Доктор Кто и не тот человек-паук

Лед. Синий иней обнимал хрупкие кораллы. Снежный покров ложился под ноги вместо песка. Водоросли застыли прозрачно-ледяными нитями. Изморозь рисовала узоры на ледяном куполе черного, беззвездного неба. Даже воздух был льдом и просачивался в легкие острым крошевом. Джереми не было холодно. Он не чувствовал прикосновение водорослей, не ощущал, как обжигает горло дыхание. Не замечал, как идет — ноги двигались сами по себе. Медленно. Как в длинном-длинном сне. Вековом. Тысячелетнем. Бесконечном. «Джереми». На голос мамы он тянулся слепо, как за ускользающим солнечным лучом. За единственным теплом в морозном мире. «Джереми…». Голос папы навеивал запахи красок, бумаги и теплого воска от свечей. Сейчас он почему-то дробился эхом и звучал глуше, чем мамин. Океан разлился у его ног бескрайним днем. В его толще Джереми видел свой замок и его окрестности. Зеленела трава. Покрывали ее цветы. В многоцветном искристом воздухе играли морские существа, на миг принимая контуры народа Багнарека. Вечная зима ушла со Срединной Земли, скрывшись под кожей Джереми. Миг моргания — и замок надвинулся на него. Теперь Джереми видел тронный зал. Греющие его столбы солнечных лучей. Оттаявший камень. Трон пустовал, но рядом с ним стояли две фигуры. — Мама, — позвал Джереми, протянув руку к воде. — Папа. Мама двинулась к нему первой. Самая красивая, какой может только представить маму ребенок, самая сильная, какой и была по праву. Ее рука, так похожая на правую руку Джереми, потянулась к нему. Их пальцы разделяла лишь тонкая пленка воды. — Я так скучала по тебе, — сказала мама с грустной нежностью. — Ты многого добился. Молодец, — улыбнулся папа той улыбкой, которую Джереми часто видел в зеркале. — Я тоже по вам скучал, — шепнул Джереми. Почему они медлят? Точно отвечая на его мысленный зов, мама потянулась к нему сильнее. Он почти чувствовал тепло ее пальцев. — Нефила, — почему-то встревожился папа. Но она и сама опустила руку. — Мама… — Не сейчас, — покачала головой она, отступая. Многоцветный воздух окутал ее водяной дымкой. — Еще рано. — Но… — Тебе ведь нужно еще многое сделать, верно? Поверхность воды начала затягиваться прозрачным льдом. Джереми кивнул, хотя ему тяжело далось это движение. Он хотел обнять маму. Пожать руку папе. Рассказать о своих приключениях. Но он не может бросить свой народ и Гиру. Джереми коснулся льда в последний раз. Две руки — багнарекская и человеческая — тронули преграду с другой стороны, прощаясь. Течения смыли подводный загробный мир, лед затянул его темной пеленой. Джереми встал. Он снова не чувствовал ничего. Кроме… Он обернулся. На него шел рассвет. Стиралась чернота неба, исчезали морозные узоры. Бежал водой растаявший снег. Колыхались водоросли, свободные от плена льда. Пестрели кораллы. Жар нырнул внутрь, безжалостно прогоняя холод. По телу прошло неприятное покалывание, как от согревающихся обмороженных конечностей, чтобы смениться ощущением жизни. Стоящий среди рассвета Гира ответил на улыбку Джереми. — Пойдем? — спросил он. — Где ты, Гира? — спросил в ответ Джереми. — Как тебя найти? Гира заговорил непонятную бессмыслицу, как говорят порой люди во снах. Каждое его слово не стыковалось с другим. Его голос то исчезал, то пропадал. Джереми пытался сосредоточиться, но не мог. Единственное слово, которое задержалось в его голове, было «кристаллы». — Кристаллы? — переспросил Джереми. — И острова, — добавил Гира. Небо колыхалось водной гладью. Неумолимо оно опускалось на них. Из-под него пробивался свет. — Я найду тебя, — пообещал Джереми. — Больше не умирай, — попросил Гира. Небо коснулось лица. *** Джереми чувствовал себя так, словно великолепно отдохнул и выспался. Единственное, что его смущало — темнота и незнание, где он находится. Он лежал на чем-то мягком. Джереми попробовал сесть, и ему это легко удалось. Реагируя на его движение, вокруг появился свет. Тусклые островки расширялись и становились ярче, давая глазам привыкнуть, и в конце концов свет заполнил небольшую белую комнату. Выключенный монитор у стены, узкая кровать, на которой и сидел Джереми, и круги на стенах. — ТАРДИС? — тихо попробовал Джереми. Круги перемигнулись зеленым. Итак, две проблемы, которые его беспокоили, решились. Его должно волновать что-нибудь еще? Где Доктор? Раз Джереми внутри ТАРДИС, то и она должна быть здесь. Кит мертв. И его звездный кит тоже. Даже путешественнице во времени не отменить смерть. Можно ли было спасти Кита? Вернуть ему человечность навсегда? Они уже никогда не узнают… И сам Джереми едва не умер. Звездный кит, вселившись в него, нанес ему изнутри смертельные раны. Однако сейчас Джереми чувствовал себя замечательно. Энергия неслась по венам живительным эликсиром. Как бы ни лечила его Доктор и какие бы технологии ни использовала, Химено придумала бы тысячу и один план, как заполучить их. Доктор лечила его? «Совсем как в нашу первую встречу», — возникла первая мысль. Затем Джереми осознал связанную и неудивительную, в общем-то, вещь. На нем не было его костюма, вместо него — легкая, приятная коже больничная пижама. Сережка из правого уха и кольцо с печаткой паука тоже исчезли. Логично, что для лечения его надо было переодеть. Логично, что кто-то должен был это сделать и это, скорее всего, была Доктор. Но Джереми все равно осознал, что касается левой рукой грудной клетки. Он не стыдился багнарекской части тела — он ее принял, он ею гордился как частью от мамы, в конце концов, все могли видеть его правую руку, особенно после того, как он начал закатывать рукав до локтя. Но это рука. С грудной клеткой все было немного… более лично. И сложно. Ничего не болело, и физически Джереми чувствовал себя все еще чудесно. И все же он решил снять верх пижамы, чтобы оценить состояние тела. Вдруг у него появился шрам от операции, или неизвестные препараты как-то еще повлияли на него? Светлая человеческая кожа темнела уже на левой части груди, к середине покрываясь фиолетовыми пластинами экзоскелета. В центре выделялся пурпурный вытянутый кристалл — того же цвета, что и четыре маленьких круглых между костяшками пальцев. Ни на человеческой, ни на багнарекской половине изменений Джереми не заметил. Стоп. Заметил. Исчез небольшой шрам на животе. На ногах тоже никаких изменений не обнаружилось. Что ж. Оставаться дальше тут бессмысленно. Традиция побегов из больницы будет продолжена. *** Его одежды в медблоке (наверное, для космического корабля это медблок?) не оказалось, и Джереми вышел в знакомый янтарный коридор в пижаме. Босые ступни тихо шлепали по теплому полу. Коридор изгибался и разветвлялся. Указателей не было. Если не считать таковым торговый автомат с печеньем. Джереми решил принять его за знак и перекусил. Возможно, таким способом ТАРДИС хотела его накормить, потому что сразу после этого, завернув в случайный поворот, Джереми вышел в консольную комнату. Янтарный свет, мягко изгибающиеся стены, проекция неба и бегущие по золотистым орбитам неизвестные планеты. И Доктор. Она сидела боком к Джереми, на стуле возле консоли, поджав под себя одну ногу, а другую вытянув вперед. Ее рука сосредоточенно теребила подбородок и нижнюю губу. Монитор консоли высвечивал перед ней увеличенное голографическое изображение, и Джереми с изумлением узнал в нем свою фреску с историей сражения людей и Багнарека. Доктор пристально вглядывалась в фигуры пятерых героев, ставших затем первыми королями, и Богостражей. — Решила все-таки оценить мое творчество? — пошутил Джереми. Недаром Доктор, когда частично потеряла память, называла себя Воином. Она мгновенно оказалась на ногах и отработанным движением прицелилась в него из звукового кольца. — Ты кто? Как попал в ТАРДИС? Назови свой вид и цель согласно протоколу прокламации Теней, — отчеканила она. Недоуменное «ох ты ж?..» Джереми ее не убедило. — Ты принял облик моего друга, но меня не провести, потому что, если бы он очнулся, ТАРДИС бы… что говоришь, ТАРДИС? — дернула головой Доктор на низкий звук. — В смысле, это он? Я же просила тебя сказать, когда он проснется! Что? Отвлекать не хотела? Спасибо, блин, милая, я из-за вас обоих мизинец ударила о ножку стула, это вообще-то больно! Поморщившись, Доктор потрясла пострадавшей ногой. Когда она вновь подняла голову на Джереми, то светилась радостью и облегчением. — Джереми, — сказала она так, будто боялась, что больше не произнесет его имя. — Доктор, — откликнулся Джереми, пытаясь определить ее состояние. — Ты в порядке? — Конечно. Ты жив, здоров и не двойник. Последнее, к тому же, означает, что защита ТАРДИС по-прежнему безупречна, и это очень хорошо. Так что я в самом порядочном порядке. У моего порядка есть порядок. «Доктор лжет», — говорил Кит. В этом нет ничего удивительного — все лгут. В том числе когда пытаются скрыть свое истинное состояние. Джереми не стал настаивать на правде. Он уже понимал — Доктор не ответит, только улыбнется еще беспечнее и переведет разговор на другую тему. — А что, в ТАРДИС часто пробираются двойники? — вместо этого решил он подпитать свое любопытство. Доктор смущенно прокрутила звуковое кольцо: — Ты не представляешь, сколько видов во Вселенной умеют менять облик. Один раз и в ТАРДИС проникли, хотя это больше я позволила и ненадолго. Лучше перестраховаться. Джереми вспомнил предателя-Камеджима и согласился, что с метаморфами стоит быть осторожнее. — Итак, тебя заинтересовала моя фреска? — Подойдя к консоли, он вернулся к животрепещущей теме. Голографическое изображение погасло, но на мониторе все еще горели изображения героев и Богостражей. — Не хочешь сначала спросить, что произошло после того, как ты чуть не умер? — слишком легко спросила Доктор. — А если я скажу, что нет? — стало интересно Джереми. — Я воскликну: «Как так, где твое любопытство, тебе что, все равно, как я затащила тебя в медблок?!» Несмотря на то, что Доктор шутила, Джереми смутился: — Спасибо, что спасла меня. Кажется, я доставил тебе хлопот. Извини. Доктор озадаченно наморщила лоб: — А ты намеренно дал звездному киту спрятаться в твоем теле, чтобы вызвать повреждения и чтобы я тебя лечила? — Конечно, нет, — недоуменно качнул головой Джереми. — Значит, извиняться тебе не за что. Технически, кстати, лечила тебя не я, а капсула жизнеобеспечения. Но под присмотром. Очень сильным. Нужно будет загрузить в нее данные о твоем здоровом теле, а то мне пришлось выставить параметры человеческого, и капсула порывалась вылечить твою паучью руку. Джереми испуганно закатал правый рукав, хотя в прошлый раз не обнаружил в руке подозрительных изменений. С паутиной тоже все было в порядке. — Стул ронять было необязательно, — хмыкнула Доктор. — Извини, он показался самым безопасным вариантом. Не хочется случайно что-нибудь повредить в живой космической машине времени. Ты точно не дала капсуле ничего изменить в моей багнарекской части тела? — подозрительно переспросил Джереми. Доктор сделала настораживающую паузу. Ее взгляд скользнул по нему, на миг задержавшись на груди: — Не переживай. Я абсолютно уверена, что капсула ничего не поменяла. Ее странный взгляд вновь напомнил Джереми, каким образом на нем оказалась больничная пижама, и он ощутил толчок смятения. — Что-то не так? — спросил он. — Я забыла главный вопрос. Как ты себя чувствуешь? Напряжение испарилось. — Замечательно, — с облегчением ответил Джереми. — Даже не верится, что у меня были смертельные раны. Доктор расслабилась, хотя показалось, что какая-то тень мелькнула в ее глазах: — Это хорошо. Я волновалась, что капсула все равно может что-то намудрить с настройками. Но я ее чуть ли не в ручном режиме вела. И все перепроверила. Все должно быть в порядке. — Ты… переодевала меня? — рискнул спросить Джереми. — Технически, просто воспользовалась дематериализатором одежды, и она вместе с твоими сережкой и кольцом сейчас спрятана в карманном измерении. Ее легко оттуда достать, если ты об этом. Спокойно, обыденно, будто каждый день этим занималась. Как… доктор. — Не… Да, именно об этом, спасибо, — торопливо поправился Джереми. Однако Доктор заметила его оговорку. — Что не так? — быстро спросила она. — Только не говори, что я нарушила какое-то правило приличия на вашей планете и нанесла тебе смертельное оскорбление. Или все-таки не надо было тот шрам трогать? Он тебе в бою достался, и ты им гордишься? Джереми, который заработал шрам на животе, падая в детстве с дерева мимо острой ветки — в том самом первом испытании одолженной Ядомикс-пушки — закашлялся: — Не переживай, я… я переживу эту потерю. — То есть все в порядке? И мы с тобой не женаты? — О Богостражи, — шарахнулся Джереми, — нет, конечно, почему ты об этом подумала?! — Странных брачных обычаев во Вселенной еще больше, чем метаморфов. Я однажды случайно женилась, потому что бровь подняла на два миллиметра выше. В общем, у меня фобия, — призналась Доктор. — То есть тебя волновало только то, где твоя одежда? Джереми окончательно понял, что зря волновался. — Да, — расслабившись, подтвердил он. И вспомнил еще один вопрос: — Как ты донесла меня до медблока? Он довольно далеко, а… Концовку «ты не выглядишь достаточно сильной» Джереми решил не произносить, потому что все в его окружении после подобных слов тут же доказывали свою силу. Обычно на собеседнике. — Я сильнее, чем выгляжу, — все же угадала окончание фразы Доктор. Она ограничилась непоколебимой уверенностью в своих способностях. — К тому же ТАРДИС может переставлять комнаты, и я передвинула медблок ко входу. Так что тащила я тебя недолго. — Переставлять… комнаты? — переспросил Джереми. — А еще она питается от сверхновой, заключенной во временную петлю, — улыбнулась Доктор. — Мои сородичи очень умные. Манипуляции временем — их конек. Когда-нибудь Джереми обязательно выяснит о загадочном народе, который подчиняет себе время и которому принадлежит Доктор, но настало время по-настоящему главного вопроса. — Что ж, теперь я знаю, как ты меня спасла. Спасибо еще раз за то, что вылечила меня. А теперь расскажи, чем тебя заинтересовала моя фреска.