По просторам вселенной

Сильный удар под колено. Приливная волна ударяет резко, пытаясь поглотить своей серостью и утащить туда, в глубины темных вод, резко уходя от берега, забирая с собой песок и мелкие камушки. Стоя по голень в холодной воде, Чуя уже не хотел ничего, кроме пледа и чашки горячего чая, а может даже и чего покрепче. Но продолжил наклонятся и шарить руками в мутной воде. — Эй, Скумбрия! А ты вообще уверен, что это то самое место? — Неа, вообще не уверен, — крикнул в ответ расслаблено сидящий на склоне подросток, кидающий гальку в залив. — В смысле не уверен?! — Чуя резко выпрямился, смотря на наглого напарника. — Я что просто так в этой проруби роюсь, как буревестник на грунте, а?! — Ну конечно же нет, — протянул голос, в сопровождение очередного всплеска, — ты ищешь клад! Неужели ты себе уже все свои маленькие мозги отморозил и забыл, Чуя? — Так зачем я ищу его тут?! Если ты не уверен, где именно его спрятали. — раздраженно зарычал парень, встряхивая мокрой головой. Битый час искать чертову шкатулку лишь для того, что бы узнать, что это была лишь шутка? Чуя прищурился, прикрывая рукой глаза. Если эта рыбина обмотанная сейчас признается, что он просто пошутил, то он его точно в воде притопит и песке вываляет. И плевать насколько он больной. Простуда, не простуда, а точно отомстит. Всё же назвать происходящее поисками клада, было слишком громко, как бы мужчинам того не хотелось. Откопанный в глубинах захваченной библиотеки взятого на абордаж корабля трактат неожиданно подарил вместо скучной философии или отчетов заметки о волшебном компасе, в красках расписывая чудеса, что творила эта вещица ранее и что еще может привнести. Зачитывающийся чужим дневником Дадзай лишь намекнул в одной из перепалок своему старому врагу о том, что знает о невероятном сокровище, что тому и не снилось. Спор. Крики. Ругань. И вот они уже неожиданно высадились на берег. И вот они уже ищут желаемый «клад». Чуя тяжело выдохнул и вытер лоб рукавом. Бессмысленный жест, как и эти поиски, он всё равно мокрый насквозь. Хотелось бы верить, что в обшаривании дна есть хоть какой-то смысл, но чем дальше, тем меньше сил оставалось для надежд. А тем временем солнце уже клонилось к закату. Дадзай поежился на холодном ветру и поправил намокшие бинты. Скоро стемнеет. Им уже нужно возвращаться на корабли, но как же ему не хотелось, чтобы этот день заканчивался. Впервые за долгое время они снова вдвоем, совсем как раньше, но почему то Дадзай не злится. Совсем наоборот. Ему неожиданно весело от всей этой авантюры. Он не хочет задумываться над этим, не хочет понимать, что это за приятное чувство, что накрывает его каждый раз, как он шутит над Чуей. Но больше всего он хочет, чтобы это не кончалось как можно дольше. Между камнями у берега мелькает золотой отблеск, отражающий лучи заходящего солнца. Закат всё расставит на свои места. *** Снова привычный уху шелест волн, качающих на себе белые пенные шапки в отблеске лунного света. Тихое шипение от раненого бока, кто-то даже со всей удачей океана не способен не получать лезвия ножей или шарики пуль себе в вечно холодное, забинтованное тело. И как у него это получается каждый раз, будто специально это делает, не смотря на всю внимательность и помощь напарника. По скалам тянется почти черный след. В темноте не видно его истинной сути. Камни жадно глотают эту жидкость с привкусом металла, проливая большую часть мимо твердых ртов. И все же ничего не исчезнет, не будет забыто. Теперь тихий, спокойный человек с громкими брызгами падает в сине-черную глубь вод. Не смотря на близость берега место очень глубокое. Чуя утирает пот со лба, дергая засмотревшегося и свесившегося с края, наверное, уже друга. Или уже врага… Кто бы знал, что их теперь связывает. После находки заветного компаса, вся их жизнь резко изменилась. Если раньше, они и пересекались то, дай морской дьявол, раз в полгода — год, для того чтобы подраться или поругаться. Теперь они почти неразлучны. Как же он от этого устал. Знал бы, что им принесет заветный компас, дарующий силу самого моря, в жизни бы не повелся на уговоры этого запеленованного угря. Они нашли его тогда. Не верили своим глазам, когда на закате увидели блеск золота среди камней. Не было никакой шкатулки с кладом. Просто золотой компас, не указывающий на север. Они оба тогда к нему прикоснулись, и их объяла тьма. Очнулись уже у себя в каюте, потеряв в бессознании целые сутки. Разошлись, не говоря друг другу ни слова, но… Чертово проклятие самого океана. Чуя вздохнул, глядя как волны уносят тело еще одной жертвы их поисков. Уже год, они пытаются понять, на что обрек их проклятый путевод. Ох, он был щедр. У Осаму-второе имя которого Проблемы — Дадзая, проснулся дар к невероятной удачливости. Теперь он чувствовал кончится ли его начинания хорошо для него или же он проиграет. Невероятное чутье, настоящий дар для капитана пиратов. У Чуи же проснулась сила вод. Он мог чувствовать течения, силу ветра, понимать смену погоды. Дьявол его раздери, да даже управлять ею мог! Только, что толку, если стоит им разойтись на пару дней друг от друга, как они начинают растворятся! Кожа синеет, как у трупа, изо рта льется вода, воздух больше не нужен. Они прокляты этой силой, стать живыми мертвецами. Чуя с досадой посмотрел на след, тянущийся от начала скалы. Их поискам уже год, но они так и не продвинулись в разгадке, что таится за этим проклятием, как оно работает, а главное, можно ли его вообще снять. Они не разговаривают друг с другом уже полгода, научившись бесить без слов. Не способны бросить это дело, не способны понять себя и напарника, утопая как в смоле в одной и той же безумной мании, и края у этого не видно. Застывший на краю утеса, под которым они когда то искали свое счастье, Дадзай, мертво смотрел на разбивающиеся о скалы волны. Что толку в удаче, если она всегда им сопутствует не в том, в чем им хотелось бы. Что он тогда, год назад сделал не так…? Махнув рукой, Дадзай позвал напарника за собой в город. Осталась последняя зацепка. *** Мерно шуршали цветы, растущие на глади озера. Голубоватое марево, словно сияла изнутри вода, вспыхивала от каждого движения. Мертвая тишина окутывала это место, нарушаемая лишь проклятущим шорохом, что уже сводил с ума. Чуя молчал. Смотрела на лежащего в воде Дадзая и молча предавался своим мрачным мыслям, снова пытаясь понять, осознать, что они сделали не так со своей жизнью. Демон молча смотрел на на покачивающегося на воде Пустого и просто тонул вслед за ним в тоске. Когда то давно, сейчас уже и не вспомнить когда, они были самыми лихими и удачливыми пиратами в этих морях. Не было ни одного судна, что могло бы их остановить на пути к славе и богатству. Сам Чуя с ранних лет стал капитаном прекрасного корабля, под названием «Смутная печаль». Его команда выбрала его капитаном после бунта и он старался оправдать возложенные на него ожидания, принося им победу за победой. Тогда же он и познакомился с Дадзаем. Тот тоже был уже капитаном. Корабль со странным названием «Мелос» достался ему в наследство от опекуна, и юный капитан почти сразу стал легендой этих мест. Это были долгие шесть лет соперничества, переходящие в жаркие бои и веселые пирушки после. Им было хорошо, по крайне мере Чуя так думал, пока они не нашли «проклятый компас»… Годы бесплодных поисков средства, как снять проклятие, только для того, чтобы узнать, что это конец. Они навсегда стали тем, как их величали — «Дьяволы вод». Единственное, что они смогли преодолеть, это расстояние. Оно больше не было проблемой. Последняя подсказка привела их молодой гадалке на рынке, что подсказала им средство. Всего пара глотков из этого озера, в котором они топили свои печали сейчас, и они могли наконец покинуть друг друга. «Навсегда» забыть проклятого напарника, вспоминая лишь во время следующего глотка. Невероятная удача Дадзая была с подвохом — она высасывала жизнь из людей взамен. Скоро его команда погибла. Кого-то казнили, кто-то убился сам. Невероятные силы Чуи лишали его рассудка — стоило выпустить их наружу и он уничтожал всё, до чего дотягивалась сила морей. Бури или штиль, волны или спокойная вода. Всё приносило лишь смерть. Не удивительно, что от него решили избавится все. Остался лишь Дадзай, которого Чуя встречал с болью и тоской раз в десять лет. Ох, сколько лет они уже так скитаются? И не упомнить. Чуя молча смотрит на покачивающиеся цветы в мертвой воде, на капающий тонкой струйкой иссыхающий родник с живой водой рядом. Много лет они уже скитаются, бессмертные, проклятые, за что не понятно… Чуя устал, Дадзай давно смотрит на всё мертвым взглядом. Им обоим уже пора…