Ненавижу

Солнце раскинуло свои лучи по ясному небу, ослепляя яркостью. Нагревает воздух и землю, приятное тепло обволакивает. Ветер пробирается под одежду, играет с волосами. Высока зелёная трава, колыхаясь, щекочет от чего-то босые ноги. Перед глазами, словно в тумане, стоит знакомый высокий силуэт. Он подходит все ближе и черты его становится яснее. Красная кофта ядерным пятном въедается в глаза, словно не хочет, чтобы взор уходил от нее. У человека черные волосы, но в памяти не всплывёт никого похожего, чтобы предположить, кто же надвигается. Шаг за шагом он все ближе,черты лица его словно срезали ножом: острые и резкие. Кожа бледная, серая радужка глаз почти сливается с белком, но она так ярко сияет, что спутать невозможно. Человек останавливается напротив совсем недалеко, легко улыбаясь. Вглядываясь в его лицо, кажется чего-то не хватает, но мозг, перейдя в спящий режим, отказывается вспоминать или гадать какой же детали не хватает. Секунда молчания отзывалась звенящей тишиной, но вновь тихий шелест травы, мягкие шаги, парень напротив оказался совсем близко. Что-то теплое изнутри согревает тело. Обжигающе горячая ладонь оставляет невидимый ожог на шее, остаётся лёгкое, трепещущее покалывание. Он легко наклоняется ближе, притягивая к себе, не оставляет и дюйма между лицами. Мягко сухие губы касаются точно таких же обветренных. Лёгкие вдруг прекращают работу, сделать вдох невозможно. Раскаленный влажный язык просит поддаться сладостному трепету, мягко увлажняя губы, что приоткрываются, словно в лёгком изумлении. Лава сменяет кровь, протекая по венам, трепет перед туманящими разум ласками отдается мелкой дрожью во всем теле. В серых глазах сияет весенние солнце, невидимым пледом кутая тело, погружая в сладкую негу спокойствия и комфорта. Напряжения будто не существует, мышцы расслабляются, руки невольно тянутся к плечам парня, что так бесцеремонно ворвался в личное пространство и похитил в свою обитель неизведанных ощущений. Утопая в томном желании остаться в моменте навечно, отдается в чужие руки, что крепко держат расслабленное тело, словно самую хрупкую вещь на свете. Языки мягко сталкиваются и нехотя расстаются, уже предвкушая следующую встречу. Медленно губы терзают друг друга нежно соединяясь раз за разом. Пьянящий коктейль чувств волной накрывает с головой, молниеносно затягивая в самые глубины океана безмятежности. В ушах не прекращая звенит, превысив все нормы показателя громкости. Тело невольно дёргается в сторону, глаза не находят перед собой того ясного взгляда серых глаз, невидимый мягкий плед в ту же секунду пропадает, растворяясь в воздухе. Время, замедлив свой ход, являет взору только медленно раскрашивающуюся во множество оттенков красного голову человека, что медленно падает вбок. Кровь мощной струей вырывается, словно картина резкого и жестокого произведения искусства, медленно обрисовывая контуры своего пути в воздухе перед тем, как падает на землю, оставляя за собой кровавый след. Внезапный холод пробирается под одежду, заставляя мурашки бегать по коже. Прекрасный пейзаж бескрайнего поля под ясным небом сменяет мрак темных туч затянувших небосвод, скрывая яркое солнце, зелёная трава склоняется к земле под сильным леденящим ветром, обволакивая лежащие под ногами тело все в той же красной кофте. - Торд! - отчаянно громкий крик бьёт по барабанным перепонкам, смешиваясь со звоном. От чего-то горло пронзает режущая боль. По щекам стекают капли соленой воды, пелена перед глазами, веки так и схлопывается, стараясь ее смахнуть. Белая подошва кроссовок окрашивается в красный, медленно погружаясь в алую лужу крови, образовавшуюся под чужой головой. Черные волосы намокают, пряди слипаются друг с другом. Ранее яркие, весёлые серые глаза потухли. Они глядят невесть куда, будто попав в ледяной капкан замирают и гаснут, цветом становясь сравнимы лишь с безжизненными грязным асфальтом. Мертвое тело обнимает высокая трава, тошнотворный ком встаёт в горле, не давая дышать. Он не выдерживает, взгляд начинает метаться по бескрайним просторам, в следующие несколько секунд цепляясь за тонкую фигуру, что стоит справа всего в паре метрах. Это женщина с длинными русыми волосами, держащая в опущенной руке пистолет. Её полностью черные глаза смотрят прямо на него, отражая лишь разочарование. Губы её сжаты в тонкую полоску, словно сдерживая слова отвращения, так и норовящие выбраться из клетки. Хочется задать ей всего один вопрос, подбежать, ударить, но тело предательски застыло. Тяжёлые оковы охватили конечности, не давая сдвинуться с места. Слова так и остаются не озвучены, оставшись лишь скользить мыслями в сознании. Веки сомкнулись, но когда пейзаж вновь встал перед глазами, опоры не нашлось. Ноги подкосились, не в силах устоять. Тело потянуло вниз, сталкивая с непроглядной мглой. ... Тело подрывается с места, резко принимая сидячие положение. Черные глаза не видя ничего перед собой уставляются в стену. В памяти застыла картина леденящая кровь, дыхание сбито, словно после долгого марафона. Неистовый стук сердца отдается в ушах, заполняя собой тишину. Пальцы рук сжимают одеяло до дрожи, стараясь найти опору хоть в чем-то. Мысли превращаются в спутанный клубок ниток, распутать который не выходит. - Том? - чей-то хриплый тихий голос тонет под напором ужасающих воспоминаний прошедшего кошмара. Холодный пот стекает по лбу и спине, холод пробирает насквозь, приводя в чувства. Черные глаза блуждают по темной комнате, а парень старается сообразить где он находится и кто стоит в проходе, чьи яркие серые глаза в страхе смотрят на него. - Все хорошо? - его голос тихий, словно говорить для него очень сложно. Парень подходит ближе, в руках бутылка воды. Он садится на край матраса, возле ног только вышедшего из кошмара парня. Теплая рука греет даже сквозь одеяло, что заставляет очнуться. Неприятная боль тянет в плече, тело дёргается, пальцы сильнее сжимают пододеяльник. - сколько времени? - говорит тяжело, будто это совсем не естественно. - пол пятого. - Ларссон протягивает бутылку и Томас не задумываясь берет её, чуть не проливая содержимое. Она была открыта, да и руки совсем отказываются держать что либо. Глоток холодной воды приятно остужает организм, - можешь и дальше спать. - серые глаза не отрываясь наблюдают за британцем, которого безжалостно поборола жажда. - а ты почему не спишь? - интересуется он, оторвавшись от бутылки и протянув её изначальному владельцу. Ответом ему стало пожимание плечами. - чем ты только занимался всю ночь? - хмурится, завидев довольно потемневшие круги под глазами, лунный свет слабо освещает комнату, но такой усталый вид на чужом лице разглядеть не составляет труда. - крестиком вышивал, иди спи. - закатывает глаза, резко поднимаясь с места, покидает помещения, растворяясь в темном проходе. Почему-то Торд предпочел блуждать во тьме, нежели включить и так довольно слабое освещение на предполагаемой кухне. Томас только недовольно цыкнул, не шибко радуясь раздражению норвежца. Как только комната погрузилась в тишину, разбавляемую тихим завыванием ветра из открытого окна и скрипом стула, доносящегося с кухни, веки потянуло сомкнуться. Поддавшись накатившей усталости, Томас рухнул на подушку, закрывая глаза и вновь погружаясь в, как хотелось бы, безмятежный сон. ... - Почему тогда мы не купили нижнего белья? - раздражённо хмурит брови, хлопнув дверью ванной, являющейся и уборной в том числе. - я забыл. - покачиваясь на скрипучие стуле, Ларссон откусывает яблоко, беспристрастно наблюдая за Томасом, что только вошёл на кухню. - ну конечно, как тебе доверить что либо если ты все забываешь? Не удивлюсь если при очередном побеге ты и меня забудешь. - закатывая глаза, отодвигает стул на против, падая на сиденье и вытягивая ноги. - отвали. - Торд продолжает отгрызать куски от сочного фрукта, отведя взгляд в окно, за которым сияло ясное солнце, освещая помещение. - серьезно, мне уже тошно от себя, и ты мылся хуй знает когда, даже щетина полезла уже. - и что ты сейчас предлагаешь? Можем помыться вместе, там все равно мало шампуня и геля для душа, а потом ходить без трусов, раз тебе так не нравится. - усмехается, прекращая терзать мякоть фрукта. - пошел ты. - в тебя? - Ухмылка не слезает с его лица. Сок на половину съеденного яблока стекает по довольно длинным пальцам, наверняка делая их липкими. - блять, Ларссон, завали ебало. - стараясь скрыть горящие щеки, резко поднимается со стула, направляясь к старому чайнику, возле которого выставлено несколько литровых бутылок воды. - тебе нужно бандаж сделать, кстати. - продолжая беззаботно качаться на стуле, что, кажется, в любую секунду развалиться на части, откусывает новый кусок от яблока. - можно я себе лапшу заварю, а потом ты будешь мне на мозги капать? - откручивает крышку бутылки одной рукой, что не так то просто, после собирается её поднять, но чужая рука перехватывает пластиковое изделие. - нельзя. - Торд появился рядом, легко улыбаясь. - ты можешь пока отдохнуть в комнате, нам принесли несколько книг. Я кинул их на подоконник. - он пододвинул к себе и чайник, начав заливать туда воду, все так же улыбается. "Какого он все время улыбку давит?" - ты решил побыть моей мамочкой? - хотелось бы папочкой, но, если хочешь, могу быть и мамочкой. - зашумел чайник, Ларссон опёрся на руку о столешницу, а вторую упёр в бок, губы растянулись в усмешки. - о да, позаботься обо мне, папочка. - закатывает глаза, разворачиваясь и направляясь вон с кухни. В общении с Тордом любые силы заканчивались почти мгновенно, держать лицо равнодушным и выговаривать саркастические фразы стоило непосильных трудов. Каждый раз что-то в животе скручивалось тугим узлом, стоило услышать очередной глупый подкат. Хотелось скрыться и закрыть свои уши. - как скажешь, Томми! - задорно кричит ему вслед, когда парень уже скрылся за поворотом. ... Чтение пресловутого детектива не вызывало восторга, так что книга отправилась в полет на другую часть кровати в первые минуты. Ларссона не было видно и слышно, когда тишина начала давить с удвоенной силой, а мысли не давали покоя – Томас попробовал попытать удачу. - ты там утопился что ли? - крикнул он, не желая пока тратить сил на поднятие с кровати, но ответа не последовало. Пару минут Риджуэлл вслушивался в завывание ветра и тиканье надоедливых часов, где-то высоко на стене, ничего кроме не происходило. В итоге парень сполз с нагретого места, медленно шествуя по холодному полу к кухне, где предположительно должен был находиться норвежец. - ты настолько отсталый, что не можешь лапши заварить? - когда он выглянул из-за угла, всё, что встретил взгляд, являлось мирно сопящим парнем, лежащем на твердой поверхности стола. На секунду он затаил дыхание, сам того не замечая, будто если сделает неверный шаг и Ларссон тут же проснется. Позади него, у чайника, аккуратно стояла картонная коробка, из которой исходил еле заметный пар от горячей лапши. Картонная крышка была прижата обычной серебристой вилкой, как и где он нашел её на замену пластиковой Томас не знал. Предательски закричал живот, так что парень, стараясь пройти тихо, направился к заветной еде. "Ночами не спит, а потом разлёживаеться, придурок." - брови нахмурились, пока черные глаза наблюдали за измученным норвежцем. Шаг и подлая половица издала скрип, в тишине звучащий так громко, подобно выстрела. Ларссон подскочил на месте, тут же выпрямившись и остервенело озираясь по сторонам, будто ища угрозу. - Том? - серые глаза бегают по застывшему парню. - позвал бы, я мог принести тебе сам. - опирается локтями о стол, закрывая глаза руками и вдавливая их ладонями, слегка потирая. - я звал, но ты спал. - пожимает плечами, наконец добираясь до упаковки лапши. Сердце зашлось в неконтролируемом ритме, неизведанное тепло растекалось по телу, стоило увидеть заспанного Торда. От чего-то такой его образ заставлял расслабиться, а воспоминания о неприятных событиях, случившихся совсем недавно, улетучиться, будто не существовало их никогда. - бандаж всё ещё нужно сделать, а этой шлюхи ещё нет.. - промямлил он зевая. Томас же, постаравшись надёжно удерживать в одной руке упаковку, подошёл к столу и поставил рядом с норвежцем "деликатес", наконец садясь на стул. - плечо не ноет? - терпимо. - посильнее отогнув крышку, взял вилку в руку и начал наматывать на неё горячую пищу. Со стороны Ларссона раздался протяжный вздох, а сам парень съехал ниже, вытянув ноги. - о чем ты говорил с ней вчера? - закинул вилку в рот и тут же по телу расползлось приятное тепло, а живот счастливо заплясал. - с кем? - Торд потянулся, после сложив свои руки на живот, уставился на Риджуэлла. - ну, с той женщиной на ресепшене. - наматывая новую порцию лапши, наблюдает за тем, как она плавает в кипятке. - а-а, да так, о погоде. - ты придурок? - выгибает бровь, остановив ураган в упаковке. - может быть - улыбаясь, протягивает гласные. - я заметил. - вновь погружает вилку в рот, наслаждаясь самой дешевой, но не самой плохой едой. - ладно, просто заплатил ей, чтобы она снабжала нас продуктами и прочими приколами. - и сколько? - наполнение упаковки подходило к своему скорому концу, что изрядно расстраивало. Есть все ещё хотелось. - не так много, как я думал. Она должна была ещё несколько часов назад притащить хоть что-нибудь, чтобы сделать тебе бандаж, а в итоге её не видно, не слышно. - он нахмурил брови, отведя взгляд куда-то в коридор. - может она просто съебалась тратить твои деньги? - прожевав последнюю большую порцию лапши, царапал зубцами вилки пластиковое дно, заставляя небольшие куски еды всплывать и кружить. - не волнуйся, я деликатно объяснил ей, что так лучше не делать. - мгновенно губы растянулись в хитрой улыбке, что так часто озаряла его лицо. Ещё с детства Томас знает это выражение лица и никогда оно не означало ничего хорошего, но всегда умудрялось приковывать к себе взгляд. - придурок. - губы сами растянулись в лёгкой улыбке совершенно бесконтрольно. Раздался стук в дверь. Первые несколько быстрых стуков, заставили Ларссона дёрнуться и сесть ровно, оперевшись руками о стол. Когда прозвучал ещё один, парень быстро встал с места и пошел в коридор. Томас, не понимая происходящего отправился за ним. Стуков больше не было слышно и Торд, взяв пистолет из висевшей на крючке куртке и отведя руку за дверь, взялся за замок. Тот быстро щёлкнул и вход в номер отворился. На пороге стояла женщина, что Риджуелл ранее видел на ресепшене, а в её руках был белый пакет. Она молча передала его норвежцу, а когда он поставил пакет у ног, передала небольшое количество денег и удалилась, хлопнула дверь и щёлкнул замок. - зачем ты взял пистолет? - Томас тихо стоял позади, с недоумением наблюдая, как Ларссон подхватывает пакет с пола, убрав деньги в карман куртки. - нужно было. - нахмурившись проходит мимо Тома в спальню , парень следует за ним. Торд бросает пакет на кровать, начиная там что-то искать, попутно отправив пистолет к своей подушке. Риджуэлл застыл так и не придумав что сказать, наблюдал со стороны, как норвежец остервенело выкидывает из полиэтилена пару пачек заварной лапши, разного цвета бутылки с большой черной надписью "prime" На них и несколько булок, неизвестно с каким содержанием. Отправлял в свободный полет несколько белых упаковок с, кажется, бинтами. Наконец выпрямляется и поворачивается к Томасу, держа в руках сложенную в несколько раз белую ткань. - может ты сядешь? - выгибает бровь, оставаясь стоять на месте, прожигает взглядом ярких, таких усталых, потерявших свой озарений блеск серых глаз. - или ты хочешь всё-таки сходить в душ? - губы кривятся в усмешке, но его глаза не смеются, они остаются безжизненны, словно и не живой человек сейчас перед ним. Грязь на теле вдруг стала ощущаться куда отчётливее чем прежде, желание тереть свою кожу мочалкой до покраснения возрастало. Ладони потели и казались липкими, на ступнях ощущалась вся грязь, которую только можно было собрать. - я иду мыться. - глухо выговаривает он, тут же разворачиваясь и уходя в глубь коридора. ... Громкий хлопок двери заполнил собой на мгновение тишину и перекрыл бьющееся, будто под ухом, сердце. Тело наполнилось ватой, ноги перестали держать и парень медленно сполз по двери на пол. В груди что-то неприятно разливалось холодом, в голове остановилась картина тех безжизненных глаз из кошмара, что, кажется, она превращается в реальность. Хотелось никогда не видеть их такими. Пусть Ларссон и притворялся, пусть все его действия и поступки теперь не выглядит как что-то реальное, как то, что он хотел сделать, но всегда его глаза сияли, всегда насмехались надо всеми и были живыми, но не сейчас. Показалось, что они навсегда останутся такими. Страх одолел тело, пробивая холодом и дрожью. Сердце отчаянно кричало от боли, пока его стягивала тугая колючая проволока, созданная нравоучениями ныне мёртвой матери. " Я бы без жалости избавилась от тебя, если бы ты стал таким, но ты никогда таким на станешь" " Ты не имеешь права быть таким" " Ты разочаровал меня, Томас. Не смей появляться мне на глаза" В памяти сияет тот поцелуй и губы начинают полыхать, словно только что произошло тоже самое. Те испытанные чувства, словно случилось наяву, не дают покоя, тихо просыпаясь в груди. - черт.. - сквозь зубы пролетает шепот. Плечо горит неприятным тянущим огнём. Сердце заходится в импульсивном ритме, воздух кажется камнем, давящем к земле. Он не имеет права думать об этом сне. Не должен чувствовать то, что растекается по телу теплом и желанием. Это ни к чему не приведет. Ларссон врал ему на протяжении нескольких лет, с чего вдруг он должен измениться? Он психически не стабилен, он мог выдумать эти чувства только для того, чтобы спрятаться за ними. - " Да, точно. Это же бред. Почему я сразу ему поверил? Ведь не может быть так, что он вдруг взял и понял что любит меня. Да, это бред. " -поднимается, держась за раненое плечо. - ты умер там? -кричит ему знакомый голос, в дверь стучат пары раз, но после звук прекращается. - отвали. - шипит Томас, глаза вдруг застилают пелена мгновенной тьмы, ориентироваться в пространстве становится сложнее и он спотыкается, чуть ли не падая плашмя на холодный пол, но успевает поймать равновесие. - ах, бесит. - брови хмурятся, былая яркая картинка возвращается и становится легче дойти до раковины, над которым расположилось зеркало прямоугольной формы. В отражении смотрит на него точная копия, с такими же пустыми чёрными глазами, кажется в них ничего невозможного разглядеть, так и походят на две бескрайние дыры, вот можно увидеть только в отстойном хорроре у какого-нибудь монстра. Эти глаза так осточертели, что хотелось схватить первый попавшийся острый предмет и выколоть их, сжечь в костре и больше никогда не вспоминать о таком исключительном уродстве. Пальцы сжимаются, плечо не переставая ноет о боли. - ненавижу. - оставив рану в покое, хоть это и не успокоило её, хватает здоровой рукой полотенце, весящие рядом с зеркалом. Белая ткань аккуратно свисает, цепляясь за острые углы, и прячет отражение, что так не хотелось лицезреть. ... Одежду Томас смог снять лишь с большим усилием и удачей так, что почти не потревожил ранение, но часто шипел и стискивал зубы, не желая произносить звуков, что так легко оповещают окружение о испытываемой боли. Грязные изношенные бинты снимать было сложнее всего из-за бесконечного неприятного колющего ощущения, что пронизывало всё тело насквозь. До ужаса хотелось размяться, подвигать рукой, но это было невозможно. Если бы он все же сделал это, исход мог быть куда хуже нынешнего положения. Горячая вода жгла кожу и терзала рану, но Риджуэлл решил не замечать этого, придавался пустому созерцанию стены. Шампуня и правда хватило лишь на одно применение, как и геля для душа, но мочалки или чего-то подобного так и не обнаружилось, на что парень нахмурился, всё больше проклиная весь белый свет. Руки так и чесались саморучно соскрести всю грязь с тела, да так, что могли бы остаться неглубокие царапины, истекающие кровью. Наконец он выключает воду и встаёт на резиновый потрепанный коврик подле краёв душевой кабины. Хватает такое же, как и на зеркале, белое полотенце, тут же избавляясь от влаги на своём теле, аккуратно проходя мимо раны в плече. С трудом натягивает отвратительные ему трусы и штаны, после осознавая, что футболку самому ему точно не натянуть так, чтобы ещё больше не потревожить всё ещё ноющую рану. - черт.. -чёрные глаза устремили свой взор на недавно приобретённую полосатую вещь в его руках. Мелкая дрожь пробивала всё тело лишь при мысли о том, что ему придётся просить Ларссона о помощи. Сердце с волнением застучало в грудной клетке, мысли ускользали, не желая задерживаться, погружали разум в отстраненное состояние, когда думать совсем не получается. - ты в порядке? - стук в дверь выдергивает в реальный мир, силой приводя в чувства. Том в тот же момент развернулся ко входу и двинулся к нему. - нормально всё. - взявшись за ручку, прокручивает и дёргает на себя. На пороге стоит Ларссон всё с той же белой тканью в руках. Риджуэлл проходит мимо него, сразу направляясь к кровати. Кинув на неё футболку, и сам садится к изголовью, оставив Торда в недоумении. Ларссон глупо застыл на месте, как тогда, в магазине одежды. Серые глаза в упор смотрели на него, кажется, он не дышал. "Что с ним? " - носилось в голове. - решил меня соблазнить? - он усмехается, наконец подходя ближе. Садится рядом, смотря прямо в чёрные глаза. Томасу вдруг стало не по себе, серая радужка, что он видел, всё так же выглядела блекло. Не хотелось поддерживать зрительный контакт, потому он отвернулся, сжав губы так плотно, что они превратились в единую сплошную линию. - заткнись и перебинтуй меня уже. - хмурится, не смотря на норвежца, который видимо, решив больше не говорить ни слова, приступил к действию, сначала взяв новые чистые бинты со своей тумбочки. Пусть глаза и не следили за процессом, но смуглая кожа каждой своей клеточкой чувствовала почти невесомые холодные касания светлых длинных пальцев. Они замораживали, пуская мурашки по всего телу, а после воспламеняли, окутывая жаром, который невозможно было остудить. Риджуэлл всё больше хмурил брови, погружаясь в ощущения с головой и, в конечном итоге, утопая в них. Он был не в силах дать описание тому, что испытывал в данный момент. Ему всегда казалось, что быть себя трогать себя кому либо сродни самоубийству, но почему же сейчас ему хочется оказаться во власти этих прикосновений ещё хотя бы на мгновение? - вот и всё - Ларссон выпрямился, легко улыбаясь, как только закончил перебинтовывать плечо и заточил руку в импровизированный бандаж, созданный как раз из той белой ткани, что так рьяно искал в пакете ранее. Томас в то же мгновение вытянул здоровью руку, отталкивая от себя норвежца подальше, и вскочил с кровати. - хочу пить. - коротко бросил он, скрываясь за углом. Ему было плевать на то, что нужно было ещё и футболку натянуть. Сейчас он хотел скрыться, исчезнуть и не видеть "тупую рожу" Ларссона. Схватив первую попавшуюся пол-литровую бутылку с водой и открутив крышку, жадно примкнул к её горлышку, глотая прохладную жидкость. - скоро вернусь! - крикнули ему из прихожей и хлопнула дверь. Томас облегченно выдохнул, оторвавшись от бутылки и отставив её на стол. Тот выдох вновь подарил ему жизнь, словно он и не дышал вовсе весь день. Стоять было тяжело, потому он направился обратно к кровати. От чего-то номер казался пустым, до ужаса противным, будто забрали что-то такое, что дарило ему хоть какую-то пригодность к обитанию в нем. Том рухнул на матрас, голова тяжело упала на подушку, казалось, всё это время он невольно нёс огромный камень весом с несколько тонн. Комнату освещает тусклый солнечный свет, что еле проникает сквозь плотно задвинутые тёмные шторы. Ларссон несколько раз проверял, не разъехались ли они. Томас нахмурился и недовольно пробубнил что-то себе под нос, закрывая глаза и отворачивая голову от окна. Он хотел было взять нож и собственноручно вырезать все мысли о норвежце из своей головы, но вот проблема. Ножей не было. Ни одного. Кажется, еще пару часов назад они были на месте, но когда он ходил за водой, ничего уже не было. Да и мысли вырезать не получилось бы, что сильно опечалило Риджуэлла, ведь те надоедливыми пчелами роились в голове. Они постоянно возвращали его в события сна, показывали те мёртвые серые глаза, наглядно сравнивая их с теми, что он видел не так давно. Они пробуждали в нём ураган чувств, никак не помогая их характеризовать, просто оставляя с фактом того, что они есть. Это вызывало гнев. Не хватало глотка жгучего горло алкоголя, что помог бы подавить все ощущения реальности, отправил бы в волшебный мир, где нет места сложным чувствам, навязчивым мыслям и "идиоту Торду Ларссону", но здесь не было возможности найти заветной и горячо любимой бутылки "Smirnoff", как и не было возможности отвлечься, засев в телефон. Это нагоняло тоску и ещё большее чувство беспомощности. Сейчас вся его жизнь зависела только от одного человека, он был вынужден действовать так, как ему скажут или бездействовать если указаний не было. Только с одним человеком он мог разговаривать и по иронии судьбы это именно тот, от кого хотелось убежать, не видеть его больше никогда, забыть о его существовании, может, заставить себя поверить что его нет и не было, как тогда, когда он просто взял и уехал. Исчез из поля зрения на несколько долгих лет, не подавая признаков жизни. Вот он вернулся, принеся с собой уйму проблем. Заставил волноваться за него, втянул в изрядно выматывающие "прятки" и на десерт выложил всё тузы из рукава, оставив бесконечно размышлять над ними в одиночестве. - чертов Ларссон.. - прошипев, Томас открыл, ранее закрытые, глаза, уставившись в блеклую стену. Вокруг всё так же царила гнетущая тишина. Ему так хотелось остаться одному, спокойно обдумать всё, что приходило в голову, убедить себя, что.. А сейчас, всё казалось не таким. В груди будто образовалась дыра, расширяющаяся с каждой секундой всё больше и больше. Холод съедает тело изнутри, погружая в такое отвратительно чувство потери, словно в забытом саду оно разрасталось сорняками, но сколько бы он их не выдирал, вредоносные растения продолжают множиться. Том устал. Не хочет ничего чувствовать, ни разбираться в этих запутанных чувствах, но так и продолжает раз за разом перебирать в памяти события связанные с Тордом Ларссоном, продолжает стараться анализировать его действия, его слова, взгляды и улыбки, пересматривает своё отношение к тем или иным моментам сотни раз, вспоминает свои ощущения и мысли. Он осознано подступает к самому краю пропасти, чуть что и он провалится в эту бездну. Тьма манит к себе, призывая оставить сожаление и печать, оставить попытки понять на этом обрыве и поддаться отчаянию, прыгнув к ней в холодные объятия. - скучал? - усмехаюшийся голос хватает его и оттаскивает подальше от бездонной пропасти, заставляя очнуться. Чёрные глаза медленно переводят взгляд к проходу, одаривая вниманием высокую фигуру, прильнувшую к стене. - можем сыграть в карты, если тебе так скучно. - в руке Ларссона колода в аккуратной упаковке. - где ты её взял? - Тон его голоса низкий и монотонный, несущий в себе тяжесть и угнетение. - Мэрэлин одолжила. - лорд улыбается, оставаясь на месте. - Это та вахтёрша, я всё таки спросил её имя. - лёгкая улыбка не сползает с его лица, словно пытается показать, что всё хорошо, пытается успокоить и отгородить от их настоящего положения. " Почему он улыбается ? " - безустанно вертится мысль. Томас не может ничего в прочитать в его глазах, они с прищуром смотрят куда-то в угол, появившиеся при строительстве, между потолком и стенами. - " Зачем он продолжает корчить из себя весельчака? Я же вижу, что что-то не так. Разве не понятно, что эта дурацкая улыбочка ни чем не поможет?. " - задумчиво он продолжает разглядывать чужое лицо, бегая по губам, сложенным в улыбке, приподнятым бровям, острым скулам, что, кажется, стали ещё острее, прямому носу. Его рот раскрывается, Ларссон продолжает что-то говорить, но слова пролетают мимо, не задерживаясь и на секунду. На самим деле Томас даже не вслушивается и не пытаетесь что-то разобрать. Торд словно превратился в оратора новостей по телевизору, на котором полностью не работает звук. - ты в порядке? - неожиданно Ларссон оказался очень близко, склонившись над только очнувшийся от размышлений Томом. Одной рукой от тряс его за здоровое плечо, веки его распахнулись, открывая больший обзор на обеспокоенные серые глаза, что так остервенело впились в чёрные, словно пытались разглядеть что-то в их непроглядной тьме. - отойди. - хрипло вылетело изо рта не успел он и подумать. Сердце с чего-то застучало быстрее, отдаваясь пульсацией в висках, хотелось схватить его и заставить прекратить исполнять свои функции на совсем, может тогда его покинет это странно клокочущее в животе чувство. Торд сразу отстранился, избавив плечо от сдавливающей хватки. - так.. Сыграем в карты? - неестественно для него он запнулся, отведя взгляд куда-то в сторону, кадык его дернулся, когда пришлось сглотнул вязкую слюну. " Да что с ним? " - давай. ...