Кассиопея

      Звонок прогремел как смертный приговор. Серёжа волновался, пусть и пытался казаться спокойным и уверенным. Игорь, который ошивался рядом с ним, действительно умиротворенным, будто его все эти экзамены не волновали. Они и не волновали на самом деле, потому что Катамаранов давно понял — его в нормальный вуз никто не захочет брать после устных экзаменов, а потому решил пойти в строительное училище Катамарановска. А вот Жилину оценки нужны были наивысшие, потому что конкурс в московскую Академию МВД бешеный.       Первым экзаменом было сочинение по русскому языку и литературе. Не самый сложный для Серёжи экзамен, на выдумку он всегда был хорош, но вот читать больше любил детективы, чем золотую классику. Попался «Евгений Онегин». Тема неплохая, но лучше бы «Убийство в Гнезде Фазана», хотя могло быть намного хуже. Серёжа уселся за свою привычную последнюю парту вместе с Игорем, глянул на того, то ли в поисках поддержки, то ли успокоения, а затем занёс ручку над исполосанным листом. Краем глаза Жилин заметил, что Игорю попались «Отцы и дети», да уж, повезло не больше. Катамаранов, закусив губу, выводил слегка корявые буквы на черновике, нахмурив брови. Но писал он быстро, уверенно, поэтому Жилин подумал, что и ему стоит уже приступить к написанию сочинения.       Волнение под конец экзамена казалось чем-то потусторонним. Жилин своим сочинением ой как бы доволен. Катамаранов тоже довольно улыбался, сверкая на Серёжу глазами. Игорь кивнул ему в сторону выхода, Серёжа этот кивок отлично знал. Побегут сейчас за гаражи курить, чтобы снять напряжение, а потом целоваться, чтобы уж точно забыть про несчастный экзамен.       — Катамаранов! — воскликнула учительница. — Пойди сюда.       — А? — Игорь обернулся на Валентину Дмитриевну. — Чего н т-так?       — Личный разговор, — Валентина Дмитриевна приспустила тонкие очки с носа, прожигая взглядом Жилина. — По поводу экзамена.       — Л-лдно, — пожал плечами Катамаранов. — Пдждёшь на вых-де? — обернулся он к Серёже.       — Да, подожду конечно, — кивнул Жилин и поплёлся к выходу из школы.       Игорь вернулся совсем скоро, минут через десять. Но на лице уже не сияла улыбка. Он скорее был задумчивым и немного потерянным. Жилин почти заикнулся спросить, что же такого сказала училка, но Катамаранов оборвал его и потянул к гаражам. Шли туда молча. Серёжа тревожно теребил парочку стащенных у отца сигарет, Игорь разглядывал клёны, высаженные вдоль дороги. Только когда они уселись на песок за гаражом в том самом узком проходе плечом к плечу и прикурив, Серёжа наконец снова заговорил:       — Игорь, она что тебе там наплела? Ты ж знаешь, мой хороший, я папе как скажу, он её за такие слова на пятнашечку и посадит, — серьёзно сказал Жилин.       — Н-не надо, — покачал головой Игорь. — Она д-думла, чт я спсал. Всё ей пказл, я ж чистый.       — И с чего это вдруг обвинения необоснованные? Клевета, между прочим, дело подсудное! — Серёжу так злила эта несправедливость по отношению к Игорю. Он же самый умный в их классе!       — Сер-рёг, — мягко улыбнулся ему Катамаранов, взяв его руку в свою. — Спсиб. Рз-берусь. С-чнение у мня хрошее.       — Это ты у меня хороший, — заметил Жилин, придвигаясь поближе. — А они не понимают просто ничерта.       — Ну, мжет так, — хихикнул Катамаранов.       Долго они не засиживались, пусть и очень хотелось. Но на носу был второй письменный экзамен — математика, а значит надо было продолжать готовиться. Разошлись через час, несколько раз своровав у друг друга поцелуи. Серёжа, вернувшись домой, довольно долго пытался собраться с мыслями, чтобы сесть за упражнения. Пришлось всё-таки одолеть себя и вникнуть в отношения синусов и косинусов, чтобы не завалить следующий экзамен. Серёже, как никак, нужны очень хорошие баллы для поступления.       Как-то время во время экзаменов неслось сумасшедше быстро. Вроде вот они после русского с Игорем за гаражами целуются, а вот они снова сидят при полном параде за партой, а перед ними контрольная по алгебре и геометрии. Жилин математику знал на среднем уровне. Уравнения и графики хорошо понимал, а вот все эти отрезки и углы шли хуже. Игорь в этом плане был намного лучше. Серёже иногда казалось, что у того прямо в голове все эти цифры и буквы рисуются и решаются, а он только и успевает записывать.       Первые четыре задачи были правда простыми, но с пятой уже были проблемки. Задачка с объемной фигурой, плоскостями, какими-то отрезками их пересекающими. Жуть в общем-то. Серёжа с горем пополам закончил выводить чертёж и уже даже начинал на черновике подбирать формулы, как заметил краем глаза нахмуренный взгляд Игоря, устремлённый в его листок. А затем Жилин почувствовал тёплую руку на своей коленке. Он испуганно зыркнул на Катамаранова, который правой рукой продолжал спокойно что-то выводить в своих листиках. Кажется, указательный палец Игоря что-то усердно выводил на колене Серёжи, но тот не мог думать, что именно, ведь это касание пускало миллион мурашек по ноге, а те собирались тёплым комом внизу живота.       — Игорь, — прошептал едва слышно Жилин, сжав левую руку в кулак. — Ты что творишь? Ты чего?       — Ф-рмулу, — также тихо ответил Катамаранов.       — Жилин, Катамаранов, вы там чего за переговоры устроили? — спросила учительница, заметив их шептание.       — Извините, Ольга Ивановна, я ногой тряс, Игоря задел, — хрипло сказал Жилин. — Волнуюсь.       — Не волнуйся и решай, — строго сказала она. — Разговаривать удумали во время экзамена.       — См-ри, — Игорь просто расслабил руку на чужой ноге и быстро начиркал формулу на листке.       Серёжа украдкой глянул и переписал её себе. Действительно, теперь всё сложилось. Сконцентрироваться нормально получилось только тогда, когда Игорь руку убрал. Жилин, в принципе, был непротив рук Катамаранова где угодно, если бы не злосчастный экзамен. Ничего, вот они сдадут работы и можно будет отвлекать Серёжу сколько угодно.       Математику Серёжа, несмотря на все препятствия, сдал на 5. Как и сочинение. Устные экзамены тоже сдал на пятёрки, кроме трёх: химия, биология и география несколько понизили средний балл Жилина. Впрочем, ему всё равно хватало среднего балла для поступления в Академию, так что расстраиваться из-за этого он совсем не стал. Игорь, конечно, справился лучше него. Пусть некоторые учителя из вредности пытались его завалить, Катамаранов будто наизусть знал все учебники с первого по десятый классы, а потому совсем не страшился каверзных вопросов. А физичке ещё и доказал, что правило правой руки вообще-то переиначенное правило левой руки, а это рассказывают только в университетах. Марта Маратовна тогда с такой злостью смотрела на Катамаранова, что Серёжа уже думал бежать папу вызванивать, чтобы тот поножовщину устранял.       Выпускной через пару дней, экзамены, наконец-то закончились. Так что выбравшись в лес с холодной сладкой газировкой, купленной одной на двоих пачкой сигарет и заботливо собранными бутербродами, Серёжа с Игорем сидели на поляне, прямо на траве. Обнимались, то и дело нежно целуя близлежащие участки тела. Было спокойно. Лес шуршал листвой, дятел ритмично долбил ствол сосны, где-то в глубине считала чьи-то годы кукушка.       — Слш-шь? — поглаживая большим пальцем плечо Серёжи спросил Катамаранов.       — Что слышу, мой хороший? — Жилин осмотрелся. Вроде никто рядом с ним не разговаривал.       — Ну, — Игорь поджал губы. — Та с-сна… Грит, милые мы.       — Ну так мы и правда милые, — улыбнулся Серёжа. — Сосну я не слышу, эти разговорчики по твоей части, мой хороший, но путём оперативного наблюдения данные подтверждаю.       — И-ди сда, — Катамаранов улыбнулся, обвив своими руками талию Жилина, дёрнул и без того сидящего вплотную Серёжу на себя.       Жилин был только за, так что подался вперёд, обнимая Игоря, и позволил утянуть себя в долгий поцелуй. Тут их никто не найдёт, не застукает и не услышит. Кроме пресловутых сосен, грибочков, да муравьев. Но тех только Катамаранов и понимает, так что объяснится с ними как-нибудь.       Им и без того каждый раз было тяжело сдерживать свои поцелуи и руки, чтобы не доводить совсем до безобразия, а там ведь и любовь сильная, и подростковые гормоны, но именно в этот день держаться сил уже совсем никаких не было. Когда губы были совсем скользкими, а дыхание сбитым, срывавшимся на сдавленные просящие стоны, Игорь подмял под себя Серёжу, навалившись сверху. Жилин гулял руками по его спине, согнул свою ногу в колене меж игоревых, сминал летнюю рубашку. Катамаранов принялся спускаться ниже, целовать шею, задирать майку Серёжи.       — Игорь, — выдохнул Жилин. — Ну как-то нехорошо на мху вот так…       — Сер-рёг, — протянул Игорь, чуть приподнялся с тяжёлой отдышкой, понимая, что всё-таки он прав. А после хитро улыбнулся и защекотал того за голые бока.       — Ай! Ну! — смеясь, задёргался Серёжа. — Бешеный, ну ты что творишь! — уханье Жилина эхом пронеслось по лесу.       — В-селю тя, — широко улыбался Катамаранов, усевшись между ног Жилина. Помог ему подняться. — Ум-злся в траву в-сь, — оттряхнул его плечи.       — Трусы на выпускной чистые надень, — шаловливо прищурился Серёжа. — Инспектировать тебя буду.       Игорь ему шутливо отсалютовал.