— ты ничего не понимаешь а я отчаянно тебя пытаюсь защитить, а почему? я сам не знаю, знаешь, но самому мне хочется тебя прибить — происходят всякие дурные действия, когда ты где-то не рядом, хотя, знаешь, лучше убейся, ты действительно считаешь меня слабым? ты и я: мы бьём друг друга, и не знаем как нам дальше быть я не хотел испытывать все эти муки я не хотел, чтоб боль была для нас двоих я почему-то держу твои руки, может, попробуем все сами починить? мои внезапные стихотворные вставки
Их стычек не было уже неделю после дня рождения Илюхи. Какое-то ёбаное затишье было в их отношениях. Ничего не происходило. Лёня скучал по эмоциям, а Саша не понимал как получилось так, что они теперь перестали общаться. Ну, как перестали… Переговаривались холодно только на тренировках. Саня так же обгонял Лёню и тот тихо ругался под нос себе. Время от времени они даже здоровались. Но не то всё равно было. И остальные это заметили. В дискорде Фраме несколько раз спрашивал и того и другого, всё ли хорошо у них и что чувствует каждый из них. — Слушай, Сань… Я виноват в таких отношениях, — говорил Лёня. — Да, я считаю себя виноватым в таких взаимоотношениях, — тем же вечером, но раньше говорил Парадеев. — Но он слишком наглый! А ещё молчаливый и закрытый… Я не понимаю, что у него на душе. — Лёша чересчур эмоциональный, а ещё несерьёзный и гордый. Как вы вообще все с ним сошлись?! — Но я понял, что он меня не ненавидит! И я.. не хочу с ним общаться. Он несносный! — Из нашей последней беседы… я выяснил, что он не ненавидел меня никогда. Но я б не продолжал с ним общение. Мне сложно с ним. Фраме устало вздыхает. Ну и какого хуя ему за работу психолога команды не платит никто? Он быстро набирает Илюхе сообщение о том, что с него кофе и покушать на их совместной вечерней прогулке, ибо именно Эксайл настоял на том, чтобы он поговорил с обоими и постарался помирить. А процесс этот длился уже ебучую неделю. Фраме вновь обращается к Лёне: — Ты, вроде, опять бессонницей страдать начал? — Слушай, ну… не могу так сказать. Но я не досыпаю, это да. — Думаешь об этой ситуации часто? — Не-а. Вообще ни разу не думал. Просто… Волнуюсь перед соревнованиями… Там же и Аня будет.. Вместе с этим, блять, походу.. — рычит он и смотрит в потолок. Как же хотелось этот ебучий момент в ресторане забыть. — Лёш, тебе Вселенная уготовила явно что-то получше. Ты сам это знаешь. Вселенная бесконечна, — Фраме зевает и понимает, что нужно к Илюхе идти с результатами. — Может поспишь? Соревнования через пару дней, — Лёня слышит такую родную усмешку. — Немного не помешало бы. Ты тоже давай отсыпайся, — парни прощаются и выходят из Дискорда. Фраме лениво и сонно покидает место перед компьютером, заваливаясь на кровать и также лениво потягиваясь, и пишет смс Илье в телеграмме, потирая глаза. Встаёт тут же с кровати и отправляет:frametamer666:
Илья, мы сейчас идём в кафешку. с тебя покушать и чаёк, мне за работу никто не платит. всё расскажу exile13: выходи, встретимся на площадке. Саша оповещает маму и сестру, о том, что идёт с другом на вечернюю прогулку и, быстренько переодевшись, в чёрную любимую одежду, он надевает такие же чёрные любимые кроссовки. Солнце жарить не будет. Вечер уже. На улице прохлада приятная закрадывается под футболку. Ермолаев поправляет хвостик и выходит из дома, перекидывая барсетку через плечо. Наконец-то ужин ему оплачивает Илья! Мысли о парнях вьются в голове, пока лифт пролетает этажи. Вот он на первом! Выходит и сразу же видит Илюху, который одиноко сидит на качелях в панамке и футболке с анимешным принтом каким-то. Саня подходит прямо к нему, после чего они направляются к кафешке. Фраме устало зевает и потирает глаза: наконец-то он вышел на эту ебучую улицу подышать воздухом. Сидеть в четырех стенах и третий день слушать этих двоих в Дискорде до ночи, а потом еще и анализировать, за что-то цепляться, смотря в потолок полночи, а утром на тренировку… Ну и хуйня. Саня вздрагивает. — Ты чего? — Да подъзаебался третий день так сидеть… — он, доставая очки из кармана, надевает их. — Ты так много их слушаешь и общаешься с ними… В прошлый раз сказал, что нет ничего в их словах, — Илья открывает дверь и пропускает Фраме, а тот заходит и садится за барную стойку, — Изменилось что-то? — Закажи малиновый с мятой, мёдом и лимоном и кекс с ананасами, а я всё расскажу, — Илья делает, как просит его усталый Ермолаев и садится к нему. Терпеливо ждёт. Так же как и Фраме еды. Их заказ готов к выдаче, а Саня, откусив первый кусочек кекса, начал свой диалог, — Вообще не особо что-то поменялось. Я знаю, что они оба не ненавидят друг друга, — Саня запивает чаем кусочек этот. — Уже хорошо… есть ещё что-то? — Они врут. Скорее всего. Как минимум, оба что-то не договаривают. — Ты понимаешь, что именно? — Я не хочу додумывать за них, но будто им нравится время друг с другом проводить… Каждый из них сказал мне, что не хочет общаться с другим, — сладкой выпечки не остаётся: голодный Фраме не щадит ни одну крошку и спокойно запивает чаем. — И в чём их проблема? — Враги не стали бы дружить на пустом месте. У них много негатива друг на друга, но при этом, их сильно тянет друг к другу, но нет каких-то ситуаций, в которых они бы сблизились и поняли бы это сами… Чувство, будто они оба додумывают друг за друга. Илья задумчиво смотрит на темнеющее небо, а Фраме допивает чай. Легко коснувшись плеча друга, он встаёт и, выкидывая стаканчик, идёт. И Илья за ним. Улицы теперь наполняет приятная прохлада. Солнце село. Стемнело. Но летом, наоборот, народа на улицах будто прибавилось даже в такую темноту. Атмосфера спокойствия всегда присутствовала в их общении: Илья и Фраме и дурачились вместе, и в печали были и даже в такие молчаливые моменты им было приятно быть рядом друг с другом. Саня смотрит на мерцающие фонари и фары машин. Внутренне он упивается этим светом, отражающимся в его глазах. Внутри души его спокойствие плещется, как вода в чайнике, но внезапно он чувствует касание своего плеча от Ильи и внутри все переворачивается: — У меня идея!***
— Блять, опаздываю! — Лёша смотрит на это ебаное время. 6:58 утра. И тридцать минут до того; как ему нужно быть у школьных ворот.А виноват-то кто?
Большую часть ночи Кореш опять провёл в своих мыслях, думая о смысле жизни, бесконечном вечном и тайнам Вселенной. Или нет? В любом случае он уже не помнит и ему не до этого сейчас. Потом подумает об этом. Лёня быстро бежит в ванну. Намыливая своё тело, смывает мгновенно и наносит на щётку зубную пасту, обматываясь полотенцем. Шагает быстро по коридору на кухню, оставляя следы мокрые. Быстро ставит кофе готовиться и идёт заправлять кровать и одеваться. Сегодня его завтрак будет состоять из кофе, двух стаканов воды, йогурта. И последнее он возьмёт с собой, выпьет по пути. Спасибо, хоть проснулся спустя двадцать три минуты после будильника. Могло быть и хуже. Он быстро одевается в нежно-голубую футболку, серую зипку и свободные шорты другого оттенка серого и заправляет постель. Кидает в рюкзак вещи какие-то заготовленные заранее. Кидает небрежно зарядку, павербанк, телефон, наушники и бутылку с разметками, наполненную водой из холодильника. Застегивает рюкзак и шагает на кухню, разворачивая в руках такие же серые носки. Выпивает на скорость два стакана воды и смотрит на время. Пятнадцать минут восьмого. Быстро он! И кофе себе в чашку наливает. Горячий. Лёша морщится. Выпивает всё быстро, обжигая нежный язык и нёбо. Шипит. Ладно, похуй, дальше надо двигаться. Моет кружку быстро и чистит зубы. Уже двадцать минут! Лёша, торопись! Беги! Деревяшкин выплёвывает зубную пасту и промывает рот водой. Бежит к обувнице. Добегает и надевает кроссовки. Накидывает серый рюкзак на плечо и выбегает из дома, закрывая на замок его. Сбегает по лестнице. Дышит правильно. Бежит по лестнице, где вечно воняет куревом. Лёша выбегает из подъезда. Успевает! 7:27 минут! Капитан школьной команды по легкой атлетике мчится на всех парах. Выбегает из двора и до школы остаётся несколько метров. Лёня бежит прямо к цели. К воротам! Дыхание сбито почти. Ещё чуть и…! Он на месте. Перед ребятами прямо отдышивается. Глубокий вдох… Вы-ы-ыдох. — Лёш, все в порядке? — подходит к нему Илья. — Проспал… — Опять не выспался? — спрашивает Фраме и Лёня кивает ему, — Поспишь в дороге. Боря будет тут с минуты на минуту, а Анатольич своим путём поедет, сегодня в группу писал, — Лёня снова кивает. — Блять,… — говорит с перерывами, отдышивается, — Я ещё и позавтракать не успел... — Лёша не в настроении опускает глаза виновато. Настроение команды сразу меняется. Что-то шуршит в рюкзаке чьём-то. — Лёнь, поешь, — Деревяшкин оборачивается на голос и видит Куертова, протягивающего ему огромный сэндвич цельно-зерновой с яйцом, тунцом и салатом. Спасение. — Влади-и-ик! Мой хороший, я б тебя расцеловал! — Лёня сразу же накидывается на него и крепко-крепко обнимает, улыбается, — Самый лучший человек на свете. — Обнимешь кого-то другого. Бери, пока я не передумал. — Ай-яй-яй, злюка какой, — Лёня берёт сэндвич и начинает свой завтрак, запивая йогуртом со злаками. Подъезжает Боря. И все садятся. Никто не опоздал и на проспал. Радовало это. Что бы Лёня делал без своей команды! Однако, взгляд его расфокусированный натыкается на какое-то белое пятно. Спереди сидел Парадеевич, беседуя с Борей и Фраме и смеясь над чем-то. И Лёня уже как-то не в своей тарелке себя чувствует. Сука, он опять вспомнил, что у них новый участник. Который, пока что, ни разу с ним нормально не взаимодействовал, разве что только как соперник. Сука.Ну и что с ним делать на этих ебучих соревнованиях?
***
Леня сидит в раздевалке и ест молочную шоколадку, которую дал ему Илья. Уже одиннадцать утра. Старт соревнований скоро. Хочется спать все ещё очень. Лёня делает ещё глоток и полностью доедает шоколадку. Ребята уже на трибуне где-то. А он решил один остаться. Надо подумать немного: странно, что он не может уснуть по ночам. Почему? Лёня смотрит в потолок и закрывает бутылку воды. Глаза закрываются сами собой. И открываются… Закрываются… Хлопок дверью. Глаза резко открываются. Деревяшкин подпрыгивает. И видит свою причину бессонницы. А, вот почему он не может уснуть… Саня стоит перед ним молча и не понимает увиденное: странный этот Лёня. Перед соревнованиями все разминаются, а он спит. Фыркнув, он проходит внутрь и смачивает руки. Подойдя к Лёне, который, казалось, и так уже проснулся брызгает на него. И отходит сразу же к рюкзаку Фраме, забирая оттуда телефон. — Да сука! — Деревяшкин вытирает лицо и быстро хватает Парадеевича за руку, — Мало того, что меня разбудил, ещё и чужие вещи пиздишь! — Ты дурак?! — он отталкивает от себя Лёню грубо и тот ударяется затылком о стену. В глазах звёздочки моментально появляются и он отцепляет свою руку от руки Саши, дотрагиваясь обоими своими до висков. — Нет, это ты дурак так хуячить… Больно же! — Твои проблемы. А телефон меня сам Саня попросил ему принести, — пассивно агрессирует на него Парадеевич и выходит. Лёша снова злой. Подходит к раковине и со всей неистовой силой кулаком ударяет около зеркала. Хорошо, что хватает мозгов не по нему ударить. Вот же сука. Бесит. Рука саднит. Деревяшкин умывается и смотрит устало в зеркало. Да и пошёл нахуй этот Саня. Он никогда в жизни ему больше добра не сделает! Слово даёт. И выдыхает. Сейчас лучше никому не попадаться ему на глаза. И не злить. Осторожно, злая собака. Лёня берёт бутылку с водой и выходит из раздевалки. Поднимается по лестнице и выходит на улицу. Свежо, но жарко. Солнце ярко светит. А вдали три знакомых силуэта рисуются: Пидореевич и… Данон и Ань здесь! Лёша рад. Но какого хуя они общаются с этим белобрысым?! — Да схуяли я виноват?! — слышится голос Саши. — Да с того, что ты не смотришь нихуя по сторонам! Людей с ног сбиваешь. Отойдём, может, поговорим, если не зассал? — Данон, ты заебал. Успокойся. Отъебись от бедолаги этого. — Ну давай поговорим! — отвечает разъярённому Дане Саша. — Ребята! — Лёня подбегает к ребятам из другой команды и их настроение меняется. Деревяшкин с улыбкой на лице жмёт им руки и их напряжение будто спадает, а у Парадеевича наоборот, растёт, — Чего вы тут? — Да придурок этот в нас въебался и меня нахуй снёс! — Данил вновь становится агрессивным, — Я с ним хочу разобраться. Лёх, не ме… — Дань, послушай, это новенький в нашей команде. Он очень шустрый. Быстрее меня, — настроение меняется у всех, а Лёня продолжает, — Вот и снёс с ног. Я за него ручаюсь собой. — Чего блять?! — Уверен? — На все сто процентов, — в груди образовывается страха клубок. — Если он натворит ещё что-то, то получать будешь ты. Так будет честно. А ещё я требую, чтоб он на соревнованиях пробежал со мной, — выносит свой вердикт Данон и как-то ещё более нервно себя чувствует Лёша. — По рукам, — сердце пропускает удар. Руки сжимаются. Данон и Ань уходят, а Лёня сглатывает, слыша звон в ушах неприятный. Данон — опасный соперник. Даже Лёне страшно с ним вставать, а тут… — Еблан! — Саня толкает его в плечо и уходит на поле. — Стой, послушай… — Саня не слушает. Лёня остаётся где-то за спиной у него. Он зол. Ну и придурок этот Лёша блять. Мало того, что заручился за него, так ещё и в пару с этим психопатом поставил. Козлина! Ему не нужна помощь. Он сам решит. Он хочет сам исследовать это всё. И Лёня ему уж точно не нужен. Незачем. Дурак, блять, этот Деревяшкин.***
На соревновании было восемь команд. До самого вечера были соревнования. Каждый из команды Лёни уже успел пробежать с кем-то из другой. Сначала Владик в общем забеге, потом Илья, потом Горилла, Фраме, Костя и сам Лёня. Саню Сергей Анатольевич решил оставить самых сильных для битвы. Лёню это взбесило: опять ему больше внимания. Недоумок, сука. Ещё и к себе не подпускает. Бесится тварь. Ну и хуй с ним, будет разбираться с Даноном сам. Лёня хотел как лучше. Получилось как всегда. Из-за него. — Сань, послушай, пожалуйста, — прямо перед забегом с Данилом подходит к нему Лёня. Парадеев допивает воду и фыркает недовольно, глаза закатывает. Ну и что опять?! — Не вытвори ничего с Даноном, пожалуйста. — Поручился собой и боишься теперь пизды получить? — Не в этом дело! Он очень… — Сильно тебя отпиздит, если я вытворю что-то? Пф-ф… — Агрится он сильно на любые мелочи! Дай, блять, договорить! — Лёня уже на взводе, а Саня похуистично скидывает с плеч свою черную олимпийку и уходит из этой ебучей раздевалки, где он недавно кинул в стену капитана своей команды. Лёня выходит за ним, а от него уже и след простыл. Такое ощущение, будто он даже, когда, не соревнуется с ним, все равно впереди. Догнать его нужно. Догнать и договориться. Лёша бежит за этим придурком. Не замечает, как волнуется искренне. Мысль только проносится об этом и будто головы Лёшиной не касается. Он или слишком хорошо эту мысль игнорирует или не понимает. Или несётся быстрее неё. Добегает до стадиона и видит, как Парадеевич рядом с Даноном. На старте. Блядство. Мало того, что быстрее него, так ещё и проблемы создаёт. И себе и ему. И если с первым Лёша кое-как, с горем пополам смог помириться, то со вторым никак. Хотелось отхуячить его. Лёня заранее будто знал, как все закончится. Он идёт по трибуне к своим, которые болеют во всю за Сашу. Наверное, не болеет, а проклинает его сейчас только Лёня. И сидит он как на иголках. Сука. Противники из разных школ на старте. На старт. Внимание… Марш! Оба срываются с места. Лёня смотрит на них завороженно: боится пропустить любой момент. Видит, как эти двое наравне бегут. Но вроде Парадеевич быстрее… Быстрее же? Сердце в груди колотится. Лёня старается дышать ровно. На лбу выступает холодный пот. Нет… нет, нет! Он видит, как Саня обгоняет Данона. Пиздец. И немного косит. Ну опять. На последнее Данон действительно мог разозлится. И отхуячить за Лёшу. Или вместе с Лёшей. Или и его и Лёшу. Или одного из них. Все же может быть, правильно? И… Парадеев выигрывает! Ребята срываются с места вместе с Деревяшкиным, в груди которого эмоция необыкновенная. Новая. Он рад?.. За него? За команду? Внутри все скачет, переворачивается. Лёня в шоке. В трихуе. Вдох. И выдох. Он следует за чувствами, полностью отрубая свои мозги и «ненависть»: рвётся к нему. Обгоняет и перегоняет всех. Видит только цель. Только Саню. Он подумает о Даноне потом. Обо всем подумает. Саня уже рядом. Оглядывается на него прямо. Один шаг. И руки Лёши касаются тела Сани. Один шаг. Сердца обоих замирают. Один шаг. Объятия. Лёшу, улыбающегося во все тридцать два, удерживает только Саня. Парадеев видит ребят. Видит Лёшу. Лёшу, которого он… к которому он… не знает, что чувствует. Тепло проходится электричеством по всему телу. На его лице загорается приятная улыбка. Продолжаются эти объятия мгновенье. Мгновенье и тепло Лёши исчезает. Появляется тепло команды, качающей его на руках и снимающей момент своей победы на камеру. Саня ловит мысль, что запах Лёни свежий, будто морской, и в то же время сладковатый, довольно приятный. И растворяется во всеобщей похвале. Ребята делают много фотографий. Клик! Последняя фотография: на ней улыбаются все. Даже Деревяшкин, стоящий рядом с Парадеевым и обнимающим его за плечи. Ребята назначают встречу сегодня в десять в ресторане, куда они поедут вместе кушать со всем удовольствием шашлыки. И идут переодеваться. Вдали где-то мерцает взгляд чей-то мимолётный. Недоброжелатели появились у Парадеева и Деревяшкина. Точнее, он пока только один.***
Лёня переодевается и выходит первый, чтоб найти такси машину Бори. Или дождаться, хуй его знает. В чистой одежде чище дышится. Лёня вдыхает прохладный воздух и выдыхает. Спокойно. Но что-то не даёт покоя. Деревяшкин опирается на забор и смотрит на небо темнеющее. Ждёт парней. Ждёт и слышит вдруг внезапно. — Лёх, ты ничего не забыл сегодня? — раздаётся голос чей-то знакомый. И Лёша будто просыпается от какого-то сна. Поворачивает голову и видит рыжеволосую головушку Данона, глаза которого блестели какими-то злыми огоньками, — Ты там вроде ручался кое за кого. Было такое? — Было, — от чувства страха внутри всё перекашивает. Лёня искать глазами своё спасение начинает, а Лазарев без стеснения резко хватает его за воротник футболки, — Придурок, пусти! Блять, ну скосил он немного, было дело! Со мной тоже косил. — А я проиграл из-за этого, — пассивно проявляет агрессию Данон и внезапно хватает Кореша за шею, — Нехуй, блять, ручаться было. — Пусти, дурак! — Лёша начинает брыкаться и пытаться оттолкнуть от себя Данона, который от злости совсем не соображает, что делает. — Это ты дурак. Я же сразу понял, в каких вы отношениях. Он тебя толкнул, как только мы отошли. И ты правда подумал, что мне это не о чём не скажет? — Лёня чувствует, как в глазах темнеть начинает, а паника начинает расти. Сука. Парадеевич. Надо было нахуй послать эту затею, — Не надо было тебе ручаться за того, кто тебя ненавидит. Он тебя предал, а я держу слово своё. — Пусти… — Лёня все еще брыкается. Глаза закрываются. В душе где-то странное ощущение: Парадеев его не бросит. Не бросит ни за что. Толчок внезапный. Стук гулкий. Жадный вдох. Кашель. Лёня дышит! Вдох и выдох. Как же голова болит, сука… Он трёт глаза и видит, как асфальте лежит Данон, которого трясёт за плечи Парадеев и держит кулак прям над лицом. — Ты совсем охуел, блять?! — рычит на него Данон. — Извинись. — Не собираюсь я извиняться, он сам за тебя ручался! Это тебе извиниться нужно. — Я считаю до двадцати и начинаю тебя душить также, как ты его. — Сань! — осипший голос слышится. И Парадеевич оборачивается, смотря в каком-то липком ужасе на Лёшу. Бледного, со следами багровыми на шее, — Отпусти его, пожалуйста, — Парадеевич фыркает и морщится. Вот сука. Долбоёб, его чуть не задушили, а он его и отпустить ещё хочет! — Ты уверен, что его нужно отпускать? — Лёня откашливается и уже как-то строго отвечает. — Я второй раз тебе повторять не буду. Уж кто-кто, а ты не долбоёб, — Парадеевич впервые покоряется и встаёт с Данона.И совершает ошибку.
Данон моментально реагирует на эту «слабость» со стороны противника и тут же со всей силы ударяет Саню. Чуть ли не в висок. Последний сразу же теряет равновесие и падает. Лёня чувствует животный страх. Но нужно действовать! Он старается оттащить Данона от Парадеевича. Тщетно. Удар! Ещё удар! И ещё один прямо в нос приходится. Из него тут же льётся кровь. Разбит. Внутри Лёни все переворачивается. Хочется разрыдаться и убежать. Со всей дури он внезапно делает захват и душит Лазарева, оттаскивая от Сани. Сложно. Этот дурак ещё и дёргается. Сука. Парадеевич с фингалом под глазом еле поднимается и берёт вещи свои и Лёшины, а Деревяшкин отпускает Данона и прекращает душить наконец-то. Тот даже с головокружением кидается на Лёню, бьёт прямо в грудь, от чего последний теряет способность нормально дышать. Больно. Боль по всему телу. В глазах слёзы. Воздуха не хватает. Лёня ослабевает и падает. Где-то слышатся чьи-то отдалённые голоса. Данон, кажется, отпускает его и он грубо падает на землю. Он чувствует, как что-то капает теплое на его щёки. И кто-то держит его руку. Кто-то рядом. Он не помнит кто. Кто-то вызывает скорую. Кто-то ругается с их тренером и с ребятами. Так громко… На фоне всей этой какофонии слышит и прислушивается он только к одному голосу. Слышит чётко: — Я не хотел этого… Я тебя не послушал. Лёша, прости. Ты из-за меня, ведь, сейчас чувствуешь себя так… Темнота. Он закрывает глаза. Парадеев видит только его лицо и капли крови, которую нечаянно он ему уронил на футболку и на щёку. Он думает, что шашлыки в ресторане сегодня отменяются. Сегодня по плану травмпункт.