Christmas party

7. [На первом этаже в зале] Чонин спустился вниз, надеясь, что ХёнЛиксы — так он мысленно называл друзей, что они смогут поговорить и разобраться в чувствах друг к другу. Парень осмотрелся, ведь не увидел Сынмина и Чанбина ни за столом на кухне, ни спящих на диване. На краю сидел лишь Кристофер и о чём-то думал. — Ой, а где все? Сынмин и… — Вроде бы они разместились в комнате для гостей. — Чан кивает на маленькую деревянную дверь где-то возле кухни. Правда, Чонин не помнил, что там была какая-то комната — он давненько был у Хёнджина в гостях, а они ремонт уже раза три делали. — Ясно. — Чонин робко садится с другой стороны дивана и думает, с чего начать разговор. Сегодня было так много всего: поцелуи, минет, потом снова поцелуи. Но вот слов было так мало, а те, которые Ян говорил Кристоферу, были сказаны якобы по пьяне. Чан чувствует это напряжение в комнате и пытается начать разговор первый. — Ну и ночка, да? Будто не Рождество, а Судная ночь! — Да уж. Сумасшедшая ночка выдалась. - подтверждает темноволосый шотландец. — Ты как себя чувствуешь? Не плохо? Ты столько выпил сегодня… — интересуется Чан и заботливо всматривается в глаза своего подопечного. Однако, по правде говоря, Чонин был трезвее всех ребят, ведь пил в основном воду или вишнёвый сок, похожий на вино. — Я нормально. Продюсер, простите. Наверное, сегодня я предстал перед Вами не в лучшем свете. — Чонин нервничает и с чего-то переходит на уважительно-формальный стиль общения, который они использовали в студии. Парень вспоминает, что у них всегда были довольно сдержанные и деловые отношения, хоть и покрытые двухсторонней кремовой заботой с привкусом шоколада, которым Кристофер частенько радовал Чонина. Но сегодня, вероятно, Ян всё испортил и Бан Чан захочет разорвать контракт с ним. У парнишки даже ладони вспотели, когда он услышал от Чана: — Думаю, нам стоит разорвать текущий контракт, чтобы… Ян не даёт договорить, нагло перебивая старшего: — Да, я понимаю. Я поступил непрофессионально и подвёл Вас… — Йени, я хочу разорвать текущий контракт, чтобы заключить новый на более длительный срок. У Чонина шок и он не совсем понимает, о чём говорит Кристофер, ведь у них и так был контракт ещё на четыре года. — Как насчёт более тесного сотрудничества? Кристофер говорит слишком серьёзно и Ян не может сообразить, к чему тот клонит. Тесного? О чём он? — Как насчёт спать на этой кровати сегодня вдвоём? Чонин округляет глаза, ему становится жарко и тяжело дышать. Он машинально поправляет горловину свитера, понимая, что это не свитер сдавливает его глотку и даже не чёрный кожаный чокер. Это плавящий взгляд Кристофера не даёт нормально дышать, а когда тот подсаживается совсем близко, Ян и вовсе перестаёт потреблять кислород. Чан поддевает чокер парня указательным пальцем и притягивает будущего айдола к своим губам, но не касается их. Он долго смотрит на них, а затем наклоняется к уху. — Хотя можем не спать… Как насчёт поцелуев? Или ты только под соджу готов «засосать своего продюсера и запустить свою руку в его штаны»? — Чан цитирует слова, сказанные сегодня Чонином. — Чёрт, продюсер! Вы что, сразу поняли, что я был трезв? — улыбается хитро Ян. Кристофер прикрывает глаза, когда чувствует, как мучительно медленно чужая кисть скользит по ширинке брюк, а потом заползает под бельё. — По правде говоря, не сразу. Я действительно думал, что ты перебрал с алкоголем, но кое-что тебя всё же выдало… Бан Чан шумно выдыхает Чонину в ухо, когда тот сжимает его член и держит в руке, оглаживая выступающие вены. Парнишка заглядывает в лицо своему продюсеру, чтобы узнать, где он прокололся. — Что? — Пьяные так не сосут. — Чан нежно смеётся. — Ты будто на прослушивании был или на экзамене. Всё так филигранно и аккуратно делал: ни разу не укусил меня и ни на секунду не потерял темп. Чонин стеснительно улыбается и отводит взгляд, думая, как же он так не учёл это. Парень буквально посекундно ощущал, как половой орган Криса увеличивался и креп в его руке. Ян мечтал о такой близости, об этих ощущениях. Часто представлял, как продюсер целуется этими своими пухлыми губами, как он занимается сексом. Думал, какая у него любимая поза и каков он может быть вне роли его продюсера. Чонин слегка смелеет и немножко надрачивает чужое возбуждение, которому уже было очень тесно в штанах. С губ Кристофера срывается глухой стон, сообщая, что нужно больше. — Так что там за новый контракт? На каких условиях и что я получу? — улыбается Чонин и бессовестно облизывает свои пересохшие от волнения губы. Парень приближается к лицу продюсера и пока ожидает ответ, развратно ведёт языком по его устам. — Я отказываюсь от других проектов и других ребят и занимаюсь исключительно твоим продюсированием. В этом году мы выпускаем твой первый клип, где очень кстати будут твои актёрские способности, а к лету выпустим полноценный альбом с теми песнями, что ты показывал мне… Ян делает вид, что думает, а потом ухмыляясь, говорит: — Я подумываю сменить род деятельности… Может мне всё-таки лучше в актёры податься? У вас случаем нет знакомых режиссёров? Чан, вероятно, недоволен и злится от подобной заявки, потому что неожиданно хватает Чонина за волосы и, наклоняя голову парня назад, начинает жадно и требовательно целовать его шею. Ян задыхается от такого властного продюсера. — Это вы намекаете, чтобы я отбросил эти мысли про актёрскую карьеру или требуете от меня музыкальные стоны… — И первое, и второе. Не собираюсь тебя отпускать. И чёрт, я ревную… По-настоящему ревную тебя, Йени, поэтому прошу, больше так не шути. А вот это было сейчас неожиданно услышать. Такие откровения делают приятно на сердце Яна и он улыбается. — Я Ваш ещё на четыре года. Умх! — Ян не выдерживает этих настойчивых ласк своей шеи и подбородка. — Мало… Чони в ответ на настойчивые ласки сжимает член Чана, надеясь, что в сексе Кристофер окажется, именно таким, как представлял Ян и видел во сне. — Тогда шесть лет. — предлагает будущий айдол. — Нет, Йени, мало… Пожизненный контракт со мной. — Кристофер не желает сдерживаться и его руки достаточно быстро проникают под чужую одежду и бродят по подтянутому и стройному телу парня. — Аах! Согласен! Пожизненный контракт, а теперь срочно нужно закрепить его твоим членом. — игривая улыбка Яна, но больше развратная, которая уже давно пленила Чана. Тот согласно улыбается, ведь тянуть уже некуда, нужно признаться и себе, и Чонину, что он без ума от этой улыбки и этих хитрых лисьих глаз. [Тем временем за дверью ненастоящей гостиной, которая оказалась простой кладовкой] — Блять, и чья это тупая шутка? Джин хотя бы мог сказать, что у него все замки́ в доме сломаны. — закипал Сынмин. — Как она так защёлкнулась? — А я говорил тебе не доверять Чану… И зачем ты его послушал и зашёл сюда? — Вот такой я доверчивый щеночек. — злился на себя Ким. — Но и ты не лучше. — Как думаешь, долго нам тут ещё сидеть? - Чанбин шарит рукой по стене, пытаясь включить свет. — Вероятно, пока кто-то из ребят не захочет покататься на коньках или лыжах, или не решит пойти в поход, потому что я нащупал какую-то палку, а ещё вещи для похода и… — Сынмин-и, спешу тебя огорчить это не лыжная палка, а моя собственная. — отвечает Бин, ощущая, как приятно щупают его член. Ким вскрикивает и убирает руку. — В смысле? Ты что, снял свой плюшевый костюм? Когда успел? — Пришлось. Мне как бы жарко в костюме свиньи. Ты тоже сними, если не хочешь получить тепловой удар и задохнуться здесь. Сынмин паникует, ведь понимает, что у них в таком тесном пространстве может закончится кислород. — Чёрт! Чёрт! Я не хочу умирать в Рождество. Давай ещё постучим. - и шатен начал тарабанить в дверь. — Да мы же стучали почти пятнадцать минут, но видимо все наверху. Давай, снимай свой плюшевый наряд. Сынмин в темноте пытается снять свой маскарадный костюм щенка. Он нечаянно тыкается в друга и ребята немного ударяются локтями и коленками. Сразу же извиняются. В итоге Мин всё-таки снимает эту жаркую одежду. — Так, стоп! А почему у тебя стоит? — А ничего, что какой-то пёс трогал мою палку и тёрся о меня своим хвостом. — отвечает честно Со. — Ты что зоофил? Ужас, Бинни. Я был о тебе лучшего мнения. — улыбается в кромешной тьме Ким. — Да ладно, ничего у меня не стоит. Просто слегка тонкие штаны, вот и кажется так после толстого плюшевого костюма. — Да понял я, понял! Я ж не совсем в дрова. И что ты мне рассказываешь? У меня, вообще-то, тоже член есть и да, после костюма иначе — легко так стало. — Сынмин-и, хочешь секрет? — Ну давай, всё равно мы умрём и я так и не успею никому растрепать его. — Мне нравятся парни. Тишина… — И зачем ты говоришь мне это сейчас, когда я пару минут назад трогал твою палку? Кто-то ещё знает об этом? — Неа… Тебе первому говорю. Такой себе каминг-аут перед смертью. — Да уж…В компании все тебя прям железным натуралом считают. Спасибо, что поделился со мной первым. Теперь я себя ценю и уважаю в двести раз выше и могу возвести себя на пьедестал почёта среди всех твоих друзей. — гордится собой Сынмин и довольно улыбается. — Аххаха! Рад, что кое-кто умрёт в кладовке со столь завышенной самооценкой. — язвит Чанбин и осторожно подходит к приятелю, а затем невесомо касается своим телом его. — Не смешно. Между прочим, ты вообще умрёшь гейским девственником, так и не трахнув пацана. — злоехидничает Ким. — Да… Тут ты выиграл. Это обиднее. Небольшая тишина… — Бин… — А? — У меня голова кружится… Кажись, кислорода реально мало осталось. Тело в жар бросило. У тебя тоже? Чанбин касается руками своего друга. Обхватывает его со спины, обвивая за плечи и пытаясь не касаться своим членом его ягодиц. — Тоже жарко. Не против, если обниму тебя? Говорят, умирать лучше, обнимая кого-нибудь или держа за руку. — Да, я тож такое слышал. Пох… обнимай… Только ты не обнял, а повис на мне. Я вот думаю, снять футболку, чтобы тело естественным путём охлаждало себя и дышало через кожу. Так у нас больше времени будет и кислорода меньше израсходуется, соответственно меньше углекислого газа выделится и мы ещё немного поживём. А там, вдруг кто-то всё же решит пойти на лыжах покататься… — Ты такой умный, Сынмин-и. Отличная идея. Я тоже сниму. Ким снимает футболку, а Со майку. — А может и брюки? — Да, давай и штаны. — отвечает Сынмин. Парни снова немного толкаются и пытаются устоять на одной ноге, пока стаскивают с ноги штанину. Снова тишина… Бин опять обнимает приятеля, но теперь уже контакт получается более близкий, ведь кожа к коже. Так и стоят некоторое время. — Стой. Дай, я развернусь. Неловко стоять к другу-гею задом, учитывая, что твоя елда, даже в состоянии покоя очень ощущается. Чанбин смеётся. Теперь парни стоят в объятиях лицами друг к другу. — Бин, раз всё равно отключимся скоро… Расскажи, а давно тебе парни нравятся? Как понял? — Всегда думал, что натурал, но сегодня понял, что, оказывается, может вставать и на парня. — отвечает Чанбин, стоя в обнимку с бывшим одноклассником и закрыв глаза. Всё равно в темноте ничего не видно, а так они хоть не напрягаются. — Можешь дальше не объяснять. Я и так знаю, что Феликс сегодня всех заставил понервничать своим нарядом и, наверное, даже бы натурал отреагировал на него. Со слушает мысли Сынмина, чтобы понять, как дальше вести разговор и в какое русло переводить тему. — Да, мне кое-кто нравится из нашей компании, но это не Ликс, хотя костюмчик, конечно, навёл шороху. Сынмин задумывается, вспоминая, с кем ещё близко общался Бин, чтобы нахально не расспрашивать подробности. — Ну, с Хёнджином тебе тож ничего не светит. Думаю, он испытывает симпатию к Феликсу. Я хоть и не шарю во всех этих языках тела и гейских фишках, но то, как Джин оберегает Ликса — слегка чересчур как по мне. Выглядит не как дружба и даже не забота, а больше похоже на то самое… — На любовь? — Ага. Не расстраивайся, Бин. — пытается утешить Сынмин своего приятеля. — Не, это не Джин. Я и сам заметил между ними то, о чём ты говоришь и буду только рад, если у них всё получится и они смогут принять свои чувства. Ким снова задумывается. Минсоны отпадают. Неужели Чонин? Хотя чему удивляться? Открытый гей, привлекательный, пошлый и будущая звезда… — Ох, друг, представляю, как тебе тяжело было наблюдать за всем этим сегодня целый день. Но знаешь… Он не лучшая партия для тебя. С таким, как Чонин тебе будет тяжело… Ему нужен кто-то намного старше, чтобы мог держать Йени в ежовых рукавицах и утихомиривать его пыл. Бин внимательно слушал, отслеживая мысль Кима и слышал, как у его друга учащается дыхание, а его сердцебиение Со ощущал своей грудью. Неужели, и правда, из-за уменьшения объёма кислорода, так быстро проявляются первые симптомы кислородного голодания. Что касается Чанбина, то его сердце тоже ускорило свой ритм и парню стало ещё жарче, чем было до этого, хотя должно быть наоборот. Он не замечал, как всё сильнее прижимал к себе приятеля, как становился к нему ближе. Лишь Сынмин начал чувствовать, как чужое дыхание стало обжигать его ухо, как иначе теперь ощущались сильные мускулистые руки Со и насколько они стали тяжёлыми. — Бин, думаю, я начинаю чувствовать слабость… Это следующий этап, перед потерей сознания. — Ну, бля, не пугай меня. Я ж растеряюсь и не буду знать, что мне делать. — Если я начну умирать, то по-хорошему нужно провести реанимационные мероприятия, но пох… всё равно ты и сам можешь отключится в процессе. — Это типа искусственное дыхание делать и запустить твоё сердце с помощью массажа? — Умгу. — то ли простонал, то ли ответил Ким. Он тоже уже давно стоял с закрытыми глазами и приоткрытым ртом, который как магнитом тянуло к чужому телу. Хотя, скорее всего, тут не только рот, но и всё лицо, а в частности нос норовил уткнуться в чужую кожу. Несколько еле ощутимых касаний губами к плечу Чанбина, затем пару невесомых прикосновений к месту ниже его ключицы. Со чувствует, как волоски на теле встают дыбом, поднимаемые стаей несущихся мурашек. Грудь и всё тело неожиданно напрягается, как и его руки, которые от подобных действий Сынмина, сильнее сжимаются на чужом теле. — Бин, мне кажется, я уже хуже соображаю и начинаю терять рассудок от нехватки кислорода. — С чего такие выводы? — Потому что я думаю о том, что мне перед смертью кровь из носа нужно ощутить твои губы… Не знаю, бред такой… Но последние пять минут я только об этом и думаю, будто это единственное, что спасёт меня, последнее, что мне поможет. Чанбин сжимает губы в немом крике, пытаясь быть непоколебимым, но его ладони потеют, а сердце беснуется в груди от мысли, что, возможно, он сможет вкусить уста лучшего друга. — Если тебе это поможет и немного успокоит, то давай ощутим друг друга. Сынмин смеётся. — Если честно, я уже давно ощущаю твой член своим пахом, а ещё твоё горячее тело, на которое моё очень неадекватно реагирует. Чанбин хочет понять, насколько неадекватно по шкале оценки Кима реагирует его тело, поэтому медленно запускает руку в густые каштановые волосы на затылке друга. Кима аж передёргивает и он несколько раз встрепенулся. Однако это не единственная реакция Сынмина, ведь он уткнулся своим носом и губами в мощную грудь Со, а потом ни с того ни с сего под неведомым порывом начал скользить ими вверх по ключице и изгибу шеи. Поднявшись на максимальную высоту, куда доставал парень, Ким задрал голову, пытаясь дотянуться до того, что немедля хотелось ощутить. Бин перебирал волосы и щекотал немного шею приятеля, а затем на ощупь в темноте одно лёгкое касание в районе подбородка и ещё одно выше, которое прямиком попадает в уголок губы. Сынмин думал, что у него уже сердце останавливается от нехватки кислорода и мозг отмирает, потому что все мысли волной смыло, а на их месте просто белое пространство, выносящее Кима куда-то туда, где чертовски хорошо. Мгновение, и уста парней соприкасаются, ещё мгновение, и они прилепляются друг к другу намертво. Нечто безумное накрывает обоих и они жадно и быстро терзают-целуют губы друг друга. Сынмин посасывает и оттягивает нижнюю губу приятеля, а тот поочерёдно пробует, игриво покусывает, нежно сминает чужие. Оба находят это настолько вкусным и будоражащим кровь, что не могут прерваться. Вдоволь распробовав друг друга и уже открыто начав стонать в рот, парни отстранились. — Нихуясе… А чё так вкусно? — задыхаясь, спрашивает Сынмин. — Тебе тоже было вкусно? Чанбин целует шею своего школьного друга, засасывает мочку уха, играет с ней и заставляет Сынмина шумно дышать через рот. — Так вкусно, что хочу ещё. Мало… Сынмин впивается снова в губы, смелеет и, забывая, где он, что он и кого целует наслаждается моментом. Иногда он мычит в рот Бина и постанывает. Через пару минут шатен резко отстраняется и громко: — Всё, блять, не могу..... Не могу выдерживать это. А Со будто не слышит, продолжает ласки руками, скользит губами по скуле, снова присасывается к шее. Через стоны и задыхаясь, Ким пытается что-то сказать, но выходит что-то невнятное и неразборчивое. Парень уже руками отстраняет приятеля от себя. — Бин, блять, что происходит? Что ты со мной сделал? Мы что, уже откинулись? Почему мне так хорошо? Ощущение такое, будто ты своими руками пробрался в мою грудину и делаешь мне массаж сердца, только вот оно нихуя не бьётся…а замирает каждый раз, когда ты касаешься меня. Сынмин слишком на эмоциях. Он честно делится тем, что сейчас чувствует. Подобного урагана эмоций он не ощущал ни с одной девушкой, хотя были разные и Ким не относился к числу непопулярных парней. Выбрать всегда было с чего, но только с Бином хочется сделать что-то безумное, хочется продолжать узнавать друг друга, хочется пробовать, хочется быть вдвоём здесь и сейчас. — Собственно, то, что ты только что описал я и чувствовал сегодня весь вечер и всю ночь, когда ты касался меня и мы взаимодействовали, исполняя задания для игры. Ты мне нравишься, Сынмин-и. Двадцать секунд на анализ сказанных слов… Тридцать секунд… Анализирует. Почти пятьдесят секунд и: — Чтоо? В смысле? Тот, кто тебе нравится — это я? Ну, охренеть можно. И чё мы будем делать теперь? Как дружбу сохранять будем? Чанбин улыбается, радуясь, что реакция Кима, более чем адекватная и он вроде бы не реагирует слишком негативно. — А она тебе слишком нужна? Дружба эта наша?.. — шепчет Бин в шею, иногда отрываясь от поцелуев. — А если я предложу тебе что-то более сильное, что-то более эмоциональное, что-то такое, от чего ты будешь каждый раз словно перерождаться заново, когда я буду касаться тебя. — Я ведь смогу и дальше тебя подкалывать? Бин улыбается и с особой нежностью: — Конечно. Ничего особо не поменяется помимо того, что я буду всем говорить, что ты мой… Мой любимый, самый лучший человек на свете, самый потрясающий и самый милый щеночек. А ещё я буду хотеть быть с тобой все 24/7. — Ну уж нет…Такое не годится. — играет Сынмин. — Ладно, скажи что и как ты хочешь, а я подстроюсь под твои желания. — Хочу миллион совместных фото в твоей Инсте… Хочу, чтобы все знали, что я кто-то важный для тебя, хочу чувствовать твои поцелуи 24/7 и твоё обжигающее дыхание. А ещё хочу попрыгать снова по «кочкам» только без одежды. А ещё хочу… Сынмин мнётся, стесняется говорить о том, что хотел бы ещё ощутить. — Говори… — …А ещё хочу минет от тебя, но не дружеский, а настоящий и хочу дрочить тебе… У Чанбина уже нутро переворачивалось, а в груди расцветали сакуры, а ведь это пока ещё просто слова. А что же будет, когда они что-то из этого попробуют? — Тогда может недружеская дрочка прямо сейчас… — Чанбин, не дожидаясь ответа, запускает руку в нижне белье и обхватывает достаточно крепкий член своего новоиспечённого парня, а тот следует примеру и «ахает» от твёрдости и огромности Бина. — Толстый… — говорит Сынмин после недолгой паузы. — Ну хочешь, на диету сяду? Я не так уж и долго хожу в качалку, но все говорят, что результат уже есть… — быстро предлагает варианты Со и немного расстраивается, что они ещё толком встречаться не начали, а Ким уже недостатки озвучивает. — Ты совсем дурной? Не, ну, ёпт твою свинью! Я ему комплимент отвесил, а он ерунду городит. — смеётся Мин. — Комплимент? Но ты сказал, что я… — Ох, Бинни! Говорю, член у тебя охуенный, толстый, большой, твёрдый, манящий, прекрасный, сочный. Так понятно? — Так понятнее. Спасибо! — улыбается довольно парень. Парни сильнее опускают бельё и Ким помещает чужой половой орган в руку. Ему до сих пор не верится, что на вечеринку они приходили друзьями, а уйдут (если, конечно, выживут в этом душном помещении до утра) парочкой. Всё как во сне и мало походит на правду, но Мин не собирается упускать такой шанс, поэтому настроен решительно. Он крепко берёт в руку стояк своего парня и совершает первое пробное движение. Такое желанное и нужное для Бина, такое чувственное, что моментально хочется сказать: «Да! Продолжай!», но он терпит. Он делает нечто подобное с длинным членом Сынмина, а вот тот не сдерживает эмоций и шумно выдыхает, давая понять, что ему нравится. С одной стороны парни рады, что темно и можно не стесняться, что всё происходит на ощупь, но с другой - всё же интересно было бы посмотреть на партнёра в момент удовольствия, но у них ещё будет возможность сделать это. Чанбин перемещает пальцы ближе к головке плотно обжимая её в кольцо. Он двигает рукой вверх-вниз, отодвигая крайнюю плоть. Но Мин вздрагивает и стонет звонче, а потом останавливает, ведь там для него сильно чувствительно. — Умх! Я слишком быстро получу оргазм. — объясняет Ким и перемещает чужие пальцы чуть ниже. Сам же он не стесняется трогать наиболее чувствительную часть члена Чанбина, проводит большим пальцем по уздечке и гладкой плоти, чувствуя, как сильно увлажнились его пальцы от сочившегося из уретры предэякулята. — Ого! Ты так сильно намок. Наверное, я должен гордиться своими волшебными пальчиками. — через смешок говорит Сынмин. — Твои пальчики самые лучшие. — через сбитое дыхание озвучивает Со, пытаясь найти этот болтливый рот и нежно заткнуть его собой. Парни сливаются в несдержанный и влажный поцелуй, ускоряя движения руками. Стоны и характерные звуки дрочки заполнили всю кладовку. Кажется, в ней уже давно нет кислорода и она наполнена лишь страстью и безумным желанием доставить удовольствие друг другу. Оба парня задумываются, куда кончать, ведь в темноте не видно, да и испачкать чужие вещи не хотелось бы. Чанбин хватает первое, что попалось под руку и, затыкая собственный рот шеей Мина, кончает в плюшевый костюм. Он слегка расслабляется и, содрогаясь от оргазма, замедляет движения по члену Мина. — Боже, Бинни, я то думал у тебя выдержка, как у медведя. — по-доброму насмехается Сынмин, снова оставаясь довольным, что довёл своего парня до финала первым. — Ох! Я тоже думал, но можешь злорадствовать, ведь я присваиваю тебе титул «Мастер дрочки сотого уровня». Сынмин разливается смехом и целует слегка солёную от пота шею рядом. Чанбин возобновляет движения своей рукой, а второй ласкает мошонку, перекатывая яички в своей руке. И вероятно, теперь он будет частенько прибегать к подобному приёму, ведь это чертовски нравится Мину. Он рвано дышит и держится за чужую широкую спину, иногда поглаживая, а на особо чувственных моментах слегка впиваясь ногтями в кожу. Чанбин ускоряется ещё сильнее и сжимает мошонку, говоря на ухо что-то приятное, но явно заставляющее краснеть Кима. — Ах, Бин! Бин… Стой, а куда?.. — но он не успевает озвучить свои спутанные мысли, которые уже смывал проносящиеся по телу оргазм. Со позаботился и об этом, ведь успел схватить маскарадный костюм. — Не говори, что мы кончали на чей-то костюм? Блять! Надеюсь, эти пятна уйдут бесследно после стирки — не хочу выкупать испорченную свинью или пса. Чанбин смеётся. Парни повисают друг на друге и просто приятно молчат в тишине. Внезапно снаружи доносятся истошные и звонкие стоны Чонина. — Кажется, Чонина решили отпродюсировать прямо не выезжая в студию. — отмечает Мин со смешком. — Почему ты решил, что это Крис его…? — Потому что слушай… Парни не успели закончить диалог, как: — Умх… Продюсер, если будете так долбить, мне придётся перейти на октаву выше и я разбужу всех в этом доме. Оох, бля-яять! Ребята смеются и лениво целуются, догадываясь, зачем их здесь закрыли. Они, конечно, должны злиться, но с другой стороны рады. Парни устали и хотели бы распластаться на мягком диване или хотя бы просто на полу на матрасе, но терпеливо ждут, пока песня Чонина будет спета, чтобы снова попробовать достучаться до хитрого продюсера и не менее хитрого Лиса. Сынмин уже начал засыпать, обняв Бина и опустив голову ему на плечо. Парни сидели на полу ещё около двадцати минут, когда, наконец-то, Чонин затих, а за дверью послышалось хождение. Сынмин начал громко стучать, когда в ней показался Хёнджин. — О! Ребят, а что вы тут забыли? — Спроси у Чана. Мы уже думали не доживём до утра и умрём от недостатка кислорода. Хёнджин смеётся, включает свет в каком-то секретном месте и кивает на огромную вытяжку в стене, объясняя, что здесь раньше была часть кухни, поэтому вентиляция лучше, чем везде. Хван слегка удивлён, что ребята стоят лишь в белье и держат свои скомканные костюмы в руках, но вопросов не задаёт. Джин предлагает лечь в зале на диване, но парни отрицательно качают головой, отказываясь ложиться с только что потрахавшимися друзьями, которые, к тому же, их закрыли. — Тогда на полу. Там есть матрасы и подушки, на которых мы сидели. — Пойдёт. — быстро отвечает Ким и выходит из кладовки. Он пытается скрыть своё полностью красное лицо, когда Хван с лёгким прищуром и ухмылкой посмотрел на него, оглядывая с ног до головы слегка помеченное тело. Конечно, хозяин дома заметил, как Чанбин смотрел на Мина этим новым и влюблённым взглядом. .................. Это Рождество ребята запомнят надолго. Все секреты были раскрыты, чувства выговорены и озвучены, а впереди у парней будет год полный любви, нежности и новых ролей, ведь некоторые только учились быть парнем парня. Возможно, следующее они уже не будут встречать полным составом, и некоторые ребята предпочтут пересекаться чуть меньше или и вовсе не пересекаться, например, как Хёнджин и Минхо. Первый ещё был зол и не готов прощать своего школьного друга за совершенный поступок, а второму было очень стыдно. В любом случае рано или поздно обиды забудутся, и ребята снова соберутся вместе, допустим, на концерте где-то в Японии, куда их пригласит Чонин, который с поддержкой своего любимого обретёт популярность и станет известным айдолом. …Только теперь главное, никому из друзей не пить ничего крепче, чем Сучжонгва :-)