Кассиопея

      Выпускной. Линейка. Девочка-первоклассница с колокольчиком сидела на плече Серёжи, который шёл с ней вдоль стройно стоящих десятиклассников. Девочки в платьицах и фартуках смахивали с накрашенных ресниц слёзы, парни смотрели на педагогов несколько потерянно. Вот и их последний звонок. Директриса школы толкнула длинную трогательную речь, да так, что по вчерашним школьникам пронеслась волна всхлипываний. Серёжа поставил девочку к учителям, вернулся к классу, став позади всех рядом с Игорем и украдкой взял того за руку. Самого на чувства пробивали такие вещи. Он всё-таки нежный очень.       После речи директрисы, слово взяли классные руководители, затем завуч по учебной работе вручила грамоты. Игорю дали целых пять, пусть и некоторые учителя с родителями смотрели неодобрительно. Серёжа тоже получил за «активное участие в жизни класса» и «высокие достижения по обществознанию и истории». Затем началось вручение медалей. Жилин до тех медалей не дотягивал, пусть и не грустил по этому поводу, а вот Игорь, конечно же, свою забрал. Директриса широко ему улыбнулась, пожала руку и вручила коробочку с медалью. Их сфотографировал на плёночный фотоаппарат Ричард Сапогов, специально приглашенный вести это мероприятие. И уж после всем остальным выдали аттестаты.       — Ну и напоследок, дети, — даже сама директриса растрогалась от линейки, а потому голос её дрожал, от подступающих слёз. — Хотя какие дети, вы без пяти минут взрослые, будущее нашей страны! Каждый год выпускные, а я будто каждый год своих родных из гнезда выпускаю… Напоследок, будьте сегодня аккуратны. Вас ждут незабываемые годы в институтах, большая любовь, прекрасное будущее… Не перечеркните всё это оплошностью какой… Вы большие молодцы. И не забывайте учиться, ведь ученье свет! Так говорил наш великий вождь товарищ Ленин! — она поставил микрофон, утирая глаза платком, и случайно громко добавила. — Тамара Васильна, пойдёмте, нальёте валерьяночки мне.       Заиграла какая-то фоновая песня, пока выпускники пошли по классам фотографироваться. Счастливые родители, так же растроганные, как и дети, снимали на свои фотоаппараты, пока дожидались Ричарда. Почти полчаса после завершения линейки не могли разойтись. Но и без того все знали — это не конец выпускного. Выпускной вечер в этом году в школе организовать не получилось: актовый зал во время последнего капустника погорел, потому что 10 «В» решил прямо на сцене дерево сжечь. А спортивный зал ещё с марта «красили». Попытавшись договориться и с клубом «Альтаир» и со столовой НИИ, которые отказались принимать к себе необуздаваемых подростков, директриса опустила руки и разрешила детям самостоятельно заняться этим вопросом.       Серёжа договорился с Игорем и Иннокентием, что они в два часа дня встретятся у его дома. Позвали к тому же времени и месту одноклассниц: Алису-лису, Лидку и Маринку. Думали и Натэлку позвать, она же девочка, но решили, что она со своими дружками Стрельниковыми как-нибудь сама доберётся. А добираться они собирались на дачу к Жилиным. А что? И погулять можно спокойно, и дом майора милиции даже особо буйным будет страшновато разнести. Папа Серёжи даже согласился их подвезти на своём рабочем бобике, пока он сам в городе дежурит.       — Сын, всё взял? — выходя с Серёжей из подъезда, спросил Орест.       — Ключи взял, ветровку взял, спички имеются, еда уже в машине, — отрапортовал Серёжа, помахав одноклассникам, которые тут же подтянулись к ним. Водолаз даже не опоздал.       — Ну что, готовы? — поприветствовал всех Орест. — Кто с вами из взрослых будет?       — Пап, мы уже сами взрослые, — заметил Серёжа. — Ну правда, что ж мы там такого сделать не сможем?       — Вот за это я и переживаю, взрослые, что всё вы сделать можете, — хмыкнул он себе в усы. — Ладно, полезайте.       Ребята дружно загрузились в бобик, усевшись точно по указке: девочки слева, а мальчики справа. Между ними еда, за рулем майор милиции. Ехать до дачи не то, чтобы долго, но пару историй с работы Орест Сергеевич особо любопытным рассказать успел. По приезду, мальчишки помогли затащить еду в дом, пока девочки принялись подготавливать всё по готовке. Орест отвёл Серёжу в сторону.       — Так, Серёжка, чтобы мне на работе за вас завтра не было стыдно, не напивайтесь до потери пульса, и без вызовов, — строго сказал майор Жилин. — Пробки как включить ты знаешь, воду открой в кране за беседкой, в сарай не лазайте, там всё-равно вам нечего делать, с огнём осторожно, девочек не обижайте, если что-то случится, сразу мне звони…       — Папа, всё мы справимся, не переживай ты так, — приободрил его Серёжа.       — Ладно, не подведи, — кивнул он сыну, а после сказал, чтобы всем было слышно. — Всё, оставляю Серёжу Жилина старшим уполномоченным по охране порядка на этом дачном участке. Всем всего хорошего.       — До свидания, Орест Сергеевич! — послышалось из дома.       — Приеду за вами завтра в четыре часа, — кинул майор через плечо.       Серёжа проводил его взглядом, залез за беседку, открыл кран с водой, а после вернулся в дом, чтобы, как и сказал папа, включить электричество. Собрав Игоря и Иннокентия, они отправились рубить дрова, пока девочки делали маринад для мяса. Постепенно, на дачу к Серёже подъехали и другие одноклассники. Стрельниковы с Натэллой явились на мэрседесе (Жилин и думать не хотел, кто позволил школьнику сесть за руль), за ними Ядов со своим лагерным другом, остальные девчонки и несколько пацанов, которых на автобусе завёз молодой водитель.       Игорь стоял в одной майке-алкоголичке, измазанный в пыль из дровницы, замахивался массивным топором и рубил дрова. Пресловутые дрова ему подкидывал Серёжа, откровенно залипая на перекатывающиеся мышцы Игоря и его сосредоточенное лицо. Водолаз просто сидел на соседнем пеньке и осматривался.       — Видели вы? Б-бандитники приехали, какие-то коробки вон тащат, — протянул он.       — Так конечно приехали, голубчик, они же всё спиртное на себя взяли, — оторвавшись от профиля Катамаранова, Серёжа почесал затылок.       — Ворованное? — удивлённо спросил Водолаз.       — Не знаю, и знать не хочу, — пожал плечами Жилин, выставляя новое бревно. — Если и так, то пусть после гулянки папа разбирается.       — Ну здарова, юнцы, — к компании подошёл Гриша и сверкнул на всех очками. — Как и договаривались, товарчик вам передали.       — Спасибо, Гриша, приятно иметь с тобой дело, — пожал ему руку в знак приветствия Серёжа. — Просьба будет, за братом своим присматривай. А то он какой-то преступный элемент в последнее время.       — Как говорят американцы: «Кто выпускной испортит, тот… от матери ремнём получит», — кивнул Стрельников, а после повернулся к Игорю. — Твой напиточек отдельно в ящике стоит, в том, что крайний.       — Спасиб, — пожал тому руку Игорь. Иннокентий пожал руку тоже, потому что ему было немного страшно и потому что все же пожали, а он что?       — Ну, бывайте, мы пока мангал поставим, — кивнул Гриша в сторону Захара и Андрея.       — Молодцы, — кивнул Жилин. — Он под навесом стоит, найдёте.       Стрельников удалился, окликнул своего брата, позвав всю компанию заниматься делами. Работа шла складно, через полтора часа на столе в беседке уже стояли тарелки со всеми возможными закусками, несколько бутылок шампанского для девочек, водка и виски для мальчиков, и скипидар для Игоря. У мангала расположились Захар и Натэлка, которые что-то негромко обсуждали то ли про шашлык, то ли про их отношения. Девочки включили магнитофон и кружились в танце, подпевая любимым песням. Водолаз, слегка выпив, тоже пошёл танцевать к девчонкам, позвав с собой и других парней, пока Стрельников, Ядов и их товарищ Манекенщик курили, стоя на крыльце дома. Игорь с Серёжей сидели за столом в беседке. Катамаранов лениво жевал бутерброд со шпротой, пока Жилин таращился на бутылку скипидара.       — Игорь! — возмущенно пыхтел он. — Как такое пить можно?! Это же умышленное причинение смерти самому себе. Статья, Игорь!       — Да не умраю я, — жуя сказал Катамаранов. — Жвой, здровый!       — Ну это же растворитель для красок, вот на этикетке сколько страшных слов написано, — хмурился Серёжа.       — Сер-рёг, не пережи-ивай, — качнул головой Игорь. — Та-да на складе скипи-ид-дар взрвался, а терь тлько он в голо-ове спокйно делает… Я ж не мног, Сер-рёг, успокоиться чисто.       — Давно? — тяжело вздохнул Жилин, опуская бутылку на стол и внимательно посмотрев на Игоря.       — Пару мсяцев, — пожал тот плечами. — Без этого… Невыносимо с-всем…       Серёжа молча взял его за руку, показывая, что он рядом и готов разбираться с Игорем вместе со всеми его мыслями в этой шебутной голове.       — Вы чего там сидите? — крикнул им Водолаз. — Давайте к нам сюда танцевать!       — Пойдём? — опрокинув в себя рюмку водки, спросил Серёжа.       Игорь поднялся и потянул Жилина за собой танцевать. Вечер шёл своим чередом. Шашлык получился отменный, девочки постарались на славу. Вся компания методично напивалась, всё больше раскрепощаясь, пока солнце скатывалось к горизонту.       Они в какой-то момент таки уселись все вместе за стол. Сидели вплотную, потому что беседку не проектировали для сборища в два с лишним десятка человек. Натэлла встала, поднимая бокал, и неуверенно пошатываясь отбросила прядь волос назад, проводя своими длинными ногтями по своей щеке. Захар уверенно придёрживал девушку от падения за её задницу.       — Предлагаю нам всем выпить за окончание этого учебного ада! — пискляво проговорила она. — С сегодняшнего дня мы свободные люди!       Устоять не получилось, поэтому Захар всё-таки словил её, усаживая на скамейку, заботливая поправляя сползающую с плеч розовую курточку. Чтобы уж закончить тост, встал Гриша, поднимая свою рюмку.       — Натэлла хотела сказать, что теперь мы с вами сами решаем свои… дела, вопросы и судьбы. И как говорят американцы: «Если школу закончил, это окончание хорошо поотме… наотмечать надо обязательно». За это и выпьем.       Все громко закричали ура, чокаясь, разливая алкоголь и напитки на клеёнку, тарелки с едой, громко смеясь. Ещё какое-то время вместе сидели, вспоминали школу, кто и как опозорился, кто с кем встречался. Как будто не было никогда между ними конфликтов и уже никогда не будет. Но это так, в моменте. А потом снова начались танцы и песни, разбрелись кто куда.       Вот уже кто-то с балкона прыгает по приколу, девочки ведут себя более откровенно, то и дело вешаясь на шею мальчикам. Серёжа всех вежливо от себя и от Игоря отводил, Водолаз прятался от них в углу стола, жуя лук, ведь так точно с ним никто целоваться не захочет, а вот Ядов совсем был не против, даже когда две девчонки повисли на его шее. Захар с Натэлкой ушли в дом и закрылись в гостиной, и Серёжа надеялся, что ему не придётся с утра отмывать диван от того, что они там натворят. Только, казалось, Грише было не до романтики. Он прикурил, усевшись рядом с Иннокентием и сверлил глазами входную дверь. Водолаз так и вовсе замер рядом с ним, надеясь, что Стрельникову не захочется его обобрать, а то негативный опыт уже имелся.       В общем-то, вечер уже перешёл в то русло, когда в кассетник поставили медляк и ребята разбрелись по парочкам. Небольшая компания сидела на садовых стульях на лужайке и пьяно обсуждала высокие вещи: политику, систему образования, школьные годы, планы на будущее, пока Манекенщик играл неумело на гитаре и завывал себе под нос какую-то песню… Захар с Натэлкой из гостиной так и не вышли, а Гриша выкурил уже две пачки, недовольно скрестив руки на груди. Водолаз, не выдержав такого напряжения рядом с собой, отправился спать в комнату на втором этаже. А у Игоря с Серёжей были другие планы.       Аккуратно сбежав от лишних глаз, они закрылись в спальне на первом этаже. Пьяный Серёжа был жаден до ласки. Он и трезвый то очень любил, чтобы Игорь был как можно ближе и как можно везде, а на пьяную голову так и вовсе прилип к Катамаранову как банный лист. Игорь против не был, даже наоборот. Зажал Серёжу между собой и дверью, целовал жадно, руками лез под рубашку, оглаживая чужие бока и спину. Они оба намеревались закончить то, что не смогли сделать на поляне в лесу.       Жилин легонько подтолкнул Игоря к большой кровати, тот однозначно понял его намёк и повалил их обоих, стягивая с себя футболку, а затем расстёгивая непослушными пальцами пуговки на чужой рубашке. Серёжа счастливо улыбался, приподнимаясь на локтях, чтобы дотянутся до губ Катамаранова.       — Кр-расивый, — выдохнул Игорь, прокладывая дорожку поцелуев от шеи до ремня брюк.       Выбрались они из спальни ближе к трём часам ночи, когда магнитофон уже выключили. Оба разгоряченные, счастливые и немного уставшие. Засосы оба прятали, стараясь неловко воротники повыше натянуть. Сереже в рубашке еще просто было, а свободная Игоревская майка со своими вырезами так и кричала: «У меня был первый секс!».       В беседке под гитару пели самые стойкие: Гриша, Маринка, выспавшийся и снова напившийся Водолаз, Лидка и Маникенщик. Серёжа старался не думать, что их стоны скорее всего слышал весь дом, если не всё садовое товарищество. Хотя скорее всего, в этот вечер, не они одни сотрясали тишину звуками подростковой любви. Игорь и Жилин проскользнули в темноте ночи на лужайку за домом, уселись на траву в обнимку и изредка лениво целовались, смотря на звёзды.       — А вон Кассиопея, — тихо проговорил Серёжа, указывая на небо. С лагерных времён он научился безошибочно находить созвездие на небосводе.       — Сё л-любит своего Ц-цефе-ея, — протянул Игорь. — И я тебя люблю, Сер-рёг.       — Я тебя тоже люблю, мой хороший, — счастливо улыбнулся Жилин.       — Мы терь б-дем сё вр-ремя вместе… — кивнул своим мыслям Катамаранов.       — Да, голубчик, как вернусь из Академии, ни на единую секундочку тебя не оставлю.       — Чего? — Игорь выпрямился и вылупился на Серёжу. — К-какая Ак-каде-емя?       — Ну милицейская, — чуть тише сказал Жилин, опустив глаза. — Игорь, ну ты же понимаешь, голубчик, мне ж профессия нужна. Я ж в милицию всегда хотел и хочу до сих пор.       — Ментом бушь? — расстроенно спросил Катамаранов. — А я?       — А ты со мной, — хотел было взять за руку Игоря Серёжа, но тот её одёрнул. — Я же не навсегда уеду. Попрошусь сюда служить, папа устроит. И ты же у меня не бандит никакой… Игорёша, не дури, ну что не так?       — Служи, пр-клятый, в Академи св-ей, — Игорь поднялся на ноги, взглянул обижено на Жилина и пошатываясь пошёл в дом.       — Игорь! Стой! Ну куда ты? — Серёжа кинулся ему вслед, но тот захлопнул дверь дома ровно перед его носом, показывая, что разговаривать не намерен. В душе будто что-то рухнуло.       — Эй, кто там? — крикнул Манекенщик из беседки.       — Жилин это, — пробурчал Водолаз. — Давай к нам на п-песни сюда.       Серёжа тяжело вздохнул. Петь не хотелось, хотелось прижать к себе Игоря и убедить того, что Жилин его не оставил, не бросил, он его правда любит, но не может же он любовью себя прокормить. Он же с учёбы будет приезжать, они бы виделись. И Игорь бы пусть к нему в Москву ездил, город бы смотрел. Но видимо, у Катамаранова были другие взгляды на жизнь. Так что Жилин сел на лавочку и тоскливо глушил остатки водки, пока Манекенщик и Водолаз тянули что-то страшно заунывное. Утром Серёжа с ним поговорит, когда протрезвеют и страсти немного улягутся.       Но на утро Игорь молча собрал вещи и уехал вместе со Стрельниковыми в город. Наверное, это был первый раз, когда Катамаранов не остался до последнего помогать с уборкой. Орест Сергеевич в четыре часа приехал забирать только сына и Водолаза, потому что остальные разъехались. Серёжа тут же побежал к дому Игоря, несмотря на ватную голову и трясущиеся руки. Но ни на звонки в дверь, ни на крики под окном ему никто не ответил. До самого отъезда в Москву, Серёже не удалось с ним поговорить.