажется так, как сейчас, Брагину не было стыдно никогда. — С вероятностью в девяносто девять процентов. — А почему не сто? — Потому что стопроцентной может быть только смерть. И то не всегда. — Согласен, — протянул мужчина. — Но я точно ниче не это?.. Ты не думай, я не хотел, — понял, как это прозвучало, и постарался исправиться. — В смысле хотел, но не… блин. Нарочинская поморщилась: — Брагин, уймись. Не было ничего. Ты просто комнату перепутал, видимо, вот и все. Давай уже вставать, пока к нам новая порция зрителей не заявилась. Они вышли из комнаты и подошли к лестнице. Внизу, на удивление, было тихо. И Михалевой не виднелось. Но остальные уже проснулись и смотрели на них как Бруно на инквизицию. Или это Брагину так показалось. С похмелья он чувствовал себя на редкость погано, поэтому перед спуском решил собраться с силами. Кивнул Нарочинской: — Иди. Марина, пожав плечами, спустилась. Не услышала за собой шагов и обернулась: — Ты чего? — коллег, сканирующих ее глазами, она мастерски игнорировала. Брагин опустил правую ногу на ступеньку. А потом левую — на следующую. А потом… Грохот от стокилограммового тела, рухнувшего на ступеньки и покатившегося на пятой точке вниз, заложил уши всем. Но все закончилось быстро — Нарочинская даже испугаться не успела, как Брагин оказался у ее ног. Пока все в ступоре его осматривали, мужчина покрутил головой, ощупал сам себя и резюмировал: — Большой шкаф громко падает. — Ты в порядке? — отмерла Марина. — В полном, — буркнул он, пытаясь встать. Нарочинская на автомате подала ему руку, но Брагин проигнорировал. — Уверен? Он смерил ее насмешливым взглядом: — С вероятностью в девяносто девять процентов. Судя по тому, как бодро Брагин себя вел, ему ничего не грозило. Марина, внутренне выдохнув, закатила глаза и пошла в сторону дивана. — Ну вы, блин, даете, — повторила Нина. — Полный джингл бэлз, — согласился с ней Лазарев. — Сам ты олень, — по-своему интерпретировал Брагин. Саламчик никого не осуждал, но за всех переживал: — Вы есть хотите? Мы уже, но для вас оставили, конечно. Есть бутерброды, есть салат… — Спасибо, — Брагин и Нарочинская одновременно кивнули. И тут Брагин вспомнил, что ему вообще-то должно быть стыдно: — А где?.. — Уехала в город, — сообщила Дубровская. — На оленях? — хмыкнул он. — На машине. Вызвали ей. — Даа? — усомнилась, было, Полина, но Петя легонько наступил ей на ногу. О том, что утром к Нине зашел поздороваться молодой симпатичный сосед, который и предложил отвезти Михалеву в Москву, было решено молчать. Во избежание.***
Марина сидела в такси и хвалила себя за то, что поехала к Нине на заказном автобусе вместе со всеми, а не на машине. Хоть отдохнула, несмотря на сегодняшнее утро. Переключилась. Лену было не жаль. Брагина тоже. Если честно, то жаль было только себя, но Нарочинская старалась об этом не думать. Когда заехали во двор, Марина вздрогнула: возле ее подъезда маячила фигура в свекольно-фиолетовом пуховике. Да, у Михалевой всегда были особые предпочтения в одежде. — Извините, у меня изменились планы, — быстро сказала Нарочинская. — Можем поехать в другое место? Я доплачу. Меньше всего ей хотелось сейчас разборок.