Призыватель

Первая волна зарождающейся лихорадки сотрясла Страну Огня, когда общественности стало известно о гибели Дайме. Хмуро смотря на Коноху с высоты своего кабинета, Третий Хокаге тянул трубку, и мысли его были темны. Лишь его собеседник мог посоперничать с ними в мрачности. — Сын Фугаку убежден, что встретил самого Мадару, — доложил Данзо, стоя на одном колене позади своего Каге. — А ты? — Я убежден лишь в том, что там был Учиха. И этот Учиха оставил сородича в живых. Вот факты. — Зачем бы нукенину понадобилась жизнь мальчика? Куда безопаснее было бы убить Итачи. Значит — у него есть планы. Закладки в разум, память… Вы все проверили, Шимура? — Да, — Данзо прищурился. — Никаких следов вмешательства. На мальчишке же и общая защитная печать на такой случай стоит. И она не тронута. Фугаку должен радоваться и извиняться — он же был против устанавливать на членов своей семьи печати, которые разработал сам Второй. — Печать не смог бы обойти… кто-нибудь? — в голосе Хокаге прозвучало почти не скрываемое сожаление. — Орочимару не знает ключей к ней, — уверенно рапортовал глава Корня. — Их не знает никто, кроме меня и менталиста. Но Иноичи вне подозрений. — А грубо взломать? — Останутся следы. Мы бы заметили. Так что, если там не было самого Тобирамы-сенсея… Шимура многозначительно промолчал, а Хирузен зло выдохнул дым. Остальные Великие Страны поглядывают на Огонь с гастрономическим интересом. Последняя Мировая Война отгремела всего несколько лет назад, потом Коноха пережила нападение Девятихвостого, а теперь это… Позиции родины, на мировой арене, были шатки как никогда. — Хреново, — подытожил Третий Хокаге, усаживаясь за свой стол и разглядывая кипы бумаг. — Это очень хреново. Оценив перспективы работ, Сарутоби Хирузен решительно смел все документы прочь, оставляя поверхность столешницы девственно чистой. Данзо даже не вздрогнул — он слишком давно работал с Третьим, чтобы удивляться такому его поведению. — Хокаге-сама? — донеслось из-за двери приглушенное. — Что-то случилось? — Все в порядке, Волк, — ответил Хирузен. — Служи. Короткий приказ, и боец АНБУ снова застыл каменным изваянием. Грохот бумаги, писчих принадлежностей и пары аксессуаров его побеспокоил, но вот голосов говоривших он слышать не мог. Данзо очень серьезно заботился о своей секретности. — Ладно, ладно, — Хокаге глубоко вдохнул и так же тщательно выдохнул. — В конце концов, это — проблемы обычных людишек. Нам нужно думать о наших делах. — Вот как? — Шимура выгнул бровь, оказавшись на кресле, напротив чистого стола начальника. — Это, все-таки, наш Дайме убит. На нашей территории. — Сколько этот Дайме мог сотворить техник ранга А за минуту? — тут же спросил Хирузен. — Нисколько? Тогда он меня не интересует. А что до территории… Там были Шугонин, верно? Пускай с этим разбирается их начальник. Они были главными в том отряде. — Главным был Дайме. — И он сдох без сопротивления. Вообще, пора бы это менять, мне кажется. Дайме решает в Стране больше, чем даже Каге, но убить его, при этом, можно как обычного человека. — Они и есть — люди. А мы — шиноби. И ты знаешь, что у тебя не получится посадить на кресло правителя кого-то из джонинов. — Креслом правителя я займусь, — Сарутоби жестко усмехнулся. — У меня уже подрастает один молодой талант… И, кстати об этом, одной из твоих важнейших задач будет контроль и защита Футсуу Каэды. Мальчик мне нужен живым и здоровым. — За здоровьем обращайся к Цунаде, девочка скоро прибудет погостить и занять денег, — недовольно буркнул Данзо, но к сведению принял. — Что-то еще? — Конечно, — Третий открыл верхний ящик стола и вытащил оттуда ровно одну папку. — Я тут подготовил. Не спеши утомлять меня ожиданием, Шимура — почитаешь в подвале. Вкратце — речь о Джинчурики. — Он еще ребенок… — И ребенку нужен опекун. Мне совершенно не интересно отстраивать Коноху всякий раз заново, когда мальчишка решит пошалить. И так как Наруто, в известном смысле, является нашим сильнейшим оружием, владеть им будет Корень. Фактически. А для вида, чтобы и перед кланами, и перед шпионами, Джинчурики будет учиться в Академии и даже работать в команде… с кем-нибудь. — Эт-то… большая честь? — Данзо недоуменно посмотрел на начальника. Злые языки могли обозвать Третьего Хокаге добрячком-маразматиком, глупцы уверяли остальных, что он силен только в политике мира и спокойствия и как-то забывают, что свой высочайший пост Хирузен заслужил на полях сражений во Второй Мировой Войне Шиноби. Там же он заслужил и безграничное уважение Данзо. Тогда Шимура понял, что навсегда проиграл своему давнему сопернику, и с тех же пор его не стало. Зато появился Корень, что питает древо Конохи. Однако, Хирузен никогда не доверял настолько кому-либо, чтобы отдать такую власть, как обладание Девятихвостым Джинчурики. Никому, кроме гения-Минато, который, как известно, не оправдал надежд. — Мне нужен опекун для Наруто в ближайшие два дня, — заявил Хокаге. — Надежный, верный и, наверное, знаменитый. — Его крестный подошел бы идеально, м? — Шимура улыбнулся одними губами. — Но Джирайя, в отличии от Цунаде, ничего нам не должен, а потому редко когда появляется здесь. К тому же он — не Корень. Скажи честно, Хирузен, ты злишься из-за того, что я перевербовал его? — Думай что хочешь, Данзо, но лучшего назначения для Хатаке не найти. Глава Корня встал и посмотрел на Коноху за окном. — Вы как всегда правы, мой Каге, — произнес он, после некоторого раздумья. — Обязательно оповещу его и подготовлю документы. Уже на этой неделе Джинчурики обретет новый дом. Как, впрочем, и его молодой опекун. — Служи, — кивнул Хирузен и, будто только что вспомнил, добавил. — И присматривай за нашим другом — Фугаку. В истории с Дайме слишком много Учих на одну строчку отчета. И то, что Итачи пощадили жизнь, пробудив его Шаринган… — Заставляет задуматься, — хмыкнул Шимура и исчез в Шуншине. *********** Новость о смерти Дайме поразила всех. Но вот срок, который продержался ажиотаж, у шиноби и людей разнился значительно. И лучше всех эту разницу ощущал Футсуу. Через два дня после шокирующего известия, большинство его товарищей из Академии уже и думать забыли о каком-то там Дайме. Назначат нового — и дело с концом. Обычные люди, по словам отца Футсуу, будут судачить об этом событии еще пару месяцев. — «Ну,» — подумалось Футсуу. — «Если бы в моей жизни было так мало ярких событий, я бы тоже долго мусолил чужую смерть.» Переродившийся с удовлетворением отмечал, что ему совершенно не интересна судьба правителя Страны Огня. Ведь он был правителем обычных людей. Значит, Футсуу уже не так уж и далек от шиноби. Как бы то ни было, он все равно волновался. Но не из-за Дайме, а из-за Итачи. Навестить друга он смог только спустя день после того, как его привезли в Коноху. Самый молодой генин поколения почти не пострадал, хотя раны на нем, все же, были. Итачи мало помнил о самом нападении, но без устали твердил, что встретился с самим Мадарой Учиха — легендарном лидером его клана и одним из основателей самой Конохи. — Как бы то ни было, ты дома, и ты жив, — успокоил его Футсуу. — И у тебя появился Шаринган. Действительно, два томое в красных глазах вращались уверенно, а сам Итачи, казалось, мог отследить даже брачный период у мух — столь острым и восприимчивым стало его зрение. Вкупе с его природной гениальностью, соперник переродившегося вышел на совершенно новый уровень. — Ты бы не хотел пережить подобное, — тихо отвечал ему друг. — Понимаю Изуми. Я еще ей завидовал. — Эй, ты же ребенок, — Футсуу хмыкнул и похлопал друга по плечу. — Мы с тобой еще должны совершать ошибки. Если не сделать это сейчас, потом расплатиться будет в сто крат труднее. — Я просто слабак, — голос Итачи был тверд. — Не смог, да и не мог бы остановить его. Это — самое страшное, Футсуу. Как тогда, с Какузу. Ты просто ничего не способен сделать, пока ты слаб. Такой у нас мир. Проклятое сучье дерьмо! Переродившийся вздрогнул, услышав это. На его памяти, Итачи всегда был малость… пришибленным. Он почти не показывал своих эмоций, а если это и происходило, то очень блекло, будто намеками. И сейчас, кажется, впервые за все время, он совершенно не мог сдерживаться. Футсуу оставил его. Счел это лучшим вариантом. А сам, сунув дрожащие руки в карманы, направился домой. Некорай, сидящая у него за пазухой, недовольно зыркнула на тремор, но промолчала. Через три дня испытание, которое решит все. Вот если после него Футсуу не завяжет со стимуляторами, тогда его ждет серьезнейший разговор с Некорай, Няраши и даже, возможно, с самим Некоматой. Но, как оказалось, серьезный разговор ждал его уже дома. — С возвращением, — голос мамы был тих и пуст. — У нас гости. А еще нам с отцом пришло… письмо из Академии. — М-м-м, — Футсуу, которого потряхивало от недостатка наркотика, прошел в гостиную. Там его ждал отец, расположившись на любимом месте за столом, в окружении нескольких пустых бутылок, в которых раньше плескался слабый алкоголь. Взгляд Куро Каэды был лишь чуть подернут дымкой опьянения. Гостем оказалась молодая девушка лет четырнадцати, очень миловидная, в очках. Приглядевшись к ней внимательнее, Футсуу удивленно хмыкнул и шутливо поклонился, когда она повернулась к нему. — Хаяно-чан, ты выросла в настоящую красавицу! — нашел в себе силы на комплимент переродившийся. — Рад видеть. Чем обязаны? — Этим, — Куро грубо перебил сына и кинул ему свиток. Некорай поймала снаряд молниеносно, иначе он бы врезал ее напарнику по голове. — И тебе привет, Футсуу, — тихо поздоровалась Хаяно. — Я пришла, потому что узнала от брата, что ты пойдешь в Лес Смерти… Переродившийся неохотно прочитал свиток и пожал плечами. В нем Директор Эй официально предупреждал родителей своего ученика, что их сын может погибнуть на предэкзаменационном испытании, проводящемся в Лесу Смерти. — Мы это обсуждали, — немного раздраженно фыркнул Футсуу, небрежно бросив свиток на пол. — Вы обещали меня поддерживать. — В становлении шиноби, сын! — Куро резко саданул кулаком по столу. — А ты пытаешься прыгнуть выше своей головы, да и всех остальных тоже! Слава небу, что за тебя волнуется еще и Хаяно — она сказала нам, что ты совсем не обязан лезть туда, для того, чтобы стать шиноби. Наша с мамой клятва в силе. Но то, что ты собираешься вытворить, переходит за ее рамки. И мы не позволим тебе так рисковать. — А Хаяно неплохо осведомлена, — потянул переродившийся, бросая жесткий взгляд на поежившуюся девушку. — А она уже рассказала тебе, пап, что я чуть не убил своего преподавателя на уроке? Вообще-то, именно поэтому Директор и согласился отправить меня на испытание. Или, может быть, ты самым краем уха слыхал, что нашего Дайме превратили в кровавое месиво. Так вот, я только что разговаривал с Итачи — моим близким другом и единственным, кто там выжил. А еще, видишь ли, я умею Призывать гигантских Котов, которые могут оторвать Девятихвостому уши и личный Призыв самого Третьего Хокаге. Как думаешь, сантехник, которого я, опять же, устроил в Башню Каге, может за меня что-либо решать? — Футсуу, как ты смеешь?! — тут же вскочила Хаяно. — Это — твой папа! И он заботится о тебе! Ты даже не представляешь, какое счастье, что он у тебя есть! Семья Морино погибла при нападении Девятихвостого. Выжили только Хаяно и ее старший брат. Футсуу прекрасно понимал ее чувства. А вот она его — нет. Она была всего лишь обычным человеком. А он был ненормальным переродившимся, решившим сыграть с шиноби в их игру без чакры. Впрочем, Хаяно просто не привыкла общаться с Футсуу Каэдой. Зато Куро Каэда привык. — Ты говоришь такие правдивые и жестокие вещи, потому что задета твоя мечта, сын, — сантехник усмехнулся и решительно встал из-за стола. — Пойдем, покажешь мне, насколько ты продвинулся. Если сможешь меня убедить, я дам добро. В конце концов, я же поклялся. Просто я не верю, что ты уже готов быть шиноби. И Куро спокойно вышел из дома, направившись в сторону одного из полигонов для шиноби. Тами-мама, баюкая на руках Тами-сестрицу, лишь грустно улыбнулась сыну и кивнула. Футсуу пожал плечами и последовал за отцом. А растерянная Хаяно побрела за ним, не в силах придумать слов, с которых начать разговор. — Я не злюсь на тебя, — голос Футсуу, несмотря на слова, был очень злым. — Спасибо за заботу. Но ты… подобралась в неудачное время. — Шиноби же, э-э-э, должен быть готов ко всему? — нашлась Морино. Мальчишка в красном кимоно, вышагивающий перед ней, достал из кармана какой-то леденец и бросил его себе в рот. Мимоходом поправил розовые волосы и шумно выдохнул. Хаяно внезапно подумала, что он уже выше нее. И выглядит куда симпатичнее большинства сверстников. — Согласен, только поэтому и не злюсь, — Футсуу, неожиданно, повернул к ней лицо и заразительно улыбнулся. Когда они дошли до места, отец Футсуу вышел на середину полигона. Выглядел он немного смущенно, как взрослый, который вынужден играть с детьми в их игрушки. — Ну, значит, вот, — выдохнул он. — Чтобы доказать мне свои намерения, сын, тебе будет нужно меня побить. — Вот так вот сразу?! — восхитился заметно повеселевший Футсуу. — Пап, да у меня такой Призыв есть — ты дышать забудешь как! — А без Призыва, сын, — уверенно заявил Куро. — Докажи, что способен не только прятаться за ними. Докажи отцу, что и сам чего-то достиг. Если уж ты будешь сильнее меня даже без своих Призывов, ты достоин быть шиноби, так мыслю. У Хаяно отвисла челюсть. Хотя, с другой стороны, теперь она отчасти понимала, как складывались взаимоотношения в этой семейке. Не только Футсуу, похоже, у них чокнутый. — Вот это — вызов! — довольно помахал пальцем переродившийся, опуская Некорай на землю. — Ну что, на счет три? — Хочешь — давай счет, хочешь — нет, для меня разницы нет, — теперь отец выглядел самодовольным. Поймал зазнайку-сына в ловушку! Так он думал ровно до того момента, пока сын не перестал скалиться, как ненормальный и не дернул, резко, рукой. Куро готов был поклясться — он не видел, что произошло. Но по его шее потекло что-то горячее, а правое ухо обожгло огнем. — Конечно, это не считается, — выдохнул Футсуу, отбрасывая в сторону разряженный арбалет. — Ладно, может это? В его руках, как по волшебству, появились метательные звездочки — сюрикены. Куро уже сделал первый шаг, чтобы разорвать дистанцию, как рядом с его ногами в землю воткнулось сразу четыре остро отточенных лезвия. Сын не шутил и умел метать эти штуки. Не так хорошо, как люди с чакрой, но точно лучше всех знакомых простого сантехника. — Ладно, пап, чего мы дурью маемся? — переродившийся выбросил и сюрикены на землю. Вместо них он выхватил два куная, один из которых тут же бросил отцу под ноги. — Вот так будет справедливо, что скажешь? — Твоя самоуверенность тебя погубит, Фуцу, — сказал Куро, подбирая кунай и привыкая к нему. — Начали! Мужчина тут же побежал на сына. Пускай Футсуу был высок и занимался спортом с раннего детства, за последние полгода он сильно сдал. Сказывались ли это тренировки, учеба в Академии или он просто забросил физическую подготовку — Куро не знал, но одно понимал точно. В физической силе сын ему не соперник. Разогнанный наркотиком мозг Футсуу придумывал десятки способов избежать атаки отца. Впрочем, переродившийся не собирался осторожничать с предком. Пускай он и является рослым мощным мужчиной средних лет, он — все еще просто человек. — Осторожнее, папа, — тихо выдохнул Футсуу. — Ты на моей территории. Как только Куро оказался на расстоянии вытянутой руки, Футсуу отступил вправо и тыльной стороной куная ударил его по ноге. Даже если отец не почувствовал, для самого переродившегося это был один балл. Но отец почувствовал и тоже быстро пришел к выводу, что ранением это не было. Он не шутил, а потому в полную силу врезал по лицу ребенка кулаком. Таков уж его родительский долг. Нельзя… — Что?! — сбился с мысли Куро, смотря, как по руке течет кровь. — Ой, задел тебя, когда отпрыгивал, пап, — усмехнулся Футсуу. — Не переживай, я больше не буду. Давай даже так. Он взял кунай обратным хватом и сблизился с родителем. Конечно, прием наркотиков категорически ослабил Футсуу в физическом плане. Тем не менее, он все еще был в боевой готовности и собирался соперничать с гениями шиноби. «Шиноби» — слово, в котором нет словосочетания «обычный человек», а потому Футсуу даже не рассматривал обычных людей, как противников. И Хаяно видела, что одиннадцатилетний мальчик теснит своего крупного отца, то и дело задевая его кольцом куная. Присмотревшись, девушка заметила странность — кончик острия оружия Футсуу был обломан, хотя Куро Каэда сражался целым кунаем. Ну, как «сражался»… мужчина держался в бою только потому, что не давал сыну поразить жизненно важные точки своего тела даже кольцом от куная. Если бы Футсуу удалось, победа была бы за ним. Но он все еще был хлюпиком, вышедшим в ближний бой против массивного дядьки. — Прости, сын! — гаркнул Куро, ловя-таки ребенка за руку и тут же притягивая к себе. — Но это — мой долг! Он сдавил мальчишку так, что затрещали кости, а потом повалился на него сверху. Подминая сына под себя, Куро, не глядя, раздавал тумаки огромным мозолистым кулаком. Из глаз родителя градом текли слезы, но он вспоминал, как его самого лупил иногда батька. — «Разбаловали парня,» — мелькнула грустная мысль. — «Теперь воспитывать и воспитывать…» Но Футсуу каким-то змеиным движением, обдирая кожу и сдирая одежду, вырвался из захвата родича и отскочил от него на добрых пять шагов. Запыхавшийся, растрепанный и побитый, парень выглядел совсем неважно, как боец. Худющий и обнаженный до пояса, он сжимал в левой руке обломанный кунай, правую держа за спиной. — Сын! — обеспокоенно крикнул Куро. — Как рука?! Сломал что ли?! Ох, Биджу… — Пап, все нормально! — срывающимся голосом ответил Футсуу, у которого из носа потекла кровь. — Даже если бы ты ее оторвал. И не только ее. Я бы продолжил. Поверь мне! Я все решил! — Да ты даже меня не можешь победить, сынок! — сантехник взмахнул руками. — Ну куда тебе в этот Лес Смерти! Я слышал, что там даже опытные шиноби могут умереть! — А я слышал, что должен тебе доказать, — упрямо набычился сын. — И я докажу. Только, пожалуйста, не бойся. Все будет хорошо. — Ну давай, Футсуу Каэда! — Куро встал в стойку, готовясь к атаке. — Покажи отцу, чего стоишь! И Футсуу… пошел вперед. Так просто и беззаботно, будто на прогулке. — «Нет, не прогулка!» — догадалась наблюдавшая за развернувшейся сценой Хаяно. — «Он… он сдался!» И Футсуу действительно выглядел сдавшимся. Он усмехнулся, глядя в непонимающие глаза отца и показал сломанную правую руку. Ох и влетит им от Тами дома! А когда переродившемуся оставалось сделать последний шаг к Куро, он сделал выпад. И проткнул живот родителя кунаем. — Обожаю тебя и маму, пап, — глаза Футсуу, с расширенными до предела зрачками, сейчас напоминали Куро о холодной бездне ада. — Но мы с вами разные. Резко выдернув окровавленное оружие, сын спокойно проследил за тем, как его отец опадает на пыльную землю полигона. Он отвернулся и неспешно подошел к побелевшей Хаяно. — Вам не понять, что такое — жизнь шиноби. А я был там и видел. Эта драчка — детский лепет. И я мог убить его несколько десятков раз. Просто порезал бы руки-ноги и отошел, пока он истекает кровью. А если бы у меня не было куная, я бы прокусил ему шею или руку. Ты слышишь меня, Хаяно? Я бы сожрал своего отца целиком, если бы было нужно. Отчасти это — твоя вина. Ведь это ты дала мне оружие. С этими словами он бросил к ее ногам кунай. Тот самый, что она много лет назад подарила ему на седьмой день рождения. Потом его обломал и затупил Кизаши, но Футсуу не выкинул его и заточил. И сейчас кунай сделал свое дело. Резко отвернувшись от подруги детства, переродившийся бросился к отцу, попутно размазывая кровь, шедшую из собственного носа, по карточке Призыва. Конечно, он ни в одном из миров не убил бы любимого родственника. — Кокью-сан, я старался не глубоко! Он просто в шоке. Будьте добры, вытащите его. Клянусь, я для вас что угодно сделаю! — Не строй комедию, Футсуу-кун, — фыркнула Кошка. — Будешь должен мяты. Мешок. А отец твой больше притворяется. Ты ж совсем легонько… — Кто из нас еще зазнавшийся говнюк, — слабо усмехнулся с земли Куро. — Молодец, сын… — «Эта семейка сумасшедшая,» — подумалось Хаяно. И девушка приняла решение заходить к ним почаще.