***
На улицах постепенно распускались цветы, на ветках деревьев по очереди раскрывались почки, обнажая молодые листья. 16-ти летний Чанбин весело шагал по заднему двору школы под огромное дерево, где в начальных классах и познакомился с Джисоном. В руках была металлическая коробочка, в которой что-то звонко бренчало. Парень всю ночь готовился к этому, мастерил самый лучший и незабываемый подарок для Хана, чтобы тот точно не смог отказать и принял эти чувства. Каково же было разочарование Бина, когда он со слезами на глазах застыл, любуясь не только на огромное дерево, но и на парочку, «поедающую» друг друга под его громадными и величавыми ветками. Как оказалось, Сонн не стал дожидаться признания парня, а просто нашёл кого-то другого. Кого-то получше, увереннее, быстрее… Чанбин был готов согнуть пополам металл в своих руках, кинуть в висок Чана, чтобы тот никогда не проснулся, и просто забрать Джисона себе, никогда не отпускать. На деле же Бин просто запрятал эту коробку куда подальше, чтобы это осталось маленьким и болезненным воспоминанием, которое будет изрезать его душу и сердце до самых последних дней. Примерно через год Со сдружился с парнем своего лучшего друга, но обида и желание впечатать эту физиономию в стену никуда не пропали. На какое-то время. Уже к выпуску Бана парень заметил, как стал заглядываться не только на Джи, но и на этого придурка, отобравшего у него единственное счастье, единственный лучик света в этой тьме под названием «жизнь». С того дня и начались все проблемы. В этом возрасте половое созревание в самом разгаре, а гормоны скачут так, что мама не горюй, но у Чанбина с этим всё было явно плохо. Ни самая красивая девушка школы, ни привлекательные парни из гей-клубов, ни даже актёры самого страстного и горячего порно не могли заставить Бина почувствовать хоть каплю возбуждения, зато стоило заметить эти две улыбки, как парень уже начинал трястись в оргазме.***
Со не стал себе больше отказывать, как и оставил попытки вдолбить в голову Хана, что Чан не последний козёл на Земле, и парней у младшего ещё будет предостаточно, чтобы наконец-то найти того самого. Хотя Чанбин не понимал, как Бан мог сделать что-то подобное, если он буквально не смотрел ни на кого, кроме Джисона? Как он мог ему изменить, если он ходячий божий одуванчик, не способный и муху обидеть? Оба парня теперь наливали в свои желудки смеси из разных напитков, даже не беспокоясь о повышении или понижении градуса. Посетителей стало значительно меньше, музыка стала спокойная, тихая, не режущая уши и сознание постоянными битами. Бармен бережно потирал бокалы, смотря на изрядно выпившую парочку по ту сторону стойки. Хан усмехнулся: — А знаешь, Чанбин. — М? — парень заинтересованно повернул голову ко младшему, сокращая расстояние между лицами, но при этом сохранял дистанцию. Ради приличия. — А ведь я любил тебя, ждал первых шагов, но ты сука оказался таким тормозом… — Что? Он не мог поверить своим ушам. Неужели тот, по кому он страдал ночами, из-за которого он рвал и метал всё вокруг, от которого на костяшках появились шрамы от нескончаемых тренировок по боксу, любил его? Это похоже на бред, сон, иллюзию, фантазию, да на что угодно, но не на правду. Температура в помещении, казалось, выросла до температуры солнца, понизилась до температуры ледников в самой северной точке мира, а потом снова возросла. Как это вообще может оказаться правдой? Вероятнее всего, Джисону просто ударило по голове нескончаемое количество алкоголя, либо Бин уже настолько успел сойти с ума по этому мальчику, что просто хочет слышать подобное, а потому его разум решил вот так поиздеваться над ним. Но нет, губы Хана двигались в такт его следующим словам, и даже то, что Со потёр несколько раз глаза, не развеяло этого: — Понимаешь, ты с самого первого дня был тем, кто заботился обо мне, в то время как все остальные вокруг просто проходили мимо, даже если видели, что я собираю разбросанные учебники по полу. Но не ты, ты другой… Ты опускался на колени рядом, смотрел мне в глаза, очаровательно улыбался, помогал собирать эти ебаные учебники, а потом нёс мой рюкзак до самого класса. На тебя все косо смотрели, я это помню, но ты даже и глазом не вёл в их сторону, смотрел только на меня. Я правда хотел тебе рассказать о своих чувствах, но я боялся. Боялся того, что ты посчитаешь меня странным от любви к парню, боялся, что перестанешь не то что общаться, да просто смотреть своей этой искрой в глазах на меня, боялся не чьего-либо осуждения, а твоего, а потом… Потом появился Чан, ставший моей второй зависимостью, от чего моя любовь стала бы ещё более неправильной и странной. Странно ведь любить сразу двоих, да? — Нет, — Чанбин смотрел на парня, но видел не его карие глаза, а его душу, которая тогда не смогла сказать все эти слова, ставшие теперь пластырем на сердце, даже спустя такое большое количество времени. — Абсолютно неважно, кого и скольких ты любишь. Главное, чтобы ты был счастлив рядом с этими людьми, пусть и не в любовных отношениях. Джисон был готов расплакаться вновь. Ему так хотелось услышать что-то подобное ещё раньше, но, увы, тупой страх не пойми чего не позволял этого сделать. Прикусив нижнюю губу, Хан неуверенно потянул руки к крепкой шее напротив, окольцовывая её и согревая холодом ледяных ладоней, заползающих под ворот футболки. Оба смотрели друг на друга, не желая и вздохнуть лишний раз, лишь бы не нарушать эту гармонию, пролетающую между ними, но Чанбин не смог. Он взял в руки лицо парня, крепко удерживая за мягкие щёки, и впился в эти губы сердечком, смакуя приторно-горький, едкий вкус алкоголя, ставший спусковым крючком для каждого слова и действия этих двоих. Языки сплелись в какой-то свой танец, явно не желая прекращать его слишком быстро, изучали стенки дёсен, считали каждый зуб, каждый укус на внутренних щеках от нервов. Каждый из парней явно давно желал ощутить подобное, узнать, какой по ощущениям и вкусу рот другого, насколько там мягко или твёрдо, какие эмоции они от этого испытают. Бин слегка наклонил голову в сторону, позволяя язычку Хана изучить его полость получше, запомнить каждую малейшую деталь, запустил руки под рубашку младшего, ощупывая каждый миллиметр стройного и подтянутого тела, чувствуя работу органов внутри, температуру тела, мягкость кожи. Интересно, остался ли на ней лёгкий загар с лета? А есть ли на ней родинки и сколько их? А сколько выпирающих косточек сможет насчитать Чанбин одними лишь прикосновениями под рубашкой? Поцелуй медленно перерастал во что-то иное. То, что кажется интимнее любой близости, касания эрогенных зон, более личным самого грязного секрета в твоём сознании. — Ты ведь всё ещё любишь меня, да? Такие слова, сказанные в губы от того, по кому ты так сильно страдал многие годы, резанули самую тонкую грань в сердце, заставляя его с силой сжаться. Со осторожно распахнул ресницы, медленно отрываясь от сладких губ, и слабо кивнул. Всё внутри переворачивалось, возвращало в тот день, когда парень увидел свою любовь с другим, а после возжелал обоих. Хан невинно усмехнулся, поглаживая скулу непонимающего лица. — Так давай и я тебе докажу, что тоже люблю тебя до сих пор. Вот и что делать в такой ситуации? Чанбин даже ещё не до конца понимал, были ли те слова Джисона правдивы, или он просто решил воспользоваться чужими чувствами, дабы отомстить за свои растоптанные. В любом случае, разницы это уже никакой не имеет, учитывая то, что парни, оплатив выпивку, двинулись к выходу из бара. Казалось бы, свежий воздух должен отрезвлять, хоть немного приводить в чувства, помогать мозгу начать снова работать, но это не сработает, когда тебя держит за руку тот, кого ты так хочешь прижать к себе с первого дня знакомства, ведёт в сторону своего же дома, коварно поглядывая на тебя. Город постепенно засыпал, но страсть между этими двумя лишь начинала просыпаться, обещая не засыпать до самого утра, если это потребуется. Неоновые вывески по дороге красиво подчёркивали очаровательный румянец на щеках Джи, делая его беличью мордашку ещё милее. Стоило им переступить порог дома, а двери захлопнуться, как верхняя одежда полетела на пол в самые разные стороны; бежевый пиджак оказался на диване в гостиной, чёрные кожаные штаны на телевизоре, белая рубашка на кухонном стуле, а обувь с носками хаотично валялась на коврике перед входом в дом. Джисон был почти полностью нагим перед парнем, хотя сам тот старался держаться, ведь это всё ещё было бы странным, если бы друзья детства сейчас переспали, но у младшего и в мыслях этого не было, ведь всё сознание заняли настойчивые губы, что сейчас так правильно и раскрепощённо изучали каждый миллиметр тела. Приглушённый свет не давал всё рассмотреть самостоятельно, но Бину это было и не нужно, ведь его руки и язык позволяли мысленно представить всю красоту перед ним. Хан всячески извивался, удобнее подставлял старшему те части тела, которых тот касался, позволяя ещё детальнее узнать их, пускал редкие слёзы от удовольствия на подушку, чем лишь сильнее заводил парня, делая его действия ещё жестче и настойчивее. Чёрный лак, поблёскивающий на длинных изящных пальчиках, царапал широкую спину, стремительно спускающуюся ниже, заставляющую прогнуться ещё сильнее, чуть ли не до хруста каждого позвонка, чтобы окончательно сломать их все. Стоило трусам полететь куда-то в сторону, что случилось с остальными вещами ранее, как со стороны двери послышались сначала шаги, после скрип и голос: — Какого хуя здесь происходит? Чан весь день искал своего мальчика, метался из района в район, с улицы на улицу, лишь бы найти Джисона, упасть перед ним на колени и вымаливать прощение, ведь парень тогда и не подозревал, что его накачают виагрой. Но сейчас желание извиняться просто испарилось, стоило заметить между ног младшего чёрную макушку, от чего ноги подкосили. Обычно любовный треугольник таков — трое человек любят того, кто любит другого — того, кто любит их. Это трудно объяснить словами, но если буквально поставить их в этот самый треугольник, то каждый будет сверлить взглядом спину человека, смотрящего на эту самую третью спину, но точно не на тебя. Здесь же всё было иначе; двое любили друг друга, знали об этом, но в тайне тосковали по третьему, который испытывал к ним то же, но не желал всё портить бесполезными словами. Бан лишь недавно стал замечать за собой, как начал смотреть на друга своего парня, испытывая необъяснимое влечение, но не столько сексуальное, сколько интерес проникнуться к этой душе, узнать, любит ли она тебя так же, как и ты её. Хан был в пьяном бреду, не осознавал, что его один из любимых людей сейчас наблюдает за тем, как его парня ласкают ртом, доставляя не меньше удовольствия, чем с ним. Не осознавал, насколько распутно выглядит при таком свете, с этими маленькими слёзками и красными глазами, с этой стекающей дорожкой слюны на подбородке. — Чани, прости… Но мне так хорошо… — Не извиняйся. Стягивая галстук, Бан Чан медленно, вальяжно, величественно подходил к кровати, накрывая парочку своей тенью. Стоило ему наклонить голову, как у двух других просто пропало дыхание, сердцебиение и пульс, ведь старший оттягивал чёрные волосы, жадно впиваясь в губы Чанбина, чем вскружил тому голову ещё больше, погружая в омут ненормального влечения и любви, заставляя стонать в рот того, кто по праву не твой вообще, от чего становилось лишь слаще ощущать этот поцелуй. Джи приподнялся на локтях, прикусывая губу, и стал наблюдать за этой картиной. Выходит, они все любили сразу двоих, хотя каждый думал, что только он один такой придурок, что заворачивает свою счастливую жизнь в этот самый треугольник. Со одной рукой потянулся к рубашке парня напротив, мучительно медленно расстёгивая её и оголяя до божественного прекрасные мышцы, а второй начал бережно поглаживать тело под ним, довольно ухмыляясь. Да никто из них о таком и мечтать не мог, даже в самых сокровенных и грязных фантазиях, что уж говорить о том, чтобы воплощать подобное. Хан, соблазнительно облизав губы, решил привлечь внимание и к себе, начиная поглаживать пах одного и второго, расстёгивая ширинки. Старшие тут же оторвались друг от друга, смотря на своё прелестное создание, как тут Бан остановил всю процессию, поворачиваясь к Бину. — Ответь на вопрос: ты правда готов к такому? Готов делить постель, утро, будни, да всю свою жизнь сразу с двумя? У тебя есть шанс найти одного — того самого, — с которым тебе может быть гораздо лучше, чем в таком положении. Чанбин раздумывал не долго. Улыбнулся, проводя шероховатыми костяшками по мягчайшей щеке хёна, мечтая касаться её днями напролёт. — О большем я и мечтать не мог… Все трое улыбнулись, возвращая всё в прежнее русло. Чан заботливо усадил Со на колени перед ним, ощупывая твёрдую шею и спускаясь по ней языком. Сонн, хихикнув, устроился сзади Чанбина, затягивая его в некий бутерброд их похоти и довольных стонов, и стал помогать стянуть толстовку, после чего, становясь полной противоположностью самого старшего, начал мягко целовать спинку парня, вызывая волны мурашек и заряды электрического тока по каждой клеточке организма. — Чани, давай покажем Чанбину то, как мы сильно его хотим? ~ — Конечно, малыш. Оба улыбнулись и, бросив по последнему взгляду на Со, поменялись местами. Сонн осторожно стянул его ноги, свешивая с кровати, раздвинул их и стал тереться, точно котик, просящий вкусняшку, которой сейчас как раз является весь Бин для обоих. Шумно сглотнув, парень запустил младшему пальцы в волосы, на что тот лишь стал тереться о его запястье, позволяя управлять собой. Тонкие ручки осторожно стягивали штаны, выпуская из них самое желанное и заветное для Джи. Сзади же удобно пристроился Бан, который стал водить зубами по плечам, шее, лопаткам Чанбина, оставляя яркие круглые следы своей некогда неразделённой любви, ставшей теперь сказкой наяву. Руки беспорядочно гуляли по чужой груди, щипая и царапая её, чем подтолкнули вторую руку Со залезть уже в желтоватые от остветлителя волосы. И как они остались такими мягкими? Бин откинул голову на чужое плечо, подхватывая губы Чана, проникая в рот языком так же, как он делал это с Ханом в баре, но старший целовался совсем иначе. Если Джисон делал это осторожно, бережно, нежно, пробовал поцелуй на вкус, то Чан не сдерживал себя, трахал языком чужой рот, кусал и оттягивал по очереди верхнюю и нижнюю губу, сглатывал смешанные слюни и с характерным чпоком отпускал их, довольствуясь результатом. — Хани, хочешь вместе с Бинни протестировать твой подарок на день рождения? — Конечно хочу.~ Кивнув, Бан ненадолго отошёл, оставляя два обнажённых тела друг для друга, чем они и воспользовались. Сонн уселся на парня, пытаясь повторить то, что с его губами только что делал старший, чем вызвал у Бина лишь тихий смешок, но это ни капельки не смущало, лишь придавало немного сил двигаться дальше. Запустив Хану в рот два пальца, Со смотрел на него, хоть и снизу вверх, но свысока, чувствал всю власть над этим мальчиком. Пока младшенький старательно вылизывал чужие пальцы, Чанбин «прилип» к уже слегка набухшим соскам, кусая и скручивая их одними только зубами, чем вызывал дрожь у парня, но обоим это только нравилось. Оставив несколько засосов на белоснежной коже груди, Бин убрал руку ото рта Хана и повернулся в сторону кровати, где матрас слегка прогнулся сначала от веса Чана, а после и большой коробки с различными игрушками. Такого парень точно не мог ожидать от этой парочки, но по их улыбкам догадался, что те достаточно давно мечтали о подобном. Джи послушно слез с коленок Чанбина и сел на колени уже перед Баном, облизывая намокшую ткань трусов. Чан посмотрел сначала на парня у его ног, потом на другого и метнул глазами в эту самую коробку. — Тебе, как гостю, даю право выбрать первым. Хан, облизнувшись, выпустил наружу член Чана и с влюблённым взглядом, в котором, казалось, появились сердечки, начал брать его полностью в рот, не прерывая зрительного контакта. Подвинув зад в сторону Со, парнишка раздвинул свои ноги, позволяя начать «издеваться» над ним. И Чанбин начал. Шлёпал, кусал, сжимал до этого бледные ягодицы, превращая их в алый закат. Первое, что попалось под руку в этой коробочке — кожаная плётка, которую он с улыбкой пустил в действие, оставляя на коже младшего чуть ли не кровавые отметины, но почти после каждого удара целовал их, как бы извиняясь за столь сильный удар, на что Джисон лишь мычал, негодуя, зачем тот вообще останавливался. Оторвавшись от члена Бана, Хан посмотрел через плечо на парня и, забрав у него плётку, отдал её самому старшему, развернулся на 180 и теперь спускаясь уже к паху Бина. Слова были не нужны, всё и так понятно по одним лишь похотливым взглядам, так часто проскакивающим между ними. Со немного вздрогнул, когда вокруг его члена ощутилось такое приятное и влажное тепло, и откинул голову назад, опираясь руками на одеяло и с силой сжимая его под натиском настойчивых пальцев. Он слышал каждый звонкий удар искусственной кожи о кожу Хана, ощущал вибрации в своём члене от его стонов, заводясь ещё сильнее. Подняв голову, Чанбин встретился с горящим взглядом Чана, и тот в свою очередь приблизился, шлёпая и без того красный зад Джисона уже ладонью, и невесомо поцеловал парня в уголок губ, словно они впервые пришли на свидание и оба стесняются, боятся сделать что-то из ряда вон выходящего, словно, от них сейчас не стонет и не плавится снизу их мальчик. Хан сильно прогнулся и завопил, когда почувствовал в себе сразу три пальца Бана, от чего даже пришлось выпустить изо рта член Чанбина, дабы нормально прокричаться от такого. Бан Чан довольно улыбнулся и опустил голову вниз, целуя спину парнишки. — Некрасиво оставлять нашего Бинни без ласк, бельчонок… Тот в свою очередь попытался возобновить попытки сделать минет, но они обернулись крахом, когда старший несколько раз подряд задел комочек нервов внутри, заставляя упасть и просто содрогаться в надежде, что ты не кончишь до того, как тебе дадут желанное тепло спермы внутри. Со очаровательно улыбнулся и, взяв Чана за руку, осторожно убрал её из Хана, чем вызвал удивление обоих, но ненадолго. Стоило парням заметить в его руках что-то небольшого размера, нежно-розового цвета, с длинным проводочком, как всё встало на свои места. Чанбин протолкнул вибратор в Джисона, от чего тот тихонько пискнул и пустил слезу, чем побудил парня затолкнуть вещицу поглубже и включить сразу почти на полную мощность. Подняв его за подбородок, Бин повёл младшего на себя. Уперевшись спиной в изголовье кровати, парень усадил на себя Хана и, укусив его за грудь, заметил, как тот хнычет и чуть ли не умоляет о чём-то взглядом. Со сразу смекнул что к чему и, добавив к вибратору внутри свой член, добил малыша Хани. Тот с силой вжал пальцы в широкие плечи, громко выстанывая его имя и изливаясь себе на живот. — Не останавливайся… Прошу… Говорили ли в нём остатки алкоголя, желание заполучить ещё несколько оргазмов или тот был просто мазохистом, Бин просто покорно выполнил его просьбу, начиная активно двигать тазом навстречу Джисону. То, как вибратор внутри дуэтом с членом Чанбина касался простаты просто сносило крышу, превращало органы внутри в кашу, двигало телом Хана самостоятельно. Со с силой сжимал и шлёпал ставшие теперь любимыми ягодицы, добавляя к бесчисленному множеству ярких красных следов новые. Младший опрокинул голову ему на плечо, одной рукой хватаясь за шею Бина, а другой сильнее раздвигая свою задницу, и с дьявольски-обольстительной улыбкой повернулся к Бан Чану, до этого просто наблюдающего за происходящим. — Чани… Я хочу чувствовать вас двоих сразу… Ему не нужно повторять дважды. Парень нежно улыбнулся и, пристроившись сзади своего сокровища, стал гладить его плечи и целовать макушку. — Уверен? Не боишься, что мы тебя порвём? — Я очень давно этого хочу. Пожалуйста… Укусив мочку уха Хана, Бан медленно стянул с себя штаны, какое-то время ещё любуясь на превосходную картину перед ним. Чанбин остановил свои движения, позволяя старшему поудобнее войти. Стоило Сонну почувствовать в себе и второй член, и вибрацию игрушки на полную, как он вскрикнул, надрывая голосовые связки, что к утру вряд ли позволят сказать и слово, но сейчас его просто разрывало от кайфа. Слёзы смешались с улыбкой. Со, заметив это, приблизился и слизал влагу с лица парня, оставляя нежный чмок, но поток слёз это не остановило, хотя это заводило ещё больше. Когда Джисон максимально расслабился, парни стали по очереди входить и выходить из него, не позволяя порваться анусу младшего, хотя тот наверняка бы захотел подобного от них. Хан уже начал самостоятельно двигаться, помогать своим парням ебать его так, как не смогла бы ни одна секс-машина, даже с самым большим резиновым членом. Уши у всех троих уже болели, в них застыли бесконечные стоны Сонна, приятно резали сознание, вываливая всё больше грязных фраз ему на уши. Теперь голова по-любому к утру будет болеть не только от огромного количества виски. Чан повернул к себе голову Джи, удерживая его за подбородок, расцеловал красные щёчки и предстал его взору чёрно-красный кляп, чем вызвал довольную и нетерпеливую улыбку, за которой последовал кивок. По правде говоря, кляп хреново справился со своей задачей; мало того, что стоны Сонна стали только громче и распутнее, так ещё и эта влага вокруг его губ… Это в край свело с ума всех в этой спальне. Джисон сплёл пальцы одной руки с Чанбином, другой с Чаном, как и те двое одной свободной рукой коснулись друг друга, не прекращая быстрые и рваные толчки. В такой позе их стоны и рыки лишь усилились. Хан так прогнулся в спине, что та аж прохрустела, угрожая, что сейчас сломается, и затрясся, обмякая меж двумя раскаленными и липкими телами. Чан и Бин не отставали; сделав ещё несколько глубоких и грубых толчков, парни практически одновременно кончили прямиком внутрь младшего. Их спермы было настолько много, что она стала вытекать из дырочки Джисона, разливаясь по его аппетитным, красно-синим ножкам. Осторожно вытащив свой член, Бан опустился на четвереньки и стал слизывать всё это, смотря на ошарашенное лицо Чанбина, но после оно сменилось высокомерной улыбкой. Старший пару раз прошёлся языком вдоль члена Со, оставил пару укусов на ягодицах младшего, чмокнул их и приподнялся. Взял парня за плечи, помогая Бину вытащить из него и свой член, и до сих пор издающую вибрации игрушку. В конечном счёте Чанбин уснул самым первым, так как не привык к подобным нагрузкам, а вот пара любовалась им, довольные проделанной работой. Свет в комнате был полностью погашен, лишь луна красиво освещала очаровательное лицо, выглядывающее из-под одеяла, одежда и неиспользованные сегодня игрушки были хаотично раскиданы по белоснежному ковру, а Чан и Джисон тихо целовали друг друга на широком подоконнике. — Ну что? Теперь ты меня простишь? — Однозначно. А ты меня простишь, если я попрошу тебя об отношениях втроем? — Я о таком лишь мечтать и мог…